samename
№133 "Барашек"

Барашек

— В общем-то, нет, — говорит дракон.

Дракон стоит спиной к окну, и Ланцелот с удивлением замечает, что силуэт дракона гораздо сильнее напоминает человеческий, чем Ланцелот мог вообразить. Пожалуй, только голова собеседника непропорционально мала, да из-за широких плеч выглядывают краешки крыльев — впрочем, в утренних сумерках их вполне можно принять за рукоятки мечей. Плащ посвободней, думает Ланцелот, накидка — и чудовище не отличишь от человека.

Дракон, не догадывающийся о размышлениях рыцаря, понимает его молчание по-своему.

— Было бы абсурдно, — говорит он, тщательно подбирая слова, — поедать местных жителей. Тем более, прекрасных дев. Даже если допустить, что я испытываю слабость к человеческому мясу, а это, поверь, не совсем так, меня не слишком интересуют душевные качества обеда или особенности его личной жизни.

Ланцелот молчал, внимательно отслеживая каждое движение врага.

— Если же тебе нужны сокровища, то и здесь я не могу быть полезен. Наш город живет довольно скромно. Мы не голодаем, но значительных запасов золота и драгоценных камней в казне нет.

Договорив, дракон сделал резкий шаг в сторону, но остановился, как только Ланцелот потянулся за оружием.

— Хочешь вина? Не бог весть что, если честно, но пить можно.

Когда до города оставался примерно час езды, лошадь Ланцелота повредила ногу, так что ему пришлось спешиться и вести хромающее животное под уздцы. Поначалу его это не слишком расстроило, однако в пути коня и пешего всадника нагнал ливень, и когда Ланцелот различил в неуверенном сумеречном свете городские ворота, ни одной сухой нитки на нем уже не осталось. Только сумка, толстая кожаная сумка с вещами, слава богам, непроникаема для влаги. По крайней мере, Ланцелот очень на это надеялся.

Ворота оказались распахнуты настежь. Стражи не было.

Он вел лошадь по пустым улицам, вдоль крепких деревянных домов, темных и неприветливых. Прошел мимо мастерской жестянщика и нескольких магазинчиков — все закрыто. Наконец, ему повезло. Торговец травами еще не успел закупорить лавку, и у него Ланцелот узнал, как пройти к таверне.

— Нам неприятности не нужны, — бросил вслед торговец.

Он был совсем старый, маленький, как гном, с всклокоченной бородой.

— Я вас от них избавлю, — улыбнулся Ланцелот.

В таверне было тепло и сухо. Хозяйка зачем-то записала его имя печатными буквами в журнал, поставила дату и, не откладывая перо, поинтересовалась, какое дело привело Ланцелота в город.

— Дракон, — ответил Ланцелот.

— У нас уже есть дракон, — сказала хозяйка.

— Дура, — оборвал ее муж, протиравший бокалы за стойкой. — Он пришел убить дракона.

— Ах, — сказала хозяйка. — Так вы рыцарь?

Ланцелот кивнул. Конечно, он рыцарь. Кем еще он может быть?

— Я пришел покончить с ним, — сказал он хозяйке.

Она бросила взгляд на мужа и поставила рядом с именем Ланцелота в журнале крестик.

— Деньги вперед, — сказал муж.

Ужин подали простой, картошка да мясо, но горячий и сытный. Ланцелот, успевший еще до трапезы переодеться в сухое, откинулся к стене и закрыл глаза. Только теперь он почувствовал как усталость обволакивает и затягивает в блаженную дрему. Надо бы подняться в комнату, подумал Ланцелот, не дело засыпать за столом, когда вокруг чужаки, но здесь было так тепло, так уютно, так безопасно, и никаких сил на то, чтобы открыть глаза и встать, попросту не оставалось.

— Простите, — услышал он сквозь пелену тоненький голосок, — это вы приехали убить дракона?

Ланцелот очнулся. Перед ним стоял невысокий полноватый мужчина в сером костюме. И костюм, и его хозяин явно знавали лучшие времена, но хранили верность друг другу — скорее, по привычке, чем по какой-то другой причине.

— Я — координатор вашего подвига, — пояснил мужчина. — Во всем должен быть порядок.

