ledovsky
№10 "Сердце океана"

Дон Мигель де Аурилио Хосе Алонсо де Фернандо Аликантарес, нечленораздельно выразив своё настроение, отшвырнул последнюю обломавшуюся рукоятку штурвала и ухватился прямо за обод. Очередной пенный вал солёной воды перекатился через палубу «Удины», словно специально задержавшись настолько, что наверняка успел бы утопить менее крутого капитана, если уж не удавалось вынести его за пределы остова каравеллы. Однако синьор Аурилио Аликантарес являлся во многом незаурядным человеком, в частности умел плавать как рыба, а также обладал упрямством Арагонского осла, если не трёх ослов сразу. Если для здравомыслящего человека давно потеряли бы смысл попытки управлять кораблём, лишённым мачт, да ещё почти доверху залитым водой, то для дона Мигеля самым главным было его собственное мнение, а не внешние обстоятельства. Как бы там ни было, а, судя по тому, как штурвал таскал за собой капитана, руль ещё сохранился, и капитан упрямо делал своё дело, пытаясь направить торчащий спереди бушприт с обломком бонавентуры под острым углом к накатывающимся зелёным валам океана. Впрочем, возможно и вправду, именно благодаря его героической борьбе со стихией корпус «Ундины» ещё не развалился полностью, а всего лишь наполовину.

Конечно же, всё это ничего не меняло. Если дон Мигель просто вознамерился круто умереть, то зрителей всё равно не было. Разве что, для того чтобы полюбоваться своим поведением со стороны? Очень может быть. Помимо всех вышеупомянутых достоинств, надо признать, капитан обладал также и чувством меры. В том смысле, что он был в меру сорвиголова, в меру жаден и беспринципен, в меру авантюрист, и, как это ни странно, в ту же меру обладал благородством и тактичностью. Именно этим можно было бы объяснить его текущую ругань, конечно же, вполне уместную в данных обстоятельствах. Это потому что капитан поносил грязными словами и выражениями не Бога и не Дьявола, а античных персонажей, в частности, Посейдона, с которым угрожал вступить в извращённые интимные отношения. С одной стороны, возможно, что в виду близкой гибели, капитан не хотел ругаться с христианским богом, а с другой стороны, ещё неизвестно, какую религию на самом деле исповедовал синьор. Так или иначе, но крайним оказался Посейдон, за что, видимо, и пытался утопить упрямого испанца уже вторые сутки подряд.

Конечно, вначале команда «Ундины» боролась с ураганом по всем правилам, но силы явно оказались неравными и к данному времени всеми спутниками дона Мигеля давно обедали рыбы, сам же он сохранился до сих пор лишь потому, что выбросил меч, а портупеей привязался к штурвалу. Да так крепко, что вертящиеся в волнах обломки сумели отломить от этого колеса все рукоятки, но не дона Мигеля де Аурилио Хосе Алонсо де Фернандо Аликантареса. Тем не менее, каравелла безнадёжно тонула, а капитан, не теряя даром оставшегося времени, перешёл к оскорблениям родителей Посейдона и других его родственников. Наверное, в пылу гнева дон Мигель зацепил того из них, кто ведал морскими ветрами, потому что неожиданно случилось странное. Внезапно ветер исчез, словно собираясь с силами для сокрушительного удара, гигантские волны вокруг вытянулись вверх, словно пытаясь достать до серых туч. Вслед за тем всё завертелось, спиралью закручиваясь в водоворот. Пучина поглотила остатки корабля, капитан приготовился к свиданию с Богом, но…

Почему-то всё кончилось не так. Внезапно он увидел что «Ундина» скользит по совершенно спокойной воде, при слабом ветерке и даже почти без скрипа в разваливающемся корпусе. Вокруг стоял непроглядный туман, который, впрочем, помаленьку редел, открывая всё более широкий обзор. Дон Мигель с трудом избавился от попавшей внутрь него солёной воды, по инерции выругался и, наконец, огляделся вокруг. Ничего особенно невероятного он не увидел. Спокойное море, туман и медленно тонущий собственный корабль.

—Это странно. - Высказался он по этому поводу, и принялся за собственное отвязывание от штурвала, потому что не захотел, чтобы штурвал не ко времени утащил его под воду. Это оказалось не таким уж простым делом, поэтому дон Мигель просто достал кинжал и отрезался от корабля, явно шедшего на дно. А потом направился вниз на палубу, уровень которой уже почти сравнялся с поверхностью моря, в поисках какого-нибудь большого деревянного обломка, способного удержать человека на воде. Но тут его надежды оказались тщетными. Все обломки давно унесло волнами, отломать же чего-то от того, что оставалось, не представлялось возможным в приемлемые сроки. Он уже хотел снова начать сквернословить, как вдруг уловил слабый писк со стороны покорёженной двери в кормовой надстройке. Могучим пинком капитан добил дверь, заодно понадеявшись использовать её в качестве плота, но перестарался. Дверь развалилась на части, негодные к употреблению, мало того, за дверью обнаружилось то, что вдохновило дона Мигеля на осуществление своих сквернословных намерений.

— А чего ещё было ожидать? - Сказал он сам себе после ругательной преамбулы. - Женщина на корабле!

А за дверью и вправду обнаружилась женщина, если можно так выразиться. Потому что это была донна Луиза. То есть, никакая не Донна, а просто так назвали, поскольку собственное имя этой девицы, отобранной у аборигенов, звучало так, что способно было выломать любой христианский язык и завязать его узлом. Причём, пришлось даже совершить доброе дело, поскольку эту персону островитяне собирались убить, кстати, весьма жестоким методом. В чём там было дело, дон Мигель не разобрался. Похоже на то, что эта девушка была не местной, а приплыла сюда из какой-то другой страны, а с её спутниками аборигены уже успели выяснить отношения. Впрочем, девушка оказалась полезным приобретением, поскольку, хотя и с трудом, но могла объясняться на местных наречиях. Её даже удалось научить приемлемо, мягко говоря, говорить на Арагонском, да простят её за это все Арагонцы, не понимающие юмора в отношении своего древнего языка.

— Вай? - Сказала донна Луиза вытаращив на капитана глазки. - А синьора капитана живая? Синьора капитана не потонула?

Дело в том, что этой бестолковой девке никак не удалось втолковать понятия о мужском и женском роде частей речи, и на это давно махнули рукой.

— Ещё кто живой есть? - Поинтересовался дон Мигель.

— Тама есть. - Подтвердила донна Луиза, указывая назад. - Тама чёрный синьора, живая.

— Ага! - Уяснил дон Мигель, перешагнул девушку и вскоре извлёк на палубу вяло копошащегося отца Бенедикта и принялся трясти его за монашескую рясу, приводя в чувство.

— Ох. - Сказал наконец слегка пришедший в чувство монах. - Синьор Аурилио, вам необходимо срочно покаяться в своих грехах!

— Срочно? - Уточнил дон Мигель. - А подождать нельзя?

— Лучше сразу. - Возразил отец Бенедикт. - Ваша богопротивная ругань над моей головой настолько отравила последние часы моей жизни, что боюсь, моих собственных молитв о спасении вашей души теперь уже недостаточно, поэтому…

— Заткнитесь. - Сказал капитан. - Неужели не видно, что мы тонем, а?

— Но ведь, кажется, буря закончилась?

