Каска Дер
№168 "Имперский марш"

ИМПЕРСКИЙ МАРШ

Инвалидов охотно брали в армию.

Коридор был забит колясками так, что десятку обычных призывников приходилось стоять вдоль стен и не шевелиться. Очередь двигалась медленно. Добровольцы переминались с ноги на ногу, переглядывались, но молчали. Калеки еле слышно шептались друг с другом.

Вентиляция барахлила, поэтому воздух казался густым протухшим киселем. Я никогда не спрашивал, почему от инвалидов так сильно пахнет. Как будто всех этих людей принудительно завернули в сырокопченое мясо, да так и оставили. Догнивать.

Максимум, на что калеки могли надеяться – Рой. Вероятность потерь в бою = 75%. Компенсация семье или приходному дому в размере трехмесячного оклада. Дикие деньги, по меркам Земли.

Из двери, откуда выходили только неудачники, вывалился парень и с ненавистью заорал на весь коридор:

— Что, суки, в Избранные метите?! Перхоть гнилая! – но его тут же вывели.

Добровольцы опустили глаза, а калеки начали шептаться вполголоса, укоризненно и жарко.

— Номер 11-84-2, - я заглянул в свое призывное удостоверение и облегченно поднял руку. Медсестра посторонилась, пропуская меня в кабинет. Уже на пороге я оглянулся, и в памяти намертво отпечатались десятки одинаковых, тускло-голубых взглядов, которыми меня завистливо провожали эти человеческие обломки.

1

В иллюминаторах сиял игрушечный космос.

— Качественная подделка, - с видом знатока заявил мальчишка с лысой, непропорционально огромной головой. Закон о добровольной службе в армии что-то гласил о минимальном призывном возрасте, но к этому типу был явно снисходителен.

Мальчишку звали Ислав Ивич. В свои 15 он различал 50 градаций цвета и был блестящим фотографом.

Наш взвод вообще не лез ни в какие рамки.

Безобразный толстяк, едва таскающий свое колоссальное брюхо. 21 год. Безработный. Маменькин сынок. Имир Сов.

Двойняшки-азиаты, демонстративно не похожие друг на друга. 18 лет. Авторы манги об уничтожении Токио. Енис и Оман Овские.

Коренастый мужик, с ног до головы упоротый армейскими татуировками. 58 лет. Ветеран второй чеченской кампании. Итрий Алков.

И, наконец, баба. 24 года. Восьмикратный чемпион мира по «Quake Ultimate». Нна Ивова.

Я всегда считал себя спокойным мужчиной, но эта задница вызывала во мне мгновенное и очень стойкое желание. И я, черт побери, не знал, что буду делать с этой задницей в одной консервной банке целых полгода! В общем, баба была бесконечно неуместна.

Кроме нас, на станции «Один» жили четыре человека, чьи лица были знакомы каждому землянину, имеющему телевизор или Интернет.

Избранные.

Боевая элита человечества.

— Двое из них: худой и торопыга – нормальные ребята, - напутствовал взвод капрал Рий. – С ними не будет проблем. Рыжий – полный псих. Лысый – говно. Обещаю, не перепутаете! Заповедь очень простая: не дружите с ними. Это проверенные боевые машины. Точка.

2.2

С Землей творились скверные дела.

Вторжение длилось уже четырнадцатый год.

Они пришли откуда-то издалека.

Чертовы астрономы не могли даже толком сказать, откуда именно. Только что их не было, и вот они уже прут нескончаемым потоком из-за Седны. Черные зазубрины длиной около сотни километров.

Видит Бог, мы сопротивлялись!

Но одна-единственная зазубрина, которую мы пропустили к Земле, вспорола Тихий Океан, уничтожив прямой наводкой Токио и все японские острова в придачу. Тектоническая бомба.

Прощай, Калифорния, Венеция, Прибалтика, всякая мелочь вроде райских островов и лазурных пляжей. Здравствуй, новая безымянная земля, вспучившаяся рогом посреди Африки.

Массовая истерия и судорога сознания.

Паника, сжатые кулаки экономики и тотальная промывка мозгов.

Пропаганда и агитация:

«Молодым людям есть, ради чего умирать!»

«Что?! Как?! Для кого?!»

«Ответь за соседа!»

«Отправь своего старика на войну!»

Понимаете теперь, из какого ада я сбежал на передовую?

3.3.3

— Ваша основная задача в бою – позволить Избранному выйти на расстояние прицельного удара.

— Мы – прикрытие?

