Зейналов
№116 "Три стихии"

Три стихии

Раньше думал, отучусь себе в центре, дипломчик золотистый возьму и на все четыре стороны. Нынче ведь платят магам программецам нехило. Не то что при императоре Горохе, когда научная магия ходила как заморская ересь и за нее нашего брата в расход могли пустить.

Власть нынче пришла народная, думал. Знай себе грыз гранит науки. Упорно так грыз, аж челюсти сводило. И дело было даже не в том, что война шла с Империей Капиталистического Зла. Просто учиться хотелось. Факультет в Китеже был новый, но престижный, набор – сорок обалдуев на одно место. Отчего не попробовать.

Лет пять хорошей, правильной учебы. А тут как получил диплом, так даже на практику не успел попасть. Опять война. Опять с Империей. Военной кафедры в китежском маготехническом не было, так что в рядовые меня записали сразу и без лишних разговоров. Хорошо, что диплом заценили и отправили в маготряд.

Ребята в отряде были ничего. И пара бывших однокурсников подвернулась. В основном же там отдавали свой долг родине обычные маги базового уровня - те, что шаровые молнии метают и насылают проклятия не только матерные.

Наша троица в маготряде популярностью, ясное дело, не пользовалась. Был там один, чернила стащил, а, представ перед старшиной, свалил все на нас. Мол, руны нехорошие на туалетной бумаге писали с целью, дескать, отправить постового голема в «самоволку» за водкой. Слава Богу, старшина оказался почти своим человеком. Заметил что этими каракулями, что предъявили в качестве доказательств, нельзя голема заставить даже честь отдать старшему по званию.

«Доброхот» загремел во внеочередные наряды. Остальные же «маги-базовики» насторожились.

Не любили нашего брата технаря на фронте. Вроде и в одном окопе спали, и из котла одно чугунного ели, а все равно не любили. Дескать ничего, кроме танков, да големов программировать не умеем. Пока, мол, они, понимаешь там жизнь кладут на поле брани…

А стукнуло первым именно нашего Сашку. Насмерть стукнуло. Снайпер паскудный старшину решил снять а в Сашку и угодил. Меня самого там не было. Даже поглядеть напоследок не успел, хотя, впрочем, чего уж там глядеть. Я тогда, что твой флюгер, на антенне болтался, пристраивая новый палантир к пси-каналу.

Поле брани, говорите, не для неженок технарей. Когда голема огненным смерчем накрывает, а потом самому приходится лезть в это пекло чтобы починить, как говорят там в Заморье, хардвеер...

Потом и Никиту накрыло. Причем обидно так получилось. Из винтовки. Обычной со свинцовой пулей. Незаговоренной.

И ведь неуч стрелял, без магических особенностей, тоже снайпер. Этого мы, кстати, сразу нашли. Баба оказалась. Белобрысая такая. Сразу в слезы. Мне и стрелять в нее не хотелось. Старшина, сам тоже чего-то мягкость проявил, ну совсем странную. Кто-то уже и штаны снял чтобы насилие полезное учинить. А он взял и в ворону бескрылую белобрыску ту превратил. Мол, все равно до своих не доберется. Да и вообще тут мол хороший маг нужен чтобы от настоящей вороны отличить. А так, мол, только и подумают, что крылья животному изверг обломал.

Впрочем, кто тут вообще думает?..

Один я остался. На всю роту один единственный инженер. А на меня танк, самаходка и два голема.

Беды было не миновать. И вот тогда наш нетопырь доложил о готовящемся окружении. К счастью, вместо ожидаемой команды «стоять до последнего, ждать подкрепления», спустили директиву «выходить из окружения, беречь технику». Беречь, легко сказать. Один программец на четыре единицы техники, которая каждые двадцать минут выдает ошибку. Один вот из големов только молодцовый был. Экспериментальная модель, однако ж начинка, операционка – загляденье. Сам мне помогал. Гусеницу на танке сменил без лишних вопросов.

Выходить решили через болота к Горынбургу. Туда бы враг с полной гарантией не сунулся. Кикиморы ведь те еще твари. Патриотки. Чтобы свести их, не дюжую магическую силу нужно иметь.

Шли мы гусеницами, да по топи.

Топь нас встретила москитами. Магии они не поддавались, будто в упор не видели. Мы тогда смекнули, что это леший начудил, против врагов родины. Кикиморы то внешнему колдовству необучены.

Пришлось доставать сетки и класть поверх касок. Однако если вдруг щель где-то в одежде появлялась, то твари тут же в нее лезли. Подтверждение этому – тонкая полоска алой от укусов кожи между перчаткой и телогрейкой.

