Сергей Токарев
№189 "Блюз синего кролика"

Козловой кран ронял выгоревшие хлопья краски. Свесив подслеповатую голову – кабину с заколоченными фанерой окнами, он наблюдал за человеком, поднимающимся по трапу. Берцы грохотали по металлу, жесткие пальцы впивались в ребра перекладин. Добравшись до кабины, человек открыл дверь и забросил внутрь рюкзак. Затем огляделся и залез сам.

 - Мне нравится, что книжные магазины до сих пор не разграбили, - сказал он. – Хочешь, принесу немного фантастики? Отвлечешься…

 Человек, лежавший внутри кабины, отбросил клетчатое одеяло и сел.

 - У меня в голове будто тикает машина, - сказал он. – День и ночь, день и ночь… Я спать не могу, так сильно тикает.

 - Да? И что же она тикает?

 - Типа обратный отсчет. Когда она замолкнет, я умру.

 - Постарайся, чтобы меня в этот момент не было рядом, хорошо?

 - Хорошо, Борис.

 Человек, которого назвали Борисом, потянул ремень и расстегнул рюкзак.

 - Смотри, какую красотищу я принес, - сказал он. – Вот японские гелевые ручки, шесть цветов. Вот стерженьки с красными и зелеными чернилами. Хватанул охапку, не разбирая, лишь бы поскорее убраться. Хочешь, партак сделаю?

 - Чего?

 - Наколку, Семен. Татуировку.

 - Зачем?

 - Вот пропадешь, помрешь, будешь где-нибудь валяться. А я подойду к тебе, увижу наколку, пойму, что это ты и скажу: "Привет, Семен. А ты совсем не изменился!"

 Семен обхватил голову руками и замычал.

 - Голова моя, голова, - простонал он через пару секунд. – Что же так тяжело, будто по тебе черти кувалдами лупят? Даже в городе такого не было.

 - Правильно, в городе тебе не до думок было, - заметил Борис. – Вот они теперь и навалились.

 - Нет у меня никаких думок. Просто в голову будто чушку свинцовую всадили.

 Борис покачал головой и снова полез в рюкзак.

 - Отвлечься тебе надо. Гляди, что я еще надыбал.

 - Что это за херня? Карты?

 - Не, паззлы. Я их как увидел, сразу штук шесть схватил.

 Борис разложил коробки на одеяле и ткнул пальцем.

 - Вот эту я тебе советую. Пятьдесят четыре кусочка, как раз для начинающих.

 - Картинка какая-то бабская. Цветочки, зайчик… Почему не истребитель?

 - Этот истребитель тебе пока рано. Видишь, у него по краям сплошное синее небо. Ты замаешься фрагменты подбирать. Возьми зайца, у него весь бордюр разный. Ты его минут за пять выложишь. А это, считай, почти половина загадки.

 Семен взял одну коробку, повертел в руках. Внутри шуршали кусочки картона.

 - На обложке собака. А почему написано, что стерлядь?

 - Это название фирмы, - ответил Борис. – Еще была "Макрель". У неё вообще отличные паззлы были. У этой "Стерляди" пробивка часто плохая шла. Фрагменты не до конца разрезались. Приходилось вручную отрывать. У "Макрели" все было пучком. И пробивка, и даже печать лучше была.

 - Да ты, я смотрю, профессионал!

 - Да какой профессионал! Так, любитель. И вообще я их лет пять не собирал. Сегодня просто увидел, аж сердце дрогнуло. Не удержался. Тут только выбор плохой, Макрели нет. Вот если бы удалось по городу пошарить… Там, я думаю, и книжные побогаче, и еще что найти можно.

 Семен бросил коробку обратно на одеяло.

 - Забудь. В городах мясо.

 - Мясо?

 - Бойня. Там с самого начала полезли, - сказал Семен и вдруг хохотнул. - Рвали на кусочки, днем и ночью.

 Затем он снова схватился за голову.

 - Крыша, походу, уже едет. Извини.

 - Ничего. Это ты извини.

 - Да мне уже без разницы.

 Семен вздохнул.