— Буря закончилась вместе с кораблём. - Разъяснил дон Мигель. - Корабль идёт ко дну, и лично мне уже натекло в сапоги до самых подмышек.

— Я почти не умею плавать. - С прискорбием сообщил отец Бенедикт.

— Это неважно. - Успокоил его дон Мигель. - Я, вот, умею плавать, но не думаю, что сумею переплыть океан.

— Тогда, может быть нам следует пристать к берегу?

— Прекрасная мысль. - Согласился капитан. - Я бы сам ни за что не догадался. Может быть, вы ещё посоветуете, к какому берегу?

— Ну, вон к тому. - Указал монах за его спину.

— Вот Дьявол! - Воскликнул дон Мигель, оглянувшись. - То есть, я хотел сказать, о, Святая Дева!

Из тумана появлялась песчаная полоса пляжа, а ещё дальше смутно замаячили очертания деревьев. В ту же минуту корпус каравеллы коснулся дна и начал издавать предсмертный скрип, разворачиваясь боком и наклоняясь на правый борт. Хвататься было не за что, да и стоило ли? Вся компания потерпевших кораблекрушение оказалась по горло в воде. То есть, по горло в воде оказались мужчины, женщина же нырнула с головой и полезла на спину капитану. Делать нечего, пришлось тащить её на себе к берегу. Они уже были по колено в воде, когда донна Луиза застучала кулачками по капитанскому загривку и заверещала.

— Чего? - Осведомился дон Мигель, стаскивая её со спины и ставя на ноги.

— Тама! - Показала Луиза в сторону берега. - Тама нехорошо! Пускай синьора капитана туда не ходит.

— Ну, тогда пошли обратно. - Согласился дон Мигель, ухватил женщину подмышку и повернулся к морю. И даже сделал пару шагов в сторону слегка возвышавшихся над водой остатков каравеллы. Визг сейчас же возобновился. Капитан повернулся, спустил Луизу вниз и направился к берегу, попутно объяснив хихикающему монаху:

— Что с женщины возьмёшь?

Донна Луиза теперь помалкивала, только испуганно таращилась по сторонам. Путешественники достигли берега, и их слегка зашатало, как часто бывает после многих дней проведённых на качающейся палубе корабля. Дон Мигель наконец-то внимательно огляделся по сторонам. Место и вправду было странное. Суша походила на обычный коралловый остров, а вот океан вокруг выглядел непонятным. Прибоя не было вообще, да и вся водная гладь походила на слегка вогнутое блюдце, края которого терялись в тумане. В результате, горизонта просто не существовало. Дон Мигель не удивился бы, если бы вдруг оказалось что за пределами этой чаши по-прежнему бушует ураган. А, скорее всего, так и было, иначе, чем можно объяснить такое вот внезапное наступления штиля? Возможно, даже, что они попали в рай, ну, или в ад. Чего не бывает на свете? Очень может быть, что утонувшие в море сначала попадают на берег загробного мира. По крайней мере, это было бы логичным. Ну а потом за ними являются ангелы или демоны, смотря по состоянию грехов. Ага! Вот как раз кто-то появился вдали.

Приближалась толпа, и по мере её приближения, капитана охватывали нехорошие предчувствия. Толпа состояла из полуголых дикарей, слегка разукрашенных пальмовыми листьями, бусами из ракушек, птичьими перьями и другим подручным материалом. Имелось также и оружие. В основном, деревянные копья и дубинки. А некоторые тащили то, что сразу никому не понравилось, - шесты с насаженными на них черепами, тоже украшенными по мере возможности. Впрочем, бежать всё равно было некуда, уж лучше стоило продемонстрировать своё миролюбие.

Тем временем, островитяне окружили путешественников, а главный дикарь обратился с речью. О его главенстве можно было судить по количеству украшений, а также и потому что он держал в руке палку, на которую было надето сразу три черепа, весело скалившие искусственные зубы, сделанные из цветных камешков. А пониже свешивались ещё и связки бренчащих косточек. Говорил предводитель чего-то непонятное, при этом дружелюбно улыбался зубастым ртом. Наконец он замолчал, явно в ожидании ответного слова.

— Чего это он сказал? - Спросил дон Мигель монаха. - Вы не поняли, отец Бенедикт?

— Я так думаю, - с сомнением в голосе сказал отец Бенедикт, - что этот синьор намерен вас съесть.

При таких словах донна Луиза пискнула и спряталась за спину капитана, ухватившись за его штаны.

— Именно меня? - Уточнил дон Мигель.

— Ну… - Пожал плечами монах. - Обращался - то он именно к вам.

— А чего он тогда улыбается?

— Это как раз можно объяснить. Свежее мясо, прямо из солёной воды, в смысле, даже и солить не надо.

— Ну, это мы ещё поглядим. - Проворчал капитан и вытащил кинжал.

Предводитель явно испугался. Он слегка отскочил назад и начал делать непонятные жесты, при этом кости на его жезле начали зловеще бренчать. Да и остальные дикари сгрудились теснее и наставили свои копья. Копья торчали со всех сторон, в результате, донна Луиза испугалась ещё больше и, не найдя с какой стороны спрятаться, просто залезла капитану под ноги. Тут предводитель передал свой шест помощникам и сделал круговой жест двумя руками около своего живота, словно показывая, что он должен быть втрое толще.

— И чего это значит? - Поинтересовался дон Мигель. - Он хочет сказать, что я должен оказаться у него внутри, что ли?

— Трудно сказать. - Усомнился отец Бенедикт. - Можно трактовать по разному.

— А, к примеру?

— Ну, это можно истолковать так, что когда он вас съест, у него появится много-много силы, в результате чего все его жёны приобретут огромные животы и принесут ему много потомства. И он радуется по этому поводу.

— Вон чего? - Проворчал дон Мигель. - Ну, если уж вы его так хорошо понимаете, то не будете ли так любезны сообщить ему, что если он не пересмотрит свои агрессивные намерения, то рискует вообще оказаться неспособным производить потомство? Со всем его войском я, конечно, не справлюсь, но до кое-какого места пониже его пуза могу успеть добраться.

Но тут островитяне слегка расступились и вытолкнули вперёд нескольких особей женского пола, которые начали непристойно вертеться и строить капитану глазки. А вождь снова чего-то залопотал, указывая на них.

— Хи-хи. - Сказал отец Бенедикт. - Синьор Аурилио, мне так кажется, что вас теперь хотят женить. А съесть потом.

— Ладно, хватит! - Сказал капитан, убрал кинжал и обратился к вождю, наставив на того палец. - Послушай, ты! Мы никому зла не хотим, мы здесь не специально, а, поскольку наш корабль потонул, мы в плохом настроении и нас лучше не трогать, понятно?

Вождь в ответ лишь поморгал глазами. Похоже, он ничего не понял.

— Что за остров? - Спросил капитан, указав руками вокруг себя. - Надеюсь, не Эспаньола?

— Эспаньола? - Повторил вождь. Потом помотал головой, повторил жест капитана, охватывая окружающее пространство, сделал важный вид и изрёк:

— О! Микимука-ку-Пупакака!

— Э… Мимикака-пукамука? - Попытался повторить дон Мигель.

— Ноу, ноу, ноу! - Замахал рукам вождь, потом сосредоточился, постучал себя в грудь и заявил:

— Микимука!

Потом обозначил жестами окружающее пространство и пояснил:

— Пупакака! Микимука-ку-Пупакака.

