БронепоеZZд
№147 "Большое провинциальное приключение"

От расстрела Грабаря и Димочку спасло только чудо. Правда, Грабарь, как старший, более тертый и вообще видавший и не такие виды, предпочитал думать иначе. Там, где другие видели чудеса, он обычно тыкал заскорузлым пальцем в небо и многозначительно говорил: не чудо, лешаки недообразованные, а удачное стечение обстоятельств. Народ пугался длинного слова «обстоятельства», злился втихую на то, что его обозвали «лешаками», но ссориться с Грабарем не хотел: мужик, хоть и был в том возрасте, когда в полузабытые прошлые времена выходили на пенсию, был крепок, силен, да и дрался ловчее многих. К тому же он делал слишком важную работу, чтобы с ним ссориться.

  Сначала, когда их собрались расстреливать, один из людей Митьки Рваного, которому атаман попытался всучить старенький карабин, испуганно отшатнулся, глазенки его забегали, выискивая что-то за Митькиной спиной, а пальцы сами собой сложились в хитрый кукиш, которым испокон веков в этих местах люди отгоняли нечисть, сглаз и прочую непруху.

  - Не заставляй грех на душу брать, атаман, - испуганно бормотнул он. – Сам же знаешь – нельзя это.

  За спиной парнишки одновременно заговорили прочие атамановы дружки. Дело в том, что отказывавшийся от карабина парень по-своему был прав, и даже гнев атамана был тут бессилен. Десяток-другой лет назад сложилось мнение, что нельзя пользоваться огнестрельным оружием, несмотря на то, что оно в избытке осталось от прошлых времен. Знающие люди – или те, кто просто прикидывался знающими, подробно разъясняли: убивать врага можно тогда только, когда видишь его глаза. Если же убьешь издалека – проклят будешь. За всаженный в сердце нож, за топор, что обрушился на голову, за пущенное с расстояние в десяток-другой шагов копье душа убитого тебя простит. А вот за холодную пулю, посланную бог весть откуда, может и не простить – и тогда, когда за тобой самим явится костлявая, она посадит душу на раскаленную чугунную сковороду и будет ее печь до скончания времен. Там, где люди крепче верили в бога, где дозволяли над собой власть попов, там такая примета считалась уже законом – за одно только хранения запретного оружия могли и в острог посадить. В тех местах, где бога продолжали считать пережитком, кивали на иную силу, стоявшую над людьми, тыкали пальцем в небо и говорили – ОНИ не велят. Так что, как ни крути, были у парнишки основания отказываться приказ атамана выполнять, хотя всем ведомо: атаман – первый после бога.

  Митькина беда была еще и в том, что самому ему страсть как хотелось покомандовать расстрелом. Он не боялся ни бога, ни черта, готов был взять на душу любой грех – одним больше, одним меньше, на его душе висела уже такая связка, что вовек не расплести – но просто взять карабин и застрелить Грабаря и Димочку было ему неинтересно. Он хотел постоять чуть в стороне, посмотреть последний раз в их еще живые лица, затем, красуясь пред своими, медленно поднять руку – и резко опустить ее, веля стрелять. Однако клятый пацан наотрез отказывался даже кончиком пальца тронуть запретное оружие, и этим в корне ломал все митькины замыслы. Самое плохое, что атаман был неглуп – полному тупарю и кодлу-то не собрать, а собрать – так не удержать, а удержать – так быстро оказаться на плахе или в петле. И потому Митька сразу сообразил, что парнишка по-своему прав. И то, что он попытается приказать оружие кому другому, дело не изменит. Как один отказался, так откажется и другой.

  Тогда Рваный плюнул на все, громко и матерно выругался так, что глядевшие на то, что происходило на поляне, три любопытные сороки бойко забили крыльями, вспорхнули и со стрекотом улетели прочь, перехватил карабин и наставил его на пленных.

  - Ну что ж, Семен Васильевич, - проговорил он громко и нарочито торжественно, - прощайся с жизнью. Ибо как накрепко перешел ты мне дорогу, и нет нам двоим места на белом свете, а потому…

  Договорить Митька не успел. С края поляны, на которой Рваный со своей кодлой готовился вершить самосуд, раздалось лошадиное ржание, а когда мгновением позже один из митькиных дружков повернул голову, чтобы посмотреть на новоприбывшего, оттуда вместо приветствия прилетел метательный нож, вошедший бандюку точно в глаз.

  - Да чтоб тебя, - выругался Митька, остервенело дергая заклинивший затвор. Непривычное оружие отказывалось слушаться, а всадник уже вихрем метался по поляне. Еще два ножа нашли своих жертв – одному клинок вонзился в грудь, другого всего лишь ранило в руку, но раненый, словно не веря своим глазам, застыл посреди поляны, уставившись на рану, из которой выплескивалась кровь. Беда для кодлы была и в том, что митькины дружки не ожидали, что в этом лесу кто-нибудь кроме Грабаря представляет для них опасность. Поэтому они не выставили охрану, а некоторые и вовсе были без оружия. Когда еще один из бандюков упал мертвым, нервы кодлы не выдержали. Все-таки, это была не армия – так, собранная по деревням шантрапа, которая могла навести ужас на тех, с кем еще недавно жили по соседству, но разбегавшаяся, когда натыкалась на более-менее серьезное сопротивление.

  Митька отбросил карабин, прыжком вскочил в седло и был таков, крикнув напоследок:

  - Мы еще встретимся, Грабарь!

  Несколько уцелевших митькиных бандюков последовали за вожаком.

  Неожиданный спаситель проводил их взглядом, убедился, что возвращаться они не собираются, сноровисто спрыгнул на землю, скинул с головы шапку – и оказался девушкой. На вид ей было не больше двадцати лет, серые глаза, круглое миловидное лицо, коротко остриженные светлые волосы. Обычная деревенская девица, каких полным-полно в округе, только через плечо у нее висит кожаная перевязь с ровным рядком метательных ножей. Четыре гнезда пусты. Клинки, которые размещались в пустующих кожаных петлях, нужно искать по поляне. Хотя… Зачем искать? Почти все они без труда обнаруживаются в трупах людей из митькиной кодлы

  Девушка решительно подошла к привязанным у двух стоявших рядом сосен Грабарю и Димочке, окинула их оценивающим взглядом. Особенно Димочку – впрочем, на того в деревнях девицы всегда заглядывались, был он молод, хорош собой, смотрел на мир весело, оттого и звали его многие не Димой, а Димочкой. Так что парню к такому взгляду не привыкать было. Затем их спасительница снова перевела взгляд на мужчину постарше.

  - Ты, что ль, Грабарь, - спросила она.

  - Ну, я. А ты кто будешь?

  - Матвея Плешакова помнишь?

  - Ну, помню, - осторожно ответил Грабарь.

  Еще бы ему не помнить! Два года назад Матвей с малой компанией приехал в деревню Воропаевка, дал местному народу неделю сроку и назначил дань, за которую не предаст деревушку разорению. Угрюмые мужики ворчали да перешептывались, но идти против Плешакова не решился никто. Жило в той деревне взрослых здоровых мужчин втрое плешаковских, однако не нашлось такого, кто первым бы сказал: драться стану, пусть убьют меня, но ничего бандюкам не отдам. Когда Матвей уехал, напомнив на прощанье про срок, воропаевские бабы попробовали устыдить своих мужей, но особого толку не добились – те только отнекивались, да говорили, что, мол, лучше сейчас отдать рубль, чем потом потерять добра на весь стольник. Тогда пара женщин побойчее сбегали до соседнего села Старокосово, где в то время остановился на постой Грабарь. Они потолковали немного, ударили по рукам – и, когда Плешаков с пятком верных людей приехал за данью, вместо дани он получил пятнадцать сантиметров холодной стали в горло. Встретивший Матвея на деревенской площади Грабарь, не тратя времени на разговоры, принялся метать ножи, к тому моменту, как кто-то понял, что происходит, из шестерых бандюков в живых осталось лишь двое. Они попробовали развернуть коней и ускакать, но пущенные им вслед ножи оказались быстрее.

  - Дочка я Матвея Петровича, - сказала девушка. – Дарьей меня родители назвали. Так что, Семен Васильевич, выходит, что ты моего папку ухайдокал.

  - Вот как… - тихо протянул Грабарь.

  - А на кой черт ты нас тогда спасала? – встрял Димочка.

  Грабарь шикнул: молчи, мол.

  - Да пусть говорит, - махнула рукой Дарья. – Вопрос-то не сложный, чего не ответить. Грабарь папку моего прикончил, а Митька Рваный полгода спустя – тетку родную, папкину сестру. Все он думал, что знает она, куда батя казну спрятал. Тетка, может, и знала, да ничего Рваному не сказала. Ну он ее – и того. Так что вот как интересно, Семен Васильевич, выходит: на полянке этой сегодня сошлись все, из-за кого я одна-одинешенька на этом свете осталась.

  Странное дело, говорила девушка, вроде, серьезно, да и смерть родных – не лучшая тема для шуток, но синие глаза ее смеялись.

  - И что ты со мной делать собираешься? – все так же спокойно спросил Грабарь.

  - Что?

  Дарья порывисто нагнулась к связанному, в ее руке блеснул нож. Димочка только ойкнул, когда лезвие стремительной молнией метнулось вперед.

  - Папка мой был – дрянь-человек, - сказала девушка, одну за другой, разрезая веревки, которыми митькины дружки скрутили Грабаря. – Так что, может быть, Семен Васильевич, ты мне на самом деле услугу оказал, когда его ножиком в горло попотчевал.

  - Значит, - поинтересовался Грабарь, пока девушка отвязывала его от сосны, - услуга за услугу? Я тебя от батьки освободил, а ты решила меня за это от Митьки Рваного спасти? Ну спасибо, Дарья наша Матвеевна, удружила.