 - Когда началось, многие думали, что можно укрыться на верхних этажах. Набились, как стерляди… тьфу-ты! как сельди в бочке. А потом оказалось, что это все не имеет значения. Я на Шаболовке так и застрял в офисе.

 Они помолчали. Слышно было, как снаружи кабины тоненько подвывает ветер, попавший в переплет между ржавыми балками крана.

 - Как тебе удалось? – наконец сказал Борис.

 - Вылез на монорельс, - ответил Семен. – Ну этот, из новых линий. Его еще не пустили. Полз на брюхе, срывая ногти. Разорвал рубашку и галстук, потерял обе туфли, вымазался, как свинья. Они все это видели.

 - Кто?!

 - Коллеги. Девочки из бухгалтерии подбадривали меня криками. Я уже повернул за угол, а они все кричали. Так радовались, будто это они ползли вместе со мной.

 - А что, сами остались?

 - Остались.

 - Почему?

 - Там рельс беспонтовый, - пробормотал Семен. – Реально беспонтовый. На него посмотришь – уже поджилки трясутся. И тогда еще радио работало, как раз объявили, что президент выступает. Обещали, что Псковская десантная дивизия высадится на крыши. Их ждали.

 - И что?

 - А ничего. Это все из-за катакомб. Говорят, другие города продержались дольше. Но Москва – она как на муравейнике оказалась. Вам тут, считай, повезло.

 - Да, не говори.

 Семен взял паззл с истребителем, открыл коробку и высыпал фрагменты головоломки на ладонь. Затем аккуратно, по одному, начал выкладывать кусочки перед собой. Без системы, просто так.

 - Я полезу на мост, - сказал Борис. – Жук уже должен вернуться. Он сказал, что знает, где еще еды добыть. И даже водку обещал.

 - Водка – это хорошо, - отозвался Семен. Затем громыхнула дверь и беглец из Москвы остался наедине с раздробленными картинками.

 Он сложил два угла и полоску между ними, когда в кабину заглянул Борис и крикнул:

 - Шатун на горизонте!

 Выбравшись наружу, они долго наблюдали за приближающейся фигурой. Не доходя до границы строительной базы, где стоял кран, она повалилась на землю. Легкий дымок поплыл по ветру.

 - Уже обуглился, – сказал Борис. - Надо оттащить.

 Они спустились с крана и осторожно приблизились к упавшему. Семен сжимал ломик с заточенным концом, Борис выставил перед собой нож. Но человек не двигался. Кожа на его голове посинела и местами лопнула, обнажив потемневшую кость.

 Семен поддел труп ломом и перевернул его на спину. Дымящиеся глаза болтались на ниточках. Истлевшая рубашка на мертвеце треснула и разошлась в стороны. Теперь было видно, что протоплоть захватила уже почти все тело. Её бугристые белесые жилы тянулись вдоль рук, выступали из под ребер, обтягивали шею.

 Когда-то, в прошлой жизни, Семен видел в магазинах сычужные сыры, заплетенные в косички. Переплетающиеся жилы были страшно похожи на эти косы. И если бы не лохмотья синей кожи, протоплоть можно было бы принять за чудовищный сыр, вызревший прямо в теле жертвы.

 - Гляди, как пальцы обгорели, - сказал Борис и ткнул подобранной палкой в правую руку мертвеца. – Одни косточки торчат.

 Мертвец содрогнулся всем телом, дернулся, словно пытаясь встать, и произнес слово.

 На мгновение друзья застыли, словно в столбняке, а затем обрушили на павшего свое оружие. Семен несколько раз ударил ломиком по ногам. Борис действовал тесаком. Несколько ударов – и истлевшая голова поскакала по земле, отделившись от тела.

 - Грамотно, - прохрипел Семен, переводя дух. – Ты где так тесаком научился работать?

 - Брат с Кавказа когда вернулся, учил меня ножевому бою.

 Они накинули петлю из тросика на ногу и оттащили мертвеца подальше от строительной базы. Голову похоронили отдельно. Немного постояли, вглядываясь в степь.