— Ку? - Уточнил дон Мигель.

— Ку. - Подтвердил вождь.

Тогда дон Мигель указал на себя и представился:

— А я Дон Мигель де Аурилио Хосе Алонсо де Фернандо Аликантарес, капитан корабля «Ундина» и подданный его величества, монарха Испании, Кастилии и Арагона. Понятно?

— Скажите покороче. - Посоветовал отец Бенедикт. - А то, он подумал, что вы произнесли речь.

И, не дожидаясь разрешения, указал на капитана и пояснил вождю:

— Это синьор Мигель-ку-«Ундина».

— «Ундина»? - Ухмыльнулся вождь и указал пальцем на маячившее в тумане днище каравеллы, и принялся хихикать.

— И чего смешного? - Мрачно спросил дон Мигель. - Ему смешно, что я капитан с потонувшего корабля? Сам-то небольшая величина, синьор Кикимука, Папикака.

— Микимука-ку-Пупакака. - Вежливо уточнил вождь.

— Короче, - сказал капитан, - ты Микимука, а остров называется Пупукака? Так?

— Микимука. - Указал на себя вождь. - Пупакака. - Указал он вокруг. - О! Йес Сэр!

— Йес Сэр?! - Поперхнулся дон Мигель и снова ухватился за рукоятку кинжала. – Ах ты, поганый еретик!

— Ноу, Сэр! - Взвизгнул Микимука прячась за женщин, а оттуда начал попеременно указывать то на себя, то на женщину которой прикрывался и повторять:

— Ноу, Сэр! Йес, Сэр! Ноу, Сэр! Йес, Сэр! Ноу, Сэр!

А отец Бенедикт схватил капитана за руку и укоризненно сказал:

— Ну, синьор Аурилио, неужели вы зарежете человека только за то, что он знает пару слов по-английски?

— Но…

— К тому же, он явно предлагает вам дружбу и любовь. Он говорит что женщина, - да, а он сам, - нет.

— Ну да. - Несколько успокоился дон Мигель. - Наверное, он хочет, чтобы я оплодотворил его жену, а не его самого. Если он и не еретик, так язычник.

— Синьор, нужно терпимее относиться к людям. - Посоветовал монах. - Особенно если учесть ваше собственное легкомысленное отношение к религиозным догмам и правилам.

— Вот, не надо. - Проворчал дон Мигель. - Ну, мало ли чего не скажешь в трудную минуту, но, когда нужно, я добрый католик, и… Чего это мешается под ногами?

Под ногами дону Мигелю мешалась донна Луиза, потому что пыталась вылезти у него из-под ног. Она пихнула капитана в живот, указала на вождя и сказала:

— Синьора капитана, я её понимать! Я с ней говорить, а вы пока есть и пить!

Тут она показала на корзину с фруктами и несколько сосудов, которые притащили с собой островитяне.

— О! - Воскликнул капитан, вмиг припомнив, как его мучает жажда и голод. Через несколько минут воцарилась просто идиллия. Донна Луиза вдохновенно лопотала с Микимукой, а мужчины ели и пили, усевшись на заботливо подстеленные тростниковые подстилки. Отец Бенедикт сразу отмахнулся от назойливых женщин, поэтому они сосредоточились на капитане. Одна парочка стащила с него сапоги и щекотала пятки, другая парочка возилась с его волосами, а третья парочка, хихикая, засовывала ему в рот то один, то другой кусочек. А остальная толпа убрала свои копья, уселась вокруг, посмеивалась и судачила меж собой, кажется, вполне дружелюбно.

— Какие приветливые туземцы. - Сказал через некоторое время отец Бенедикт. - Надеюсь, они окажутся достаточно понятливыми, чтобы проникнуться желанием быть принятыми в лоно церкви.

— Не слишком ли быстро вы вознамерились тут миссионерствовать? - Сказал капитан. - А не кажется ли вам, что эти людоеды просто решили нас подкормить, прежде чем съесть?

— Это нелогично. - Возразил монах. - Совсем напротив. Перед тем как кого-то съесть, людоеды обычно морят его голодом.

— А какой в этом смысл?

— Ну, как же? Кому охота есть чужое… Чужие продукты жизнедеятельности сытого желудка?

— Действительно. - Согласился капитан. - Но, всё равно. Их поведение подозрительно. Я им не верю.

— Ну, зачем же сразу подозревать в злых намерениях людей, которые ещё ничего плохого нам не сделали? К тому же, я не думаю, что они людоеды.

— Да? А эти, вот черепа на палках?

— Вполне может оказаться, что они таким образом выказывают уважение к своим почившим предкам. То есть, всегда носят их с собой. А может быть, просто используют в качестве украшений. Знаете, при отсутствии широких возможностей в ход идёт всё что под рукой.

— Мы у них тоже под рукой. - Заметил дон Мигель. - Почему бы им и из нас не сделать украшения?

— Я же говорю, не надо так вот плохо думать о людях. Лучше вспомните о собственных грехах и о своей душе.

— Как я могу думать о душе, когда по моему грешному телу ползает шестеро женщин? - Вполне резонно возразил дон Мигель. - Эй, чего вы мне в голову напихали? А на шею чего навешали?

— А вам идёт, синьор. - Захихикал отец Бенедикт. - Не стоит обижать хозяев, оставьте всё как есть.

— Ну, уж этих перьев в голове я не потерплю! - Возмутился дон Мигель, освобождая свою голову от пернатых украшений. Тут как раз возвратилась донна Луиза и принялась уплетать фрукты.

— Ну, чего там? - Нетерпеливо спросил капитан.

— Тама хорошо. - Доложила Луиза с наполовину набитым ртом. - Микимука сказала, есть, пить, танцевать и девушка любить, сколько синьора капитана захочет, вот!

— И всё задаром? - Усомнился дон Мигель.

— Ему для хороший капитана не жалко. - Подтвердила Луиза.

— А он решил, что я хороший?

— Вот! - Важно подняла палец Луиза. - Сначала проверить, хороший или нет. Как только синьора капитана поест и отдохнёт. Сразу проверить.

— Вон чего. И как он будет проверять?

— Хороший, плохой, - Микимука не знать. Это другой знать. Та, который всё знать.

— Это кто же? - Поинтересовался дон Мигель.

— У! - Подняла глаза вверх донна Луиза. - Это Бога. Бога всё знать!

— Это точно. - Согласился капитан. - Отец Бенедикт, кажется, вас тут опередили. Похоже, аборигены после ужина хотят пригласить нас на мессу по случаю нашего спасения.

— Или на ритуальное жертвоприношение. - Заметил монах. - Чего-то не похожи эти синьоры на добрых католиков. Девушка, а где у них Бога? Далеко?

— Близко, синьора. Вон тама. - Указала она в сторону джунглей. - Тама большой-большой гора, на гора большой-большой хижина, а тама большой Бога. Тот, который всё знать. Бога сказать, плохой капитана приплыла, или хороший капитана приплыла.

— Это уже хуже. - Проворчал Дон Мигель, а донна Луиза продолжала:

— Бога хороший. Бога умный. Бога Микимука сказать, как жить. Как Бога сказать, так они и жить. Есть, пить, танцевать, девушка любить, как синьора капитана сейчас.

— Э… - Проскрипел дон Мигель.

