Darel
№76 "Дикие звери Батон-Ружа"

  - Фиг вам! – весело сказал Сиреневый Мяо и сунул башку в петлю. – Ищите, суки драные, меня на том свете, там-то я вас и вздрючу!

  Бешеный Легавый, сделавший из казни кошачьего бунтаря настоящее представление, упорно не смотрел в сторону мэра.

  Однако Туз Мухтарович не поленился пройти десяток шагов и встал прямо перед опозорившимся шерифом.

  - Кто мне обещал, что он будет извиваться, просить прощения, жалобно мурчать и нервно вылизывать себя под хвостом? – прорычал мэр. – Я вот что думаю. А не отправить ли тебя рядовым полисменом на Аляску? Там прикольно, там море. Будешь на моржей гавкать, ловить отмороженных белых медведей.

  - Я не люблю провинцию, - четко ответил Бешеный. – Обещаю, в ближайшее время переловлю всех бандитов, заставлю котов притихнуть, обеспечу защиту Батон-Ружа и прилегающих поселков.

  Это было невыполнимо, поэтому Туз ухмыльнулся, обнажая белоснежные клыки, и похлопал Легавого по холке. Будет что предъявить подчиненному через пару недель.

  Ханшер любовно погладил чемодан с деньгами и оглянулся на свою банду. Четверо проверенных котов, двое туповатых, но по-настоящему сильных волкодавов и Гаффи Очкарик – мозг банды, бухгалтер и аналитик.

  Ему не повезло с предками – Гаффи был таксой, а потому в седле сидел неуютно, из пистолета попадал только в то, что находилось прямо перед дулом, бегал медленно, а прыгал невысоко.

  За ним никогда не пошли бы рисковые ребята, ценящие в главаре силу и уверенность, и в этом заключалась особая ценность таксы. Ханшер не видел в нем конкурента, а потому берег мозг своей команды, выделял ему приличную долю и не забывал подчеркнуть, как уважает его, создавая все больший барьер между бухгалтером и остальными членами банды.

  - Когда делить будем? – нагло поинтересовался Ломаный Хвост. – Ребята волнуются.

  - Когда приедем, тогда и поделим.

  Дилижанс, запряженный дюжиной грузовых козлов, был большой удачей после дурного сезона – сорвавшееся ограбление «Фишенел Экспресс», потеря двух волкодавов в схватке с легавыми и исчезнувший в ответственный момент по амурным делам первый помощник – Свой Кот почти подорвали доверие бандитов к главарю.

  На дело вышли буквально наудачу – и сорвали банк. Тот лощеный кошак, который путешествовал в обычном рейсовом дилижансе с чемоданом, набитом наличностью, умер, попытавшись защитить свое имущество, и все, включая кучера, подтвердят шерифу – сам дурак, грабители не издевались и не стреляли почем зря.

  - Надо бы остановиться, поделить деньги. - Гаффи говорил тихо, чтобы никто не услышал. – Ребята два месяца денег не видели, не пережми.

  - Прива-а-ал! – проорал Ханшер. Ему не хотелось расставаться с наличностью, но все равно рано или поздно бы это случилось.

  - Мой Тузик, мой милый Тузик… - прошептала болонка, вылизывая грудь матерому седому псу.

  - Ниже, - на выдохе прорычал тот. – Матти, не издевайся, а то я тут все разгромлю! О! Зубками, зубками, давай, давай, сучка, отбрось кошачьи нежности!..

  Но Матильда не спешила. Она знала, что этого клиента надо хорошо помучить, чтобы дождаться настоящей страсти.

  Через двадцать минут, расслабившийся и обессиленный, мэр сосал виски и блаженно сопел.

  - Милый, ты придешь ко мне завтра?

  - Завтра – рано, надо уметь отдыхать друг от друга…

  - А послезавтра?

  - Послезавтра по железной дороге в Батон-Руж доставят груз винтовок, я должен проследить…

  - А послепослезавтра?

