№100 "Ложка дегтя в бочке напалма"

Ложка дегтя в бочке напалма

Война уже два дня как началась, а пятая единорого-стрелковая дивизия, в которой имел несчастье служить рядовой Леонэ, еще не двинулась с места. По лагерю ходили слухи, будто ожидается подкрепление и что-то вроде прикрытия с воздуха. Был завезен свежий напалм, чье качество великий военный гурман генерал Лестерс оценил как неплохое. Надо полагать, оставалось только завести в лагерь соответствующих драконов для испития и последующего поливания вышеупомянутой смесью голов сернийцев. Солдаты готовились к битвам, а генерал Лестерс разгуливал по лагерю довольный до эрекции.

Все шло своим чередом.

О'Шеннон, генеральский поручик вызвал к себе рядовых Леонэ, Майлза, Киднера, Мартинеса и Пиннела. Судя по тому как поручик начал говорить с рядовыми в прошедшей форме ("вы всегда были хорошими парнями", "…ни кто из вас еще меня не подводил", "…и если у нас и были какие-то разногласия, то…") все , включая Пиннела, поняли, что их посылают на чертовски сложное задание.

Наконец совесть поручика О'Шеннона не выдержала, и тот сказал на прямоту:

— Вам поручено чертовски сложное задание.

— Мы это прекрасно поняли, сэр, - сказал Мартинес.

— Валяйте, сэр, рассказывайте, - сказал Дэн Майлз.

И поручик, поежившись (в такую то жару) начал рассказывать.

Там где центральный хребет Урийских гор переходит в Энтильские холмы и где находилось по меньшей мере тридцать небольших водопадов, соединившись с которыми наполнялась силой, чтобы затем исчезнуть в океане, самая полноводная река центрального Междуморья Энэква, по данным айкелусской разведки высадился десант сернийцев. Обезвредить его в задачи группы Грегора, так звали ее командира, не входило (наверняка десант собирался не из молокососов, яркими представителями которых были члены вышеупомянутой группы). Однако в сложившихся обстоятельствах важным было другое - раз десант был высажен именно сюда, значит именно по этой местности будет двигаться армия сернийцев (если, конечно, это не трюк). Для этого дела группе Грегора поручено разместить по высотам дополнительные палантиры*, на тот случай если разведгруппа сернийцев имеет целью уничтожить или перенастроить уже имеющиеся. Для ликвидации же самой разведгруппы врага будет выслан отдельный отряд из хороших парней участвовавших не в одном десятке диверсий, контрдиверсий и зачисток. К заданию требуется приступить немедленно. Промедление - смерть.

Как только поручик О'Шеннон закончил, в кабинет вошел лейтенант Грегор, которого доселе ни кто из членов его группы не видел (И слава богу!).

По первому взгляду (даже если его бросил Пиннел) было ясно, что лейтенант Грегор относится к тому не редкому среди военных типу людей, чьи отцы, деды, прадеды и т.д. погибли на войне. Все видимые части тела лейтенанта были испещрены шрамами, ожогами от напалма и татуировками с именами тех людей и нелюдей, с которыми их владельцу посчастливилось служить. Наверняка многих из них уже не было в живых. Некоторые татуировки были нанесены прямо поверх ожогов и рубцов.

К началу войны стало совершенно очевидным, что Айкелус имеет общее превосходство, причем связанное по большей части с авиацией, тогда как их соперник, Серное Королевство, имеет лишь небольшой перевес в пехоте и артиллерии. Единственной природной преградой на пути сернийцев были Урийские горы. Таким образом, у врага было лишь два способа вторжения на территорию Айкелуса. Сернийцы имели возможность либо напасть через какое-нибудь местное ущелье, либо рвануть напрямую через Энтиль и береговую линию. На первый случай у Айкелуса имелась база Ганнуар, вот уже более трехсот лет функционировавшая в ущелье. На холмах же Энтиля находился лагерь пятой единорого-стрелковой дивизии. Оба лагеря располагались друг от друга на расстоянии более восьмидесяти драконьих миль, что весьма затрудняло соединение войск (или даже, делало его невозможным) в случае прихода сернийцев. На этот случай, командованием в лице покойного Рэя Лоуэла, было принято решение сконцентрировать основные силы в долине в сорока милях от обоих рубежей. Таким образом, база Ганнуар и пятая единорого-стрелковая дивизия должны были сыграть в войне роль (чего греха таить) сфинктера, пока не прибудут основные силы. Иными словами, ребятам предстояло всем полечь во имя родины. Из присутствовавших в лагере пятой единорого-стрелковой, о реальном положении дел знал лишь генерал Лестерс, а догадывались несколько офицеров, часть которых молчало о своих подозрениях из патриотизма, а часть из (более древнего) чувства самосохранения.