— Нет. Прикрытие – это Рой – активная защита из управляемых элементов. Вы – отвлекающие элементы.

— То есть, наживка.

— Можно сказать и так. Скорее коридор, в котором Избранные бьют нечисть.

— Хорошее дело, - сплюнул Итрий и жадно впился взглядом в круглые колени девицы. – Но атакующее оружие у нас есть?

— Разумеется. Все Буры, включая элементы Роя и Избранных, оснащены базовыми орудиями поражения.

— Дальше.

— Бур подстраивает управление специально под вас, - Избранный Омикрон – худой и улыбчивый проводил первый инструктаж в огромном стерильном ангаре. Чистота на борту станции поражала.

Буры, похожие на одинаковые шарики для пинг-понга, лежали в причальных выемках. Снаружи казалось, что места в этом яйце едва ли хватит, особенно, для такого толстяка, как Имир. Но тот без труда закуклился в своем 3 номере и молча глядел сквозь прозрачную стенку на Избра.

— Не стоит думать, что Бур умен или знает что-то, чего не знаете вы. Это машина – глупая и послушная. Но она запоминает вашу манеру боя и обучается вместе с вами. Поэтому Буры строго индивидуальны. Никогда не пытайтесь использовать чужой Бур!

— Как он управляется? – хором спросили двойняшки.

— Вы знаете, что такое – контекстно-ориентированное управление?

— В играх, – тут же откликнулась Нна, - управление одной или парой кнопок, которые, в зависимости от ситуации, заставляют персонажа прыгать, драться, использовать предметы. Имеет значения частота нажатия и их комбинации.

— Все верно. Обратите внимание на ваши перчатки. Это и есть контекстные кнопки. Правая и левая. Все управление, стрельба, полеты – на них.

— Ммм?

— Любое движение ладонями, хлопок друг об друга, щипок, встряхивание, поглаживание, сжатые кулаки, удары, щелчки отдают Буру приказ, который тот распознает и исполняет.

— Так ведь он тупой!

— Мехи не тупые! – насупились двойняшки.

— Затем и нужен пилот, чтобы вкладывать в движения смысл, ритм, экспрессию. Пожалуй, это стоит показать на примере.

Омикрон вытянул руку к своему Буру, пижонскому, раскрашенному разноцветными полосами, и повелительно взмахнул ладонью. Машина прошлась юлой, и ловко замотала в себя человека. Ее стенки тут же стали прозрачными. Омикрон дважды рубанул себе ребром ладони по колену, одновременно прижав ладонь к стенке машины. Бур подпрыгнул и завис в воздухе, ощетинившись стволами, но это было только предупреждение. Которое в любое секунду грозило нам геенной огненной.

А потом нас вышвырнули в космос.

4.4.4.4

— Твою мать!!! – завопил ветеран. – Это как?! Что за дерьмо?!!

— Бур автоматически подбирает визуальный фон, на который вы лучше всего настроены.

— Это же… Грозный, только-только после бомбардировки!

— А у нас Токио-13. Из нашей манги!

— dm 6, - равнодушно сообщила баба.

— Минас-Моргул, - пожалуй, наш толстяк впервые открыл рот.

Лысый мальчишка что-то восторженно вопил про фрактальные узоры и неевклидовы парадоксы, а перед моими глазами был космос. Обычные звезды, знакомые по фотографиям NASA и прочим новостям из ящика.

Я хрустнул пальцами и приступил.

Бур и впрямь понимал все мои хлопки и заламывания рук.

Мы бесновались, кружились друг вокруг друга по бешеным орбитам и вопили от восторга, как дети.

— Картинка не имеет функционального значения. По желанию вы можете переключаться между видами друг друга или загрузить в Бур нечто иное.

— Как в этом ебанизме координировать атаку или отступление?! – ветеран явно смыслил в войне больше нашего.

— Синхронный перевод. Можешь говорить, что угодно. Бур переводит все в единые термины. Пожалуй, вы вполне готовы…

— Ненененененене, - толстяк первым заподозрил неладное. Станция выплеснула из себя мириады мелких Буров, которые заключили нас в живое облако. Пушечное мясо. Рой. Следом показались парадные Буры оставшихся Избранных.

— Время 13-45, - буднично сообщил Омикрон. – У нас плановая атака. Вы участвуете.

— Проучим пидарасов, - сухо сказал ветеран и высморкался.

Боевые лососи шли на нерест сплошной мельтешащей стеной.

5.5.5.5.5

Крови было очень много.