  - А шо б не? Приду, наверное…

  Еще через пару минут он заснул. Дождавшись храпа, из-за зеркала вынырнул кот. Он был поджар, крепок, еще не стар, но и уже не молод. Вокруг бедер его болталось полотенце с печатью борделя – как ни странно, не того, в котором он находился в данный момент, за полотенцем с двух сторон торчали кольты.

  - Мой кот! – драматическим шепотом, заламывая лапы, воскликнула болонка. – Если он проснется, нас повесят!

  - Я Свой Кот, - ворчливо отозвался бандит, допивая виски из бокала мэра. – А эта туша после твоих ласк еще часов пять продрыхнет.

  - Пойдем в соседнюю комнату? – игриво предложила собачка.

  - Прости, девочка, но у меня внезапно образовались дела.

  Свой Кот вынул из-под кровати свои кожаные штаны, рубаху, жилетку, оделся, затем забрался в бумажник спящего пса, поразмышлял немного, выгреб всю наличность, поцеловал болонку и через окно вылез на крышу.

  Груз винтовок его крайне заинтересовал. Надо было найти этого неудачника Ханшера, вытащить винтовки, загнать их мятежным котам, а потом подставить главаря и всю банду под пули шерифа и смыться с деньгами.

  Схема выглядела сложной, но не невероятной.

  Бешеный Легавый вместе с пятью лучшими сотрудниками выехал в Новый Орлеан и был там за четыре часа до отправления состава.

  - Это не просто винтовки, - вещал губернатор Луизианы, отведя Легавого «на пару слов». – Это жизнь для поселков, это возможность выстоять против диких котов, лекарство от всех напастей…

  - Лечи своих избирателей, - оборвал его Бешеный. Губернатор был пустословом, зато псы, стоящие за ним, ценили шерифа Батон-Ружа за принципиальность и несгибаемость. – Я взялся за это дело, и я его закончу.

  Поезд вышел по расписанию, но уже через несколько минут стало ясно, что он опоздает минимум на пару часов – пьяный кот-кочегар посылал всех матом и подкидывал уголь так лениво, что у Бешеного не раз появлялась идея пристрелить подонка.

  К сожалению, никто из пассажиров и легавых не горел желанием заменить кочегара, и пришлось сохранить подлецу жизнь – во всяком случае, до Батон-Ружа.

  - Идет! – Ханшер, не доверяя ребятам, сам высматривал поезд. – Медленно! Гаффи отлично сработал, напоив кочегара!

  Свой Кот ухмыльнулся. Пока что все сходилось великолепно. Если солдаты и собаки шерифа, охраняющие поезд, угрохают пару подельников Ханшера, будет вообще чудесно.

  - Готовься! На счет три! – разливался соловьем главарь. – Первыми Тобик и Черныш, за ними Хвост, Ушастый и Свой. Рыжий и Утопленник вступят позже, они ждут дальше! Раз! Два! Три!

  Свой Кот дал шпоры и вынесся вперед сразу после Ушастого. Нет нужды нарушать планы Ханшера, особенно когда они совпадают с твоими замыслами.

  С поезда почти сразу заметили нападение и преследователей встретили ураганным огнем. Состав чуть прибавил, но выжать из пьяного кочегара нормальную скорость невозможно – и уже через пару минут Тобик, не обращая внимания на свист пуль, прыгнул со спины своего скакуна на крышу вагона.

  Почти сразу за ним вломился в тамбур Ушастый. Под Чернышом убили пони, Хвост отставал, держась за окровавленную лапу, Свой держался около рельсов чуть позади поезда, стреляя по каждому, кто норовил высунуться.

  Ханшер технично обошел своего помощника и, прикрываемый им, запрыгнул на подножку последнего вагона, но внутрь не полез.