Чтобы окончательно проснуться, Ланцелот жестко потер виски. Глаза горели. Таверна, как ему казалось, ходила ходуном, и мужчина, стоявший перед ним, раскачивался справа-налево вместе со стенами.

— Во всем должен быть порядок, — повторил мужчина. — Прежде чем сразиться с драконом, нужно покончить с небольшими формальностями.

— Послушайте, — сказал Ланцелот. — У меня день был ни к черту. Я устал. Сейчас я лягу спать, утром убью дракона, — и вы будете свободны.

Мужчина отрицательно замотал головой и вытащил из заплечной сумки стопку бумаг.

— Так нельзя, — сказал он. — Я понимаю, что для вас это, наверное, дело привычное. Но у нас не каждый день убивают драконов. Это заметное событие, которое должно быть отражено.

Ланцелот не понял, что и куда нужно отражать, и хотел возразить, но мужчина угадал его намерение и чуть ли не проткнул его похожим на сосиску указательным пальцем.

— Кроме того, — сказал мужчина, — перед сражением вы должны как можно больше узнать о драконе, познакомиться с историей нашего города, а также с хроникой нашей борьбы с драконом. Смею вас заверить, мы тут тоже без дела не сидели.

Голос его, пока он говорил, становился все выше и выше, и Ланцелот понял, что может оскорбить этого человечка, если хотя бы не сделает вид, что слушает его.

— Хорошо, — кивнул Ланцелот. — Валяйте.

— Марта! — крикнул координатор. — Неси чернильницу и перо!

— Имя?

— Ланцелот.

— Но это же не настоящее ваше имя?

— Конечно, нет.

— Но вы хотите, чтобы вас записали именно так?

— Да.

— Хорошо.

Мужчина аккуратно вывел на бумаге «Ланцелот (27)».

— Сейчас сорок третий год, — возразил Ланцелот.

— Конечно, — сказал мужчина. — Это не год, а порядковый номер. У вас популярный псевдоним. Возраст?

— Двадцать два.

«Двадцать два» написал мужчина, смешно зажимая язык между зубами.

— Знаете что, — сказал он Ланцелоту. — Уезжайте. Вам двадцать два года, а здесь вы найдете только смерть. Вы не знаете дракона. Вы не сможете его убить.

Ланцелот улыбнулся.

— Марта! — крикнул мужчина.

— Да что тебе?

К столику подошла Марта. Ланцелот обратил внимание на ее руки, все в ожогах.

— Скажи ему, Марта, — сказал мужчина. — Ему всего двадцать два.

— Уезжайте, — сказала Марта. — Мы уже устали хоронить рыцарей.

— В этот раз вам придется хоронить дракона, — это уже Ланцелот.

— Они все так говорили, — вздохнул мужчина.

— Он заплатил вперед, — пожала плечами Марта.

— К тому же, — сказал мужчина, — вам не кажется, что это, простите, вторично? Это ведь так старо: назваться Ланцелотом, победить дракона. И все ради чего? Если ради славы, так ваша слава ровным и тонким слоем ляжет на каждого Ланцелота в стране. Если ради нас, так мы вас об этом пока не просили. Зачем это вам? Это не ваш город, это не ваш дракон.

— Мне рассказывали об этом, — снова улыбнулся Ланцелот. — Вы одни из тех, кого изуродовал дракон. Вы так им запуганы, что даже подумать боитесь о противостоянии. И, возможно, попытаетесь помочь дракону справиться со мной. Но я все равно вас освобожу.

К столику подошел муж Марты. Ланцелоту он не понравился, слишком хмур.

— Им просто жаль тебя, дурак, — сказал он Ланцелоту. — У тебя нет ни одного шанса против него. Он тобой даже не поперхнется.

— У меня есть секретное оружие, — рассмеялся Ланцелот. — Вы только скажите, когда вы поведете в его логово прекрасную деву, чтобы я мог ее спасти в последний момент.

Наутро Ланцелот снова встретился с координатором. Оказалось, что тот работает в городском архиве, но, когда в город заезжают рыцари, помогает им освоиться и одолеть дракона. Правда, ни одному рыцарю это пока не удалось, и город даже организовал отдельное кладбище для героев, павших в неравной битве. Архивариус отвел туда Ланцелота, вероятно, надеясь, что вид почти одинаковых, наспех сделанных, крестов приведет юношу в чувство.