 - Что он сказал? – спросил Семен. – Ты разобрал? Твою мать или что-то в этом духе, да?

 Борис покачал головой.

 - Он сказал "мама".

 - Хреново.

 - Что хреново?

 - Там, где был один, скоро появятся сотни. Надо уходить.

 - Подождем Жука.

 Они забрались обратно на кран, но не стали заходить в кабину, а сели на узкой металлической площадке перед ней, свесив ноги.

 - В башке моей тикает будильник смерти, - сказал Семен. – Надо уходить, пока он не зазвенел.

 - Подождем Жука, - повторил Борис. – Он уже должен вернуться. Нельзя его бросать.

 - К черту Жука! А что если он уже сдох? Что, если его уже захватили?

 - Днем-то? Вряд ли. Это же не город, чтобы хозяева могли разгуливать. Здесь степь, все на ладони. Их сожжет солнцем.

 Семен помассировал виски, потер затылок.

 - Однозначно, надо к морю пробиваться, - сказал он. – На солнце надежды нет. Скоро придет зима.

 - Почему к морю?

 - Протоплоть слишком тяжела.

 - А если обращенный умеет плавать?

 - У обращенных нет легких. Протоплоть их заполняет. Поэтому они больше не могут плавать. Надо идти к морю. Брать лодку, плот, переправляться на острова, на плавучие платформы, на баржи. Там они нас не достанут.

 - Хорошо, хорошо. Пойдем к морю. Только дождемся Жука.

 Но Жук все не появлялся. Семен выбрался на хребет козлового крана и сел на краю мостика, пристегнув монтажный пояс к ограждению. Там он и сидел, глядя на заходящее солнце, пока не заснул.

 Проснулся он посреди ночи. Как ему показалось, от духоты. Августовская ночь дышала теплом, луна по-пластунски ползла над горизонтом. Семен вздохнул и вдруг почувствовал, как дрожит земля.

 Под самой кабиной крана переливалось огромное тусклое тело. Оно словно выныривало из земли, будто там, за рельсами, открывалась черная прорубь.

 "Хозяин," – отстраненно подумал Семен. – "Надо предупредить Бориса".

 И он уже схватил одной рукой за ограждение, чтобы встать, как вдруг тусклый блеск исчез. Хозяин нырнул обратно в бездну.

 Семен отстегнул карабин и поднялся. Похоже, на этот раз пронесло. Он сделал пару осторожных шагов по мостику и вдруг чуть не ухнул вниз. Сначала ему почудилось, будто весь мир накренился, но в следующий момент он все понял.

 Кран кренился, тяжелый железный зверь падал на бетонные плиты. Семен закричал. Он хотел предупредить Бориса, что пришел хозяин, но вместо слов с его пересохших губ сорвался лай:

 - Хоз!... Хоз!...

 Кран рухнул, поднимая тучи бетонных брызг, но Семен, сорвавшись с мостика, упал на кучу опилок, притаившуюся между ржавыми батареями и рассохшимися дверными блоками. Вскочив, он тут же бросился бежать.

 - Хоз!... Хоз!... – кричал он.

 И бежал.

 Когда рассвело, он обнаружил себя сидящим на холме. Местность вокруг была незнакома и он опустил голову. Так он и сидел, пока рядом не застучали копыта.

 Седой человек в широкополой шляпе сидел на серой лошади. Его двустволка смотрела прямо на Семена.

 - Если ты человек, то ты назовешь свое имя и встанешь, - сказал всадник. – А если нет, попрощайся со своей башкой.

 Семен хотел сказать, что его нечего бояться. Он хотел встать и сказать что-то разумное. Но ноги его подломились и, упав на колени, он вытянул руки и снова закричал:

 - Хоз!... Хоз!...

 И потерял сознание.

 Там, в небытии, он иногда слышал голоса. Они не звали и не угрожали, и это было хорошо. Так казалось ему, по крайней мере.

 - Похоже, хозяина увидел, - сказал один голос.

 - На местного не похож, - сказал другой. – Может, прикончим?

 - Утро вечера мудренее, - ответил первый.