А вот как добрались до больших болот, так мошкара будто испарилась. Тогда подумали, что наверно леший признал своих и отогнал «авиацию». Кикимор, кстати, видно не было. Это малость насторожило и моего старшину дядю Витю.

Для пресловутых тяжелых боевых единиц пришлось искать сухое место. Оно, конечно, нашлось, но путь был кружный. Предложили было разделиться. Одни через крутую топь прямиком в Горынбург, другие (то бишь я с танками) кругом. Сейчас, мол, военное время, кикиморы потонуть не позволят. Танк или голема они, конечно из грязища, при всем желании, не вынут, но вот солдат анархичному и аполитичному водяному не отдадут. Однако тут директива однозначная - «выходить из окружения, беречь технику».

Краем болот пошли всем отрядом. Странно все было. Если кто не видел кикимор, то может и не заподозрил бы чего. Кикиморы, они как людей увидят, так кричать-визжать начинают. Песни поют. Препоганые, я вам скажу, песни. Ни стыда, ни совести нет у них. При НЭПе деньги клянчили, а то и себя предлагали, особенно солдатам. Ну и леший с ними. Лешие, они при Горохе знатными бандитами вольниками были.

А тут тишина. Что лешие, что кикиморы, будто в топь канули. А последний штрих к обозначившейся картине – кладбище.

Без ворот и даже без забора. Только гниющие кресты, будто выросшие из черной грязи.

Тут, кажись, мне подумалось, что кладбище то необычное. Нет, конечно, ничего магического я в нем не нашел, куда уж мне до настоящих магов чтобы магический эфир зреть. Суть в том, что подумалось - кулацкое то кладбище. В смысле тут «раскулаченных» хоронили. Оно им и место, конечно, подальше, да без ограды, и у болот. Однако неприятно было. Не само то что гробы гнильные из гнильной же земли торчат, а то что по ним вот так вот танками идти надо. С хрустом так идти. Да по крестам. Нет, конечно, человек я не верующий, но все равно как-то боязно. Магия, наука – ну леший с ними. Но может все-таки и Бог есть. Вон заморцы в него верят, кикиморы да домовые боятся. Лешие - бандиты, убийцы, однако и те, слыхал, пост держат. А как под конец жизни в дерево превращаются, так батюшку зовут.

Словом, был я весь в думе, и тут случилось оно самое. То бишь, катастрофа. Мертвые восстали из могил.

Старшину хотели взять. Рука из могилы рванула - кости да ошметки гнилого тела. Сильно хватила старшину за ногу. Тот аж вскрикнул. Но по старой военной привычке примолк тут же. Дядя Витя шел, как обычно впереди. Ну и тут как схватили, так сразу упал. Мы тогда подумали чего там. Подбежали двое, начали тащить - он кричит.

Тут он сказал, хоть и больно было – «Пьют. Силу пьют, гады». Ну тут наши и заметили руку мертвяцкую. Один тут сразу по руке поганной ледяным лезвием. Но не тут то было. Старшину здорово к земле приковало. Смекнули тогда мол не простое то проклятие. Не старое, а новое и сильное. Тут как раз еще одного в арьергарде прихватило. Причем как следует. Будто распятый, лежал салага на земле, скованный по рукам и ногам проклятыми костяшками.

Ну тут мы все поняли кто есть кто. Знаете одно дело чистый и честный бой, другое дело встреча с такой вот поганой и блин, профессиональной некромантией. Кто-то из наших рванул спасать своих, а кто полез «отдыхать» на танки. Честно скажу, я был из первых.

Ну что я мог сделать – схватил тесак из танкового запотсека и, толкая Гадов, трусливо облепивших «боевую единицу», дернул к старшине.

Не знаю что там на счет магии, но вот против тесака приема у заговоренных мертвяков явно не имелось.

Дядя Витя хрипел и давился:

— Не то тут что-то, Глебыч. Слишком уж круто нас зацепили, гады. Здесь он где-то - сволочь. Давай уж сам. На тебя одного надежда.

Ясень пень, на меня.

Я осмотрелся. Гляжу того, что на болотной жиже распяли, наши уже освободили. Так что теперь вся наша рота полным составом сгрудилась на танке и самоходке. Последняя, кстати, медленно, но верно проваливалась в трясину.

А вот от вида мертвяков меня порядком передернуло. Повылезали они и нахально пытались взобраться на так дорогие нашему командованию «боевые единицы». И вот хорошо заговоренные были гады. Ни молнии ни огонь их не брали.

Все что мне оставалось тогда делать так это рвануть к голему. Тому что поновее. Ну, бумага, кисти и чернила были при себе. Быстро начертив нужную команду, вставил скрученный листик в лоб бездушному братцу.