— Если Бога сказать, - капитана плохой, - тогда капитана палка бить и прогонять. А если Бога сказать, - капитана хороший, - тогда танцевать, капитана есть, пить, девушка любить, сколько капитана пожелает. А потом капитана отвозить, куда капитана скажет.

— Так-так. - Задумался дон Мигель. - А если капитана к Бога не хотеть ходить? Тьфу, ты! Если я к этому Богу не пойду, тогда что?

— Микимука говорить, тогда сразу ясно, - капитана плохой. Тогда сразу палка бить, капитана прогонять обратно в море и он там пропадать.

— А что? - Сказал отец Бенедикт. - Кажется, они люди справедливые. Сначала поесть дали.

— Ладно. Тогда нечего тянуть. - Согласился дон Мигель и принялся натягивать сапоги. - А остров, что, так и называется, Пупакака?

— Пупакака. - Кивнула донна Луиза. - Это, ну…

Тут она стала делать руками всеобъемлющие движения, а потом указала на спой пупок.

— Пуп земли? - Предположил капитан.

— Нет, нет. - Замотала головой Луиза. - Земля, - нет. Вода. Большой вода. И здесь. - Указала она на то же место.

— Пуп воды?

— Это, ну… - Девушка явно не могла подобрать слова. - Большой вода. И здесь главный место. Самый главный место. Там где родить, откуда всё возникать, и после самый главный.

— Сердце океана. - Сказал отец Бенедикт. - Вот что это за место.

— Сердце океана?

— Миф. - Сказал монах. - Я немного слышал об острове называемом сердцем океана. Такая же сказка как Лапута или Лемурия. Или Атлантида.

— Сказка? - Скептически сказал дон Мигель. - И что в ней сказано?

— Ну, мне бы не хотелось об этом говорить.

— Это почему?

—Да потому что в этой сказке одна ересь. Например, отрицается, что мир создал Бог. И вы хотите, чтобы я это повторял?

— Ну что же. - Рассудил дон Мигель. - В конце концов, мы как раз и отправляемся к Богу. Как вы думаете, уместно будет задать ему вопрос на счёт сотворения мира?

— Лучше покайтесь в своих грехах, как я вам уже советовал.

— А что? Покаяться прямо перед самим Богом, - это мне по душе.

— Это хорошо. - Одобрил отец Бенедикт. - Только на всякий случай не забывайте о палках наших гостеприимных хозяев.

Через некоторое время они уже шли в сторону джунглей. Шесть девушек так и суетились около капитана, норовя навесить на него ещё какое-нибудь украшение. Дон Мигель стерпел только несколько ракушечных ожерелий, а от остальных подарков отмахивался. На отца Бенедикта почему-то никто не покушался, зато уж донна Луиза прихорошилась не хуже туземцев, а может и лучше. Несколько молодых людей принялись увиваться около неё, делая непристойные движения, но та лишь хихикала в ответ. Остальной эскорт двигался поодаль, а Микимука возглавлял шествие.

— Эй. - Сказал дон Мигель, девушке. - Ты чего это веселишься?

— Хороший место. - Объяснила та. - Совсем хороший место. Много кушать, много любить, весело жить.

— А у меня плохие предчувствия. А если скажут, что я нехороший?

— Глупости! - Заявила донна Луиза. - Синьора хороший. Это каждый дурак понимать. Синьора капитана Луиза не дать утонуть, из воды вынимать, себе на спину сажать.

— Так это… - Смутился дон Мигель. - Обычное дело. Ну да. Садить женщин на свою шею.

— Вот, синьор. - Назидательно сказал отец Бенедикт. - Сколько раз я вам говорил, что хорошие дела не пропадают напрасно.

— Ну да. - Согласился капитан. - Также как и плохие. Всё что мы награбили пошло на дно. А я-то ещё огорчался, что мало досталось. Будь наш корабль набит золотом, как бы я теперь себя чувствовал?

Тем временем, они уже углубились в тропический лес, а вскоре показалась и деревня местных жителей. Здесь было полно женщин и детей. Многие побросали свои дела и пополнили окружающую толпу. В основном все смеялись, разглядывали путешественников и чего-то судачили между собой по их поводу. Особенно усердствовали дети. Они лезли под ноги, корчили рожи и смеялись. И всё время показывали пальцами на дона Мигеля, хихикали и лопотали:

— Капитана приплыла! Капитана приплыла!

— И чего смешного? - Ворчал дон Мигель.

— Радуются, наверное. - Предположил отец Бенедикт. - Праздник будет. Есть, пить, танцевать, ну и чего там ещё?

Но тут какой-то карапуз выразил общее мнение особо писклявым голосом:

— Капитана потонула!

И заработал всеобщий одобрительный гам и хохот.

— Слыхали? - Язвительно заметил дон Мигель. - Скорее всего, они радуются тому, что вскоре растащит всё добро с потонувшего корабля.

Наконец шествие закончилось, Микимука чего-то громко заорал, наверное, призвал свой народ к порядку. Вскоре рядом осталась только гвардия с копьями и сам вождь. И в таком составе отряд начал пробираться по узкой тропинке в зарослях, петляющей между обросшими валунами. Идти слишком долго не пришлось. Через какое-то время заросли расступились, и показалась обширная, но очень странная поляна. Поляна была круглая, заросшая ровной коротенькой травой, которую, скорее всего, постоянно обрезали. А посреди поляны возвышался холм, не то естественного, не то искусственного происхождения. Холм был правильной круглой формы, словно брошенный на землю бублик метров ста в окружности. А сверху находился бублик поменьше, увенчанный достаточно большим тростниковым строением, можно сказать, дворцом по местным масштабам. Всё вместе напоминало странную пирамиду. Приглядевшись, дон Мигель заметил и третье кольцо в виде пологого бугра по контуру поляны. Скорее всего, всё это никто не строил. Так бы могли выглядеть круги от брошенного в воду камня, если бы они вдруг застыли и превратились в землю, и если бы камень был величиною с дом.

— Это точно похоже на пупок. - Высказался капитан. А Микимука стал что-то объяснять переводчице. Через некоторое время донна Луиза указала Капитану на вершину холма и сказала:

— Нам ходить туда. Там жить Бога. А Микимука ждать здесь. Бога с нами поговорить. А капитана лучше не спорить, не то все плохо подумать.

— Пошли, чего уж там. - Согласился дон Мигель. - Интересно даже.

Подняться на холм оказалось просто. Обнаружилась удобная лестница с бамбуковыми ступенями. Скорее всего, здесь часто ходили, и всё было надёжно устроено. Пока они поднимались, над дворцом показались струйки жиденького дыма. Похоже, «Бога» заметил гостей и принялся варить обед для их угощения. Или кипятить воду, чтобы гостей сварить и пообедать. Впрочем, не стоило строить предположений, когда и так уже пришли. Вход в большую хижину оказался незапертым. Путешественники вошли внутрь, а внутри и вправду оказался Бога. Бога выглядел внушительно, хотя и несколько смешно. Дело в том, что он представлял собой большущего идола сработанного из местного материала, хотя и не без определённого изящества. Голова у него была сложной конструкции, имела большую зубастую пасть и очень маленькие глазки. Это потому что зубы были из острых палок, а глазки из драгоценных камней которые слишком большими не бывают. Ещё Бога имел длинные руки из пальмовых стволов, зато не имел ног, наверное, за ненадобностью, поскольку явно никуда не ходил. Зато уж живот и задница у него были капитальными, сплетёнными из жгутов растений и украшенными бесчисленным количеством перьев. А из ушей у Бога шёл дымок, который уходил вверх, в специально устроенное отверстие в крыше. Н-да.