 После этого Семен услышал смех, а потом – ничего.

 Пришел он в себя в больничной палате. По белой пустыне потолка бежал скороходом паук. В паутинном углу болтались высохшие мумии мух. От тишины звенело в ушах. Машина, тикавшая в голове все последние дни, остановилась. Пришло время, подумал Семен. И еще он подумал, что неплохо бы встретить смерть на ногах.

 Коридор встретил его пустотой. Пустотой зияли и палаты с распахнутыми настежь дверьми. Пройдя по всей больнице, он встретил только одного человека.

 Бабушка в холле вязала шарф. Рядом с серыми клубками шерсти лежали красные-желтые клубки яблок. Она протянула ему самое большое.

 - Доктор пока отдыхает. На, подкрепись.

 Семен взял яблоко, покрутил его в руках и заметил червоточину на спелом боку.

 - Червь плохое есть не станет, - сказала бабушка.

 - Спасибо, - сказал Семен и пошел к двери.

 Безлюдная улица пахла пылью. На перекрестке сверкал осколками одноглазый светофор для пешеходов. Второй его глаз был вырван. Из глазницы свисали проводки. Семен перешел по "зебре" и остановился на середине. Перекатиполе перебежало ему дорогу, как серая призрачная кошка.

 В киоске "Роспечати" на другой стороне улицы сидел старик с ружьем и решал кроссворды.

 - Хочешь чего-нибудь почитать? – спросил он Семена. – Оцени ассортимент.

 Семен оценил. Старые журналы, выцветшие газеты, детективы Марининой и Донцовой, покетбуки Акунина, шпаргалки по математике, стеклянные бусы, детские игрушки и баллончики с дезодорантом для обуви.

 - У меня нет денег.

 - А я не продаю, - сказал старик. – Просто охраняю. Мы все его по очереди охраняем.

 - Зачем?

 - А вот представь, через миллион лет прилетят инопланетяне, откопают этот киоск, увидят все это и скажут: "Хм, а эти парни были умные и образованные!"

 Семен увидел паззлы и взял ближайший из них в руке. На пыльной коробочке горели красным буквы "Макрель". Синий заяц на лицевом рисунке изо всей силы дул в саксофон. Девочка на заднем фоне бросала желтые цветы в малиновое небо. Ребенку эта картинка показалась бы веселой.

 - Можешь взять кролика, - сказал старик. – Мозг надо чем-то занимать, чтобы не деградировать. Я вот судоку решаю. Ты любишь судоку?

 - Нет.

 Они помолчали. Семен сунул коробку с синим кроликом в карман куртки.

 - А я тебя знаю, - сказал он. – Тебя Фридрихом звали. Ты шоферил на вокзале.

 - И я тебя, - ответил Фридрих. – У меня была Волга. Ты каждый вечер пятницы появлялся и ловил машины, идущие в Озёрск. Ты там жил?

 Семен кивнул.

 - Когда-то. Потом развелся, переехал в Москву. Но в Озерске жила девушка, с которой я встречался. Думал на ней жениться.

 - Женился.

 - Нет. Тоже бросил.

 Старик пошарил рукой под прилавком, достал табличку "Вернусь через 10 минут", поставил её под стекло и выбрался из киоска.

 - Пойдем, - сказал он.

 В заброшенном детском саду паслась лошадь, привязанная к карусели. Иногда она переступала с ноги на ногу, делала шаг и тогда карусель скрипела и поворачивалась. Старик похлопал лошадь по шее.

 - Вот теперь моя Волга, - сказал он. – Волга, Вольха, Вольхочка. Поскачешь на ней к своему морю.

 - А ты?

 - А мне хозяин не страшен. Мы все тут и так одной ногой в могиле. Молодые кто разбежался, а кого и прибили по дури. Забирай лошадку. Поедешь к морю, найдешь девку, родите детей. Кто-то же должен это сделать. А мне только из двустволки и палить.

 Семен обошел карусель и сел на деревянный край песочницы.