Она выливалась из Бура и, несмотря на все усилия, расползалась бурым пенистым пятном по белому пластиковому полу.

Мы потеряли одного двойняшку и лысого мальчишку-фотографа.

Хуже того, в атаке погиб второй приличный Избр – Кси.

И вот теперь люди пытались спасти жизнь.

Мне.

6.6.6.6.6.6

Издалека куски черной зазубренной смерти выглядели безобидными царапинами.

— Для простоты мы зовем их ЗЗ.

— ЗЗ?

— Зазубрины! – Кси был очень разговорчив. – В бою очень тяжело орать что-то сложное, а вот когда ты кричишь: восемь ЗЗ по левому флангу – все понятно.

— А где тут лево?

— Не парься, Бур тебя подстроит, как надо.

— Я думала ЗЗ крупнее.

— Все верно. Мы слизали их модель боя – Рой и Буры. У врага есть флагманы, которые прут к Земле, а есть куча активного мусора, как хвост у кометы, только разумного, хищного, этакие управляемые астероиды, который с радостью размажут тебя. Хорошо еще, что они не умеют стрелять.

— Так чего же мы ссым?!

— Не закипай. Когда ты увидишь, с какой скоростью они атакуют, ты малость передумаешь. Обещаю.

7.7.7.7.7.7.7.7

Я ничего не запомнил.

Вообще ни секунды.

Меня будто вырубило, помню только лихорадочные, какие-то паучьи пассы руками.

Еще я стрелял из станкового пулемета, его ствол раскалился и светился густым вишневым цветом в сумерках.

И ребята.

Они тоже говорят, что ни дьявола не помнят.

Хотя толстяк и Итрий явно врут.

Им понравилось.

Кси мы потеряли очень глупо. Я несколько раз смотрел потом в записи. Калеки из Роя танцуют вокруг наших Буров, оттягивая на себя атакующие занозы противника. Психопат Дельта закручивает свой Бур по очень широкой спирали и не меняет курса. Это тот случай, когда мы должны бросить все силы и прикрыть Избранного. Даже ценой своей жизни.

Дельта на щелчке.

Он - Бог.

Такие сцены обожают показывать перед сеансами в кино на Земле.

Даже в записи видно, как наши Буры подсвечивают Избранных. Они – наши пастыри и каратели. Им ярость. Нам – боль.

Рой свивается плотным коконом вокруг Ениса Овского, он дублирует полет Дельты, заслоняя того, буквально, телом. И в эту кашу прямой наводкой начинают бить черные молнии. Двойняшке хана. Ветеран круче всех разобрался с тем, как стрелять из Бура. Ветерану плохо, его ребят косят поганые чурки.

Омикрон и Кси работают в паре.

Оба ювелирно отщелкивают крупные ЗЗ, которые регулярно возникают прямо перед самым нашим носом.

Дельта выходит из пике, и его орудия на переделе мощности – об этом верещит мой Бур: «Опасность! Опасность! Опасность!» - начинают утюжить поверхность огромной ЗЗ. От той отламываются крупные беспомощные куски. Дельта похож на демона, вколачивающего в противника гигантский огненный молот. Он создан для этого.

И тут нам бьют с тыла.

Глупое слово.

У Кси очень маленькая мертвая зона, размером примерно с его затылок. Но именно оттуда приходит четыре крупных вражеских истребителя. Один успевает взять Ислав. Два по-македонски срубает Омикрон.

Бум!

Кси погибает, как положено Избранному. В бою.

Тупая, честная смерть.

Взрывом цепляет меня…

8.8.8.8.8.8.8.8.

Я потерял много крови.

Оказывается, я отбил шесть из семи атак по Каппе.

Каппа.

Тот самый – дрянь-Избранный.

Никто этого не говорит, но думают слитно: лучше бы откинулся он.

— Я буду спать в твоей каюте, - ветеран не спрашивал, ему все было по щиколотку. Еще на Земле он предупредил нас, что не здоровается за руку и любит стрелять по живым людям. Теперь он в упор смотрел на нашу Еву и не моргал. – И в твоей постели. С тобой.

Нна покосилась на нас и вдруг заплакала.

Она плакала тихо, мелко сотрясаясь всем телом, Итрий обнял ее за плечи и стал вытирать слезы, и в этом не было ни капли грубости.

— Телка моя, - Каппа даже не поднялся из кресла.

— Может, хером моим побалуешься? – оглянулся ветеран.

— А ты тупой, - скучно отметил Избранный.

