Кукушка
№84 "«Вестерн-компани»"

«Вестерн-компани»

  Зуфа стоял по щиколотку в воде и шевелил пальцами. Со дна поднималась серо-золотистая муть, распухала облаком и медленно оседала, подманивая шустрых мальков. Они вились вокруг зуфовых ног и пытались кусаться мягкими губешками. Это была глупая рыба, без имен. Умная ходит на глубине. Ловить ее можно только на рассвете, когда она голодная и выплывает на мелководье. Зуфа – молодец, добыл целых три штуки. Больше не получится, солнце уже поднимается из моря. Дробится бликами на воде, мягко трогает горячими лапами грудь, ощупывает живот.

  – Иду я, иду, – досадливо сказал Зуфа.

  Возвращаться в деревню не хотелось. Опять дед отправит в город, и броди там по пыльным улицам с дурацкими перьями на голове.

  На берегу лучше. Можно дразнить рыбу. Слушать, как вздыхает лес, томясь перед жарким днем. А то забраться в чащу, подкараулить ленивца и за хвост стащить с дерева. Он так смешно возмущается…

  Со стороны города послышался шум. Зуфа выскочил из воды и метнулся в прибрежные заросли. Рыба, нанизанная на кукан, шлепала по голым ногам мокрыми хвостами. Шуршал песок, заметая следы.

  Под широкими мягкими листьями Зуфа плюхнулся на живот и уставился на берег. Крики, стук копыт – и вылетел огромный гнедой конь в хлопьях пены. Всадник погонял его нещадно, часто оглядываясь.

  «Не уйдет», – подумал Зуфа.

  Из-за поворота показались преследователи. Один держался ближе к зарослям, другой метнулся к воде, поднимая брызги и пугая рыб, особенно всполошились умные.

  Выстрел! У преследователя свалилась шляпа, трепыхнув фетровыми крыльями. Шлепнулась, убитая, на песок.

  Еще – бах! Вскрикнуло дерево, получив в тело кусок свинца. Зуфа вжался в песок, мягкие листья шлепнули его по затылку. Проснулся ленивец и запаниковал – полез на ветку повыше.

  Беглеца обогнали, перерезали дорогу. Тот метнулся назад – но путь к отходу закрывал еще один всадник, с большим пузом – удивительно, как его лошадь носит.

  – Я посчитал правильно, Кевин? – сказал толстяк. – У тебя закончились патроны.

  Беглец выругался и отшвырнул смит-вессон. Берег сердито плюнул песком, принимая тяжелую, пахнущую маслом железяку.

  Толстяк усмехнулся, потянулся к кобуре на поясе.

  Зуфа успел зажмуриться.

  Бах! Бах! Бах!

  Пахло порохом и кровью. Ленивец, добравшийся до соседней ветки, потряс башкой и заснул, сладко посапывая. Зуфа открыл глаза.

  Беглец, тяжело дыша, водил револьвером. Длинное дуло тряслось, выписывая восьмерки. Один из преследователей застрял в стременах, двое лежали на берегу.

  – У меня был запасной, – сказал оставшийся в живых и нервно, всхлипывая, засмеялся.

  Спешился, и какое-то время стоял над толстяком. Зуфа слышал, как успокаивается лес, и как неподалеку в чаще ворчит ишшур. Потом Кевин сплюнул, забрал одну из чужих лошадь, посвежее, и неторопливо поехал в сторону города.

  Зуфа подождал. Ленивцу снилось, что он спит, и ему снится, как он спит. Замолчали ишшуры. Можно вылезать из укрытия.

  Двое были мертвы. Третий, тот, что скакал ближе к зарослям, еще дышал. Зуфа сел перед ним на корточки и долго слушал, как уходит в песок жизнь. Сильная, крепкая, хищная. Надо будет сказать деду.

  Солнце раздраженно пошлепало по затылку горячей лапой.

  – Иду я, – сказал Зуфа, и нырнул в лес, повесив кукан на плечо.

  Счастливый ленивец всхрапнул. Ему снилось, что он спит и ест во сне, не открывая глаза. Эх, надо было дернуть его за хвост!