 - Ты знаешь притчу про человека, который увидел смерть в Бухаре? – спросил он. - Испугавшись, человек вскочил на лошадь и скакал, пока не оказался в Самарканде. Но там он снова увидел смерть. И она ему сказала: "Знаешь, ты меня очень удивил, когда мы встретились в Бухаре. Ведь я должна была забрать тебя из Самарканда".

 - Ты намекаешь, что я страшен, как смерть, что ли?

 - Нет. Просто в голове моей все последнее время словно тикали часы. Сейчас они остановились. Значит, пришла пора умирать.

 - Дурак, – сказал старик.

 - Может и дурак, - ответил Семен. - Но больше я никуда не побегу. Пошли, найдем доктора. Пусть мне тоже дадут двустволку.

 Но доктор уже искал их сам.

 - Двустволку я тебе не дам, - сказал он, выслушав обоих. – Да и баловство это. Мы таскаем ружья только потому, что мы старики. Но ты молодой и сильный. Поэтому ты возьмешь настоящее оружие.

 - Какое?

 - Клинки.

 В доме местного кузнеца Семену показали два длинных, острых меча, похожих на опасные бритвы, выросшие до великанских размеров.

 - Это, конечно, не катаны, - сказал кузнец, любовно проводя по острию точильным камнем. – Но что мог, сделал. Выточил из лучших рессор.

 - Запомни, парень, что нужно отсекать башку, - сказал доктор.

 - Я знаю, - ответил Семен. – Я видел.

 - Но это годится только для шатунов и предателей. Чтобы убить хозяина, тебе придется рассечь все его тело. И тогда ты его не убьешь. Нужно раскидать куски в разные стороны, чтобы они не стянулись обратно. И дождаться, когда наступит утро.

 - Я знаю, - повторил Семен. – Солнце их убивает.

 - Не солнце. Кислород.

 Заметив удивленный взгляд, доктор усмехнулся.

 - У нас в провинции тоже кое-что понимают в науке, - сказал он. – По крайней мере, пока слушаю радио. Протоплоть возникла в древние времена и ей, как и первым микроорганизмам, был не нужен кислород. Напротив, он для неё опасен. Поэтому за миллиарды лет она и ушла вниз, в глубинные слои земной коры. Она пряталась там, пока её не достали… или пока хозяева не приняли осознанное решение.

 - Но почему они не боятся выходить ночью?

 - Протоплоть регенерирует. Ночью, без солнца, реакции с кислородом в протоплоти идут медленнее. Но и днем она может продержаться довольно долго.

 - Значит, все-таки можно сказать, что солнце их убивает?

 - Ну, если тебе хочется так говорить, ты можешь так говорить, - проворчал доктор. – Хотя это совершенно другое.

 Чтобы потренироваться с клинками, Семен ушел на окраину поселка. Через пару десятков взмахов он понял, что совершенно не владеет сабельным искусством. Он вспомнил друзей-толкинистов. Те каждую субботу уезжали в Сокольники и тренировались там с пластиковыми щитами и мечами, выточенными из лыж. А Семен подшучивал над ними. Сейчас же он завидовал им. С такой практикой, да с такими навыками эти парни сейчас наверняка уже трижды стали героями.

 - Зато я выжил, - сказал Семен. Сказал и тут же устыдился своих слов. В ярости он обрушился на сухую траву и принялся рубить её изо всех сил. Так он свирепствовал, пока не заметил человека, бредущего по степи.

 Человек был замотан в синюю пластиковую шторку от ванной. Крупные белые кольца стукались друг об друга и производили звук, напоминающий о деревянных колокольчиках.

 - Эй! – крикнул Семен.

 Человек продолжал приближаться. Он никак не отреагировал на повторный оклик и предложение остановиться. Семен оглянулся на поселок и поднял меч.

 Когда до встречи оставалось шагов пять, человек сбросил шторку и стремительно бросился вперед.

 - Борька! – воскликнул Семен.

 Но это был уже не Борис, а его тень. Страшный призрак, поднявшийся из царства мертвых. По темной коже уже бежали трещины, края ноздрей обвалились, ресницы и брови исчезли. Но объятия призрака оказались железными.

