Magda
№164 "Про Марка"

Про Марка

Это был обычный день. Солнечный, весенний, радостный. Тем обиднее было сидеть в кладовке, отбывая наказание, и слушать, как смеется мать, подшучивая над отцом, как сестра обещает не задерживаться у подруги и обязательно вернуться не позже восьми вечера, как маленький брат звонко зовет кошку. Между прочим, его, Марка, кошку…

И все из-за какой-то разбитой вазы и неудачно спрятанных осколков.

Злясь в душе на себя, на родителей, на весь мир, Марк забрался под нижнюю полку в самом дальнем углу, предвкушая, как испугается мать, не увидев его, когда придет выпускать. Так ей и надо.

И за эти несколько минут, пока он возился, все неуловимо изменилось. Кто-то закричал. Пронзительно и страшно. Он хотел выскочить, посмотреть, что происходит, но почему-то вместо этого только плотнее забился под полку, всем существом ощущая, что происходит нечто непоправимое. Зрение, и так не слишком нужное в полумраке кладовки, словно ослабло, зато резко обострился слух. Марк с какой-то сверхчеловеческой ясностью слышал все, что происходит вокруг.

Звуки не просто пугали, они убивали. Убивали что-то важное в глубине души.

Страх, отчаяние, острое ощущение огромной беды… все смешалось в один жгучий клубок, перекатывавшийся от груди к животу и обратно.

Марк сидел, сжавшись в комок, упираясь макушкой в твердую полку, и слушал эти звуки, доносившиеся с улицы и из комнат. То, что там происходило, он не мог представить, воображение отказывало, мысли исчезли в вязком тумане. Оставалось только животное чутье, безошибочно говорившее – за стеной Смерть.

Почему Смерть, вволю погуляв вокруг, так и не заглянула в кладовку, он не знал. Случайность. Улыбка Мироздания. Он так и сидел, не двигаясь и почти не дыша, даже когда все стихло. Через какое-то время он снова стал осознавать себя. Хотелось есть, пить, болела шея, очень хотелось в туалет, но разогнуться и вспомнить, как это - ходить, передвигаться в пространстве - не получалось. Оставалось сидеть. Слушать мертвую тишину за дверью. И ждать.

Когда его нашли и попытались разжать намертво сцепленные на коленях руки, чтобы переложить на носилки, он завыл. Протяжно и страшно. Вопль лишь отдаленно напоминал человеческий, а потом Марк замолчал. И только через несколько лет проведенных в реабилитационном центре Земли, он научился говорить заново…

В аналитических статьях потом много говорили, что эта война отличалась особой жестокостью. Что именно бойня в маленькой колонии, на никому до того толком не известной и не интересной Эре, заставила людей ужаснуться, собрать все силы и не просто повернуть ход войны в свою пользу, но и опрокинуть Чужих. Загнать в невообразимые дали, занять часть их территорий, расширив влияние человечества во вселенной. События на Эре, внезапно и очень доходчиво показавшие истинное лицо завоевателей, убедили людей в том, что речь действительно идет о жизни и смерти всего человечества, что это не просто слова, а неоспоримый факт. И лозунг «Победа или смерть» - не дешевая пропаганда, а данность. Кадры, демонстрировавшие, что и как произошло на Эре, заставили содрогнуться даже самых невпечатлительных, помогли осознать, что жуткая по своей жестокости и бессмысленности смерть в случае проигрыша ждет каждого. Без исключений.

И Содружество Планет Земного Типа выстояло и победило. Залив вселенную кровью. И своей и чужой.

Чужим пришлось считаться с людьми, хотя на тот момент человечество сильно отставало технически. Это потом, захватив территории и знания Чужих, люди смогли перенять и улучшить многое из их технических достижений, но первые сражения выигрывались на старых кораблях, исключительно за счет отваги и самоотверженности. В каждой битве камикадзе в маленьких одноместных корабликах сотнями тысяч шли на смерть, жертвуя собой, чтобы человечество продолжало жить, чтобы нигде и никогда больше не повторилось того, что случилось на Эре. Маленькая колония на захолустной планете стала символом, объединяющим всех людей, ее судьба – тем толчком, что в итоге привел к торжеству человечества во вселенной.

Прошло всего лишь тридцать лет. Теперь даже по людским меркам не так уж и много. Но за это время изменилось многое. Научно технический прогресс достиг таких высот, о которых до войны даже и не мечталось. Освоение пространства идет бурными темпами, ежегодно создается новая колония, а то и несколько. Чужие сами уходят все дальше, бросая систему за системой. Содружество с каждым годом насчитывает все больше высокоразвитых планет.

Лишь Эра не заселяется вновь, невзирая на то, что границы обитаемого пространства раздвинулись благодаря современным технологиям межзвездных перемещений и общей экспансии. И хотя теперь планета находится не на окраине, а почти в центре человеческого ареала, промышленного освоения Эры не будет. Здесь создан мемориал. И долг каждого, кто считает себя человеком, хотя бы однажды побывать в этом месте. Месте, где вместо ужаса и боли теперь все пронизано грустью и благодарностью. Жители маленькой колонии умерли страшной смертью, но их имена помнят.

А Марк… Марк выжил. Единственный. И после двенадцати лет, проведенных в одном из лучших реабилитационных центров, считается, что он вполне отошел от пережитого шока. У него неплохое образование, позволяющее заниматься теоретическими исследованиями в области физики. Он живет на Земле в доме в горах, подаренном ему правительством Содружества на двадцатую годовщину печальных событий. Предпочитает одиночество. Так никогда и не был женат. Держит кошку.

Он практически ничего не помнит о том, как жил на Эре, и что произошло в тот страшный день. Только изредка, по ночам, в кошмарах, он снова маленький мальчик, сидящий в кладовке, за дверью которой бушует Смерть. Но теперь каждый звук ему понятен и то, что происходит там, в комнате, ему прекрасно видно, словно стена напротив прозрачна. Но дело совсем не в этом, совсем… просто Смерть за стеной разговаривает не тонкими скрипучими звуками Чужих, а на одном из земных языков. Он даже выучил его здесь, на Земле. Сейчас ему понятны слова. И теперь он знает, что происходящее в комнате и на улице правильно, потому что так надо. Во имя славы всего рода людского…

И тогда в его горле рождается вопль. Тот самый, лишь отдаленно напоминающий человеческий.