Aprilpowers
№133 "Изгнание"

Изгнанник

 «расслабьтесь и успокойтесь

 с вами весь флот Его Величества Императора Хайруруману Хлугга»

 Фёдор Сваровский, «В лифте»

 В покерный клуб «Силач» - единственный в Бережках – часто приходил забавный персонаж. Был он высок, носил немалый животик, сотовый у него играл нелепую мелодию и всегда был настроен на полную громкость, так что слова его собеседников были слышны на другом конце игрового зала. А главное: играл он очень плохо.

 Да, играл он очень плохо и представление о покерной стратегии имел, мягко говоря, очень искажённое. Наверное, он был не очень умён, над ним постоянно смеялись, но он никогда не обижался, потому что не понимал и не чувствовал иронии. Когда выигрывал – что случалось – кричал победно, подхваченное у кого-то из покерных акул: «Заноси капусту!» Когда проигрывал – расстраивался как ребёнок, приставал к случайному оппоненту и умоляющим тоном спрашивал: «Ну как это так? Не мог же я сбросить такую руку, такую руку». На что жертва вынуждена была просипеть: «Что делать, не повезло…»

 Таких игроков в покере называют рыбой, местные «акулы» неприкрыто радовались, когда приходил наш герой.

 - Лёша пришёл! Вот игра будет, - смеясь, говорили они, протягивая ему руку. И Лёша радовался вместе с ними.

 Никто толком не знал кем он работает, чем занимается, есть ли у него семья… впрочем догадывались, что семьи нет. Слишком много он проигрывал, слишком редко менял одежду. Впрочем, Лёше нередко сопутствовало математически необъяснимое везение, он выигрывал несколько турниров подряд и тогда глядел вокруг счастливыми, смеющимися глазами. Тогда он мог даже снисходительно похлопывать соперников по плечу, говорить им утешительные слова.

 Но своя тайна была и у него, и хранил он её крепко. И узнал я её случайно (а как узнал – это уже моя тайна), уже после того, как непростой простачок покинул нас.

 Однажды Лёша получил письмо. Оно было в незапечатанном и неподписанном конверте без штемпелей и марок. Письмо лежало под ковриком для вытирания обуви, внутри запертой квартиры. Наш чудак не удосужился подумать, как оно туда попало. В конверте Лёша нашёл несколько аккуратно разрезанных цветастых бумажек и написанные фиолетовыми чернилами на жёлтой бумаге слова. Вот это письмо полностью:

 «Ваше императорское величество! Командир!

 Гвардейцы помнят о Вас. В тайне от офицеров, в тайне ото всех в Галактике, мы собрали немного кредов, чтобы Ваше изгнание, Вы могли обставить с большим шиком, подобающим Вашему величию. Жаль, что наших скромных средств недостанет, чтобы вернуть вас. Гвардия была счастлива служить Вам в Ваших победоносных войнах и победоносном мире. Мы сложили бы головы по любому Вашему приказу, но Вас отняли у нас, нашего Отца и повелителя. Происки предателей и проклятая неудача разлучили нас!

 Вас отправили в самую глухую провинцию бывшей Вашей империи. На Землю не ходят звёздные корабли, здесь нет даже даби-ванн, которые Вы так любили. Но мы надеемся, что Вы, Командир, проживёте долгую жизнь. И кто знает, может удача снова улыбнётся вашим подданным и Вы озарите свою империю своим светом вновь. И покараете проклятых предателей…»

 Далее следует ещё несколько строк в том же роде. Внизу подпись:

 «Императорские гвардейцы, 1 флот Его Императорского Величества Авонави Яескела.

 Никогда не забудем».

 Не знаю, был ли Лёша в действительности Императором и Командиром гвардейского флота, может быть письмо и цветные бумажки «креды» - лишь глупый розыгрыш одного из его приятелей. Однако Авонави принял всё всерьёз. Чтобы не выдать своих верных подданных он ни одной живой душе не обмолвился о прочитанном. А креды попытался обменять в нескольких банках. Банковские клерки недоумевая отпускали Алексея Петровича ни с чем: никто из них не видел подобной валюты (впрочем, в том, что это валюта никто не сомневался – печать и бумага были прекрасные, с кучей степеней защиты).