  По дороге от побережья до города – далеко, а по тропке Зуфа быстренько вышел к космодрому.

  Там уже стоял «Вестерн-2». Пахло горячим железом, бетоном и людьми – выгружались туристы. Кто-то сразу торопился в административный корпус, другие стояли у изгороди и смотрели на лес. Двое парней ругались, к ним спешил координатор.

  – Смотри, Ани! – громко сказал мужской голос. – Настоящий индеец!

  Почти у тропы, положив руки на колья, стоял высокий бледнолицый. За его локоть держалась некрасивая девушка – тощая, беловолосая, с водянистыми глазами. Оба с любопытством смотрели на Зуфа.

  – А рыба, глянь, какая огромная! Интересно, что за порода?

  «Дураки», – подумал Зуфа, сворачивая в обход космодрома. Ту рыбу, что с серебристыми полосками вдоль хребта, звали Куртом. Темную, с плоской мордой – Стефанией. А самую мелкую, наверняка костистую – Роном.

  Пока подписывал бумаги, бегал в милицию и к психиатру за справками, даже когда продавал машину – иначе на билет не хватало, – Стас не жалел. Сейчас же, на жарком космодроме, обнесенном идиотской оградкой, кольнуло неприятно: а вдруг…

  Женька подкрался со спины, сказал негромко:

  – Бздишь?

  – Да пошел ты!..

  – И пойду. Я отсюда – пойду. К Марине. А ты тут сдохнешь. Понял?

  – Не суетись раньше времени, – процедил Стас и сплюнул на бетон.

  К ним подошел мужчина в темном, нелепом в такую жару костюме.

  – Господа, все ссоры только после регистрации. Прошу вас, согласно номерам кают. У вас?..

  – Двенадцатая, – ответил Стас.

  – Отлично, вас уже ждут. В административный корпус, прошу.

  В светлой комнате было прохладно, пахло кондиционированным бризом. На стене висел яркий плакат: белокурые красотки в пышных юбках высоко задирали ноги, на заднем плане довольно скалились два ковбоя, и невозмутимо смотрел индеец.

  Снулый клерк подсунул кучу бумаг, Стас подписал их, не глядя.

  – Еще ряд формальных вопросов. Стрелять умеете?

  – Да, учился.

  – Верхом?

  Казалось, ему лень договаривать фразу. Стас подумал: интересно, сколько таких придурков, как они с Женькой, является сюда каждым рейсом?

  – Тоже.

  – Очень хорошо. Пройдите в ту комнату. Вещи нужно будет сдать. Переоденетесь, получите все необходимое снаряжение. После придется еще раз прослушать инструктаж. Затем вас доставят в город. Согласно правилам, подальше от вашего соперника. Компания «Вестерн» желает вам удачи!

  Наверное, компания пожелает удачи и Женьке. Смешно.

  Стас вышел, и за дверью на него налетел вертлявый человечек.

  – Молодой человек, прошу сюда. Вещички оставьте, да, это все не в образе. Вот, прошу – шляпа! Первое дело для ковбоя. Лучший фетр! Вам платочек какой? Поярче, конечно? Посмотрите, самая модная в этом сезоне расцветка, прошу. Штаны, выбирайте. Я бы порекомендовал вам эти. А вот сапоги, поглядите, какой каблук, а шпоры!..

  Оглохший Стас послушно сдал вещи, переоделся и завязал перед зеркалом дурацкий платочек. На ковбоя он, с его бледной офисной физиономией, все равно походил мало.

  – Так, что у вас в билете? Два револьвера. Прошу, выбирайте.

  Цапнул, не глядя.

  Во рту было противно-кисло. Хотелось выпить. И блевануть.

  Когда Зуфа добрался до деревни, солнце окончательно вылезло из моря и плавало над лесом.

  Нога за ногу протащился в сторону города Большой Рыфа, пугать приезжих. Морда у него была размалевана в три цвета – красный, белый и черный. В руке – копье, длинное, бесполезное в лесу, зато очень красивое. Сначала Рыфе нравилось пугать, но теперь поднадоело, и рисунок на груди был выведен небрежно.

