Роман Плох
№96 "Поля моего отца"

Поля моего отца

     Глядя теперь на отцовские поля, я все чаще вспоминаю тот день, когда они пришли на нашу ферму. Они, видно, и раньше приходили - так уверено обошли двор и дом, заглянули во все места, где можно было бы спрятаться. Отец называл их по именам. Пьер был черен как вакса, глаза в красных прожилках. Джим прижимал к бедру грязную тряпку, его бледное лицо покрывали капельки пота, и все равно он улыбался. Холодная злая улыбка. Только мать перевязала его, как они и проверили всю ферму. Их пыльный вездеход остывал под навесом.

     Я все смотрел на их лица, и никак не мог припомнить, где же их видел. Но потом, конечно, вспомнил - на листовках, развешанных по всему Литл-Тауну. Похоже, по мне было заметно, что я вспомнил, потому что как только это случилось, Джим подмигнул мне, достал из кармана плитку шоколада в фольге и бросил мне. Я съел половину, остальное спрятал. Я слышал про этих Пьера и Джима.

     Потом Пьер сказал, чтобы отец вызвал всех наших киберпастухов. Но оставлять стада без охраны было нельзя, никак нельзя - в тот год на равнинах было очень опасно, звери нападали часто, а за последний месяц мы не досчитались около десятка животных. Так что отец начал спорить, но умолк, когда негр стал перезаряжать винтовку. Зачем он перезаряжает, подумал я тогда - ведь там полно патронов. Отец бросил слово, за которое мать  меня однажды отхлестала ремнем, и добавил еще несколько - покрепче. А потом ушел на пульт. Вскоре стали собираться киберпастухи. Во дворе скопилось штук пятнадцать. Пьер подходил к одному, подключал планшет, нажимал на какие-то кнопки, потом выдергивал шнур и шел к соседнему. Все это время он не оставлял винтовки. Если для работы ему нужны были обе руки, он ставил винтовку между ног и прижимал коленями.

     - Теперь эти ребятки смогут палить не только по волкам, - протянул Джим, заметив, как я наблюдаю за его чернокожим напарником.

     Джим собрался было на пульт, следить за картой, но отец сказал, что мы задолжали за спутник, и карта не работает. Тогда Джим забрался на чердак и стал устанавливать турель, снятую с вездехода. Тогда я и догадался, что их прижали. Потому что Пьер и Джим были бандитами, настоящими разбойниками. Но они грабили только госбанки, конвои компаний из метрополии и все такое. Своих они не трогали. Во всяком случае, все так говорили. Я в этом не уверен. Но отец ведь знал их, значит были у них какие-то дела. Может быть, его ночные отлучки были со всем этим связаны. Не знаю. Важно то, что они были отчаянными парнями. Не уважать их просто не получалось.

     Их прижали. За нашей фермой поднимались горы. Две мили, и перед вами вырастает неприступная желтая стена. Справа и слева тоже были горы. Наш дом стоял в таком вот горном "кармане". Джим и Пьер несомненно знали это, от этого их лица становились злыми и сосредоточенными. Похоже, у них был какой-то план. Но они не очень-то верили в успех. Но я уже сказал, что это были отчаянные ребята, я был уверен, что они сумеют выпутаться. Я так думал, пока не увидел на горизонте тучу пыли. А потом из этой пыли стали появляться машины - синие-желтые вездеходы военных. Эти вездеходы я видел неподалеку от Литл-Тауна, где строили что-то грандиозное. То ли новый космопорт, то ли еще что. И теперь эти вездеходы на полных парах неслись к нашему дому. Отец о чем-то яростно спорил с Пьером и Джимом на веранде, потом махнул рукой, вышел во двор, схватил меня и потащил к подвалу. Мать уже отпирала туда дверь. Из кухни пахло обедом.

     У нас был большой подвал. Он занимал не меньше половины двора. Я услышал как наверху загудел вездеход. А потом раздался скрежет гусениц, как будто на твою голову рассыпали ведро мелких камешков. Вездеход поехал к выходу со двора. Я подумал, что это какой-то хитрый ход, что, возможно, в машине никого нет. Потом раздался глухой "пух". А следом - звук взрыва. С чердака застрекотала турель, захлопали ружья пастухов. 

     Когда мы выбрались наверх, дым стелился по двору. Два сине-желтых вездехода, стояли, задрав турели. На броне одного лежал мертвый. В центре двора догорало то, что осталось от машины Пьера и Джима. Самих не было видно. Повсюду сновали солдаты. Они были разозлены, потому что под навесом, укрытые с головой материей, лежали их товарищи. Командир в высоких сапогах, шляпе и с коротким ружьем прохаживался и отдавал распоряжения. На моего отца он посмотрел с неодобрением, косо, но ничего не сделал и велел спрятаться в доме. Когда он говорил, густые усы скакали верх и вниз, а серые глаза кололи как иголки. Я подумал, да - это тот человек, который может поймать Пьера и Джима. А потом я узнал, что поймать их не удалось.

     Глядя теперь на отцовские поля, я все чаще думаю, если бы отец в тот день взял в руки оружие, то, может быть, эти поля так и остались бы его полями. Если бы он созвал не только пастухов-роботов, но и других фермеров (мой отец пользовался большим уважением). Все эти земли могли бы остаться нашими землями. Я стою у пещеры, где под тоннами камней погребены бандиты и разбойники Пьер и Джим. Отсюда прекрасно виден новый космопорт. Небоскребы Литл-Тауна. Заводы - там, где когда-то простирались поля моего отца.

     Мне сорок пять. Всю жизнь я боролся за то, что было проиграно с самого начала. Дети вольных фермеров облюбовали офисные кабинеты. Тошнит от них. У меня в кармане билет. Я улетаю подальше отсюда, туда, где живут свободные люди. Чтобы построить на задворках свою ферму и в нужный час взять в руки оружие.