  - Не так все просто, Семен Васильевич, - усмехнулась в ответ Дарья. – То, что ты Плешакова прищучил – это не услуга. Оно само собой у тебя получилось, ты его не для меня убивал. А вот я тебя ради тебя самого спасала. Вообще-то, я не ожидала, что Рваный мне так подсобит, думала, что придется тебя уговаривать – а оно вон как повернулось. Ты теперь у меня в долгу получаешься. И красавчик твой, - она снова посмотрела оценивающе на Димочку, но тот не только не отвернулся или покраснел от смущения, но еще и подмигнул девушке.

  - И чего ж ты от нас хочешь? – спросил Семен Васильевич, отходя от сосны и разминая затекшие от веревки руки.

  - Говорят, что Грабарь в лесу себя как дома чувствует, - сообщила Дарья. – Говорят, что он каждую тропку тут знает. Слухи ходят, что ты здесь все исходил так, что с закрытыми глазами ил любой точки А в любую точку Б пройдешь, да так, что никто и не заметит. Правду говорят?

  Она испытующе посмотрела на пожилого мужчину.

  - Предположим, - задумчиво протянул он. – Где-то привирают, конечно. Но в целом – похоже на правду, Дарья наша Матвеевна, очень похоже. И дальше что?

  - Услуга за услугу, - серьезно сказала их спасительница. – Доведи меня до места одного. Быстро и тайно. Даже не столько быстро, сколько тайно. И считай, что ничего мне не должен.

  - Это куда ж? – только и спросил Грабарь.

  - А об этом – чуть позже. Давай-ка, Семен Васильевич, да ты, красавчик – как тебя зовут-то, кстати? – ага, Дима, давай-ка соберем на этой поляне все полезное. Если по чести, то это моя добыча, но, так и быть, поделюсь с вами. Как же вас, кстати, митькины бандюки повязали-то? Грабарь, по слухам, в лесу себя как дома чувствует… Или я про это уже говорила?

  Дарья засмеялась, нагнувшись при этом к мертвому телу и вытаскивая один из своих метательных ножей. Она ловко отерла его о траву и отправилась искать следующий.

  - Так получилось, - проворчал в ответ Грабарь, быстро и умело обыскивая другого убитого. – Второй раз у него так не выйдет. Сглупили мы с Димочкой, да больше глупить не будем.

  - Угу, - кивнул Димочка, отвязывая привязанных чуть в стороне коней. – Смотри-ка, они даже припасы наши тронуть не успели, так спешили с нами расправиться.

  - Все? – спросила Дарья несколько минут спустя. – Готовы? За мной идемте, сейчас кое-что объясню.

  Вскоре тропинка, по которой они шли, вывела троицу на опушку. К покривившемуся от времени дереву были привязаны две лошади. На одной из них кто-то сидел, и с первого взгляда было ясно, почему этот «кто-то» не пришел на помощь Дарье, предоставляя ей в одиночку выручать Грабаря с Димочкой из лап Митьки Рваного. Руки неизвестного были туго связаны за спиной, вокруг ног также бежала серая, кое-где излохмаченная, но все равно надежная веревка, которой он был накрепко притянут к седлу. Во рту у пленника Дарьи был кляп. Несмотря на столь бедственное и беспомощное положение, пленник не выглядел напуганным – он даже огорченным не казался. Просто сидел в седле, выпрямив спину, и со спокойным любопытством смотрел на тех, кто вышел из лесу вслед за девушкой.

  - А это у тебя, Дарья Матвеевна, кто? – поинтересовался Грабарь.

  Девушка хитро прищурилась.

  - А ты присмотрись получше, Семен Васильевич, - весело предложила она.

  Она искренне забавлялась, как будто предлагала двум только что спасенным от смерти мужчинам угадать, что Дед Мороз подарит им на Новый Год.

  Грабарь шагнул ближе, увлекая за собой напарника.

  - Это же… - ахнул Димочка.

  - Точно, - подтвердила Дарья. – Это рэг. С первого взгляда еще можно с человеком спутать, но если присмотришься, сразу видно, что нелюдь.

  Действительно, если не с первого, то со второго взгляда различия бросались в глаза. Неестественно матовая кожа, отсутствие мочек ушей, чуть более тонкий, чем у обычного человека, нос, бледно-лиловые губы…

  - Дура девка! – ахнул Грабарь. – Ты что натворила-то?! Тебя же все рэги на Земле теперь искать начнут.

  - Уже начали, - спокойно сказала Дарья. И не меня, Семен Васильевич, не меня. Нас. Ты что, забыл уже, о чем мы на поляне договорились? Или слово Грабаря ничего не значит? Так, - она поднесла ко рту ладонь и подула, - пыль на ветру, листья в лесу?

  - Ну, девка… - покачал головой Грабарь. – Ну подставила… Слово мое крепко, это тебе кто угодно скажет. Об одном только прошу – не заставляй меня ему зло чинить.

  - Не бойся, - Дарья сверкнула белыми зубами, широко улыбаясь. – Если понадобится ему кровь пустить или там вовсе хрен отрезать – я с этим и сама справлюсь. Твое дело, Семен Васильевич, помочь нам пробраться туда, куда скажу.

  Пленник, несмотря на то, что явно понимал сказанное Дарьей, оставался все так же спокоен. Даже учитывая то, что, судя по ее словам, мог лишиться некоторых важных для размножения что людей, что рэгов частей организма.

  - Так куда тебе надо-то? – полюбопытствовал Грабарь.

  - Помнишь такую деревушку – Темный Лог?

  - Ну, помню. Так там сейчас не живет никто. Там теперь рядом…

  Грабарь осекся.

  - Ага, - сказала Дарья. – Именно. Туда нам и надо.

  Третья мировая началась, и по всем прикидкам выходило так, что человечеству, все-таки, настанет конец. Индия с Пакистаном успели бросить друг в друга атомными бомбами, Китай был готов поддержать пакистанцев не из-за великой братской любви, а оттого только, что никак не мог договориться с индийцами. Поэтому одна из древнейших на Земле цивилизаций также жахнула по другой не менее древней стране ядерным оружием. Индийцев было много, китайцев тоже, обе страны схватились всерьез, так что Пакистану, который, скорее всего, заварил эту кашу, ловить уже было нечего.

  Европа и США поддержали Индию, мусульманский мир дружно выступил на защиту Пакистана. Пока страны НАТО неторопливо готовили очередную миротворческую операцию, Ближний Восток собрался с силами и принялся раскатывать Израиль. Этого Запад потерпеть не мог и готовить начал уже не миротворческую операцию, а полномасштабную войну, причем теперь уже – в форсированном режиме. Израильтяне, которым терять уже было нечего, тоже принялись кидаться атомными бомбами, свое ядерное оружие нашлось и у арабов.

  Генеральный секретарь ООН звал всех срочно помириться – на него никто не обращал внимания. Мир захлестнула паника. Рушились финансовые индексы, закрывались биржи, с полок магазинов влет сметали все, что могло пригодиться в будущем, восставали из небытия какие-то никому неведомые культы, провозглашавшие конец света.

  Россия смотрела на творящийся в мире беспредел, понимая, что, хочешь – не хочешь, а ввязываться в войну придется, но пока что неясно, на чьей стороне. Выступать союзником США и Израиля не хотелось, но и быть заодно с арабским миром, который, как ни крути и какую лапшу на уши потребителям теленовостей не вешай, выглядел агрессором, тоже было как-то некрасиво.

  Австралийцы потихоньку радовались, что они вдалеке, и у них на континенте ровно одно государство. Может быть, отсидимся, утешали друг друга они.

  Бронированные колонны ломились через границы. Белые полосы инверсионных следов расчерчивали небо над столицами, промышленными центрами, транспортными узлами. Не очень часто, но все же вспыхивали, ярче сотен вместе взятых солнц, ядерные взрывы, и вспухали, вытягиваясь в небо, черные грибы на тонких ножках.

  Все это прекратили рэги.

  Несколько дискообразных кораблей без труда преодолели сопротивление ПВО ведущих держав – как воюющих, так и пытавшихся из последних сил сохранить нейтралитет. Да какое там «преодолели» - они просто проигнорировали наивные попытки людей причинить им хоть какой-нибудь ущерб. Рэги высадились на Земле и сказали: все, войны больше не будет. Космос большой, если вам не хватает земель, если вам нечего есть, если вам необходима помощь в развитии науки и технологии – все это будет. Только перестаньте воевать.

  Схлестнувшиеся между собой арабы, евреи, индийцы, китайцы и прочие сначала рэгов не слушали, тем более, что тех и было-то до смешного мало. Никто на Земле не видел одновременно больше пяти-шести десятков пришельцев. Когда они впервые выступали по телевизору, многие земляне посчитали происходящее плохой инсценировкой – настолько инопланетные гости были похожи на людей. Предводители воюющих сторон попытались отмахнуться от рэгов как от назойливых насекомых: уберитесь обратно в свой космос, не мешайте нас заниматься самоистреблением.

  Рэги очень быстро продемонстрировали, что с ними шутить не стоит.

  Раз – и атомные бомбы перестали взрываться. То есть вообще.

  Два – и водители танков, пилоты самолетов, наводчики орудий, а также те, кто отдавал им приказы, стали исчезать. Сначала – в никуда, чуть позже пришельцы объяснили, куда пропадают люди. На всю Землю было четко и внятно объявлено: ТАК воевать нельзя. Желающие расквашивать друг другу носы на боксерских рингах могут заниматься этим хоть до посинения. Однако вести самоубийственную войну, которая приведет к уничтожению человечества, отныне запрещается. Для этого рэги берут планету под свой контроль. Те, кто не понял первого предупреждения, отправлены с помощью недоступных пока что человеку технологий на другие планеты, где пока что будут продвигать сельское хозяйство. Кормить-то их нужно? Нужно, рэги – гуманный народ, убивать землян миллиардами они не намерены, но и кормить дармоедов тоже не собираются. Далее. В целях того, чтобы земляне научились быть более смирными по отношению к себе подобным, часть технологий на Земле ныне будет запрещена. Пока что – на всякий случай. Будете себя хорошо вести – посмотрим. Если экономика, отброшенная на несколько сотен лет назад, не будет справляться с тем, чтобы прокормить население земного шара, пришельцы готовы помочь продуктами. И с медициной помочь тоже. Пока человечество не докажет свое право получить обратно некоторые изъятые на время опасные игрушки.