— Дракон уже знает, что вы здесь, — сказал архивариус. — Но это ни к чему вас не обязывает. Вы в любой момент можете отказаться. Он, в общем, не так и плох. Тиран, конечно. Куда ж без этого. Но не самодур. Не самодур.

— Я не собираюсь отказываться, — сказал Ланцелот. — Когда я могу его увидеть?

— Это не так просто, — поджал губы архивариус. — Дело в том, что мы совсем недавно уже принесли в жертву одну прекрасную деву, и нам бы не хотелось приносить кого-то в жертву вне очереди. Мы прекрасно понимаем, что вами движут благородные мотивы, но…

— А просто пойти и убить его я не могу? — удивился Ланцелот.

Архивариус замялся.

— Конечно, можете. Но сами подумайте, как это будет смотреться в летописи? На мой взгляд, вариант со спасением девы гораздо симпатичнее. Да и куда вам торопиться? В мире осталось не так уж много драконов. А этот никуда от вас не убежит.

Ланцелот кивнул. В этот момент они проходили мимо могилы Ланцелота Пятнадцатого, сразу за которой шел огороженный участок земли без креста.

— А что стало с шестнадцатым?

— Уехал, — сухо бросил архивариус. — Все тренировался, тренировался, а потом уехал. Пьесу про нас написал, скоморошье. Не видели часом?

— Думаю, видел.

— Враньё на вранье, — сказал архивариус. — Мы его как своего приняли, вырастили, можно сказать, и что в итоге? Дракон, якобы, пытался его убить в первую же встречу, да еще горожан подговаривал. Тьфу!

— А это не так?

— Конечно, нет, — сказал архивариус. — Дракон почти не выходит из замка. Дракон соблюдает правила. К тому же, если бы дракон хотел, чтобы мы убивали странствующих рыцарей, мы бы убили вас еще вчера. Но он не хочет. Ему, в общем-то, симпатичны рыцари, и он против ненужных смертей.

— Но все эти люди погибли, сражаясь с ним, — Ланцелот провел рукой над скромными крестами, под которыми лежали многочисленные Ланцелоты, Роланды и Галахады.

— Почти все, — кивнул архивариус. — Восемнадцатый Ланцелот простудился и умер. Двадцать второй был так стар, что не дождался битвы. Галахад-четвертый прожил здесь всего неделю, но ему был нужен только белый дракон, и он, слава богам, уехал. Двадцать четвертый и двадцать пятый Ланцелоты встретились в городе и повздорили между собой, так что к дракону отправился двадцать пятый, а двадцать четвертый оказался здесь. Впрочем, двадцать пятый вскоре к нему присоединился.

— А это, — остановился Ланцелот перед свежей ямой, — для меня?

— Во всем должен быть порядок, — сказал архивариус.

День проходил за днем, листья на деревьях пожелтели, а потом сорвались и закружились вдоль земли, а дракон все не требовал прекрасную деву. Ланцелот скучал. Он подружился с местным конюхом, который обещал ему всяческую поддержку в борьбе с драконом, поддержку от людей, как сказал конюх, не готовых жить в рабстве, но их разговоры так и оставались разговорами, потому что к дракону Ланцелота просто не пускали. Каждый вечер он подходил к высокой изгороди, над которой угрожающе нависал черный замок, но ворота были закрыты, а в замке, казалось, никого не было — только изредка да мелькнет неверная тень.

Прекрасных дев в городке тоже было немного. Жители этой местности были крепко сбиты, с круглыми как луна лицами — и дочери у них были такие же, невысокие, плотные, ничем не напоминающие прекрасных дам, которыми заполнены страницы рыцарских романов. В первые две недели девы частенько приходили посмотреть на Ланцелота и, выйдя из таверны, он тут и там встречал местных девушек, которые краснели и хихикали, завидя его. Со временем интерес к чужаку угас, но при случайной встрече на улице девы по-прежнему улыбались и опускали глаза.

— Последний рыцарь, — объяснил ему архивариус, — приезжал семь лет назад. Отвыкли.