  Через несколько секунд раздался взрыв, поезд тряхнуло, затем вагоны начали заваливаться влево по ходу движения, но удержались и грохнулись обратно на полотно с диким скрежетом – состав все еще двигался вперед, хотя и не очень быстро.

  Оглушенные и дезориентированные солдаты сдались сразу. Они не знали, сколько бандитов на них напало, но предполагали худшее. Пассажиры лежали в вагонах лицами вниз, ожидая грабежа и издевательств, но в этот день они не интересовали налетчиков.

  Бешеного Легавого вместе с тремя его псами удалось загнать в один из двух вагонов с винтовками, откуда они бешено отстреливались.

  - Не выбьем. - Свой Кот сплюнул на лежащего внизу пассажира. – Можем взорвать, но если в вагоне найдется хоть десяток килограммов динамита, на воздух здесь взлетит все.

  - Целый вагон винтовок, - Ханшер не жадничал и готов был ограничиться малым, - это очень неплохо, согласись, мой друг.

  - Хуже, чем два, но тоже ничего, - включился в разговор Кривой Хвост, наконец догнавший поезд.

  В это время Рыжий и Утопленник подвели к вагону с оружием две большие подводы, в каждую из которых было запряжено по шесть грузовых козлов.

  - В какой лапе? – поинтересовался Туз, встречая Бешеного.

  - Ни в какой, - мрачно ответил Легавый. – Я найду эту мяукающую сволоту и сделаю из них художественные стойки для винтовок в арсенале!

  - Если бы ты выбрал правую лапу, я бы тебя повесил, - вкрадчиво начал мэр. – Если левую – расстрелял бы. Но ты опять все испортил!

  - Я найду их!

  - Ищи, от этого зависят наши карьеры. Ты почти уволен, - Тузик рассмеялся, видя ошарашенную морду подчиненного. – Подбери слюни и подумай, куда можно отсюда свалить. Я, кстати, тебя скорее всего догоню – как только оружие попадет к повстанцам, меня снимут.

  - Триста тысяч? – Ханшер аж поперхнулся. – Сдурел? Они стоят под два миллиона, и никто от Техаса до Аляски не продаст их вам даже за такие деньги!

  Фиолетовый Мяо, однопометный брат повешенного в Батон-Руже неделю назад Сиреневого Мяо, выпустил когти и прошипел:

  - Тебя не смущает, что я борюсь за твои права? Что собираюсь вломить этим чертовым легавым, которые пришли на наши земли и чувствуют себя здесь как дома? Ты уже приспособился? Готов смотреть, как они трахают наших кошек и жрут наше мясо?

  - Мы продадим вам оружие за двести пятьдесят тысяч, - вступил в беседу Свой Кот. – И потратим их на то, чтобы добыть еще оружие.

  Ханшер поперхнулся виски, предложенным Фиолетовым. Он рассчитывал довести цену хотя бы до пятисот.

  С другой стороны, Свой в чем-то прав – повстанцев в местных лесах было сотни три, и по сигналу оставшиеся братья Мяо могли собрать еще тысяч шесть-семь котов, каждый из которых не новичок на тропе войны.

  Ссориться из-за денег с такой силой не хотелось.

  - Отдадим за двести пятьдесят, - подтвердил он слова помощника. Подумал и грустно добавил: - И потратим их на то, чтобы добыть больше оружия.

  - Вернуть не удастся, - констатировал Легавый, наблюдая за тем, как несколько десятков котов в боевой раскраске сгружают с двух подвод винтовки и уносят их в лес. – Ребята, меня уволят, а вам выдадут по первое число и перекроют любую возможность для повышения. Грустно?

  Четверо «кавказцев» утробно заурчали.

  - Я предлагаю напоследок выследить бандитов и убить эту мяукающую сволоту и пару псов-предателей. Согласны?

  Кавказцы вновь заурчали. Они были согласны, идея им нравилась. Им не стоило знать, что больше всего Бешеного интересовали два кейса, переданные одним из Мяо уголовнику Ханшеру.