 - Борька!!! – закричал Семен, услышав хруст своих костей. В ответ существо издало тяжелый шипящий звук. И заглянув ему в пасть, Семен увидел извивающийся бугристый язык, словно сплетенный из тонких белых веревочек.

 - Прости… - просипел Семен. Он чувствовал, что еще чуть-чуть – и ребра его треснут. Но стальные тиски вдруг ослабли и он опустился на землю. Затем собрался с духом и посмотрел в сторону пришельца.

 Опустившись на четвереньки, существо смотрело на выпавший из кармана Семеновой куртки паззл и, высовывая кончик языка, что-то шипело. Время от времени оно осторожно касалось коробочки правой рукой и тут же отдергивало, словно синий кролик на картинке мог её укусить.

 -Не бойся, - сказал Семен. - Он наш друг.

 Через час он стоял на улице около старого склада и трясущимися руками пытался прикурить найденный бычок. Из переулка показалось четверо стариков с охотничьими ружьями. Здесь был доктор и Фридрих. Остальных он не знал.

 - Где шатун?! – закричал доктор.

 - На складе, - ответил Семен. – Я запер дверь.

 - Отлично. Чихрай, Жегло, тащите солому, - обратился доктор к своим спутникам. – Запалим эту тварь вместе с домом.

 - Стой! Стой! – завопил Семен. – Это мой друг! Он безопасен! Он собирает головоломку с кроликом.

 Старики переглянулись.

 - Чего? – спросил доктор.

 - Синий кролик играет на саксофоне, вроде так. Это то, что я успел разглядеть.

 - Этого не может быть.

 - Посмотри сам.

 - Чтобы он порвал мне глотку? Спасибо, не надо.

 - У нас есть садовая лестница, - вдруг сказал один из стариков. – Если мы приставим её к задней стене, то через окно можно будет увидеть, что происходит внутри. А поджечь всегда успеем.

 Доктор нахмурился.

 - Ладно, Чихрай! – сказал он. – Тащите сюда свою стремянку.

 Верхний край лестницы чуть-чуть не доставал до нижнего края фрамуги, протянувшейся вдоль складской стены. Доктору пришлось встать на цыпочки и балансировать. Потом он спустился и закурил трубку.

 - Я слышал об этом, – сказал он. – Но не думал, что смогу увидеть своими глазами. Похоже, у шатунов действительно сохраняется часть рассудка. Вопрос только в том, сколько и чего осталось у твоего приятеля.

 - Его можно вылечить?

 - От чего? Он уже умер. Если протоплоть успела добраться до мозга в ближайшие пять минут после смерти, можно было бы надеяться на восстановление памяти. Но, судя по виду, он лежал слишком долго.

 Доктор выпустил клуб дыма и задумался.

 - Хорошо, - произнес он через некоторое время. – Пусть он собирает паззлы. А мы пойдем собирать хворост для огня. Чувствую, ночь будет холодной.

 - Может, жаркой? – спросил Семен.

 - Холодной. В моем возрасте все ночи холодные. Так что не жалей дров, парень!

 Около полуночи к сторожевому костру подошел Жук. Семен не узнал его сразу. И только приглядевшись, распознал бывшего друга. Тот был элегантно одет – как только может быть элегантно одет человек на третий год после начала глобальной войны с хозяевами. Шинель с генеральскими погонами подпоясывал охотничий патронташ белой кожи. Яловые сапоги блестели росой, очки на танкистском шлеме вспыхивали красными отблесками. Впрочем, даже свет костра не мог скрыть излишнюю бледность кожи подошедшего.

 - Я без оружия, - сказал Жук и махнул рукой. – Буду краток. ыПереходите на нашу сторону.

 - У тебя пальцев на руке не хватает, - сказал Семен. – Ты только их отдал хозяевам? Или они попросили что-то еще?

 - Не говори так. Называй их просто – гекатонхейры.

 - Ге… Это не так-то просто!

 - Я говорю про психологию. Психологически тебе будет проще.

 - И что, они правда такие? Сторукие и стоголовые?

 - Почти. Переходите к нам и вы сами все увидите.