 Потерпев неудачу, Лёша стал складывать дорогие его сердцу «креды» в специально отведённый для этого ящик. Да, да, их вскоре стало так много, что понадобился ящик: конверты с бесполезной на Земле гвардейской помощью приходили регулярно, каждые две недели. Всякий раз в нём была та или иная сумма и очередное письмо, полное признаний в верности. Иногда письма и предупреждали:

 «Дорогой Командир, пожалуйста, никому не говорите о нас, иначе наши семьи погибнут. Хотя мы сами готовы погибнуть, но дети…»

 «Бесподобный Император! Просим Вас не пытаться ответить нам или найти нашего агента, доставляющего Вам письма и деньги. Это может привести к прекращению всякой связи. Ваши враги сделали из Империи отвратительную, кишащую шпионами и доносителями яму…»

 Стоит ли говорить, какую боль причиняли бывшему императору такие вести о любимой Империи? После очередного письма он часто бывал хмур, хотя порой умилённо плакал радостными слезами, если гвардейцы сообщали ему о расцветших садах на Помп-Еве или о прибавлении в семействе одного из солдат. Лёша зажил никем не подозреваемой тайной жизнью и порой, проигрывая крупный стек, его рука невольно тянулась к бластеру, которого у него не было. И мы смеялись над ним, а он подхватывал плоские шутки, насчёт героев вестернов, которые не умели проигрывать.

 Ещё, я вдруг понял это, хотя никогда не замечал раньше, Лёша обожал фильмы про звёздные войны, десанты и пехоту. Однажды я случайно попал с ним на один сеанс. Тайный император хохотал всю картину, довольно громко указывал соседям на неточности и несуразности, но из кинозала выходил уже меланхоличный, вялый, словно измученный ностальгией.

 Теперь, играя, он представлял, что его карманные валеты – это штурмовики пятого плазмафлота, борд – это резервы, а сет семёрок, доезжающий оппоненту на ривере – это партизаны дикарей с Палу, которые в битве при тройной звезде Брод-В-Ино лишили его армию провизии. Теперь короли были его наместниками галактических секторов, а тузы – генералами. Дмитрий – тёмноглазый покерист с бородкой – казался ему президентом вахавов, который отступился от альянса и словно вонзил ему в спину нож. Сергей и другой Дмитрий, мнилось ссыльному властителю – это братья «Кто? и Где?» дипломаты и фокусники, вертевшие звёздными правителями, но не им, не Авонави Яескела, который вот, вот… сейчас! Уничтожает их стрейтом, непробиваемым надёжным стрейтом, похожим на гвардейский эскадрон истребителей.

 Да! Никому из его соперников и не снилась такая жизнь: полная интриг, коварства, битв и любви. О да, и любви… Но не время для сердечных тайн, мне уже пора заканчивать свой рассказ.

 Теперь уже я знаю, почему Лёша так исступлённо играл в покер, почему так расстраивался, проигрывая, и ликовал, побеждая. Здесь было нечто большее обыкновенного азарта. Здесь была надежда, великая надежда на Возвращение Императора. Креды, скопленные Яескелом в большом ящике за несколько месяцев, были довольно существенной суммой, которая могла помочь императору устроить свои звёздные сто дней (а кто знает, может и сто лет). Но для того, чтобы вырваться с Земли, нужны были местные деньги. Много местных денег, которые могла принести только удачливая и умелая игра.

 К сожалению, Лёша заблуждался насчёт своего умения, вероятно так же, как заблуждался насчёт своего стратегического гения. Ведь, в конце концов, он оказался побеждённым властителем, значит, слишком надеялся на славу и сияние, не позаботившись о страхе и реальных силах, кроме смешной и наивной гвардии. Так вот, хотя нашему чудаку везло, он, всё-таки, был в большом минусе. Он нередко занимал у клуба деньги на очередную игру, так что однажды ему отказали в кредите. Однажды он целый месяц не появлялся в «Силаче», я встретил его на улице и он поздоровался со мной так уныло, что было ясно: Лёша на мели.

 Но удача штука хитрая. Алексей Петрович, император Галактики, однажды, зля всех смеявшихся над ним, выиграл три турнира подряд. И эти деньги – все без остатка (не такие уж большие призы в нашем маленьком клубе) – он вложил в участие в главном турнире года с огромным призом в 450 000 рублей. И проиграл.

 Это было подобно поражению Германа в «Пиковой даме», только вместо Пиковой Дамы над ним словно смеялись гнилозубые маллоши и все звёзды южного сектора. Рука Яескела снова рванулась к несуществующему бластеру, потом остановилась и задрожала. Игроки смеялись и утешали Лёшу, но он уже не слышал голосов. Он вышел на улицу и, пошатываясь, ушёл в темноту под оранжевым городским небом. В «Силача» он больше никогда не вернулся.

 Я пишу эти строки не из желания покрасоваться звездным знакомством, и не затем, чтобы очернить память всеми нами любимого Императора. Быть может этот Лёша был просто мистификатором или сумасшедшим, а может и в самом деле городку Бережки посчастливилось принимать величайшего властителя за всю историю Разума. Узнаем мы это только, когда в будущем году вскроют архивы.

 Рукой моей двигала искренняя жалость к одинокому существу, затерявшемуся среди звёзд, лишённому дома. Жалость и любовь к нелепому чудаку и неудачливому игроку, но может быть великодушному и доброму правителю, потерявшему всё кроме надежды, а затем и саму надежду.

 конец