— Каппа, - возник Омикрон.

— Засохни! – Каппа встал, и мы внезапно увидели, что он огромный, просто великан, выше двух метров ростом. Широкая футболка не скрывала сухого, неприятно выпуклого костяка, как будто весь он был вывернут наизнанку. – Здесь говорю я. Что и как. Мне плевать на ваше мнение. Скажу сдохнуть – сдохните. Скажу плясать…

И упал.

Итрий стоял в очень низкой и непривычной стойке. Его локоть остро торчал как раз напротив того места, где у Каппы был пах.

— Это там ты – Избранный, - очень четко, почти по слогам прожевал он. – А здесь ты – мясо. Как я, как они. Живое мясо не пиздит, иначе быстро становится мертвым.

9.9.9.9.9.9.9.9.9

Что мы знаем о войне в космосе?

Нас атакуют.

Мы защищаемся.

Станция, названная в честь одноглазого Бога со скверным характером.

Рой, собранный из инвалидов.

Избранные.

Добровольцы.

Что мы знаем о жизни на Земле?

Мы боимся.

Мы тонем в демократии.

Коллективная ответственность – никто не отвечает за себя, но каждый отвечает за соседа.

Весь мусор перерабатывается.

Ни одного крупного наземного конфликта с начала Вторжения.

Стабильность.

10.10.10.10.10.10.10.10.10.10

Во втором бою мы потеряли Итрия.

Каппа подбил Омикрона и Дельту.

И нас, по очереди.

Пропустил ЗЗ к Земле и бросил ветерана в космосе.

— Это там ты – боевое мясо, а здесь – младенец, оставленный без присмотра.

11.11.11.11.11.11.11.11.11.11.11.

— Он был в своем праве, - Дельта железно стоял за Каппу. Тот доставил нас на станцию, догнал ЗЗ и в одиночку уничтожил ее.

Мы сбились в кучу и с суеверным ужасом смотрели на троих Избранных.

Омикрон демонстративно засунул руки в карманы и вышел из кают-компании.

— Знаете, что аниме – это госзаказ?! – внезапно подал голос Оман. – Уничтожение Токио и прочие ужасы? Взрослые всегда боятся и хотят, чтобы был враг. Овеществленное Зло. Иначе просто невозможно жить.

Разошлись, каждый думая о своем.

12.12.12.12.12.12.12.12.12.12.12.12.

Дни слиплись в один пластиковый ком.

Бой.

Сон.

Бой.

Сон.

— Слушай, а чем мы стреляем?

— Да хер его знает.

— Лучами, боеголовками, гарпунами?

— Иди, поспи, а?

— А, может, это вообще все – ку-ку?! – я закатил глаза и неопределенно пошевелил пальцами. – Игра, видяха, матрица?

— Хуятрица! – мрачно сплюнула Нна . – Проверить хочешь? Иди в шлюз, выпрыгни.

— Бета так и сделал, - мы не заметили, как подошел рыжий Дельта. – Хотел стать звездой. Встал утром и вышел в шлюз.

— Педики гребаные! – в упор посмотрела на Избра девица.

— Там космос, - невозмутимо продолжил Дельта. – Честно. Самый настоящий.

Сломал мне руку и изнасиловал Нну.

13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13.13

Мы убили Дельту.

Тем же вечером, когда жирному Имиру предложили стать Избранным.

Толстяк был молчуном, но тут его проняло.

Его щеки тряслись, как желе, а голос испуганно давал петуха.

— Они сказали мне, что я могу стать Избром, если захочу.

— Это как? – с ненавистью спросила Нна.

— Эти двое, Омикрон и Каппа сказали, что Земля требует заменить Дельту.

— Я сама его завалю!

— Мы все одинаково управляем мехами, - рассудительно заметил Оман. – Почему они выбрали тебя? Ты – самый слабый.

— Есть какая-то прививка…

— Так они не по-настоящему такие?!

— Они сказали, что это синтетическая душа, и если я соглашусь, то никогда уже не буду таким, как прежде.

— И что ты думаешь?

— Мне уже поставили…

— Ах ты!

14.14.14.14.14.14.14.14.14.14.14.14.14.14.

Дельта умер, как герой.

Если можно считать героем того, кто бежит, как трус, поджав хвост и умоляя о пощаде, и размазывается о ЗЗ. Но он подарил Земле еще один день без глобальной катастрофы. Прекрасный светлый день.

Имир стал Ипсилоном.

Зазубрин стало больше.