  – Перья почисти, запылились! – крикнул Зуфа и на всякий случай ускорил шаг.

  Рыфа остановился, подумал, но догонять мальчишку не стал. Вот если бы тот бежал в сторону города… Вздохнул, и поплелся дальше, пиная собственную тень. Зуфа показал ему вслед язык.

  У хижины стояли дед и мистер Алекс.

  – Нужно подождать с охотой, – говорил дед. – Ишшуров становится все меньше.

  Зуфа огорчился. Он любит охотиться на ишшуров. Толстые зеленые зверьки с длинной шерстью и хваткими пальцами искусно прячутся на деревьях. Цепляются острыми коготками и замирают, поди, высмотри их в листве. Выследить их может не каждый. Зуфа – умеет, и очень этим гордится. Еще он ловко попадал стрелой ишшуру в глаз, не портя очень дорогую шкурку.

  Алекс кивнул.

  – Сделаем, не волнуйся, есть наметки. О, Зуфа, отличный улов!

  – Много рыбы, – он потряс связкой с Куртом, Стефанией и Роном.

  – Зато мало ишшуров, – проворчал дед.

  – Не бухти, сказал же, сделаю.

  Зуфа повеселел. Мистер Алекс всегда выполняет обещания. Значит, охота будет.

  Город был – как из старого кино. Деревянные дома, у каждого – коновязь. На углу магазинчик с большим окном. Броская деревянная вывеска: «Колониальные товары». На подоконнике чахнет от жары разлапистый цветок, в клетке нахохлился сонный попугай. К цветку тянется кобыла, но достать не может, не пускает повод.

  Напротив магазина – салун. На крыльце сидит ковбой в заношенных штанах, курит огромную сигару.

  – Эй, парень! – окликнул он Стаса. – Новичок, что ли? Топчешься, как брюхатая корова. Топай сюда.

  Стас подошел, нелепо позванивая шпорами. За спиной бухал копытами конь, шумно дышал.

  – Садись. «Двойкой» прилетел? Сегодня утром?

  Ковбой смотрел с любопытством, глаза у него казались очень светлыми на пыльной неумытой роже.

  – Да.

  – А я тут третью неделю.

  Сигара воняла мерзостно. Сизый дым неподвижно висел в горячем воздухе.

  – И как? – глупо спросил Стас.

  – Отлично! Тебе, как новичку, советы бесплатно. Лучшие девочки у мадам Коти, это на втором этаже «Золотой подковы». Лучшее виски подают у «Святого Бена». В «Пыльный перекресток» обычно заходит Сэм, он любит пострелять, так что хочешь ссоры – ступай туда. Скажешь ему: «Сэр Сэм, вы идиот!» – и все, готово. А можно в «Голову индейца», там поет мисс Элеонора, та еще штучка! О, слышь, уже! Раненько сегодня.

  Где-то неподалеку стреляли. Стас вздрогнул. Кобыла возле магазина тряхнула башкой и снова попробовала дотянуться до цветка.

  – А вам тут… не страшно?

  Ковбой ухмыльнулся.

  – Что, с кровником, поди, приехал? Бах-бах – и нет проблем?

  Стас кивнул.

  – Ну, удачи тебе. А страшно… я так скажу. Вот из этих штук, – собеседник хлопнул грязной ладонью по кобуре, – я уложил двоих. Один сам нарвался, вроде Сэма придурок. Второй забыл, что за слова нужно отвечать, это не в Сети по блогам визжать. Думаю, мир без них стал намного чище. Что смотришь круглыми глазами? С-салага. Офисный планктон. Еще вопросы есть?

  Пыхнул сигарой Стасу в лицо.

  – Да. Скажите, какой самый большой салун в городе?

  – «Голова индейца».

  Стас неловко взгромоздился на лошадь. Конечно, он учился ездить, но в этих нелепых широких штанах получалось хуже, чем в джинсах.

  – Эй, парень! А чего стреляться-то вздумали? Из-за девки, поди?