  А тем, кто не готов пересесть из-за руля автомобиля в седло лошади, кто не умеет рубить дрова для печи, кто не в состоянии накачать себе воды из колодца – те добро пожаловать в космос. На уже упомянутые выше сельскохозяйственные планеты. Только работайте, а уж мы вам обеспечим приемлемый и близкий к привычному образ жизни. Но империя рэгов велика, связь между планетами – медленная. Соглашаясь на то, чтобы покинуть Землю, объясняли они, вам придется смириться с тем, что в течение довольно долгого срока возможности связаться с вашими близкими, оставшимися дома, не будет. Может быть и так, что те, кто покинет родную планету, не только не вернется домой, но и не сможет обменяться весточками с близкими людьми. Меры, которые рэги приняли на Земле, это меры чрезвычайные. Видя, что человечество близко к тому, чтобы уничтожить само себя, пришельцы уже заранее готовили экстренную эвакуацию, продумывали планы вмешательства, накапливали на расположенных в ближнем космосе базах то, что может понадобиться для оказания помощи. Вот только Солнечная Система – это окраина империи рэгов, возможности инопланетных гостей велики, но не бесконечны, и отлично работающая почта, обеспечивающая потребности миллионов, сотен миллионов, а то и миллиарда-другого вывезенных с Земли людей, пока что нереальна. Только через пару десятков лет, когда рэги дотянут до этой глухомани сеть ретрансляторов.

  Как не трудно догадаться, многие с рэгами не согласились. Но пришельцы мнения землян уже и не спрашивали. Все попытки сопротивления были подавлены, сопротивлявшиеся исчезли точно так же, как раньше пропадали продолжавшие воевать солдаты и отдававшие им приказы политики. Немало было тех, кто, махнув на все рукой, согласился отправиться в космос добровольно.

  Семен Васильевич Грабарь был среди тех, кто сразу понял всю бесперспективность какого-либо сопротивления пришельцам. Он был офицером-танкистом, побывал в таких местах и в таких заварушках, от одного упоминания о которых люди бледнели и предлагали перевести разговор на другую тему. Когда его танки перестали ездить, он махнул на все рукой, попрощался с теми, кто не ушел из дивизии раньше, и двинулся домой, в Сибирь. Руки у Грабаря росли оттуда надо, так что он не видел особых проблем в том, чтобы устроить свою жизнь в деревне.

  Тем временем, большинство существующих государств принялись потихоньку распадаться. Россия тоже крошилась, как кусок черствого хлеба. Подобно крошкам, от нее отламывались то те, то другие кусочки. Объявившие о своей самостоятельности осколки бывших великих держав пытались воевать между собой. Рэги вмешивались нечасто, если люди воевали по старинке, вспомнив, как ковать мечи и делать луки. Пришельцы стояли в стороне, снисходительно поглядывая на то, как сходятся строй на строй дружины неумело размахивавших мечами мужиков, но мгновенно реагировали, если в ход пытались пустить огнестрельное оружие и технику. Конечно, не везде они могли уследить, но кто станет воевать в глуши сибирской тайги? Центральное правительство в Москве здесь не слушали, китайцам тоже было не до здешних лесов, так что Грабарь, когда появился на полузабытой родине, нашел здесь разбросанные деревни да небольшие города. Такие областные центры, как Томск, Новосибирск, Красноярск использовались рэгами для раздачи еды и медикаментов – в итоге люди снимались и большими группами перебирались туда, в деревнях оставались самые упорные, предпочитавшие жить своим умом и работать своими руками.

  Только далеко не везде жизнь была спокойной. Старая власть исчезла, новая не успела появиться, и вакуум стремительно заполнялся различными шайками, которые сколачивали люди, быстро смекнувшие, что, пока одни работают, другие могут попользоваться плодами их работ. Деревенские мужики, с которых брали дань расплодившиеся шайки, банды и кодлы, в принципе, могли бы постоять за себя, но многих останавливал страх перед рэгами: а ну как пришельцы решат, что сельчане нарушили пределы самообороны? Ну а бандюки не боялись ни бога, ни черта, что им рэги?

  Тех, кто не боялся лицом к лицу сойтись с новоявленными хозяевами жизни, было мало. Посмотрел Семен Васильевич Грабарь на творившийся по деревням беспредел, вспомнил службу в армии да горячие точки, по которым прошел, вздохнул и понял, что не будет ему на родине спокойно жизни. Он приноровился к тому, как нынче нужно было воевать, и объявил бандам свою собственную войну. Деревенские его кормили, помогали, кто чем может, а Семен Васильевич ездил от деревни к деревне, верша на свой страх и риск суд над бандюками, одним из которых и был Митька Тарасов, прозванный еще до пришествия рэгов Рваным за то, что как-то раз на охоте повстречался с рысью, которая здорово исполосовала ему когтями лицо. Митька, да двое его братьев, да их кодла немало досаждали окрестным селам и деревням, и Грабарь, которого попросили местные жители, отправился на охоту, взяв с собой Димочку - парень был сиротой, прибился к нему несколько лет назад, и Семен Васильевич надеялся воспитать из него достойного преемника.

  Грабарь и компания неторопливо ехали по узкой лесной тропинке. Семен Васильевич ехал первым, показывая дорогу, Димочка – сразу за ним. Там, где тропинка становилась пошире, он подъезжал к наставнику, чтобы перекинуться с ним словечком. Дарья и пленный рэг держались позади. Хотя девушка и сказала, что возможность скрытно добраться до нужного ей места важнее, чем скорость, пожилой лесной следопыт предложил сегодня ехать так долго, как получится. В частности, сказал он, будет лучше как можно дальше убраться от тех мест, где они с Димочкой были захвачены в плен, и где Дарья устроила избиение митькиных бандюков.

  - Рваный зол, - сказал он. - Мало того, что едва от смерти ушел, так еще и меня упустил.

  - А меня? – обиженно спросил Димочка. – Я ведь тоже у него в плену был.

  - Да ты ему только за копанию нужен, - отмахнулся Грабарь. – Он за мной охотился. Стоит ему до своих людей добраться, как он вернется, собрав всех, кто похрабрее, и кто не с мужиками в деревнях воевать привык, а всерьез на что-то годится. Так что лучше будет, если мы к тому моменту далеко уже будем.

  Тропинка, петлявшая между сосен, вновь стала пошире. Димочка заставил коня ехать чуть скорее и поравнялся с Грабарем.

  - Слушай, дядька Семен, - он похлопал проводника по плечу. – Я понимаю, вам с этой девкой все ясно. Она намекнула, ты просек – вот и здорово. А я-то почему должен переть куда-то наобум? Объясни, что происходит-то?

  - Дима, - лениво спросил Грабарь, - мы с тобой как договаривались?

  - Ну это… - протянул парень. – Просто договаривались, как я помню. Ты меня бою учишь, с собой на дело берешь, чтобы когда ты… ну это…

  - Да проще говори, - махнул рукой Грабарь, - когда я помру, ты мог бы вместо меня быть. Ездить по деревням, от бандюков их охранять да порядок беречь. Ну так это я тебе обещал. А ты мне что за это?

  - Ну это…

  - А давай-ка, дружок, без всяких «ну это». Не мужик, то ли? Нормально сказать не можешь?

  - Почему, - обиженно засопел Димочка, - могу.

  - Ну так и говори,- велел ему Грабарь.

  - Я слушаться обещал.

  - Именно, - Семен Васильевич наставительно поднял вверх палец. – Слу-ша-ться. А это значит, что я тебе скажу, так ты и сделать должен? Верно?

  - Верно, - негромко ответил Димочка, уже решивший, видимо, что Грабарь ничего ему не расскажет, и завтра утром, и следующим утром, и все те дни, пока они будут помогать Дарье доставить зачем-то захваченного ею рэга в загадочный Темный Лог, ему, Димочке, придется помалкивать и тупо делать, что велено.

  Однако Грабарь над ним сжалился.

  - Возле Темного Лога стоит рэгский ретранслятор, - пояснил он. – Они их строили несколько лет и только недавно достроили. Таких ретрансляторов, вроде. Должна быть целая сеть, через них рэги на Земле должны получать информацию от своих властей и передавать ее дальше, на прочие окрестные планеты. Я так понял, что, пока эти ретрансляторы не работали, у них какие-то трудности были со связью. Пропускные мощности у старых ипередатчиков слабые, что ли. Я в этом, честно говоря, ни черта не соображаю, и что там нужно этой бешеной девке – ума не приложу. Как я понял, она надеется, что рэг просто откроет ей дверь к ретранслятору, но это меня уже мало волнует. Я пообещал ей, что доведу ее до Темного Лога быстро и незаметно – и слово свое сдержу. Что она будет дальше делать – Грабарю наплевать.

  Рэг, лежавший на шерстяном одеяле, расстеленном на траве чуть в стороне от костра, явно не спал. По крайней мере, Грабарь предполагал, что если глаза у него открыты, то это, скорее, говорит о том, что пленник бодрствует. Конечно, заснешь тут, когда какие-то сумасшедшие – а Семен Васильевич не на один зуб забился бы, что инопланетник считает их сумасшедшими, потому что захватить в плен рэга можно, только свихнувшись – несколько дней таскают тебя по лесам как тюк с тряпками, примотанный к лошади. Да и комары, досаждают, наверное.

  Пленник стопроцентно – в этом Грабарь тоже не сомневался – понимал все, что они говорили. Но сейчас Семена Васильевича это мало заботило. Он доведет Дарью с рэгом до Темного Лога и ретранслятора, а дальше пусть шальная девка справляется сама. Услуга за услугу, а потом никто никому ничего не должен.

  Ехали долго, до темноты, а потом – еще не меньше, чем полчаса. Правда, в сосновом лесу темнеет рано, и вскоре даже зоркие глаза Грабаря ничего уже не различали в сгустившемся мраке. В конце концов, ему надоело, что сосновые лапы то и дело колюче оглаживают его лицо, и он скомандовал привал.