— О! - Воскликнула донна Луиза, увидав такое и попыталась встать на четвереньки, но, поглядев на капитана, раздумала и осталась на ногах.

— И чего дальше? - Спросил капитан, ни к кому конкретно не обращаясь.

Неожиданно идол зашевелился, слегка задвигал руками, разинул и закрыл пасть, мигнул глазными заслонками из пальмовых листьев, а дым пошёл вдвое гуще. Луиза взвизгнула и всё-таки оказалась на четвереньках, да и дон Мигель с отцом Бенедиктом шарахнулись от неожиданности.

— Этим дикарям делать нечего. - Рассудил дон Мигель. - Механические игрушки городят, вместо того чтобы полезными делами заняться.

И тут вдруг ему ответил голос, и этот голос сказал на испанском языке, хотя и с некоторым акцентом:

— Оставьте суетные мысли о земных делах, вы, трое, представшие перед Богом!

— Это кто говорит? - Спросил дон Мигель оглянувшись вокруг.

— Это я, не ясно, что-ли? - Сказал Бога и для убедительности ещё раз пошевелил пастью.

— Дурацкие шутки. - Рассудил Дон Мигель.

— Не шути с Богом. - Предупредил Бога. - Не то, не до шуток станет.

— Наверное, он имеет в виду обещанные палки. - Шепнул отец Бенедикт.

— Эй, женщина! - Продолжал Бога. - Не стой на карачках, я этого не люблю. Так тебя плохо видно.

Донна Луиза снова пискнула и подхватилась на ноги, вытянувшись как на параде.

— Ну, ладно, хватит уже. - Сказал дон Мигель. - Хватит представления устраивать.

— А ты не командуй. - Возразил Бога. - Лучше бы назвался сперва. Кто таков будешь?

— Сам-то кто?

— Я голос Бога, его глаза и уши. А ты кто?

— Ладно. - Согласился дон Мигель. - Я дон Мигель де Аурилио Хосе Алонсо де Фернандо Аликантарес, командир каравеллы «Ундина» и подданный его величества, монарха Испании, Кастилии и Арагона.

— Дон Мигель Хосе Аурилио Фернандо Алонсо… э… А покороче нельзя?

— С какой стати, покороче? - Возразил дон Мигель.

— С такой стати, чтобы язык не сломать. - Разъяснил Бога. - Думаешь, легко таким вот ртом шевелить?

— Да уж. - Посочувствовал Дон Мигель. - Ну, можешь просто называть меня «капитан», как эти симпатичные местные жители.

— Уже легче. - Проворчал Бога. - Где плавал, капитан? Чего делал? Острова грабил?

— В принципе, пассажиров и груз доставлял. - Попытался отпереться дон Мигель.

— И пустой назад поплыл? - Ехидно спросил Бога.

— Богу и так всё известно. - Сказал дон Мигель. - Чего за язык тянешь? Кто это пустой отсюда плывёт? Между прочим, я всегда искренне в грехах каялся, да и на церковные нужды жертвовал. И вообще, времена такие.

— Убивал? - Конкретно спросил Бога.

— Приходилось. - Признался дон Мигель. - А что?

— Да так, ничего. Просто интересно.

— А ты же всеведущий? - Подковырнул Бога капитан.

— Само собой. - Подтвердил Бога. - Интересно не то, что убивал, а то, как выкручиваются при таких вопросах.

— Не собираюсь я выкручиваться. - Заявил дон Мигель. - И вообще, там, внизу сказали, что Бог поглядит, и сразу скажет, хороший капитан, или плохой. Вот и нечего с вопросами приставать. Потому что Бог и так всё знает.

— Нет, интересные дела. - Возмутился Бога. - Если Бог всё знает, зачем тогда ему глядеть, а? На то чтобы Бог на тебя поглядел, ты согласен, а на вопросы отвечать не желаешь? Может, устал, или покормили плохо?

— Да нет, покормили хорошо. - Сказал дон Мигель. - А вопрос можно?

— Ну? - С подозрением сказал Бога.

— Почему у тебя акцент такой странный?

— Какой есть. Как умею, так и говорю.

Дон Мигель обратил внимание на то, что пасть у Бога больше не шевелится. Наверное, и вправду, раскачивать такой вот забор из острых кольев было утомительно. Поэтому он предложил:

— Слушай, может, вылезешь уже оттуда?

— Откуда?

— Оттуда где сидишь. Чего ты нас, за идиотов принимаешь, что ли?

— Как с Богом разговариваешь? - Возмутился Бога. - Вот рассержусь, плохо будет!

— А я твой сарай подпалю. - Пригрозил дон Мигель. - Самому плохо придётся.

— Хи-хи. - Сказал Бога. - Чем подпалишь-то? Сам ещё мокрый весь, где огонь достанешь?

— А у тебя из ушей дым идёт. - Заметил дон Мигель. – Значит, внутри горит что-то. Там и достану.

— Попробуй только! - Пригрозил Бога. - У меня на этот случай средства есть. Только я гуманный, и драться не люблю. Но если идиоты попадаются, приходится.

— Попадаются? - Спросил дон Мигель. - Мы что, не первые тут?

—Уж конечно. - Подтвердил Бога. - Вот перед вами два капитана мерзавцами оказались. Пришлось признать их плохими.

— И что? - Поинтересовался дон Мигель.

— Да ничего особенного. Черепа на палках видел?

— Видел, вообще-то. - Подтвердил дон Мигель. - А почему они плохими-то оказались?

— Драться полезли. - Разъяснил Бога. - Эй ты, монах, скажи-ка, как следует поступать с теми, кто на Бога с оружием кидается?

— У нас принято сначала вразумлять разумными словами. - Сказал отец Бенедикт.

— Ну да, знаю. А под конец костёрчик разводить?

— Неправда. Даже святая инквизиция никогда крови не проливает.

— Не надо тут лицемерить, монах. Или не знаешь, с кем говоришь?

— Вообще-то, мы и вправду не знаем. - Сказал дон Мигель. - Откуда нам знать, кто там залез внутрь этой статуи и чего от нас хочет?

— Так я вам сразу и сказал, чего хочу. - Проворчал Бога. - А ты, женщина, чего выпучила глаза и молчишь?

— А, а, а… - Принялась заикаться донна Луиза, но справилась с собой, указала на дона Мигеля и заявила:

— Эта капитана хороший! Я так думать, - Бога и так всё сам знать, но если Бога такой глупый, то я ему сказать: - капитана хороший! А если Бога скажет что капитана плохой, тогда Бога сам плохой. Тогда донна Луиза пойти и сказать Микимука, что Бога плохой. И чтобы Бога тогда ругать, палка бить, голова оторвать и на большой палка носить. Чтобы другим таким страшно быть, вот!

— Хи-хи-хи. - Сказал Бога. - И эта грубит. Эй, синьор капитан, послушай-ка. Почему это вы все не верите, что с Богом разговариваете? Разве в изображении дело? Разве у Бога должна быть какая-то конкретная внешность? А что, присутствия божественной сущности не ощущается?

— Лично я ощущаю, что у меня одежда мокрая. - Сказал дон Мигель.