 - Что мы получим взамен?

 - Вы станете генералами, как и я.

 Семен оглянулся на доктора. Доктор молчал.

 - А если мы откажемся?

 - Тогда вас сделают шатунами. Или ваши руки станут руками гекатонхейров. И я даже не гарантирую, что они окажутся в одной сотне.

  - А просто умереть нельзя? – подал голос доктор.

 - Нельзя, - процедил генерал Жук. - Посмотри на себя, старик. Ты писал умные статьи в медицинские журналы, ты подавал надежды. Но во что ты превратился здесь, в этой вечной провинции. Тебе до могилы осталось полшага. Разве это не грех – зарывать талант в могилу?

 - Твои хозяева удивительно осведомлены. В подземных библиотеках тоже выписывают медицинские журналы?

 - Каждый гекатонхейр – сам себе библиотека. Хочешь поговорить с врачами, жившими тысячи лет назад? Хочешь узнать, о чем думали ученики Боткина и Павлова? Ты можешь стать с ними единым целым!

 - Слишком большая цена…

 - Ничтожная. Всезнание и бессмертие… Нет, не так. Всезнание и всежизнь.

 Костер затрещал. Доктор поднял двустволку и прицелился в Жука.

 - Уходи, - сказал он. – Возвращайся к своей библиотеке.

 На бледном лице генерала появилась странная гримаса. Она была похожа на посмертную маску человека, покончившего с собой в минуту отчаяния.

 - Зря! – бросил он. Затем генерал Жук растворился в сумраке.

 - Пора, – сказал доктор. – Сейчас начнется.

 Они залезли на крышу клиники. У затухающих костров уже плясали чужие тени. Семен сжал топор.

 - Где твои клинки? – спросил доктор.

 - Бросил на складе. Я ими все равно плохо владею.

 Доктор поднял к плечу ружье и выстрелил в первое существо, метнувшееся к дому. Шатун грохнулся на спину, но тут же поднялся и заковылял к дверям.

 - Добей его, когда полезет к нам, - заметил доктор и начал перезаряжать ружье. Семен кивнул и бросился к слуховому окну. Шатун появился не скоро. Прохромав через весь чердак, он вцепился в оконную раму и зашипел. Семен ударил его топором, рассекая череп. Шатун дернулся, начал падать, но в последний момент выбросил вперед руку и попытался схватить человека. Семен отшатнулся, упал и покатился по крыше.

 - Не спеши, - сказал доктор, хватая его за шиворот. – Успеешь к своим друзьям. Помоги добить этих весельчаков.

 К дверям больницы приблизилась парочка бывших санитаров. Халаты свисали с них белыми лохмотьями, а в лицах не осталось ничего человеческого. Первый из них преодолел дверь без сомнений. Но второй остановился на секунду и ударил по кнопке дверного звонка. Звонок молчал. Санитар ударил еще раз. Доктор перегнулся через водосток и выстрелил ему в голову.

 - Береги своего друга, парень, - сказал он, возвращаясь обратно к коньку крыши. – Он лучший. Помоги ему собрать головоломку.

 - Я знаю, - ответил Семен. В этот момент из слухового окна высунулась рука и схватила его за щиколотку. Он ударил топором в темноту и почувствовал, как рука отпускает его.

 - Он лучший из всех шатунов, - продолжил доктор. – Но его сознание раздроблено на кусочки. Многие потеряны безвозвратно. Но если ты поможешь ему, есть шанс сохранить то, что осталось.

 Их атаковало сразу пятеро. Первый шатун, в монтажной каске, полез по водосточной трубе. Второй пошел через слуховое окно. А вот три оставшихся пробили крышу в восточном крыле и стали выбираться через образовавшуюся дверь.

 Доктор раздробил двойным выстрелом голову монтажнику – вместе с каской. Семен перерубил руки выползающему через окно и ногой столкнул шипящее тело во двор. Но троица уже выбралась на крышу. Первого встретил топор, второго – приклад. Но третий прыгнул на доктора и обхватил его руками. Они покатились вниз и рухнули с крыши.