  Все трое слезли с коней. Димочка захлопотал, разводя костер, благо, сосновый сушняк в бесконечных количествах хрустел под ногами. Грабарь сказал, что знает, где вода. Посвечивая себе фонариком, он скрылся в темноте, но вскоре вернулся с набранными котелками. Дарья развязала веревки, которыми пленный рэг был примотан к седлу, помогла ему спуститься.

  - Слушай, - вполголоса поинтересовался Димочка, - а как он есть-то у тебя? И по всяким надобностям ходит?

  - Просто, - сухо ответила девушка. – Кляп я у него изо рта достаю, когда приходит время поесть. Ну и в кусты с ним хожу, штаны ему расстегиваю да жду, пока он свои, как ты выражаешься, надобности справит. Кстати, ты, инопланетный, нужно тебе в кусты по надобности?

  Все с тем же привычным спокойствием на лице рэг кивнул.

  - Помочь? – на всякий случай спросил Димочка.

  - Возись уж лучше с костром, помощничек, - беззлобно ответила Дарья. – Без тебя разберусь.

  Они отошли. Слышно было, как девушка возится с завязками рэговских штанов, через мгновение с той стороны, куда они удалились, зажурчало.

  - Кстати, - Димочка повысил голос, - а почему он у тебя в земной одежде? Что, рэги у себя в империи нашу моду переняли?

  - Да нет, - ответила Дарья из темноты. – Мало ли, что у него в одежде быть может? Что мы про них, в конце концов, знаем? Вот я его на всякий случай и переодела. Так оно мне спокойнее. И кляп – оттого же. Леший его знает, чему в империи ихней обучают. Тем более, - тут журчание прекратилось, послышался звук надеваемых штанов, - всяких принцев… Ой…

  Поняв, что сболтнула лишнего, девушка замолчала. Но было поздно. Как раз в этот момент на поляну, которую уже освещало дрожащее пламя костерка, все разгоравшегося благодаря тому, что Димочка щедро подкармливал его сухими еловыми ветками и хвоей, вернулся Грабарь.

  - Договаривай, Дарья наша Матвеевна, - негромко, но властно приказал он. – Значит, принц. Это не про него ли я слыхал, когда последний раз был в Томске? Там по всему городу висели плакаты: мол, император прислал своего сына с инспекцией, посмотреть, какими темпами Земля готовится к тому, чтобы влиться в братство народов Вселенной, обрести все права, что нам тут полагаются и все прочее в этом духе?

  - Если будет позволено…

  Эти слова раздались с той стороны, куда удалились Дарья с рэгом, но принадлежали они не Дарье. Димочка запоздало сообразил, что говорил рэг. Тут же раздался звонкий шлепок – как будто ладонью с немалой силой ударили по щеке.

  - Молчать, - резко сказала Дарья. – Забыл? Я же тебя предупреждала: молчи, отвечать будешь тогда, когда я разрешу. Будешь инициативу проявлять – заткну рот обратно, и останешься без ужина. Есть-то, небось, хочешь? На этот вопрос ответить можно.

  - Да, - коротко ответил принц рэгов.

  - И зовут наше высочество, - продолжил Грабарь, поставив котлы с водой неподалеку от костра и глядя на вернувшихся к огню Дарью и рэга, - Тарг. Так ведь, Дарья наша Матвеевна?

  - Так, - кивнула девушка.

  - И если это принц, он же инспектор, и у него масса каких-то полномочий, и ради него рэги запустили какую-то дорогущую транспортную систему для быстрого путешествия между звездами – значит, и искать его будут серьезнее, чем обычного инопланетника.

  - Его уже ищут серьезнее, чем обычного инопланетника, - сухо сказала Дарья. Она смотрела на Грабаря настороженно. – Это что-то меняет?

  - К сожалению, - спокойно сказал Семен Васильевич, - не меняет. Я обещал тебе услугу в обмен на услугу – и слово свое сдержу. Но втравила ты нас в переделку, девка… Ладно, давайте поедим по-быстрому – и спать.

  Рэг продолжал хранить молчание. Дарья не развязала ему руки, и он покорно откусывал хлеб и мясо, которые девушка ему протягивала. В других обстоятельствах это могло выглядеть потешно, как выглядит потешно яблоко на веревочке, от которого пытаются откусить кусочек, держа руки за спиной – видел Димочка однажды такое увеселение. Но связанный рэг, хранивший небывалое спокойствие даже после того, как Дарья заехала ему по физиономии – а ведь это принц, подумал Димочка, он к такому обращению вряд ли привык – смотрелся совсем не весело.

  - Как же ты его в плен-то взяла? – негромко поинтересовался Грабарь.

  - Как? Ты, Семен Васильевич, не поверишь: без каких-нибудь сложностей. Он себя в такой безопасности на Земле чуял, что гулял по улице один и без охраны?

  - Правда? – удивленно спросил Димочка.

  - Нет, вру, - огрызнулась Дарья. – На самом деле, я пробилась сквозь охрану из двухсот рэгов и победила его в поединке, после чего он дал клятву, что не убежит. Так больше на правду похоже?

  - Да ну тебя, - проворчал парень. – Только… Как-то оно просто выходит: представитель неземной цивилизации, которая атомным бомбам взрываться не дает – а попался в руки какой-то…

  Он чуть не прикусил язык, когда Дарья ловко дала ему подзатыльник.

  - Какой-то девчонке, ты хотел сказать? – холодно поинтересовалась она. – Давай-ка, я тебе напомню, что эта девчонка вас с Грабарем сегодня спасла. Если бы не я, гнили бы ваши трупы в лесу, и не знал бы никто, где ваша могила – хотя б потому, что не дождались бы вы от Митьки похорон по всем правилам. А рэг этот…

  Она неожиданно пнула пленника в бедро. Было видно, что пинок вышел болезненным, но даже это не заставило Тарга хотя бы поморщиться.

  - Они у нас себя хозяевами чувствуют, - продолжила девушка. – Увезли половину наших людей к себе в космос – и ни слова от них, - она неожиданно всхлипнула. – Может, они их там как скот разводят и бифштексы из них жарят, мы-то откуда знаем? Обещали, что, когда ретрансляторы заработают, оттуда письма приходить будут, ну и что? И где эти письма? У, нелюдь…

  Она хотела еще раз пнуть рэга, сидевшего о связанными руками и заткнутым ртом, но вмешался Грабарь.

  - Ну-ка успокойся, прикрикнул он на нее. – Нечего сырость разводить. Ишь… Как Митькиных бандюков валить – так ничего, а как у костра в лесу лясы поточить – тут ж давай реветь. У тебя, - уже поспокойнее и понимающим тоном спросил он, - кто-то к ним туда, - палец Грабаря показал вверх, на проглядывающее сквозь сосновый шатер звездное небо, - улетел кто?

  - Ага, - Дарья кивнула. – Мама. Только родила меня, с батькой расплевалась, кинула меня здесь, у тетки, а сама подалась туда, на небеса. Жива она там, мертва или еще что – никто не знает. Обещали, что вот-вот, когда ретранслятор этот ихний запустят, будут весточки от наших – и ни слуху. Ни духу.

  Димочка с Грабарем переглянулись. Родных и близких, послушавших рэгов и подавшихся в космос, у них не было. Жили они в лесной глуши и были не очень-то в курсе насчет того, что происходило на Земле. Вот, значит, чем живет мир за пределами сибирских лесов…

  - Поэтому мне и нужен ретранслятор, - с вызовом сказала Дарья, глядя прямо в глаза Грабарю. – Я заставлю этого принца включить что-нибудь, что они там для связи используют, и скажу: если мне немедленно не дадут поговорить с мамой… Клянусь, я эту тварь нелюдскую на кусочки порежу прямо тут, не сходя с места.

  - Вон оно как все серьезно, - протянул Семен Васильевич. – Да, девка, серьезное у тебя горе. И здорово ты, как я посмотрю, на рэгов обозлилась.

  - Нелюди они, - уже более твердо, без всхлипов, сказала девушка. – Хоть и не дали нам между собой воевать, а все равно нелюди. Разводят нс как скот. Тех, кого с собой первыми в космос увезли, уже съели и, помяни мое слово, Семен Васильевич, нас с тобой съедят тоже.

  - Я старый, - откликнулся Грабарь, явно ни на мгновенье не поверивший в то, что кто решится его есть. – Мясо у меня жилистое и местами даже ядовитое.

  Он глянул на рэга.

  - Эй, твое высочество, будешь Дарью нашу Матвеевну есть? Или, - он ткнул пальцем в клевавшего носом Димочку, - вот этого молодца? У него мясо-то посочнее моего будет.

  Рэг смотрел куда-то в сторону, как будто и не его спросили.

  - Похоже, пока что не собирается, - констатировал бывший танкист. – А коли так, так давайте-ка, ребятушки, спать.

  Так они ехали два дня. Грабарь безошибочно находил какие-то едва заметные тропы, которые вели их все дальше и дальше в лес. Как объяснил Семен Васильевич, можно было и побыстрее добраться до Темного Лога, но тогда нужно было бы бросить лошадей и идти дальше на своих двоих. Со связанным рэгом на руках и с возможной погоней за плечами это вряд ли было бы удачным решением. Поэтому, еще раз памятуя, что Дарью больше устраивает скрытность, нежели скорость, их проводник предпочел именно этот маршрут.

  Днем они делали привал, наскоро перекусывали, а затем трогались дальше. Ехали допоздна, и тогда, когда уже невозможно было рассмотреть, что там впереди скрывает лесной мрак, они спешивались и устраивались на ночевку. От рэга они больше не слышали ни слова. Дарья все так же кормила его из собственных рук и отводила в кусты справлять нужду. Один раз она развязала пленного и позволила ему немного размяться, бдительно глядя, чтобы тот вел себя смирно. Впрочем, Тарг хранил ставшее уже привычным философское спокойствие. Казалось, будто он впал в кому и просто не воспринимает то, что с ним происходит. Как будто его тело, физическая оболочка, осталась здесь, а дух парит в небесах, свободный и гордый.

  Так они ехали два дня, и, наконец, настал третий.