Голем, молодчина, все понял. Максимально быстрым для себя шагом, рванул к танку.

Ох с какой надеждой смотрели на меня тогда эти маги. С каким уважением. Ни до, ни после этого взглядов таких я уже не видел. Я аж застыл, любуясь.

Тут кстати голем мой пошел крошить кулацких мертвяков. Хорошо так крошил. Без лишних движений - быстро и аккуратно. Кувалдами своими мял как тесто костлявую болотную гниль, а потом в болотную же землю и втаптывал.

Тут потом черед настал и самоходку освобождать.

Сам я, кстати говоря, не стал ждать. Как освободился танк, я сразу рванул к нему, забрался в кабину и настроил локатор.

Здесь он был, гад. Рядом совсем – саженях в ста от танка. Локатор нежно так чиркнул по нему синей полоской чистого направленного магического эфира.

Некромант чертов.

Ну что я, программист, знал о некромантах. Они ведь - редкость. Понял одно - когда любой средней паршивости маг на его месте снял бы меня, загубившего всю эту паршивую засаду, огнем, льдом или молнией, этот и не чесался. Стало быть, и чесаться то было нечем. Просто не умел стихии подчинять.

Все стало на круги своя. План обрисовался четкий и, как мне тогда казалось, вполне успешный. По плану некроманту предстояло весьма скоро оказаться в могиле, рядом со своими подопечными.

Я вспомнил о центре передачи рунопротоколов, что в танке. Достал блокнот. Начертил программу. Сунул в базу самого танка. Нажал «отослать адресату».

Эх, молодчик мой голем. Сразу рванул к тому холму, где засел некромант, ломая по дороге вылезающих из земли гадов.

Расслабился я тогда чисто душевно. А так сел писать следующую программу. На этот раз второму голему – чтобы моих магов охранял.

Пока писал, смотрю, а братец то, которого я по душу некромантера послал, стоит на холме и не шевелится. Досада жалкая – ведь все полгода, что при мне торчал, без сбоев работал. А тут...

Залез я в запросник. Там все в норме – «задание выполняется».

Как же это оно выполняется, когда сам исполнитель будто к земле прирос?!

И ведь я тут и подумал бы что прирос. Да только противник мой не маг, а некромант. А некроманты – это существа особые, от нас от обычных людей, как и от магов отличаются.

Хотя я подумал, что мы знаем о некромантах? Если на сотню обычных людей один кое как чувствующий и контролирующий магические поля, то наверно на тысяч двести таких вот средней паршивости магов один некромант. Их кажись, даже меньше чем Настоящих магов. К тому же некроманты, как правило больше с предметами своей работы общаются чем с живыми людьми, так что и от политики они бывают далеки, не говоря уже о войне. А с этим, выходит, нам и вовсе не повезло – зеленная ворона среди белых ворон.

И вот эта зеленная ворона сейчас кажись, сделала нечто такое, что мой голем стоит и не может выполнять задание. Я перепроверил данные - все в норме, повреждений нет, моторные функции в идеале, и, в данный момент задействованы с целью втереть противника в болотную грязь.

Что я сделал потом – расширил полосу приема магического эфира. До предела расширил.

И голем пошел. Медленно, но пошел.

Я тогда подумал, что некромант тут и убежать может. Бросил взгляд на локатор, но тот показал, что враг на месте и, более того, не двигается.

Голем пошел быстрее, тот второй, что ходячие трупы сейчас давил, точно не догнал бы. Тому же дорога шла на спуск.

Тогда мне показалось что конец, что комедия кончена, что голем мой, образцовый экспериментальный продукт энского завода, которому явно полагается премия, взмахнет своими кулачищами и раздавит тварь.

Нет, все-таки холодок у меня внутри остался. Особенно стало не по себе, когда взглянул на локатор. Тот показывал, что падаль та мертвяцкая знай себе стоит на месте и не думает удирать.

Опасение подтвердилось. В каких-то двадцати саженях от врага братец голем опять остановился как вкопанный.

Нет. Ненадолго. Пошел. К нам пошел. Обратно. Как же так, брат?!

Я тогда, кажись, даже всхлипнул от обиды. Мол, не бывает так чтобы родной, пусть и бездушный голем на своих шел.

Вышиб я люк, так что плече заболело.

— Братцы, помогите! Шлите эфир на ретранслятор.

Эх вот если бы тогда у меня хватило сил, времени и желания полюбоваться как «братцы» стали мне помогать.

Вернулся я на свое кресло и приметил тут же, как забегали синие волны эфира в сторону приближающейся точки. Как точка поглощает эфир и замедляет ход.