Молодой дозорный на 218-й вышке проводил чуть испуганным взглядом группу Грегора. Ребята двигались на северо-северо-запад, в направлении небольшого участка леса, где находилась первая линия палантиров. Необходимо было ее осмотреть на предмет искажений. Для этого в группе имелся связист и маг-любитель рядовой Мартинес.

На месте оказалось, что все палантиры исправны и следов вмешательства сернийцев нет.

Лейтенант Хэннуд, коренастый темный пещерный тролль, обвел взглядом места, где только что его люди закопали свои парашюты. Ровные прямоугольники земли напоминали свежие могилы, так что не заметить их было просто невозможно. Высадка и подготовка к дальнейшим действиям прошли по плану. Одиннадцать членов отряда сейчас должны были разделиться, для того чтобы часть осталась, а другая, возглавляемая лейтенантом Хэннудом отправилась на вражескую базу для совершения диверсии. Всего отряд состоял из четырех орков, трех людей, одного гнома, двух нетопырей и непосредственно самого лейтенанта Хэннуда.

Лейтенант Хэннуд имел богатое связанное с военным делом прошлое. В 1289-м он участвовал в операции "Глухарь", по оглушению и последующему похищению глав Всевидящего Ока, организации, в некотором смысле контролировавшей экономику и политику некоторых стран. После успешного выполнения операции Хэннуд получил своего первого Золотого Голема - второй по почетности орден у троллей после Каменного Голема.

Второй Золотой Голем Хэннуду достался(?)

О том как он получил третьего Золотого Голема, лейтенант Хеннуд ни чего не знал. Как ему объяснили, операция, в которой он тогда участвовал была на столько секретной, что информацию о ней сернийским специалистам пришлось стереть из его памяти. О том, что последнюю свою награду Хеннуд получил не зазря красноречиво говорил шрам на левой руке, полученный от неизвестного колюще-режуще-рвущего предмета. Возможно это были чьи-то зубы.

Вечером к лагерю пятой единорогострелковой дивизии приблизились двое солдат. Один из них был человеком со смуглым, почти бронзовым лицом южанина, одет он был в форму сержанта регулярных войск воздушной пехоты королевства Айкелус. На мушке своего скипетра он держал шедшего впереди тролля. Форма на пленном была заметно изодрана, от скулы его до самого подбородка тянулся свежий продолговатый синяк. Троллем этим был лейтенант Хеннуд. Ведший его солдат заметно хромал.

Над частоколом стен лагеря тряпичной куклой торчала фигура рядового.

— Стой, кто идет, - дежурно произнес рядовой, - Пароль, живо.

Подошедшие остановились. Южанин вышел из-за спины тролля и, не снимая его с мушки, ответил:

— Можешь шлепнуть этого зеленож…го прямо сейчас, а пароля я не знаю. Я из предгорного патруля северо-восточного сектора.

Караульный был рядовым, а как рядовому, думать ему было не положено. И все же он подумал, тем самым проиграв свою первую битву. Подумал о том, что наверняка есть там какой-то предгорынй патруль северо-восточного сектора, упуская из виду то, что вышеупомянутый сектор, если верить компасу, находится в непосредственном тылу его несчасной родины, породившей такого бездарного и не поддающегося муштрованию солдата.

Лейтенант Хеннуд конечно догадывался о том, что солдат окажется именно таким, каким он должен быть после истерической месячной мобилизации, наспех состряпанной запаниковавшим, чуть ли не взятым на понт Айкелусом. Да, собственно говоря, это вообще был еще не солдат, а так - человек.

— Тащи этого урода к Лестерсу, - сказал южанин, - А я пока напишу рапорт и вернусь к себе.

— Слушаюсь, сержант, - сказал солдат и дал сигнал рукой куда-то вниз.

Деревянные ворота, которые во время боевых действий сами бы рухнули под плечами трех таких троллей, как лейтенант Хеннуд, медленно, скрипя, нехотя, словно понимая, какую ошибку они творят, открылись. Враг, кто ровным шагом, кто прихрамывая, проник на территорию лагеря пятой единорого-стрелковой дивизии. Орк под конвоем был отправлен к командующему дивизией, в то время как солдат направился писать рапорт почему-то в казармы.