Наше число уменьшилось.

Земля обещала прислать новых рекрутов.

Рой исправно разбивался о врага, сберегая наши дерьмовые души.

А мы стремительно сходили с ума.

15.15.15.15.15.15.15.15.15.15.15.15.15.15.15

— С кем проведешь первую ночь, когда вернешься? Жена? Подружка?

— С братом.

— Ты с ним трахаешься?!!

— Дурак, что ли? Мы бухаем и ржем!

16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16.16

Ипсилон жутко похудел и стал почти точной копией Каппы.

Два отмороженных урода на одной станции.

17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17.17

Каппа и Ипсилон чертят две спирали с такой скоростью, что они сияют и звенят. Я знаю, что все звуки мне сочиняет и транслирует Бур, но это дивное зрелище. На миг я даже забываю, кто эти люди. Омикрон мечется между ними. Его Бур немыслимо сложно шагает.

Избры балуются.

Они рисуют спираль ДНК в космосе.

Люди счастливы.

Люди идут убивать.

День ото дня ЗЗ становятся все более изобретательными.

Мы видели кассетные занозы, мы сражались с расходящимися сталактитными боеголовками и управляемыми микро-зазубринами – они размером с ладонь и от удара разлетаются на иглы меньше сантиметра в длину.

ЗЗ учились.

И теперь они стреляли.

В бою у нас строгий брак, крепче, чем у львов, надежней, чем пара руки.

Мне не повезло, Каппа требует, чтобы его прикрывал только я. Нна работает с Омикроном. Оман – щит Ипсилона.

ЗЗ летят плотным ядром.

Еще пара секунд, и оно раскроется, как бутон, выпуская из своего лона хищников – быстрые и агрессивные тычинки и пестики. Они не опасны. Это просто шум. Силы торпед не хватит даже на то, чтобы сбить меня с курса.

Лепестки станут тяжелыми таранами, именно с ними больше всего мороки. Они тяжело маневрируют, но обладают колоссальной инерцией и детонируют при контакте. Тараны завяжут нас тягучей позиционной схваткой, и когда мы полностью отвлечемся на них, далеко из-за них придет флагман. Два, три. Беда, если пять.

Поэтому в пекло всегда лезут только две пары, а третья танцует самбу, попивает коктейли и ждет своих Титаников.

Сегодня дерьмо разгребали я - Каппа и Оман – Ипсилон.

Я закрываю глаза и ныряю двумя ладонями в кишащую занозами бездну.

Так надо.

Голая интуиция со следами побоев на теле.

Я погружаюсь на дно. Я жду удара.

Меня пеленает Рой, белой дырявой шалью.

Бур встряхивает.

О нас только что взорвалась торпеда.

И только тогда я начинаю терзать свои руки, кусать, выламывать пальцы, и наши с Каппой Буры едва не сталкиваются.

Мы рвем полотно, сотканное Роем.

Мы, как два крыла хищной космической птицы.

Я не боюсь зацепить Каппу своим огнем. Я вообще не думаю о нем. Я – коридор для Избранного, по которому тот идет к цели. Тараны зажали нас в клещи, но они неуклюжи и мешают друг другу. Раздвигая их гущу своим иззубренным наконечником, выплывает первый флагман.

Плоскость нашей пары остро пронзает Оман, его пушки только создали узкий, едва ли размером с Бур, лаз сквозь поверхность первого флагмана. Ипсилон ныряет внутрь, бьет навылет и накрывает рваным огнем второго гиганта, который идет следом.

К игре в бисер подключается Омикрон. Они с Нной расходятся максимально широко, как обложка книги, внутрь которой они хотят запихнуть черную угрозу, и беглым огнем заливают очень большое пространство. Мы с Каппой уходим с линии атаки. Оман пережидает ливень за рассыпающимися кусками флагмана. Ипсилон занят с тыла. Его давят одновременно с пяти сторон.

Каппа идет ему на помощь, и тут в него втыкаются сразу три тарана.

Я прозевал!

Мои снаряды уходят в молоко.

Происходит что-то немыслимое.

Третий флагман РАЗВОРАЧИВАЕТСЯ!!!

Наши Буры начинают слепую трансляцию.

Источник передачи – другой Бур, но изображения нет, и мы можем опознать только голос.

— Эй, чертовы крысы! Перестаньте по мне шмалять! Это я! Итрий!

Мы все узнаем голос.

Бур подтверждает источник сигнала.