И замер, как будто хотел добавить что-то еще.

— Знаете, — сказал, наконец, архивариус. — Давайте я вас кому-нибудь представлю. Может, кто из местных девушек вам все же приглянется, а там, глядишь, и осядете. Дался вам этот дракон.

— Вы что, шутите?

— Вовсе нет. Такие случаи, пусть нечасто, но бывали. Если верить летописям, Галахад-второй отказался от совершения подвига, женился и долгие годы жил вместе с нами.

— Но я видел его могилу!

— Он умер от старости, но городские власти решили, что он более других достоин места на рыцарском кладбище.

— Единственный, с кем я по-настоящему хочу познакомиться, это дракон, — отрезал Ланцелот.

К зиме Ланцелот обнаружил, что нательная рубаха, прежде свободная, теперь плотно облегает тело. Озадаченный, он погладил едва заметное, но все же брюшко, и понял, что этот город с его приветливым архивариусом и сытными ужинами у Марты затягивает его, как затягивает болото зазевавшегося путника. В тот же вечер он отправился к архивариусу и сказал, что ждать более не намерен. Или город называет точную дату сражения, или Ланцелот идет к дракону прямо сейчас, — а там будь, что будет. Архивариус грустно кивнул, но сказал, что сам принять такое решение не может, — дата всегда назначается после коллективного обсуждения. Поэтому они вышли из архива, забежали за бургомистром, захватили городского врача и отправились в таверну.

— Город готов сделать вам последнее предложение, — сказал бургомистр, когда все, включая Марту, расселись за широким столом. — Отступитесь, и сможете остаться с нами. Нам не помешает крепкий и сильный мужчина, знающий толк в оружии. Мы могли бы вас сделать городским защитником. У вас будет дом, со временем появится семья. Вы сможете стать гражданином и принести много пользы нашему городу.

— Мы обсудим это после моей победы, — согласился Ланцелот.

— Никто и никогда, — покачал головой бургомистр, — не мог победить дракона. Каждый раз в замок отправляется странствующий рыцарь, а на следующее утро мы хороним его обезображенный труп. Здесь жили наши деды и наши отцы, теперь здесь живем мы, и никому за сотни лет не удалось одолеть дракона. Он всегда выходит победителем.

— В общем-то, — вставил архивариус, — дракон почти не доставляет нам неудобств. Конечно, он страшен и жесток, и нам приходится кормить его, но, с другой стороны, он отпугивает от города разбойников и завоевателей. Благодаря дракону, мы живем спокойно и мирно.

— Не говоря уже о туризме, — сказал бургомистр. — В мае мы проводим фестиваль дракона, и в этот день он вылетает из замка и пускает огонь.

— Очень красиво, — подтвердил архивариус.

— Нам нравится этот дракон, — сказала Марта.

— Марта! — оборвал ее бургомистр и продолжил. — Говоря коротко, мы просим вас отказаться от вашей идеи. Дело не в том, что нам нравится дракон — как дракон может нравиться, это, в конце концов, злобное чудовище — а в том, что вы положите свою жизнь зазря. И хотя вы почти чужой нам, мы хотим дать вам шанс. Вы молоды, и даже если не останетесь с нами, всегда сможете совершить какой-нибудь другой подвиг.

— Говорят, в лесах к востоку завелся волк-людоед, — сказал архивариус. — Он уже загрыз ребенка и какую-то бабку. Крайне опасен.

— Стойте, — поднял руку Ланцелот. — Я ценю вашу заботу, пусть в основе ее и ужас, в котором вы боитесь признаться даже себе. Но вы не знаете самого главного. В отличие от своих предшественников, я действительно убью дракона. Все, что мне нужно, это прекрасная дева. Ведь все должно быть по правилам, правда?

Он поставил на стол дорожную сумку, вытащил из нее завернутые в полотно предметы и развернул ткань.

— Что это? — спросил архивариус.

— Это пистоли, — сказал Ланцелот. — Последнее слово техники. Я могу убить дракона, даже не приближаясь к нему. Стоит мне захотеть, и маленький свинцовый шарик вылетит из этой трубки и попадет дракону в глаз. У меня два пистоля, в каждом по два патрона. Стрелять я буду в голову.