У бывалого вояки лейтенанта Хеннуда засосало под ложечкой в тот момент когда он увидил генерала Лестерса, того самого Лестерса, который разгромил пьельский десант в 1194-м, сжег короля Одлерина вместе с тридцатью его сыновьями и дочерьми в 1235-м. Того самого Лестерса, который устраивал зачистки чардского населения в 1287-м, лично расстреливал офицеров отказавшихся принимать участие в вышеупомянутых зачистках, собственноручно оскопил представителя ООК прибывшего в Восточный Чард дабы прекращечь айкелусский произвол. Того самого Лестерса, который в период боевых действий пил по утрам кровь врагов Айкелуса. Того самого Лестерса, единственной книгой которого был труд под названием "Методы ведения допросов врага в период боевых действий"* (второе издание вышло под названием "Методы ведения допросов в период боевых действий".)

Генерал Лестерс сидел за столом, когда тролля ввели в помещение. Он медленно поднял голову и взглянул на пленного тем своим взглядом, после которого некоторые его рядовые становились заиками. В наступившей гробовой тишине можно было не прислушиваясь услышать, почувствовать, узреть его дыхание.

— Пленный? - спросил генерал Лестерс.

Хеннуд промолчал, давая четырем офицерам приведшим его, замечательную возможность сказать все самим.

— Так точно, господин генерал, - решился таки ответить один из офицеров.

— Нут так ведите его в комнату для допросов, сейчас я зайду и сам им займусь.

Комната для допросов была на самом деле всего лишь серым, бетонным ящиком с торчащим из стены загнутым куском арматуры вместо стула и вросшим в пол железным столом. Свет в комнату пробивался сквозь крохотное зарешеченное окно находящееся в двух метрах от пола. Хеннуд пробыл в ящике для допросов около получаса, прежде чем там появился генерал Лестерс в сопровождении детины капрала и старика в штатском. На старике был рабочий халат. В кривой, судя по всему, неправильно сросшейся после перелома руке, он держал кейс.

— Ваше имя? - спросил Лестерс.

— Хеннуд сын Герана, лейтенант войск воздушной пехоты Серного Королевства.

Лестерс улыбнулся. Делал он это весьма редко, в связи с чем улыбка у него получилась неважной.

— Весьма наслышан о вас, лейтенант.

— Взаимно, господин генерал.

— Итак, вы не могли бы мне поведать о вашей миссии, пока мы не перешли к допросу? - сказал генерал, указав взглядом на старика в штатском, уже положившего свой кейс на стол.

— С удовольствием, господин генерал. Зная о вашей дотошности при ведении допросов, - Хеннуд улыбнулся каменно, как улыбаются - Между прочим, у вас замечательная книга. Я по ней сдавал экзамен, на третьем курсе.

Старик побрякивал металлом в недрах кейса, иногда вытаскивая из того предметы, при виде которых некоторые допрашиваемые седели.

— Ну так что же, господин Хеннуд?

— Мой отряд прибыл сюда для снятия палантиров, дабы вы не узнали о порядке наступления наших подразделений.

— Сколько вас было?

— Одиннадцать, - честно признался тролль.

— Состав.

Хеннуд описал состав дисантной группы, заменив нетопырей эльфами.

— Эльфы?! - усмехнулся генерал, - Так вы собирались ставить снайперов?

— Возможно, господин генерал. Мы подумали, почему бы не убить напоследок пару тройку офицеров, - последняя фраза была произнесена с чувством огромного сожаления, так, будто речь шла о проигранной лотерее. - Так и доигрались, - добавил он после паузы.

— Когда и где вас нашли?

— Да здесь в горах. Ваши ребята напали на нас внезапно. Убили всех. Остался только я.

— Прямо таки всех?

Лестерс отошел к двери и кивнул старику с кейсом. Затем он повернулся к Хеннуду. Тролль увидел сияющую на его лице улыбку – генерал был сегодня щедр на проявление чувств.

В то время как генерал наслаждался прохладой тюремного коридора, чуть ли не сожалея о том, что не является тут узником, в дверном проеме ведшем в ад называемый плацем, появилась черная фигура, немедленно загородившая собой проход свежего воздуха.