  Свой Кот вытер нож о заднюю левую лапу Ушастого. В комнате лежало шесть трупов – пока операция шла без сучка и задоринки, пьяные и сонные бандиты и не думали сопротивляться.

  - Кто там? – ответил на условный стук Ханшер, пересчитывающий деньги в отдельной комнате.

  - Свой Кот. У меня идея, как снять с братьев Мяо еще полмиллиона.

  Расчет оправдался – хитрый и изворотливый Ханшер при упоминании денег расслабился и открыл дверь, сразу же получив нож под ребра.

  Наскоро пересчитав пачки, Свой сложил их в два кейса, заботливо приготовленных покойником, и был готов уже выйти, когда заметил за окном конспиративной квартиры смутную тень.

  «Люди Мяо, - догадался он. – Все же выследили! Решили забрать деньги. Надо выиграть время! Скажу, что банда не хотела тратить деньги на восстание и мне пришлось их убить…»

  Додумать мысль он не успел. Дверь разлетелась на две половины, причем одной из них Своего серьезно контузило, а через мгновение он получил в свою хитрую голову свинцовую пулю от Бешеного.

  Легавый не удивился, увидев шесть трупов в первой комнате, аккуратно вскрытой отмычкой. Не удивился – но огорчился, потому что если тот, кто совершил этот акт возмездия, уже ушел, то и деньги вместе с ним испарились.

  Два пальца на дверь – и вот уже кавказцы с разгона выламывают хрупкое полотно из косяка. Бешеный вошел первым, оценил диспозицию и точным выстрелом вышиб мозги Своему Коту.

  - Возьмите кейсы, я должен передать их мэру, - солгал Легавый. – Сделаем так…

  Но договорить ему не дали. Окно вылетело, на пол мягко приземлились двое котов в боевой раскраске, из двери выскочили еще трое, и буквально за пару секунд комната, не особо большая, скрылась в пороховом дыму.

  Гаффи шел в конспиративную квартиру, еще не до конца оправившись от трехдневного запоя. Если честно, то кочегар оказался редкостным занудой и слишком крепким к алкоголю для такого субтильного кошака, поэтому такса не был уверен в том, что он справился со своей частью плана, и даже в том, не разболтал ли он его кому не следует, например тому же кочегару.

  Похмельем, видимо, объяснялось то, что выломанные двери, трупы и запах пороховой гари не насторожили таксу. Он долго пытался сообразить, что здесь происходит, когда из угла донесся стон. Гаффи поправил очки и мужественно подошел к источнику звука. Там лежал Фиолетовый Мяо, известный любовью к трехцветным кошкам и вымоченной в виски треске. Мяо был не жилец, но в лапе сжимал кольт и вполне мог еще совершить один-другой выстрел.

  - Отдай… Деньги… Пурпурному Мяо… - пробормотал повстанец. – Или я… С того света… Достану… Отдашь?

  Гаффи еще раз поправил очки и кивнул. Сразу после этого Фиолетовый откинулся на спину и перестал дышать.

  Такса обошел комнату, нашел два кейса с деньгами, попробовал поднять – весили они немало, но это были не камни, а деньги.

  А потом вышел из дома, поднял лапу и остановил первый же экипаж.

  - Пятьсот долларов, до Нового Орлеана.

  - В Орлеан не пое… Пятьсот? – Возница обернулся, показав очумевшую пасть водолаза. – Предъяви бабки!

  Естественно, никакому Пурпурному Мяо деньги не достались. Переехав в Нью-Йорк, слегка изменив имя и вкладывая капитал только в надежные предприятия, Гаффи основал династию Гавфеллеров. Он женился на добропорядочной таксе, выписанной из чопорного Лондона, и его щенки учились в лучших университетах Америки.

  И до конца жизни Гаффи, слегка выпив, любил повторять:

  - Не надо быть самым ловким, хитрым и умным. Надо просто уметь все делать вовремя.