 Семен завопил и подбежал к краю. Внизу уже никого не было. Он прыгнул на дерево и спустился в сад. Ступая по переспелым яблокам, он добрался до забора и нашел там шляпу доктора. Самого старика нигде не было.

 Тогда он выбрался из сада и побежал по улице. У перевернутого горящего киоска "Роспечати" лежал Фридрих. Он схватил наклонившегося Семена за рубашку и прохрипел, брызгая слюной и кровью:

 - Волга… Волга…

 - Эх, отец… - сказал Семен. – Не время сейчас за твоей лошадью бегать.

 Взгляд старика прояснился, пальцы разжались.

 - Волга приведет тебя к морю, - сказал он и перестал дышать.

 Семен выпрямился и увидел стоящего рядом Жука. Генерал рассматривал игру огня на лезвии шашки.

 - Я не буду тебя убивать, - сказал Жук. – Но только если ты пойдешь со мной. Гекатонхейр уже здесь.

 И земля дрогнула, словно студень в чашке титана. Пылающий киоск развалился, как карточный домик. Крыши соседних зданий просели, окна задребезжали, теряя последние осколки стекол.

 Семен упал, но генерал так и остался стоять на ногах, как будто его пятки приколотили к земле.

 - Вот и все, - сказал Жук.

 Страшный крик разорвал ночь. В этом крике была сила тысячи паровых котлов, но он показался Семену знакомым.

 - Борька?! – только и успел сказать Жук. В следующий момент его рассекло, разрубило на несколько частей. Голова уже коснулась асфальта, руки падали в разные стороны, как подброшенные ветром листья, а ноги еще стояли. Но через мгновение упали и они, завалившись набок.

 Перед Семеном стоял Борис с мечами в обоих руках. Длинные острые бритвы дрожали, как крылья мотылька.

 - Валяй, - сказал Семен и вытянул шею.

 Но Борис закричал вновь, оглушив его до полусмерти. Затем шатун с мечами развернулся и пошел к черному провалу, открывшемуся прямо посреди улицы. Из бездны выползало огромное невероятное существо, белесой тучей ложась на мостовую.

 "Хозяин," – подумал Семен. Но теперь это слово уже не вызывало в нем прежней дрожи. Гекатонхейр был ужасен, как может быть ужасен древний бог преисподней. Он казался бесконечным, всемогущим и непобедимым. Но только казался…

 Клинки сверкнули. И тут Семен понял.

 - Ты рассеял его паззл подземными толчками, - сказал он и засмеялся.

 Борис рубил гекатонхейра, а Семен смеялся. Борис рубил, Семен – смеялся…

 Ибо нет ничего страшнее мертвеца, у которого отбирают последнее напоминание о жизни.

 …

 Они покинули поселок на рассвете. Человек ехал на лошади, его молчаливый товарищ шагал следом. Время от времени Семен останавливался, чтобы проверить состояние друга. Но все пока было в порядке. Широкополый стетсон, токарные очки, перчатки, длинный плащ и широкий серый шарф, обмотанный вокруг лица, не пропускали свет. Или пропускали, но не больше, чем могла выдержать протоплоть.

 Когда они приближались к покинутым селениям, Семен спешивался, останавливал своего товарища и уходил на разведку. Затем возвращался с добычей. Обычно это была еда. Но в один из дней он принес кое-что другое.

 - Ты был прав, книжные магазины почти не разграбили, - сказал он. – Я знаю, тебе это понравится, дружище. Правда, твоего любимого не нашел. Так что извини.

 Дружище издал невнятный звук и протянул руки к цветным коробочкам, упавшим на высохшую траву. Над степью курлыкал клин. Семен приставил ладонь к бровям и посмотрел вслед улетающим птицам.

 - Пора искать место для зимовки, - сказал он. – У тебя есть какие-нибудь возражения?

 Его товарищ потряс коробочкой с паззлом у своего уха, бросил её на землю и что-то прошипел сквозь шарф.

 - Не дрейфь, дружище, - сказал Семен. – Не дрейфь. Мы с тобой еще сложим блюз синего кролика.