— Вот. - Сказал Бога. - А тебе не кажется странным, что она у тебя до сих пор не просохла?

— А у тебя дым из ушей уже почти не идёт. - Заметил капитан.

— Дрова кончились. - Пожаловался Бога. - Чего-то у нас разговор нескладный вышел. С другими быстрее получалось. Короче, насчёт воды. Как вы к воде относитесь?

— Я против воды ничего не имею. - Сообщил дон Мигель. - Если только меня не собираются утопить.

— Не сейчас. - Успокоил Бога. - А ты, монах?

— А промолчать можно? - Спросил отец Бенедикт.

— Почему это?

— Да я, кажется, знаю, о чём тут речь. Так что, можно пока не высказывать своего мнения? Не хочу никого оскорбить преждевременно.

— Ну, ладно. - Согласился Бога. - А ты, женщина?

— А я что? - Не поняла донна Луиза.

— Как к воде относишься? - Несколько рассердился Бога. Наверное, он не любил невнимательных посетителей. В результате, Луиза испугалась, вытаращила глаза и пискнула:

— Как Бога скажет!

— И на том спасибо. - Проворчал Бога. - Так вот, к воде надо относиться с уважением. Можно даже сказать, с почтением и трепетом. Согласны?

— А если нет, то, что будет? - Поинтересовался дон Мигель.

— А не то, рискуешь на палку попасть в виде черепа. Надо тебе это?

— Вообще-то нет. - Признался капитан. - Ну, допустим, мы согласны. И что теперь, молиться на воду нужно, или что? Или можно к Микимуке идти и наслаждаться жизнью?

— За жизненные блага, между прочим, платить приходится. - Заметил Бога. - Вот и вам придётся.

— Денег нет. - Сказал дон Мигель. - Золота было мало, да и то потонуло.

— Больно надо мне твоё золото. - Обиделся Бога. - Я про настоящие ценности говорю. Про сокровища человеческих душ. Ты, синьор, хотя бы представляешь, о чём я речь веду?

— Это… - Растерялся дон Мигель и даже почесал свою голову. - Честно говоря, нет.

— Сокровища человеческих душ. - Попытался объяснить Бога. - Доброта, милосердие, человеколюбие, самопожертвование. Слыхал такие слова?

— Это ты к чему? - Насторожился дон Мигель.

— К тому, что в данной ситуации существует потребность в таких вот моральных ценностях. И вам придётся их внутри себя отыскать.

— Зачем?

— Чтобы расплатиться. Сказал же.

— Так. - Задумался дон Мигель. - А может, всё же золото возьмёшь? Оно потонуло-то неглубоко. Ну, понырять придётся, конечно.

— Ты не понял? - Рассердился Бога. - Либо сокровища души, либо капитан плохой. Как же капитан может быть хорошим, если у него душа гнилая?

— Ну, допустим. - Согласился дон Мигель. - И как мне эти сокровища изнутри вынуть? Если уж платить надо?

— Послушай, синьор, - сказал Бога, - сокровища души никуда вынимать не надо. Неужели непонятно что тот, кто ими делится, только умножает их в себе? А делиться надо хорошими мыслями и добрыми делами своими. И с радостью, по мере сил.

— А вода причём? - Припомнил дон Мигель.

— Притом. - Сказал Бога. - Будете себя хорошо вести? Тогда заходите. Там дыра в спине. Да поосторожнее, Бога не ломайте. Люди делали, трудились ведь.

—Давно пора. - Проворчал дон Мигель и начал пробираться между стенкой хижины и левой конечностью идола, а его спутники пристроились сзади. В спине у Бога и вправду оказался вход, прикрытый толстой плетёной циновкой. А внутри обнаружилось то, что и ожидалось. Система рычагов для управления челюстями, глазами и руками, слабо тлеющие угли, насыпанные в подвешенную на верёвку корзину и странно одетый человек сидящий за управлением. Человек был лохматый, заросший недлинной бородой и слегка украшенный местными изделиями. А одежда, вернее то, что от неё осталось, выдавала в нём европейца.

— Привет. - Сказал этот человек. - Я Уолтер Мак-Дугал.

—Англичанин? - Догадался дон Мигель. - Ну да. У вас, еретиков, и развлечения дурацкие.

— Во-первых, не англичанин, а шотландец. - Возразил Мак-Дугал. - А, во вторых, какая разница, кого еретиком считать, а кого праведником? Нам тут богословской ерундой заниматься некогда.

— Вообще-то, у Англии с Испанией война. - Сообщил дон Мигель. - Может, вам это неизвестно?

— Да? - Нисколько не удивился Мак-Дугал. - Тем лучше. У шотландцев с англичанами всю жизнь война, так что можете считать, что мы на одной стороне. Кстати, на самом деле, я не Мак-Дугал, просто так звали одного из наших шотландских, можно сказать, мифологических персонажей. Вот я себя так здесь и прозвал. Это ведь звучит?

— Э… - Проскрипел дон Мигель, но ему не дали продолжить.

— Полезли вниз? - Предложил Мак-Дугал и указал на большую дыру в полу, из которой торчал конец лестницы.

— Зачем? - Спросил капитан.

— Надо. - Пояснил хозяин.

— После вас. - Нашёлся дон Мигель.

— Хи-хи. - Сказал Мак-Дугал. - Да там ничего страшного нет.

— Я и не боюсь. - Ответил капитан. - Просто, после вас, из уважения к хозяину.

— Как скажете. - Согласился шотландец и полез вниз.

— А что? - Спросил дон Мигель отца Бенедикта. - Может, закупорить его там и сказать Микимуке что Бог вознёсся на небеса?

— Не следует этого делать. - Возразил монах. - Разве вам, синьор, не интересно, что там, внизу, и на какую божественную сущность намекал этот богохульник?

— Интересно, но не сильно. - Сказал дон Мигель. - А вот свою голову на палке увидеть не хотелось бы.

— А ваше человеколюбие?

— С моим человеколюбием я договорюсь. - Пообещал капитан.

— У вас потом будет болеть совесть. - Предупредил отец Бенедикт. - Кроме того, не думаю, чтобы этот наместник бога не предусмотрел запасной выход. Или не оставил соответствующих инструкций Микимуке.

— Это меняет дело. - Согласился дон Мигель. - Я хочу сказать, больная совесть, это плохо. А человеколюбие… Ладно, полезли.

Лестница оказалась достаточно длинной, а каменные стенки колодца освещались тускло-зелёным светом, хотя никаких светильников не было. Наконец они достигли дна, откуда короткий горизонтальный тоннель выводил в большую полость, залитую сине-зелёным светом и словно бы заполненную туманом.

— Ну что так долго? - Спросил их поджидающий здесь Мак-Дугал. - Злодейские планы обсуждали?

— А чего вы хотели? - Решил не запираться дон Мигель. - Наше знакомство слишком недолгое, чтобы сильно друг другу доверять.

— Ну-ну. - Проворчал шотландец и указал вглубь полости. - Идите, поглядите вон туда.