— Быстро иди сюда, недоумок! - закричал генерал Лестерс, и молния, сверкнувшая между концами его рогов, почти на секунду осветила коридорное помещение быстро теряющее свою великолепную прохладу, - Живее, что у тебя?

— Рапорт от сержанта воздушной пехоты Шегардатуа, - ответил подбегая рядовой.

Чуть ли не с рукой вырвав у рядового рапорт, генерал сложил его и сунул в карман.

— Ладно, почитаю на досуге, - устало и как-то презрительно сказал генерал, а затем, не менее презрительно взгянув на рядового, рявкнул, - проваливай ко всем чертям! Живо!

Рядовой поспешно удалился предоставляя генералу Лестерсу замечательную возможность в полном одиночестве наслаждаться не толко прохладой, но и воплями лейтенанта Хеннуда, усиленными замечательной акустикой совершенно пустого бетонного коридора.

Спустя полтора часа заскучав (как у этого парня хватает еще сил столько терпеть, когда же он заглохнет... вынослив, гад - все таки, тролль есть тролль) генерал достал рапорт и начал его читать...

Собственно говоря, на этом вся скука и кончилась. В рапорте, стилистикой смахивающем на письмо, было написано следующее:

" Генералу Лестерсу, командующему

пятой единорогострелковой дивизией,

от капрала Шегердатуа Серного

Королевства, временно повышенного

в званиии до сержанта при упомянутой

выше пятой единорогострелковой дивизии

Дорогой мой Лестерс, чту вас и уважаю. Уважаю не понаслышке, ибо пятнадцать лет назад, еще будучи ребенком я явился личным свидетелем одной из ваших блистательных военых операций, которая, как я узнал уже после того как восстановили сгоревшую от ваших рук школу, была далеко не единственной в вашей карьере, полной побед и триумфов.

Отрезание рук моего старшего одиннадцатилетнего брата и скармливание их вашему личному дракону безусловно было триумфальным. Я искрене жалею о том, что не смог тогда поаплодировать вам, дорогой пан Лестерс, и потому прошу меня простить. Вся трудность заключалась в том, что на крышке погреба, в котором я в тот момент находился лежал труп моей матери.

С не меньшим великолепием, присущим, как я надеюсь, только вам, вы сбросили моего слепого, и от того непригодного к военной службе отца в жернова нашей мельницы. Если это и не подвиг, то, во всяком случае, что-то героическое в этом есть.

К моему величайшему сожалению, я не смог лично присутствовать на вашем бесспорно героическом сожжение церкви, в которой в тот момент укрылись женщины, старики и дети нашего маленького и, конечно, не достойного стольких ваших трудов города.

Очень надеюсь, что вы с легкостью примите мои извинения, пан генерал, учитывая тот факт , что вышеупомянутые события, надо полагать, были вашими обычными "трудовыми буднями" и возможно, стерлись из вашей памяти.

И все же, дабы освежить эту память, спешу сообщить вам, что в тот самый момент когда вы читаете мой т. н. рапорт, я уже перерезал горло вашему связисту и испортил СП* (спутниковый палантир). ежели вы немного задержались с прочтением то, надо полагать, я уже успел отравить ваших милых единорогов (в этом случае, мне думается, следует слегка подкорректировать название вверенного вам подразделения).

дата: 10.7. 1303 подпись "

Генерал понял, что Хеннуд был всего лишь отвлекающим маневром. Напоследок взглянув через глазок на лежащего на стуле без чувств окровавленного лейтенанта (генерал был уверен, что тролль еще жив и ответит за злодеяния учиненные своим товарищем) Лестерс ринулся к выходу.

Оказавшись снаружи, генерал незамедлительно получил информацию от налетевшего на него лейтенанта Мюррея.

— Господин генерал, разрешите обратиться, - глотая воздух, произнес лейтенант, и не дожидаясь ответа, продолжил, - Все наши единороги вышли из строя. Их отравил некто в нашей сержантской форме, скорее всего вражеский диверсант.

— Где он? - спросил генерал Лестерс, бросив взгляд на дюжину медиков, бегущих куда-то, возможно в сторону офицерской части лагеря.

— Он сидит в вашем кабинете...

— Что он там делает?!

— Насколько я знаю, пьет ваше мартини.

— Да я не об этом, болван. Как он туда попал?

— Убил рядовых на посту, затем проник в ваш "предбанник" где отравил газом офицеров Джексона и Ньюмера. У него в заложниках полковник Торелли.