  Утро выдалось на редкость удачным. Сосны расступались, тропинка становилась шире, радостное солнце освещало путь, на все голоса распевали птицы. Рай – да и только. Димочка даже принялся насвистывать какую-то только что пришедшую в голову веселую мелодию, когда Грабарь повернулся к нему, посмотрел серьезно и сказал:

  - Готовься, дружок. Сегодня драться будем.

  - С кем? – Димочка не смог скрыть удивления.

  - Ну-ка, по-быстрому ответь мне: кто лучше всех здешние леса знает? – строго спросил Грабарь.

  -Ну…

  - Без «ну»! – строго прикрикнул Семен Васильевич.

  - Вы, конечно, кто ж еще?

  - Так вот, следующий вопрос в том и состоит: если не я, то кто за мной?

  Димочка задумался. И вдруг его осенило.

  - Леха Тарасов! Только он…

  - Да ты говори дальше, не бойся, - подбодрил его Грабарь.

  - Так он же родной брат Митьке Рваному.

  - Именно. А это значит, дружок, что именно к нему Митька и кинется, когда решит нас с тобой разыскать. И Дарью Матвеевну нашу. Леха быстро сообразит, куда мы навострились, лесное дело-то он туго знает.

  - И они за нами пойдут?

  - В том-то и суть, что нет. Они бандюки, Дима, гнилые люди, но дураками их считать не надо. Тропы тут ведут только в одно место – к Темному Логу. Но нам нужно прятаться, по лесам таиться, чтобы рэги Дарью нашу Матвеевну с ее пленником не учуяли. Поедем по дорогам – наверняка нас кто-нибудь увидит, и все – пиши пропало, все дарьины задумки, какими бы не были они, прахом пойдут. Нет, нам только лесом, по тропкам узким да нехоженым. А вот Лехе с Митькой рэгов бояться не стоит, они могут напрямик и не торопясь ехать по обычным дорогам. Кто их остановит-то? Так что, дружок, готовься. У Темного Лога ждать нас будут.

  - А она, - Димочка мотнул подбородком в сторону Дарьи, - знает?

  - Еще нет. Я ей скажу, только девку это, боюсь, не остановит. Да нам это с одной стороны только на руку. Не забыл? Мы же должны с Митькою разобраться, чтобы не творил он в здешних деревнях больше никаких бесчинств. Так что пусть ждет, - твердо закончил Грабарь. – Нам с ним все равно потолковать надобно.

  Они подъехали к Темному Логу с юга. Деревня была небольшой, и к появлению рэгов на Земле практически обезлюдела. Уже тогда в ней жили два деда да три бабки, которые напрочь приросли к своим полуразвалившимся хатам и наотрез оказывались уезжать куда-либо. Здесь родились, неразборчиво шамкали они беззубыми ртами, здесь кормились, здесь помрем, здесь нас и похоронят. Так оно и вышло, и когда старость унесла их, свои права на Темный Лог властно предъявил лес. Людей деревня уже не интересовала, несколько добытчиков добрались до Темного Лога, вынесли из домов все более-менее ценное а нашли они немного – и на этом история остановилась. За три с лишним десятка лет ветер разобрал по доскам заборы, наделал дыр в стареньких черепичных крышах, повыбивал в окнах стекла. Огородами безраздельно завладели вымахавшие в человеческий рост крапива, лебеда, репейник. Димочка только ахнул негромко, увидев у остатков того, что раньше было забором, развесистый куст конопли, под которым он, не нагибаясь, мог бы укрыться от дождя.

  - Ты разве не знал, - тихо сказал Грабарь, - что конопля – это дерево?

  - Правда? – недоверчиво переспросил Димочка.

  - Конечно, точно, - с убийственной серьезностью откликнулся Семен Васильевич. – Ей просто вырастать не дают.

  - Тиша вы, - зло шикнула на обоих Дарья. – Голову на отсечение даю – в деревне кто-то есть. Не может не быть.

  - Кто-то? – пожал плечами Грабарь. – Митька Рваный, кому же еще. И братья его, Леха да Федор. Сколько кодлы своей они с собой взяли – вот в чем, как говорил датский принц Гамлет, вопрос.

  - Значит, так, - деловито предложила Дарья. – Рэга мы оставим здесь. Привяжем коня к какому-нибудь дереву – и никуда он не денется. А сами – вперед. Перебьем бандюков…

  - Вот так просто? - приподнял удивленно бровь Грабарь.

  - А что тут сложного? Смотри, Семен Васильевич, в этом Темном Логе улица одна. Она же – главная, центральная и так далее. Они знают, что нас всего трое, так что делать какую-нибудь хитромудреную засаду не станут. Да и куда им – хитромудреные засады изобретать? Поспорить готова, что они просто устроились с другого конца деревни и ждут, пока мы появимся. Кругом-то Темный лог не объедешь, все позаросло, только по улице и можно нормально пройти.

  - А скажи мне, Дарья наша Матвеевна, - Грабарь был совершенно невозмутим. – А если их там рыл, скажем, двадцать? Или больше?

  - Хорошо пугать, Семен Васильевич, отмахнулась девушка. – У Митьки пупок лопнет такую кодлу набрать. Не больше десятка, точно тебе говорю. Половина из них – не бойцы, привыкли нахрапом брать, толпой на одного. Они будут друг у друга под ногами путаться, и толку от них – ни на кончик мизинца. А с остальными разберемся, если вы не струсите. Как оно, Дима? Не струсишь?

  Димочка не успел ничего ответить. Вмешался Грабарь.

  - Ты, Дарья Матвеевна, на слабО нашего Диму не бери. А ты, - он грозно посмотрел на парня, - никогда на слабО не берись. Головой своей думал. План у тебя, Дарья, и на самом деле глупый донельзя – да другого у нас нет. Обратно не повернешь, да и надоело мне по лесам бегать: то мы за Митькой, то он за нами. Так что давайте-ка приготовимся и посмотрим, к кому сегодня удача лицом повернется, а к кому, - он хмыкнул, - филейными частями.

  Трое въехали в Темный Лог с юга, а у северной околицы их уже поджидали. Трое братьев Тарасовых – Митька как самый старший посередине – стояли впереди, за их спинами можно было насчитать еще семерых. Бандюковская кодла стояла тесно, улица в Темном Логу и при жизни деревни была не самой широкой, а с тех пор, как лес начал поглощать деревню, еще и сузилась.

  - Стой, - ехавший первым Грабарь поднял руку.

  Дарья и Димочка остановили лошадей. Теперь их и кодлу Митьки разделяло не более дюжины метров.

  - Ну что ж, - лениво процедил сквозь зубы Митька, - вот и свиделись.

  - Конечно, - в тон ему откликнулся Семен Васильевич, а ты надеялся. Что мы от тебя отстанем. Нет, Митя, сколь веревочка не вейся, а все ж в итоге совьется в петлю.

  - Дурак ты, Грабарь, - сказал Леха Тарасов. – Слезай с коня и дружку своему с подружкой вели спешиться. Будете себя хорошо вести – мы вас убьем быстро и без лишней суеты. А девку, глядишь, еще и живой оставим.

  - Да и мальчика, - заржал третий из братьев Тарасовых – Федор, - тоже можем оставить! Вон он какой молоденький. Пойдешь ко мне, красавчик? Я ласковый.

  Димочка побледнел.

  - Боишься? – ухмыльнулся Федор, не знавший, что когда Димочка боится, у него дергается левое веко, а бледность у парня – признак тихой ярости, и в таком состоянии лучше у него на дороге не становиться.

  - Кончай разговоры разговаривать, - рявкнул Грабарь. – У меня свое предложение есть: бросайте оружие, руки вверх подымайте – и мы вас не тронем. Что у сельчан поотбирали – вернете, поклянетесь в руки оружия не брать и жить мирно – да и живите. Особого смертоубийства на вас, к счастью, нет, так что, глядишь, год-другой, да и забудут все, что были такие бандюки – братья Тарасовы да Митька Рваный.

  - Насмешил, дядя, - осклабился Митька. – Мы вольные люди, старый ты хрен, мы на других горбатиться не станем. Пусть другие на нас пашут, их дело – овечье, шерстью обрастать, а наше – волчье, овечек стричь.

  - Значит, не договоримся по-хорошему?

  Грабарь спросил негромко, но его услышали.

  - Нет, - мотнул головой Митька.

  - Ну что ж… - начал Семен Васильевич и вдруг заорал во всю мощь: - БЕЙ!!!

  Теснота улицы сыграла с митькиной кодлой дурную шутку. Несмотря на то, что их было втрое против Грабаря с компанией, развернуться им, чтобы численное превосходство имело какое-то значение, не удалось. Стоявшие позади троих братьев бандюки суетливо старались пробиться вперед или разбежаться по сторонам, чтобы маячившие перед ними спины Митьки, Лехи и Федора не загораживал врагов.

  Тем временем, Грабарь, Димочка и Дарья безостановочно метали ножи. Их руки выполняли нехитрую работу: выхватить нож из кожаной петли, удерживавшей его на перевязи – метнуть – вернуться за новым ножом – вытащить его из кожаной петли… То же самое делали и братья Тарасовы, но Грабарю и компании помогало то, что они не стали спешиваться.

  - Коней жалко, - сказал Семен Васильевич тогда, когда они еще не въехали в деревню. И тут же повторил: - Коней жалко, да что поделаешь?

  Один за другим, Грабарь, Дарья и Димочка подняли коней на дыбы, и значительная часть посланных в них ножей пришлись в животных. Кони хрипели, падали, бились в дорожной пыли, но их седоки вовремя соскочили с коней и были уже на ногах, продолжая свою кровавую работу.

  Федор Тарасов умер первым. Пущенный твердой рукой Димочки нож вошел ему прямо в горло. Метательный клинок, отправленный в полет Дарьей, угодил точно в глаз Лехе. Грабарь выбрал себе Митьку – они еще перед въездом в деревню договорились выбрать себе по одному из братьев, чтобы поменьше думать во время боя. В бою-то не думать надо, а действовать. Однако Митьке повезло. Как раз тогда, когда Семен Васильевич уже готов был с двух рук послать в Рваного смертоносные лезвия, наудачу брошенный кем-то из кодлы нож рванул его плечо.