В центре пещеры висело что-то непонятное в виде шара метров пяти в диаметре. Оно имело зыбкую поверхность, по которой словно бы пробегала рябь и отдалённо напоминало плохо надутый пузырь. Эта штука была того самого сине-зелёного цвета и словно светилась изнутри. Скорее всего, вся пещера и освещалась отсюда, хотя и непонятно, каким образом свет обходил все выступы и углы. Дон Мигель некоторое время подозрительно разглядывал этот пузырь, а потом озадаченно почесал свой затылок. В принципе, его удивило лишь то, каким образом такая большая штуковина висит в воздухе, не касаясь пола, и не подвешенная сверху. Потому что выглядело «это» достаточно тяжёлым. А отец Бенедикт, кажется, принялся бормотать молитвы. По крайней мере, пробурчал что-то насчёт нечистой силы. А вот донна Луиза попросту решила «это» потрогать, ткнула его пальцем, взвизгнула со страху, отдёрнула руку и, выпучив глаза, уставилась на свой палец.

— Что? - Испугался дон Мигель.

Девушка поднесла мокрый палец к его носу и растерянно сказала:

— Вода.

А потом вдруг встала на четвереньки, уставилась на пузырь и принялась что-то бубнить на своём языке. Потом оглянулась на капитана, поднялась, указала на пузырь пальцем и объявила:

— Бога!

— Э? Где Бога? - Не понял дон Мигель.

— Это Бога. - Указала на шар Луиза. - Здесь Бога, и там Бога. - Сделала она руками широкий жест. - Бога везде, потому он и Бога.

— Вода? - Догадался капитан. - Вода везде. Ну да. И во мне даже.

— Да. - Согласилась Луиза. - Синьор тоже Бога.

Потом она потрогала рукам своё тело и сделала вывод:

— И донна Луиза Бога!

— Синьора, я просто в восхищении. - Сказал оказавшийся рядом Мак-Дугал. - Вы сразу уловили суть. Не то, что этот надутый самомнением синьор капитан. А про монаха пытающегося отыскать дьявола там, где его никогда не было, я вообще молчу.

— Дьявол силён. - Возразил отец Бенедикт. - Дьяволу ничего не стоит подвесить в воздухе бочку воды. Если, конечно, его поощряют отсутствием веры.

— Глупости. - Отмахнулся Мак-Дугал и обратился к дону Мигелю. - Да приглядитесь же. Вам это ничего не напоминает?

И вправду, поверхность шара выглядела чем-то очень знакомой. Эти неравномерные участки зыбкой поверхности, напоминающие своими очертаниями…

— Карта! - Догадался дон Мигель. - Да это же карта! Земля в виде шара, очертания суши и океанов… Нет, погодите, а это что?

— Где?

— Вот! - Указал дон Мигель. - Вот здесь Европа… Испания! Вот западный океан, где-то здесь вот мы находимся. А западнее восточные границы Азии… То есть, должны быть. А это что? Что это за земля поперёк всего океана? А дальше что? Вода на половину всего шара! А за ней… Это что, Азия? Индия? Что за бред?

— Ну, не надо сразу ругаться. - Посоветовал Мак-Дугал. - Посмотрите и подумайте.

— Подумайте! - Продолжал возмущаться Дон Мигель. - Вы что, хотите сказать, Земля круглая?

— А вы сами как думаете?

— Ну, может и круглая. В конце концов, половина мореплавателей так и считает. Но это вот что за суша из двух кусков? И океан? Вы что, хотите сказать, Земля втрое больше чем считается? И что мы не у восточных границ Азиатского материка? Что тут вот никому не известный континент?!

— И ещё один. Там вон, внизу.

— Но это же невозможно!

— Что невозможно? Существование земель ещё не открытых европейцами?

— Но кто тогда их открыл? - Спросил совершенно поражённый дон Мигель. - Кто сделал эту вот карту? Кто может знать столько о Земле? Какая цивилизация, да ещё и неизвестная в Испании?

— Да никакая. - Сказал Мак-Дугал. - Это вообще не карта. Это Бог, как правильно догадалась ваша синьора. А Бог знает всё, если уж он это «всё» и создал.

Тут он подошёл вплотную к шару и протянул ладони. И сейчас же поверхность завибрировала и по ней побежала рябь, словно от ветра, растворяя очертания материков.

— Нет, нет, погодите! - Воскликнул дон Мигель. - Я даже не разглядел как следует…

— А зачем вам? - Спросил Мак-Дугал. - Хотите объявить себя первооткрывателем? Может даже своё имя новым землям присвоить? Тера Аурилиа, а?

— Даже и не думал. - Сказал дон Мигель. - А что, хорошая мысль. Спасибо что подсказали.

— А если это просто иллюзия? Или карта не соответствующая действительности? Проделки Дьявола, чтобы выставить вас на смех, как считает ваш монах?

Между тем, водяной шар снова покрылся формирующимся рисунком, постепенно приобретающим смысл. И вдруг превратился в лицо спящей женщины. Но тут же изображение растворилось, и различные лица начали сменять друг друга. А потом шар превратился в зеркало отражающее лицо Мак-Дугала и повторяющее его мимику.

— Давайте, я вам кое-что расскажу. - Сказал он. - Понятное дело, я тут не первый, а всё что знаю, узнал от своего предшественника, ну а тот, от своего. Притом ещё, кто может сказать, насколько всё это соответствует действительности? До меня здесь был португалец, который называл себя Мануэль Эспиноза. Это тоже было не настоящее имя, так что, я не сам придумал этот обычай называть себя здесь другими именами. Так вот, Эспиноза сказал, что некогда Земля была безжизненным каменным шаром, как, например, Луна. Камень снаружи и вечный огонь внутри. Ни в камне, ни в огне нет жизни и души. И так было до тех пор, пока сверху не пролилась вода. Вода и есть всеобъемлющая сущность жизни, и она присутствует в любом элементе живой природы. И не просто присутствует, вода объединяет собой всё многообразие жизни и сама является её душой. Это и есть Бог, который всеведущ, всемогущ, ну и милосерден, поскольку позволяет нам с вами существовать, несмотря на все мерзости, которые мы творим. Конечно же, на это есть причина. И, скорее всего, причина в том, что душа жизни надеется на то, что мы станем лучше. А когда мы станем настолько хороши, чтобы слиться с тем местом, откуда вода пролилась на Землю, вот тогда и возникнут новые Небеса и новые Земли. Если же мы погрузимся во тьму зла и невежества, эта вода умрёт, и Земля снова станет безжизненным камнем, или вовсе исчезнет в огне очищения от скверны. Вот что такое на самом деле Бог и Святой Дух, всё же остальные варианты просто разнообразные фантазии на мистические темы. Вот так обстоит дело. Что скажете?

— Ересь. - Заявил отец Бенедикт. - Бог, это не вода. Вода просто одно из творений Бога, а Бог это… это…

— Что?

— Это непознаваемая человеком высшая сущность, в которую надо верить и надеяться на её милость.

— Почему же, непознаваемая?

— Потому что человек Богу не ровня. И соответственно должен себя вести.

— А мне так кажется, такая постановка вопроса нужна лишь для того, чтобы удобнее было держать людей в подчинении тем, кто объявляет себя наместниками Бога на Земле.

— А мне так кажется, что вы сумасшедший, а этот ваш водяной пузырь…

— Стойте, стойте! - Вмешался дон Мигель. - Давайте не будем ссориться, и оскорблять друг друга. Давайте лучше договоримся, что будем делать дальше?

— Спасибо за добрые намерения, синьор капитан, - сказал Мак-Дугал, - только договариваться нам не приходится. Потому что правила игры задаёт этот вот водяной шар. И придётся сделать так, как делалось раньше.