  Стас не ответил.

  – Дурак ты, парень! Тут девок – каких хошь!

  «Интересно, догадалась ли Марина?» – подумал Стас. Наверное, да. Скорее всего, это приятно щекочет ей нервы. «Он прав. Я дурак».

  Женька уже торчал салуна, кричал что-то свесившейся из окна второго этажа девчонке. Та довольно хихикала. Было слышно, как внутри кто-то распевается: красивый глубокий голос взлетал от нижних нот к верхним. Двое индейцев – смуглых, носатых, с огромными темными глазами, – сидели в пыли на дороге и заворожено слушали. Пахло жареным мясом.

  – Я тут, – громко сказал Стас, и Женька оглянулся; оскалился в усмешке.

  – А я думал, ты штаны на берегу сушишь.

  – Очень смешно.

  – Здесь будем?

  Неужели Женька так торопится всадить пулю в бывшего друга?

  – Поехали на окраину. Что мы тут, как две шута…

  Женька кивнул.

  – Если не убьют, приходи! – крикнула вслед девчонка.

  Компьютер мигнул заставкой – два скрещенных смит-вессона на фоне двери в салун, сверху название: «Вестерн-компани» – и открыл электронную почту.

  Алекс поудобнее устроился в кресле, щелкнул ногтем по экрану.

  Так, два заказа на ишшурские шкурки, это хорошо.

  Список пассажиров на следующий рейс «Вестерна-1». Восемь пар дуэлянтов, некоторые с охраной. Еще против одной фамилии пометка: «Отморозок, едет пострелять». Тоже неплохо. Но нужно больше.

  Письмо от Васьки Смирновского.

  «Получилось, ты был прав. Так что жди два отряда бойцов. Только бы еще в рейсе друг друга не постреляли. Может, увеличишь премиальные?

  А вот с теми придурками из «Люкс-премиа» пока не выходит. Ничего, я им такие документы подкину, сразу за стволы схватятся. А рекламку уже выслал, и спам-фильтр пробил. Прибегут за путевкой, куда денутся.

  Слушай, в сто двадцатый раз говорю: приезжай. Ну что ты вошкаешься с этими типа индейцами? Посади кого бухгалтерию вести и вперед, в цивилизацию! Мне одному что, разорвись? А с тобой так территорию поделим, что никто и не поймет, как вышло».

  Ну да, а когда поймут – сожрут и не поморщатся. И «Вестер-компани», с ее узаконенными дуэлями, не понадобится.

  Алекс щелкнул по письму – удалить. Нет уж. Пусть там играют в большой бизнес и корпорации. А он тут, на окраине, потихоньку будет бить зверя, и заготавливать шкурки.

  Было очень больно, очень. А когда Женька схватил за плечи – стало еще хуже.

  – Ты, дурак! – кричал бывший друг. – Не умирай, слышишь! Ты что, скотина?! Я же… Ну сволочь ты, не умирай! Гад!

  Стас хотел улыбнуться, но не успел – умер.

  Темно. Легко. Совсем не больно.

  Пахнет океаном и лесом – очень ярко, непривычно полно. Оттенков множество, но большинству из них Стас не знает названий. Воздух так вкусен, что хочется его не только вдохнуть, но и попробовать на язык. Шумит прибой, шелестят листья, посапывает ленивец. Ему снится, что он спит, и видит во сне, как ему снится, что он спит.

  Удивленный Стас открыл глаза. Поморгал. Он все-таки жив? А ранение? Почему ничего не болит? Завозился на песке, пытаясь встать. Ноги не слушались, руки непривычно проваливались в песок, увязали когти… Когти?! Рывком поднес пятерню к лицу. Рука оказалась зеленой, покрытой длинной шелковистой шерстью. Пять изящных пальчиков заканчивались острыми изогнутыми коготками. Еще у Стаса был роскошный меховой воротник, изумрудная пушистая грудка и толстый хвост поленом.

  Панически взвизгнув, ишшур метнулся в лес, взлетел на дерево и замер среди листвы.