  - Едрить твою, - ругнулся Грабарь, но тут конь под ним захрипел, получив сразу два ножа в бок, и пришлось выдирать ноги из стремян и прыгать на землю.

  Еще несколько ножей, брошенных Димочкой и Дарьей, уполовинили тарасовскую кодлу. Оставшиеся в живых бросились бежать. Митька, видя какое опустошение учинили Грабарь и его компания, припустил за своими людьми – только черные подошвы сапог замелькали.

  - Куда?! – взревел Грабарь. – Стоять!!!

  Он бросился вслед за Рваным, на ходу метнув последний нож – но промахнулся. Вылетев за околицу, остатки митькиной кодлы и вовсе рассыпались, каждый спасался так, как считал для себя наиболее подходящим. Рваный, не сбавляя скорости, вломился в густую стену кустарника и скрылся в лесу.

  - Дима, - крикнул Грабарь на бегу, - оставайся с Дарьей, я скоро вернусь

  - Я с вами, - заорал было Димочка и бросился вслед за Семеном Васильевичем, но Дарья вцепилась в его плечо. – Стой, кому сказано! Тебе Грабарь что велел? А если эти разбежавшиеся сейчас обратно прибегут?

  - Так Семен Васильевич-то один, - крикнул в ответ Димочка, пытаясь освободиться.

  - Он и один справится, - уверенно сказала девушка. – Он такой, сам же знаешь.

  Этот довод подействовал. Димочка перестал вырываться и позволил отвести себя обратно к южной околице, где их дожидался ставший уже привычным безмолвный пленник, привязанный к лошади.

  Никто из митькиной кодлы их так и не потревожил. Видимо, короткая и беспощадная бойня произвела на них столь ужасное впечатление, что они теперь предпочитали драпать без остановки до самого дома, не обращая внимания на отсутствие дороги. Примерно через полчаса вернулся злой, как черт, Грабарь. На немой вопрос Димочки ответил сначала энергичным мотаньем головой – нет, мол, не догнал. Затем сплюнул и сказал:

  - Полез в какое-то болото. Мне за ним лезть не захотелось, повезет – сам утонет, не повезет – я его позже все равно разыщу.

  Дарья, окрыленная столь успешной победой, рвалась тут же продолжить путь, чтобы к полночи добраться до ретранслятора.

  - Погоди. – осадил ее Грабарь. – Верно говорят: утро вечера мудренее. Давай уж подождем до завтра, выспимся, отдохнем, а там уже и поедем к твоему ретранслятору.

  Дарья пыталась протестовать, но видно было, что спорит она скорее из любви к древнему и благородному искусству спора, чем по действительной необходимости. Так что развели костер, поужинали, девушка накормила рэга, который, как обычно, отказываться от еды не стал, но не проронил ни слова, оглядывая всю компанию спокойным взглядом.

  Димочке казалось, что рэг если и не читает мысли, то без особого труда догадывается, о чем же парень думает – настолько проницательным казался его взгляд. Парень даже подумал сказать об этом Грабарю, но повода все не находилось, к тому же у них и так было о чем поговорить. Бесчинствовавшая по окрестным деревням кодла Тарасовых почти что прекратила свое существование, двое из трех братьев мертвы, а третьего, глядишь, упокоила трясина, в которую тот легко могу угодить, спасаясь от погони. Да и сам Димочка в сегодняшнем бою показал себя молодцом.

  - Вот он, твой ретранслятор, - показал Грабарь на тонкую высокую белую башню, окруженную сетчатой стеной. – Все? Довольна, Дарья наша Матвеевна? Мы с тобой в расчете.

  - В расчете, Семен Васильевич. Теперь я точно знаю, что слово твое – что кремень. Ну что, расстаемся? Или с нами поедешь дальше? Чтобы потом снова втроем возвращаться – глядишь, вместе веселее будет.

  Грабарь задумался. С одной стороны, условия договора он до сих пор не выполнил. Чертов Митька, вполне возможно, все еще бегал где-то по лесам, и надеяться на то, что он и на самом деле утоп в болоте, конечно, можно было. Но Семен Васильевич привык делать все своими руками и не очень-то доверял трясинам. Не раз бывало: сегодня говорят про человека, что тот в болотах сгинул, а назавтра – смотри-ка, разгуливает посреди белого дня да при всем честном народе, и не скажешь, что покойник. С другой стороны, несколько часов большой роли не играют. Он настолько уже повязан с этой историей с похищенным рэгом, что бросить все на полпути, хотя бы одним глазком не посмотрев на то, что у этой башни внутри, вроде как, и неправильно. Грабарь был пожилым расчетливым человеком, но и любопытство в нем тоже было. Так что, быстро прикинув, как оно выйдет при том или ином раскладе, он проворчал:

  - Эх, была не была. Дима, дружок, а поехали-ка мы пока с Дарьей нашей Матвеевной. Глядишь, и еще ей пригодимся.

  Трое людей – а с ними надежно привязанный к лошади рэг – спустились с холма и подъехали к воротам. С иду они выглядели совершенно несерьезно: две полупрозрачные створки, на первый взгляд – никакого замка. Но все трое были уверены: мало что на Земле сможет причинить этим воротам хотя бы минимальный ущерб.

  - Ну что, Семен Васильевич, - весело спросила Дарья, - попробуешь двери открыть? Иои испугаешься?

  Несмотря на то, что девушка шутила, за ее веселостью без труда угадывалось напряжение.

  Пугаться н стану, - спокойно ответил Грабарь, - но и пробовать не буду. Зачем же еще ты сюда рэговского принца тащила? Чтобы он ворота открыл, так ведь?

  Дарья кивнула

  - Только с чего ты решила, что там внутри нет других рэгов?

  - А я на сто процентов не уверена, - ответила девушка. – Надеюсь, что у них есть более серьезное занятии, чем сидеть и охранять ретранслятор: они свого Тарга ищут. Так что, если и есть там рэги, то вряд ли их много. С одним же я без трула справилась? Сколько их тогда нужно, чтобы одолеть нас троих. Хорошая ведь у нас команда сложилась?

  Дарья подмигнула Грабарю. Тот оставил это подмигивание без внимания, сказал только:

  - Развязывай своего принца. А ты, твое высочество, готовься: придется тебе ворота открыть и включить этот ваш ретранслятор, а то Дарья наша Матвеевна обещала тебя на кусочки порезать, если что-нибудь неправильно сделаешь.

  Рэг все сделал правильно, и ворота открылись. Это было хорошо.

  Внутри не оказалось ни единого его соотечественника. Похоже, что ретранслятор управлялся автоматически. И это было хорошо вдвойне. Грабарь и компания быстро шагали по вьющимся коридорам, где со всех сторон их окружал белый и серебристый пластик, приятно пружинивший под ногами. Кое-где на стенах и дверях попадались непонятные символы, мигали лампы и индикаторы. Ретранслятор явно жил своей собственной жизнью и в данный момент не нуждался нив чьей помощи. По крайней мере на первый взгляд людей, которые ничего не смыслили в рэговской технике. Конечно, Грабарь здорово петрил в танках, и эти навыки не могли изгладиться из памяти даже за пару десятков лет. Но он ума приложить не мог, как бы ему помогли эти умения.

  Итак, они попали в башню ретранслятора, без малейших проблем дошли до какой-то комнаты, где стены были густо усеяны перемигивающимися огоньками, а на полу чернели какие-то загадочные узоры и вот тогда все стало плохо.

  - Это здесь? – отрывисто спросила Дарья. – Отсюда можно связаться с твоей империей? Позвать папу-императора поговорить?

  Рэг кивнул. Руки его все еще были связаны, рот заткнут. Девушка немедленно избавила принца от кляпа.

  - Можешь говорить, - разрешила она. – Но только на нашем языке, коротко и по делу. Как все это, она обвела комнату рукой, - включается?

  И тут рэг легонько улыбнулся. Как бы обозначил намек на улыбку. Позволил себе чуть-чуть продемонстрировать, что он – действительно живое существо, а не ходячая бесстрастная статуя. И с этой улыбочкой сказал:

  - Это – никак не включается.

  - Что?!

  Дарья подскочила к рэгу и сильно ударила его по лицу. Пленник отшатнулся. Бледные губы лопнули, из них сочилась бесцветная жидкость – наверное, кровь, хотя среди присутствующих никто не знал, какого цвета кровь у рэгов. От второго удара Тарга спас Грабарь, вовремя перехвативший и без труда удержавший руку девушки.

  - Ну-ка, девка, прекрати! – потребовал он. – А ты, твое высочество, - будь любезен, объяснись. Как это – не включается никак?

  - Очень просто, - ответил рэг. – Ретранслятор не удалось запустить с первого раза, после сборки и настройки. Со второго – тоже. Что-то где-то пошло не так, кто-то из монтажников отнесся к работе чересчур халатно. Поэтому меня и послали, чтобы разобраться. Член имперского правящего дома. – он снова едва заметно улыбнулся, - имеет достаточно полномочий, чтобы разобраться в таком серьезном деле и как можно быстрее наладить работу ретранслятора. Но вместо того, чтобы заниматься своим делом, я уже не первый день трясусь привязанный к седлу, будучи взят в плен, - тут принц умудрился изобразить нечто род поклона, - этой красавицей.

  На Дарью страшно было смотреть. Лицо исказила гримаса ненависти, губы задрожали. И непонятно было – то ли девушка сейчас расплачется, то ли бросится убивать ставшего вдруг бесполезным пленника.

  - Врешь! – отрывисто бросила она. – Все ты врешь! Ты, тварь нелюдская, вы и ретрансляторы свои, наверное, придумали только для того, чтобы нас обмануть.