А вот и другое было интересно - некроманта эфир будто и не замечал. Синие волны магической энергии, которые не то, что на человеке, на собаке, кикиморе ломаются, проходили некроманта насквозь, будто и не было его вовсе.

Голем остановился, родимый. Развернулся и помчался обратно в сторону некроманта.

Так бы и пошел но вот канитель опять продолжилась – уже на холме голем встал столбом. В обзорное окошко я видел, как трясет моего голема. Судорога сначала прошлась от головы до пят. Потом он замер. И тут к нему будто ток подключили. Трясся, размахивал здоровенными своими руками. С мину я наблюдал, как его неизвестная сила мучает. Жалко было как живого.

Голем упал.

Ну все, подумал, конец. Просканировал родного напоследок - и что вы думаете? Все в норме - система функционирует, ни командных, ни реестровых ошибок нет.

В обзорное окошко я увидел, как на холме шевельнулось что-то черное. Солнце как раз садилось, и все происходящее вырисовывалось в контражуре. Голем встал, слегка качнувшись. Затем очень медленно пошел к нам.

Даже и проверять не хотелось, что там не так внутри голема. Потому что «не так» было категорически все. Прежде чем выйти из машины, я кинул взгляд на экран локатора. Синяя точка, обозначавшая положение некроманта, удалялась. Причем с довольно приличной для человека скоростью.

Значит, возможно, и с точки зрения противника, с големом не лады. А может, он и проклятие какое-то очень сильное наслал таки, и теперь знает, что голем нас придержит. Хотя нет. Ежели знал бы такое проклятие, то давно бы использовал.

Нет. Не так что-то с големом. И идет он как-то странно. Вон крендели ногами вписывает, что пьянчуга какой.

Я вылез на башню. Голем шел не к нам, а в сторону – туда, где был лес. Получается что прямо в лапы врагу. Ведь и полверсты не пройдет, как его, потерявшего управление, сшибут из самоходки.

Даже не знаю, зачем я это сделал – просто побежал за ним. Нет, убить он меня не убьет. Где ему там. Мне даже показалось, что не способен он теперь убить кого-то. Просто показалось.

Догнал.

Подбежал спереди и сунул в лоб мятую бумажку с заклинанием остановки. Не остановился.

Дальше уже я начал нести нелепицу. Отговаривал. По-обычному. Словами. Как людей отговаривают. Умолял, просил, угрожал.

Мы уже подходили к лесу. В этот момент голем только на секунду остановился. Он развернулся ко мне.

Вот тогда я и подумал что мне конец.

Обычный средний голем, если доберется до самоходки, запросто дуло может не то что согнуть, узлом связать. Мой же голем, не замахиваясь, толкнул меня в ушибленное незадолго до этого плече, и я остался жив…

До Горынбурга мы добрались дня через три. Эвакуация шла полным ходом. Сюда уже были передислоцированы две дивизии с более спокойного северного фронта. Ходили слухи о том, что светит тут большой бой, особо подкрепляемые тем фактом, что со дня на день должен был воздухом добраться в Горынбург сам маршал Никита Добрынич.

Нам выделили под жилье местный детский сад. Тут же оказалась еще одна рота, также как и мы отбившаяся от основных сил и улизнувшая из окружения. Ребята оказались зажиточные – вытащили мятую алюминиевую бочки, и стали поить нас из нее самогоном.

Меня вот только вливаться в общий тот коллектив ни как не тянуло. Ночью я не спал. Встречал утро таращась на розовеющую статую невинно сожженного попами Горыныча.

Я тогда думал о том, что среди магов не так много попадается ребят, что могут работать с той же маготехникой, ну или просто-напросто программу рунами задать. Дело вовсе и не в том, что магов не так уж много. Просто, наверно, в людях сама эта охота учиться пропадает после того, как почуют в себе силу колдовать – стихии подчинять своей воле. И потому вот тогда, именно тогда сложно мне было объяснить тем кто сидели и бодяжничали в детской песочнице самое главное, по поводу того ЧТО произошло на том кулацком кладбище.

А главное, самое главное было в том, что голем не подчинился. Он ушел в лес, и уж наверняка теперь его и нет вовсе. Главное было в том, что голем стал разумным. Разумным, возможно благодаря скрещению трех сил – магии, некромантии и инженерной мысли.

И то что меня больше всего в тот момент беспокоило, так это то, что повторить этот опыт вряд ли удастся в ближайшее время. Это была случайность, невероятная случайность, которая позволила создать искусственный разум - существо, наделенное знанием, интеллектом и, возможно, душой.

В тот день я твердо решил, как окончится война, по возвращении в Китеж, поступить в аспирантуру.