— Это ничего не изменит, — возразил бургомистр. — С арбалетом на него уже ходили.

— Это не арбалет, — сказал Ланцелот. — Здесь совсем другая скорость стрельбы. Так вы дадите мне деву или нет?

— Марта? — спросил архивариус.

— Я схожу, — кивнула Марта. — Но мне все это не нравится. Лучше бы мы его отговорили.

— Марта?!

— Она уже несколько раз ходила к дракону, — объяснил архивариус. — Если вместо Марты придет кто-нибудь еще, дракон подумает, что с ней что-то случилось. К тому же, ее муж кормит дракона, так что они неплохо знакомы.

Марта разбудила его до рассвета. У нее, объяснила она, хватает забот по хозяйству, так что чем раньше они покончат с драконом, тем лучше. Они вышли на улицу и пошли по тонкому снегу к черному замку. И хотя час был ранний, на улице было полно людей. Все смотрели на Ланцелота с любопытством и, кажется, с жалостью. Ничего, подумал Ланцелот, не пройдет и часа, как все изменится.

Марта отперла калитку и пропустила Ланцелота вперед. Еще несколько шагов и он оказался перед черным проемом.

— Стойте! — крикнула Марта, и он остановился.

— Так нельзя, — сказала она. — Нужно дождаться приглашения.

Из черного зева пыхнул огонь, и Ланцелота обдало жаром.

— Кто смеет беспокоить меня? — прорычал дракон.

— Это я, Ланцелот, пришел покончить с тобой, грязное чудище, — сказал Ланцелот.

Замок молчал. Ланцелот оглянулся на Марту, она пожала плечами.

— Тебе дается последняя возможность уйти, — прорычал дракон. — Если ты повернешь сейчас, никто не усомнится в твоей отваге. Если ты повернешь сейчас, менестрели всей страны разнесут весть о том, что ты мог победить меня. Если ты повернешь сейчас, я поклянусь, что больше не буду пожирать прекрасных дев, — по крайней мере, до тех пор, пока ты в городе.

— Не отговаривай меня, трусливая тварь, — крикнул Ланцелот.

— Если ты повернешь сейчас, то останешься жив, — сказал дракон.

— Я убью тебя, — крикнул Ланцелот.

— Хорошо, — сказал дракон после паузы. — Спасибо, Марта. Теперь рыцарь может войти. И пусть вечером мне приведут барашка.

Ланцелот шагнул внутрь и после длинного узкого коридора попал в огромный зал, занимающий, казалось, всю внутренность замка. Серые стены, пыльные зеркала вдоль стен, высокие узкие окна, через которые еле пробивается неуверенный утренний свет. Дракона не было.

Но вот от одной из стен отделилась тень. Дракон оказался меньше, чем Ланцелот ожидал. Что ж, тем лучше. Ланцелот тянется за оружием.

— Я ведь пытался тебя отговорить, — говорит дракон. — Весь город пытался тебя отговорить. Архивариус рассказывал тебе, что ожидает рыцаря, который поднимет на меня руку. Бургомистр предлагал тебе работу и кров. Марта за последний месяц ни разу не напомнила тебе о том, что деньги, которые ты уплатил авансом, давно закончились, а тех монет, что остались у тебя в кошельке, наверняка не хватит, чтобы расплатиться. Так зачем ты хочешь убить меня?

— Затем, что ты бесчестный и подлый убийца, — говорит Ланцелот, — который держит в страхе местных жителей.

— Разве я кого-нибудь убил, пока ты жил здесь? — удивляется дракон.

— Разве ты не разоряешь посевы, не сжигаешь по злобе местных крестьян, не пожираешь прекрасных дев?

— В общем-то, нет, — говорит дракон.

Они сидят друг напротив друга в мягких креслах. В зале светлеет, и теперь Ланцелот может разглядеть морду дракона. У Ланцелота не очень богатый опыт по этой части, но ему кажется, что дракон чудовищно стар.

— Но почему же местные жители считают иначе, — не верит дракону Ланцелот.