— Больше он ничего не успел натворить? - с некоторой надеждой произнес генерал, хотя уже знал ответ.

— Он уничтожил наш спутниковый палантир.

Генерал Лестерс фыркнул.

От лейтенанта Мюррея несло потом. Лейтенанта Мюррея пошатывало. Было видно, что лейтенант Мюррей запыхался, пока искал командующего базой. Впрочем, сочувствия от Лестерса ждать не пришлось. Он оттолкнул лейтенанта и, засучив рукава двинулся в направлении своего кабинета.

В его голове уже зрел план, по части того, как выйти из сложившейся ситуации. Не смотря на видимую величину проблемы под названием "Капрал Шегердатуа", ситуация была не столь плачевна. Для связи со штабом имелось еще шесть запасных СП, в случае нападения сернийцев единороги все равно не понадобятся, так как дело, даже при самых удачных стечениях обстоятельств кончится штурмом базы, а полковник Торелли, говоря по большему счету, как боевая единица совершенно бесполезен.

Возликовав, генерал Лестерс ускорил шаг. Сейчас он подойдет к зданию для высшего офицерского состава, возьмет свой любимый зеленый (а может, лучше синий) мегафон, для приличия, сделает последнее (оно же первое) предупреждение, после чего даст приказ взять здание штурмом. Затем лично освежует тело пресловутого Шегердатуа, после чего упомянутое тело повиснет на флагштоке, прямо под государственным флагом. Боевой дух солдат, упавший после недавней диверсии, возрастет, особенно после того как он(?) Лестерс прочитает перед ними речь (И так будет с каждым, кто посмеет посягнуть на святую нашу родину... Не спрашивайте, что Айкелус сделал для вас, спрашивайте, что вы сделали для Айкелуса... Пусть лучше наши дочери умрут с верой в Верховного, нежели останутся жить сернийскими язычницами... и т.д. и т.п.).

Все складывалось как нельзя кстати. Как нельзя... нельзя.

Работа капрала Шегердатуа изначально была бессмысленной. Неужели он сам всего этого не понимал? Рискуя собственной жизнью, да что там "рискуя", посылая эту самую жизнь ко всем чертям во главе с Лестерсом, капрал делал нечто совершенно ненужное. При всем при том, это самое "ненужное" на первый взгляд казалось невероятно важным. Как, например, уничтожение спутникового палантира.

Многолетний боевой опыт говорил генералу Лестерсу, что во главе всякого рода диверсионных операций олухи ни когда не стояли и стоять не будут. Диверсия - визитная карточка страны, вступившей в войну, если угодно, ее "Добрый вечер, сосед". И эта самая визитная карточка должна быть выполнена с блеском. Чем изощреннее, коварнее, смертоноснее и наглее диверсия, тем мягче, тише и неувереннее звучит ответное "и тебе, вечер добрый".

Ни уничтожение палантира, ни взятие в заложники полковника, ни даже отравление всех единорогов, наверное, не так сильно подорвало боевой дух солдат как вид бегущего, потного, красного, жалкого генерала Лестерса. Он бежал в сторону тюремного отделения. Бежал потому что понял, что все произошедшее на базе за последние полтора часа было отвлекающим маневром.

Конечно же, бетонный ящик содержал в себе лишь старика профессора лежащего в углу с перерезанным горлом. Разумеется, лейтенант Хеннуд сбежал, через невесть откуда взявшуюся дыру в потолке. Нетрудно догадаться, что дыру эту сделал нетопырь с помощью какого-нибудь устройства прихваченного с собой, или, скорее даже, особой органической кислоты. Так же не было никакого смысла отрицать тот факт, что упомянутый выше нетопырь передал лейтенанту все необходимые для диверсии инструменты.

Генерал Лестерс арбалетной стрелой вылетел на жаркий воздух.

Схватив первого попавшего под руку офицера, генерал прижал того к раскаленной стене тюрьмы.

— Офицер, - задыхаясь произнес Лестерс, - пленный сбежал. Найдите тролля и убейте.

— Найти и убить? - как-то смявшись произнес офицер.

— Ладно, вы все равно не запомните. Тогда просто убейте.

— Слушаюсь, - ответил офицер и, с трудом оторвав липкую от пота рубашку от горячей стены, побежал, раздавая всем попадавшимся соответствующие указания, которые, впрочем, были уже бесполезны.