  - Боюсь, - уже без улыбки сказал рэг, - что для выяснения моей правоты тебе точно придется начать резать меня на кусочки. Правда. Не перед лицом папы-императора, как бы тебе не хотелось показать моему отцу такое представление. И желательно делать это побыстрее, потому что, открыв ворота башни своим личным кодом, я громко и на всю Землю просигнализировал, где нахожусь. Чтобы ты не сильно огорчалась, скажу, что ближайшему патрулю моих сородичей придется потратить не меньше часа на то, чтобы сюда добраться.

  - Час?! – ахнул Димочка. – Дядька Семен, Дарья Матвеевна… Так это… Бежать надо.

  - Зачем? – спросил рассудительный Грабарь. – В лес уйти мы еще успеем, а там нас найти, полагаю, будет нелегко даже с рэгской техникой. Не станут же они весь лес ради нас троих поджигать?

  - Да от этих нелюдей, - истерически выкрикнула Дарья, - всего ожидать можно. Отпусти меня, Семен Васильевич, я все-таки убью его, чтобы хоть кому-то отомстить, за маму мою, за всех тех, кого они к себе увезли, и за все плохое. Что они с ними сделали.

  И тут рэг как-то хитро повел плечами и без посторонней помощи сбросил связывавшие его веревки.

  - Вот так, - пояснил он, неторопливо разминая затекшие кисти.

  Димочка напрягся, но Тарг не делал ни малейшего движения в их сторону. Просто стоял там же. где и раньше. Только мгновение назад он был связан – а теперь свободен.

  Дарья потрясенно уставилась на так легко освободившегося принца.

  - Ты… - только и смогла выдавить из себя девушка.

  - Подозрительность… - устало сказал рэг. – Сомнения. Недоверия. Стремления всюду искать заговоры. Да нет никакого заговора против человечества. Будут они – ваши письма. Перед тем, как отправиться на Землю, я видел, как ваши соотечественники их писали.Стоит нам починить ретранслятор, и все получат свою почту.

  - Но почему, - потрясенно проговорила Дарья, - почему эти письма нельзя было передать с тобой? Ты же сюда как-то попал? Если, конечно, ты нам не туфту какую-нибудь впариваешь?

  - Потому что, - все так же устало проговорил Тарг, - я сюда прибыл очень дорогим, энергоемким образом. Что-то вроде того, что ваши фантасты называли нуль-транспортировкой. К такому способу передачи мы прибегаем крайне редко и только по самым серьезным случаям. М .мы бы давно уже разобрались в причиной поломки, но загвоздка в том, что некие земляне похитили принца рэгов Тарга, наделенного самыми весомыми в этом захолустном уголке Галактики полномочиями. Никто из вас ведь не знает, сколько на Земле рэгов. Я вам просто скажу: мало. Разрываться пополам мы пока еще не научились, хотя иногда хочется. И вот, вместо того, чтобы ремонтировать ретранслятор, они вынуждены обшаривать Землю в поисках меня. Некому ремонтом заниматься, просто – некому.

  - Как ты думаешь, - шепотом поинтересовался Грабаря Димочка, - он точно не врет?

  Грабарь только пожал плечами.

  - Все, что нам остается, - рассудительно сказал он, - так это дождаться, пока починят ретранслятор, и тогда выяснить, действительно ли будет эта долбаная почта, которой, по уверениям нашей Дарьи Матвеевны, быть не может, потому что два миллиарда вывезенных с Земли людей пущены рэгами на бифштексы.

  - Как – дождаться, пока починят ретранслятор?! – взвилась Дарья. – Тебе что, дед, на старости лет в тюрьму захотелось?! Нет уж, лучше в лес уходить. Дима был прав, надо торопиться. И она шагнула к двери, забыв о своем первоначальном намерении разрезать принца на кусочки.

  - Никто в тюрьму вас сажать не собирается? – меланхолично заметил рэг.

  - Да брось ты. Мы похитили целого принца, протаскали его за собой по лесу, заставили побегать за нами чертову кучу рэгов – и нам за это ничего не будет?! Так я тебе и поверила.

  - А что особенно плохого вы успели натворить? Хвала высшим силам, все пока живы. Ну, кроме нескольких бандитов, но по вашим представлениям им все равно полагалось отправиться на тот свет. Детей не стоит слишком строго наказывать, если только они не заигрываются.

  - Детей? – потрясенно спросил Димочка.

  - А ты что, - спросил его Грабарь, - не заметил, как он на нас смотрел? Он же никогда не воспринимал все происходящее всерьез. Даже когда Дарья наша Матвеевна его связывала, била и хрен обещала отрезать. Эх, Дима, дружок, ходить тебе еще в учениках, не готов ты меня подменить, нет в тебе должной наблюдательности.

  - Так это что же получается?! – взвилась Дарья. Она уперла руки в бока и заорала на рэга: - Так, значит, мы дети для вас, да?! А вы тогда кто же?! Родители, что ли?!

  - Воспитатели, - спокойно ответил рэг.

  Он отошел к стене и оперся на нее спиной.

  - Мы, честно говоря, не планировали. Оно как-то само получилось. Как человек, возвращаясь с работы домой, сам того не ожидая, подбирает бездомного ребенка. Мы, наверное, далеко не идеальные воспитатели – но мы стараемся.

  - А кто это, интересно, дал вам право нас воспитывать?!

  - Вот любопытно, - заметил рэг, потягиваясь с видимым удовольствием, все же. наверное, несколько дней на лошади со связанными руками дались ему не так уж и легко, - когда ты решила меня похитить, я не заметил, чтобы ты спрашивала чьего-либо разрешения. Почему тебе можно, а мне нельзя?

  Дарья не нашла, что на это ответить.

  - Так вот, - продолжил Тарг, - мы сами взяли это право. Как более старшие, как те, кто больше знает. Да если бы не мы, вы бы давно уже друг друга перебили. У нас – сорок с лишним заселенных планет, и мы давно забыли о том, что такое войны. Вы же на одной планетке между собой договориться не можете. Мы сильнее вас, имейте смелость, наконец, это признать. Но сила дает только одно право – право творить добро. Вот его мы и творим, а что не всегда объясняем, почему делаем то или это… Мы попытались взывать к вашему рассудку, когда явились к вам в разгар войны – ваши солдаты стали в нас стрелять. На этом от разговоров пришлось переходить к делам. Срочно.

  Было видно, что рэг, которому изо дня в день запрещалось говорить, был теперь рад возможности, однажды открыв рот, не закрывать его до последнего.

  - Вам кажется, что вы такие взрослые, столько умеете, на столько способны – но все, что у вас реально получается лучше всего, это причинять боль себе и своим ближним. Конечно, в обитаемой части Вселенной тоже не молочные реки с кисельными берегами текут, но там, выражаясь вашим же языком, вполне приличное общество. И ы для него еще не готовы поймите вы это. Вы просто не умеете себя вести.

  - А почему, - спросил Димочка, - вы не могли это сказать сразу? На всю Землю, из каких-нибудь громкоговорителей… Ну, чтобы все услышали…

  - Ты думаешь, спросил у Димочки принц, - это так просто? Вот рядом с тобой стоит женщина, которая серьезно верит, что мы питаемся человечиной. Что ее маму – представляешь? – пустили на бифштексы. И как прикажешь мне ей все объяснять? К каждому землянину нужно по два рэга приставлять, а нас не так уж и много, даже если всю империю взять.И все-таки, - вдруг Тарг улыбнулся. Не так, как раньше, намеком на улыбку, а настоящей широкой улыбкой, - Мне на Земле понравилось. Вы, конечно, дети, но вы, в сущности, очень хорошие дети. Даже эта женщина, которая так старалась, когда меня похищала, когда везла через лес, спасала Семена Васильевича от негодяев, она ведь на самом деле хотела как лучше. Когда я отправлялся на Землю, мне в столице нередко говорили: зачем лететь в эту глушь, настоящие дела делаются здесь, в центре. А теперь я вижу, что как раз на границе, в провинции кипит жизнь, живее некуда. Спасибо, я многому научился от вас и, наверное, мне теперь легче будет понять землян. Женщина, - он еще раз легонько поклонился Дарье, - не надо плакать. Даю слово принца рэгов: как только я разберусь, в чем дело с ретранслятором, я тотчас же начну выяснять, где сейчас находится твоя мать и как с ней связаться.

  - Да пошел ты, - дрожащим голосом ответила Дарья. – Я тебе… Не девочка я, чтобы какая-то нелюдь меня воспитывала. Все, хватит с меня, я ухожу. Дима, Семен Васильевич, если хотите, пойдемте быстрее, пока сородичи этого тварьского принца сюда не прилетели. Нас же убьют, как вы не понимаете! Не верю я ему, вот ничуточку не верю, он просто зубы нам заговаривает, воспитатель хренов.

  Она снова всхлипнула.

  - Рэги не убивают, - холодно возразил Тарг.

  - Как это – не убивают? – не поверил Димочка. – А если бы мы к ретранслятору без тебя явились? Начали бы ломать вашу систему защиты, взрывать ворота минами? Что тогда?

  - Силовые поля, - монотонно произнес рэг. – Парализующее излучение. Усыпляющий газ. Ну и, на худой конец, если бы вы все здесь разнесли вдребезги, ретранслятор просто отключился бы. Только-то и всего. Защищать, охранять – пожалуйста. Убивать-то зачем?

  - И что, - полюбопытствовал Грабарь, - рэги никогда-никогда не убивают? Никого-никого? Извини, не верю.

  - В чем-то ты права, - спокойно сказал бывший пленник. – При определенных обстоятельствах…

  - Вот! – торжествующе заявила девушка, ткнув в рэга пальцем. – Все вы таки! Того не делаем, этого делаем, и вообще мы святые, только нимб с крылышками в ремонт сдали, а так мы и вовсе ангелы» Но стоит познакомиться с вами поближе, как оказывается, что все эти разговоры – только маскировка. А на самом деле…

  - Женщина! – рэг резко перебил ее. – Не говори о том, чего не знаешь.

  - Если тебе верить, - выкрикнула Дарья, - так мы вообще ничего не знаем. Все! Пошла я, а вы – как хотите. Оставайтесь, ждите других воспитателей, они вас еще на поводки всех посадят, а вы будете им лизать все, что скажут.