— А это как? - Поинтересовался дон Мигель.

— А так, что кто-то из вас должен будет занять моё место, а я отправлюсь домой.

— Вон чего? - Сказал капитан. - Спасибо, конечно, за доверие, но давайте сделаем наоборот, вы останетесь Богом, а мы отправимся домой, а? У меня много недоделанных дел, дома, да ещё и долги, ну и другие важные причины есть.

— А мне вообще обещали собственный приход после возвращения в Испанию. - Сообщил отец Бенедикт.

— Ну-ну. - Вздохнул Мак-Дугал. - Вот, все так говорят. Только от вашего желания ничего не зависит. Отсюда не выбраться, пока кто-нибудь не займёт место Бога.

— Ну, так и занимайте его дальше. - Посоветовал дон Мигель. - В чём проблема?

— В том, что я дальше занимать это место не могу. Вам не показалось странным то, как вы сюда попали? Вы, между прочим, потонули во время бури, если уж на то пошло. Вот этот шар, или сердце воды, как его мне отрекомендовал Эспиноза, для чего существует-то? А для того чтобы смотреть нам в души и оценивать, что с человечеством происходит? Лучше или хуже оно становится? Так вот, мою душу это сердце уже разглядело до дна, также как до меня душу Мануэля Эспинозы, а до него многих других. Я не знаю, одно такое место на Земле, или этих сердец воды много. Да и какая разница? А вам что, безразлична судьба человечества? Вот, двое попавших сюда до вас, точно были мерзавцами. Я не мог допустить, чтобы сердце воды оценивало по ним человечество. А вот вы, не лучший вариант, конечно, но вряд ли, по большому счёту, хуже меня. Поймите, пока не появляется потребность в смене персонажа, сюда и попасть нельзя. Также как и выбраться отсюда, пока не захочет этот шар. Это он управляет бурями и ураганами, он открывает вход и выход из этого места. А выход может открываться в любую точку океана, хоть прямо к Испанскому берегу. Тех, кто уже тут не нужен, никто не держит. Для того и народ на этом острове, чтобы развозить их, куда скажут. Ну, и ещё для того, чтобы оценивать душу очередного Бога по отношению к этим островитянам. Этому Богу, кстати, приходится и местным управлением заниматься. Но это несложно. Народ здесь добрый, весёлый и вообще, симпатичный. Но уж и Бог должен соответствовать, чтобы ему пузо копьями не проткнули, если мерзавцем окажется. Вот такие дела, синьоры. Всё ясно?

— Что же получается? - Уточнил дон Мигель. - Кто-то из нас должен теперь занять место Бога, а остальные отправятся по домам? И других вариантов нет?

— Еще черепа на палке. - Напомнил Мак-Дугал. - Такой народный обычай. Впрочем, можете немного подумать. До вечера. Потому что вечером уже будет праздник по случаю обновления божественной сущности, или, на худой конец, по случаю умножения числа украшений на символе власти у Микимуки.

— Да уж. - Почесал себе затылок дон Мигель. - Вот, я же говорил…

— Что вы говорили, синьор? - Обрадовался отец Бенедикт.

— Теперь уже не помню. Потому что, заявляю. Я никаким Богом быть не хочу!

— А я, тем более. Да и не могу. Потому что я во всю эту чертовщину не верю, да!

— Синьоры, лезьте-ка наверх. - Посоветовал Мак-Дугал. - Нехорошо выяснять свои мелкие разногласия в присутствии Бога.

*

Четыре дня спустя дон Мигель и Мак-Дугал, уставшие от долгих празднеств с обилием танцев, еды, местной выпивки и местных девушек, расслабленно валялись на песке пляжа. Солнце стояло высоко, но в тени пальмовых листьев можно было блаженствовать словно в раю.

— Даже как-то жалко уезжать. - Посетовал шотландец. - Но! Не расслабляться. Свой долг нужно исполнять до конца.

— Вот. - Вздохнул дон-Мигель. - У меня всё-таки неспокойно на душе. Так ли уж правильно мы поступили? Да ещё этот наш проповедник. Вместо того чтобы пить и гулять, он третий день пытается перевоспитать и наставить на истинный путь аборигенов.

— Бесполезно. - Сказал Мак-Дугал. - Он тут не первый такой. Ничего у него не получится. Тем более, в связи с последними, э… реформами.

— Да уж. - Захихикал дон Мигель. - О! Вон, идут.

Как раз, приближалась депутация островитян, состоящая из правящего элемента и гвардии с копьями. Правящий элемент представлял собой крупную даму, плохо различимую из-за обилия перьев, ракушек, листьев и цветочных гирлянд на неё намотанных. Дама держала в руках главную палку, по-прежнему украшенную всего лишь тремя черепами, а за дамой с подобострастным видом следовал Микимука. Гвардия же также состояла из женщин, на подхвате у каждой из которых было по одному мужчине.

— Ку-Пупакака! - Объявила дама и постучала себя в грудь.

— Да-да, мы в курсе, синьора. - Подтвердил дон Мигель, а захихикал теперь Мак-Дугал.

— Ты, капитана, и ты, капитана! - Ткнула в них пальцем дама. - Вы всем довольный быть?

— Да, спасибо. - Поблагодарил Мак-Дугал. - А как у вас дела?

— О! - Радостно воскликнула дама. - У нас дела хороший! Новый Бога сказать, чтобы все всякий разный язык учить. Кто плохо учить, того палка бить, а кто хорошо учить, того самый главный делать. А я лучше всех учить, вот!

— Это видно. - Согласился дон Мигель. - Так новый Бога хороший?

— Хороший! - Подтвердила дама. - Бога умный. Бога сказать, женщина и мужчина, чтобы одинаковый права иметь. Потому, одна луна, - жить как раньше, другой луна, - жить по-новый! Сейчас как раз другой луна, - потому матриархата, вот!

Тут она восторженно потрясла палкой, а гвардия одобрительно загомонила и замахала копьями. А пока они выражали своё одобрение, вставил слово и Микимука:

— Капитана, - сказал он, - эти девки все очень глупый. Но уж если Бога сказать, то Микимука не спорить. Один луна, - туда, другой луна, - сюда. Это можно. А у вас дома не матриархата теперь?

— Даже и не знаю. - Сказал дон Мигель. - Приеду, погляжу.

— Капитана! - Напомнила о себе правительница. - Тама всё готовый плыть.

— Понятно. - Кивнул Мак-Дугал. - Спасибо, синьора, мы скоро придём.

— А что? - Сказал он, глядя вслед удаляющейся процессии. - Языки учить, - это хорошая идея. Населению надо организовывать разумную занятость. Опять же, и заинтересованность в результатах. А я, вот не догадался. Нет, новый Бога это то, что и надо на данном этапе.

—Ну… - Проскрипел дон Мигель.

—Бросьте. Ну что бы ожидало эту девушку в Испании? В лучшем случае, ей бы досталась роль экзотической игрушки при дворе. Да и то, вряд ли. А здесь… Кто знает, может быть, так вот и появляются великие правительницы вроде Клеопатры. И потом, душа женщины, - это хорошо, может, это то, что до сих пор недооценивает глупое человечество?

—Ладно, что сделано, - то сделано. - Согласился дон Мигель. - А всё-таки, чувствовал я, что женщина на твоей шее, - это добром не кончается.

PS Рассказ товарища