— Они говорят иначе, — поправляет дракон. — Потому что я защищаю их. Любому маленькому городу нужен дракон. Если бы меня не было, они бы меня придумали. Одни только рассказы о моих зверствах отваживают от этого города беды. Они забыли о том, что такое война, потому что никто из завоевателей не хочет связываться с драконом. В окрестных лесах нет ни злобных хищников, ни разбойников, потому что у города есть я. И они говорили тебе об этом, ты просто не хотел слушать. Они не могли лишь сказать того, что я довольно мирный дракон, потому что это не та весть, которую они хотели бы разнести по всему свету. Но они сделали все, чтобы ты сюда не пришел.

— Они сюда тоже не заходят, — говорит Ланцелот.

— Это для их же блага, — говорит дракон.

— Но теперь я здесь, — говорит Ланцелот.

— Теперь ты здесь, — соглашается дракон.

На столе перед Ланцелотом стоит хлеб и сыр. Ланцелот отламывает кусочек сыра.

— А конюх? — вспоминает Ланцелот.

— А конюх — дурак, — говорит дракон.

— И что же мы будем делать? — спрашивает Ланцелот. У него уже слегка шумит в голове, и ему кажется, что он немного понимает дракона, что он на своих плечах чувствует одиночество гордого существа, которое вынуждено коротать свой век в краю трусливых архивариусов и бургомистров.

— Мы допьем это вино, — говорит дракон. — А потом дракон убьет рыцаря.

На последнем слове он бросается к дальней стене. Пока дракон бежит, а бежит он очень быстро, глаз едва ли может уследить за ним, за его спиной раскрываются широкие крылья, шаги становятся все шире, и на последнем шаге дракон взлетает. Завороженный Ланцелот наблюдает как дракон поднимается все выше и выше, к росписи, на которой тоже изображен дракон, и видит, как дракон и роспись сливаются вместе.

Из пасти дракона вырываются огоньки пламени, и вот уже стрела огня летит вниз, прямо на Ланцелота. В последний момент рыцарь успевает отклониться немного в сторону, но поздно, его левая рука обожжена, а если бы не латы, он бы сам превратился в горящий факел. И это больно, очень больно. Ланцелот стреляет вверх почти вслепую и немедленно падает на землю, откатывается вправо и, лежа на спине, стреляет еще раз. Сначала ему кажется, что это промах, а затем дракон падает. Дракон падает очень медленно, словно воздух превратился в густой кисель, но недостаточно медленно, чтобы Ланцелот мог увернуться. Рыцарь закрывает глаза. Последнее, что он слышит, как со звоном разрываются под тяжестью чудовища латы.

Он выходит из забытья медленно и неохотно. Вокруг темно. Наверное, уже вечер, думает Ланцелот, отмечая неподвижную тень, лежащую слева от него. На теле Ланцелота, кажется, не осталось ни одного живого места, все жжет. Резкая боль добралась чуть ли не до суставов. Как будто Марта выкручивает белье, думает Ланцелот. Но больнее всего спине, поэтому он заставляет себя встать. Сначала на колени, несколько шагов вперед, к стене, потом с помощью рук в полный рост и, не отпуская рук от стены, вперед, к выходу. Главное, думает Ланцелот, выйти наружу. А там его подберут, и, может быть, Марта выходит его. Может быть, выходит. В конце концов, это он спас город. Он. Спас. Город.

На пути Ланцелота вырастает зеркало. Надо же, думает Ланцелот, а на вид вполне живой. Голова на месте, руки на месте, даже мечи за спиной на месте.

Но у меня, говорит себе Ланцелот, не было никаких мечей. И у меня, говорит себе Ланцелот, не было такой маленькой головы. И у меня не было, говорит себе Ланцелот, не было никаких крыльев.

Он оборачивается и видит, что в нескольких шагах от него на полу лежит незнакомый рыцарь. Грудная клетка рыцаря раздавлена, лицо — если это было лицо — сожжено.

— Господин дракон, — слышит он глухой голос с улицы, — я привел барашка. Пожалуйста, не шумите, иначе он убежит.

Это муж Марты. Кто еще, как не он.

Ланцелот проходит мимо зеркала и, позабыв о боли, прижимается спиной к стене. Он стоит у стены до тех пор, пока не перестает различать свои руки.

Затем входит барашек.