  Она резко повернулась и торопливо пошла к выходу. Но дойти до двери она не успела. Из дверного проема показался пистолетный ствол. За стволом показалась ухмыляющаяся харя Митьки Рваного.

  - Вот и я, - сказал он. - Что, Грабарь, не ждал? Двери за собой, вообще-то, закрывать надо – а вы и забыли.

  Судя по его виду, он и впрямь побывал в трясине, но болото не захотело принимать человека с такой гнилой душонкой в свои недра. Пожевало, попробвало на вкус, да и выпустило. Исходящий от Митьки запах тоже наводил на подобные мысли.

  Почему Рваный не воспользовался пистолетом там, в Темном Логу, подумал Грабарь? Может, потому, что братья, да и кодла, не были бы рады, что при них применяют полузапретное оружие?

  Он еще обдумывал эту мысль, а тренированное тело делало все само, почти бз участия сознания – разворачивалось, выбирало, как лучше прыгнуть, как ловчее перехватить руку с пистолетом…

  Митька нажал на курок и прострелил Семену Васильевичу ногу.

  Было больно. Грабарь неловко упал, по белому пластику потекла ярко-красная кровь.

  - Я так понял, - объяснил всем в комнате Митька, - что рэги прилетят еще где-то через полчаса, не раньше. Мне терять уже нечего, но хоть потешусь напоследок. Интересно, Грабарь, если тебе в живот выстрелить, ты долго будешь кровью истекать? Успеют тебя инопланетники спасти или нет? Такая вот лотерея выйдет. Или, - задумчиво добавил он, - просто разнести тебе башку, чтобы раз – и насовсем?

  Пистолетный ствол танцевал, направляясь то на Димочку, то на Дарью, то на лежащего на полу Грабаря.

  - Ну-ка, - скомандовал Митька. – оружие снимайте и бросайте сюда. Медленно, не то вам тут же и трындец настал.

  Дарья и Димочка аккуратно сняли перевязи с ножами, присев, по очереди положили их на пол и подтолкнули Митька.

  - Вот так, - удовлетворенно сказал вожак разгромленной кодлы.

  - Я могу помочь ему? – негромко спросил рэг, указывая на раненого Грабаря.

  - Кому? – удивился Рваный. – Этому, что ли? Нет, не можешь. Лучше стой в сторонке. А еще лучше – сядь и не отсвечивай. И вы двое, - он указал пистолетом на Дарью с Димочкой, - к дальней стене отойдите и сядьте.

  Парень с девушкой подчинились. Рэг остался стоять.

  - Тебе что, особое приглашение нужно? – прошипел Митька.

  - Человек, ты не понимаешь… - начал Тарг.

  - Это ты не понимаешь, - перебил его Митька.

  Хлопок пистолетного выстрела. Удивленное оханье рэга. Брючина быстро пропитывается светлой жидкостью, текущей из раны. Тарг устоял на ногах, но, все-таки, предпочел, как ему и было сказано, сесть.

  - Продолжается лотерея, - весело заявил Митька, поигрывая пистолетом. Вот тоже идея, кстати: кто у нас тут не раненый – сейчас в вас всех дырок наделаем, а потом посмотрим, кто раньше кровью истечет, до кого инопланетные медики доберутся. Страсть как любопытно, кого они раньше лечить станут: своего или наших?

  - Человек, - негромко сказал из угла раненый рэг. – В первую очередь в этой комнате в лечении нуждаешься ты. Отдай оружие, и я обещаю, что к тебе отнесутся очень мягко. Рэги не убивают, но…

  - А если не убивают, - вновь перебил его Митька, то не пошел бы ты…

  Он вскинул пистолет.

  Сначала никто ничего не понял. Просто по комнате пронеслась едва уловимая взглядом серая тень. Раненый рэг, сидевший в углу, вдруг исчез и спустя неуловимое мгновение возник возле Митьки. Рваный, сдавленно вскрикнув, попытался нажать на курок – но оружия в его руке уже не было. Только что он держал пистолет – и тут же пистолет, вырванный из ладони, пролетел через комнату и с грохотом ударился о противоположную стену.

  Митька заорал, тряся ладонью – похоже, рэг не особо церемонился, выбивая оружие ударом, скорость которого превосходила все, что могли вообразить люди. Даже раненый, принц Тарг был страшным противником. Левая рука Рваного скользнула к висевшим на поясе ножнам, вернулась назад с ножом…

  Рэг ударил еще раз, и Митька, пошатнувшись, упал.

  А Тарг упал рядом с ним и, взвыв, забился в судорогах.

  Только тут Димочка стряхнул оцепенение и бросился к лежащим в дверях телам. Дарья поспешила за ним. Раненый Грабарь предпочел остаться наблюдателем.

  Димочка пинком отбросил в сторону нож, которым Митька надеялся ударить Тарга, наклонился над телом бандюка, присмотрелся, ловким движением проверил пульс. Повернулся к Грабарю:

  - Мертв.

  - Значит, рэги не убивают?

  Дарья уже вернула себе свою перевязь с ножами и внимательно следила за тем, как Тарг царапает побелевшими скрюченными пальцами белый пластик пола.

  - Убивают… - с трудом выдохнул рэг.

  Новая судорога заставила его выгнуться дугой, и вдруг люди отчетливо услышали скрип зубов. Еще раз дернувшись, рэг прокусил губу, и тонкая струйка крови медленно поползла по подбородку.

  - Да брось ты оружие, дура! – во всю мощь глотки рявкнул Грабарь! – Помоги ему! Ему же плохо!

  Димочка попытался удержать бьющегося на полу Тарга, но рэг шутя отбросил парня в сторону. Тот едва удержался на ногах, однако поспешил еще раз повторить попытку. Дарья, наконец, последовала приказу Грабаря и подбежала к принцу с другой стороны.

  - Тут не поможешь, - прохрипел рэг. – Это… Это само пройдет… Сейчас… Скоро…

  - Так сейчас? – переспросил Грабарь. – Или скоро? Это, знаешь ли, наш инопланетный друг, две очччень большие разницы.

  - Сейчас… Охххх… - простонал рэг и попытался сесть.

  Получилось у него не очень хорошо – но получилось.

  - Здесь есть медицинский отсек, - сообщил он тихим голосом. – Не надо ждать, пока прилетит патруль. Только я, наверное, сам дойти не смогу. Придется вам помочь.

  Димочка тут же подхватил принца с одной стороны и приглашающее посмотрел на Дарью. Та мгновенье поколебалась, но затем, всем видом своим оказывая: «эх, была не была, я вас в это втравила, так что придется оставаться с вами до последнего», подхватила принца под руку. Вдвоем они помогли ему встать.

  - Так это… - вдруг сообразил Димочка. – Ты же в любой момент, наверное, освободиться мог.

  Парню на мгновение стало муторно. Он вдруг представил, как на первой же их ночевке Тарг, которого они считали надежно связанным, без труда избавляется от опутывающей его веревки, встает и деловито перерезает всем троим горло. Хотя – рэги же не убивают… Ага, шепнул ему внутренний голос, точно, не убивают. И Митька никакой не мертвый, так, пошутить решил. Сейчас вот встанет и скажет: Ну что, весело я пошутил? Айда ко мне в гости водовку кушать!

  - Не в любой момент, - поправил Димочку рэг. – Но мог.

  - Так почему не освободился? – спросила Дарья.

  - А зачем? Я же сказал: ничего особенного вы мне пока что не сделали. Ну, взяли меня как игрушку, решили мной поиграть – но не сломали же. И даже готовы были вернуть на место.

  Да ведь он действительно считает нас детьми, со стыдом подумал Грабарь. Два мальчика и одна девочка схватили взрослого мужчину, замотали ему руки-ноги тонюсенькой ниточкой, тычут в него деревянными ножками, изо все сил стараясь выглядеть невероятно храбрыми и сильными – вот как это, наверное, смотрелось со стороны Тарга. А теперь – время игр закончилось, повеселились – и хватит. Все это было бы совсем смешно, если бы не трупы, которые они оставили по дороге. Ну так это, наверное, по мнению рэга, необходимая цена, которую дети должны заплатить за взросление.

  - Пойдемте уже, наконец, - поторопил поддерживавших его людей Тарг. – Я продержусь еще какое-то время, а вот ваш раненый…

  - Я тоже прямо сейчас подыхать не думаю, - заверил его Грабарь. Несмотря иа свою бледность, он нашел в себе силы разорвать брючину и теперь старался сделать из обрывком какую-никакую повязку. Мало ли что за медицина тут у рэгов, вдруг людям от нее не будет никакого толку? – Ты мне вот что лучше скажи, твое высочество. Ты когда Митьку-то того… Убил, в общем… Сам-то почему упал и дергаться начал?

  - Я же сказал… - голос принца был слаб, но говорил он четко и разборчиво. – Рэги не убивают. Вернее, убивают… Но в самых чрезвычайных ситуациях. Потому что мы чувствуем боль… Боль того, кто умирает. Может быть, даже тот, кого я убил, не переживал так свою смерть. Понимаете? – он повернулся к Дарье и посмотрел ей в глаза. – Убивать – гораздо больнее, чем умирать.

  И тогда девушка не выдержала и разрыдалась. Что, впрочем, не помешало ей до последнего поддерживать Тарга в его пути до медицинского отсека.

  Когда летательный аппарат рэгов бесшумно опустиля у ворот ретрансляционной башни, и из него выскочили несколько инопланетников, они обнаружили своего принца мирно сидящим на крылечке. Он меланхолично жевал травинку и смотрел в синее-синее небо, по которому медленно вереницей плыли белые-белые облака. Тарг приветствовал сородичей небрежным салютом.

  - Интересно тут у вас, - сообщил он окружившим его рэгам. – Сплошные приключения. Когда разберемся, почему не работает ретранслятор, обязательно попрошу отца, чтобы он позволил мне здесь остаться.

  Видя, как переглянулись несколько его подчиненных, Тарг усмехнулся и добавил:

  - Не беспокойтесь. Когда я в следующий раз позволю себя похитить, я обязательно сообщу вам, где меня искать.