— Прекратить прием! – орет Каппа, и я вижу, что у него полопались сосуды в глазах, из ушей и носа сочится кровь, и весь Избр скручен невозможной болью и преодолением. Он убивает себя, но продолжает служить.

— Но…

— Прекратить прием!

Я требую от Бура, чтобы тот подсветил флагман Итрия, и начинаю свою передачу.

— Вижу корабль Избранного! Ему нужна помощь! Как поняли?! Прием!

Это предательство.

Секундой позже откликается Нна:

— Вижу корабль Избранного! Ему нужна помощь! Как поняли?! Прием!

Каппа плюется кровью:

— Открыть огонь по Дрею Сову!

Каппа и Ипсилон входят в двойной штопор так стремительно и жутко, что у меня отнимаются ноги. Оман и Нна рубят их маршруты, но они никто рядом с Избранными асами. Омикрон медлит.

— Вижу корабль Избранного! Ему нужна помощь! Как поняли?! Прием!

Вопит Оман.

— Я умираю за землю, не предав себя!!! – кричит мальчишка.

Омикрон медлит.

Итрий полностью остановил движение флагмана, и тот дрейфует к нам боком.

Тараны разворачиваются в его сторону.

Я бегу. Я кричу. Я молюсь.

Мои руки трясутся и не слушаются, но это мне только на пользу. Избры не могут поймать меня в прицел, так хаотично я двигаюсь.

И тут вступает Омикрон.

18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18.18

Во флагмане жутко пахло копченым мясом.

Меня замутило от вони и подозрений.

Итрий был в норме. Не считая ампутированных ног.

— Хех, - широко осклабился он. – Думаешь, долго бы я тут протянул целенький?!

— Чем?..

— Воняет? Коптильной сывороткой – раз в восемь замедляет процессы старения и обмен веществ. Никто другой не смог бы выжить в таких условиях. Мне, кстати, нравится, член тверже стоит.

Последний бой отнял у нас Каппу и Нну. Я так ей и не засадил! Мягких небес, подруга.

Ипсилон сбежал на «Один». И я не знал, чем для нас это обернется.

Я, Омикрон и Оман приняли решение высадиться на флагмане.

Итрий обещал шлюз.

И здесь, среди сотни инвалидов и одного стального чеченского ветерана, у нас начали открываться глаза.

— Мы воевали против калек, - шепелявил Итрий. – У них база на Ио. Почти такая же, как наша.

— Землю атакуют ее же калеки?!!

— Так точно, всем списочным составом. И за вполне приличную зарплату.

— А как же Рой?

— Правая перчатка.

— Нет, - выпучил глаза Оман. – Вот так содрать с нашего романа?!

— О чем он?

— Водители меха управляли им с помощью двух педалей. В конце романа выясняется, что одной педалью управлялись их противники. Герои дрались сами с собой!

— В нашем случае все чуть гуманней: левая перчатка – твой Бур, правая – твой Рой. Поаплодируйте, мистер Дрей. И у вас активная защита. Контекстно-ебанная автоматика.

— Но заче…

— А вот этот вопрос засунь в задницу своему дружку Избранному!

Омикрон был спокоен.

— Нам нужно домой, - мягко сказал он.

— А он? – я кивнул в сторону Иттрия.

— Ну, нет, - сжал руки в кулаки тот. – Мне еще предстоит разъебать в хлам матушку-Землю.

19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19.19

— Двое вас и двое нас, - подвел черту Ипсилон. Но он ошибался. С земли пришел челнок с новой семеркой.

— Не так, - мстительно улыбнулся я. Мне хотелось забить ему свой Бур в глотку. Но Истина была чуть дороже смерти.

— Пусть он, - Ипсилон ткнул в Омикрона, - тебе все расскажет.

— Хочу услышать от тебя.

— Окей. Только не плачь. И не беги.

20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20.20

Что мы знаем о жизни на Земле?

У нас всего в избытке.

Перенаселение, голод, СПИД – не в счет.

Через 100 лет мы сдохнем от скуки.

Мы в пяти сантиметрах от потолка.

Некуда расти.

Молодым людям стало не за что умирать.

Это – сытый бунт.

Убей нас или дай нам фронтир!

Синтетическая душа не усиливает и не умаляет никаких достоинств человека.

Простой укол.

И ты – Избран.

Ты становишься совсем другим.

Святым или Садистом, Матерью или Предателем.

Каким-то третьим.

Магия с непредсказуемым вкусом.

Нормальный, псих или говно, но ты умеешь только одна – сражаться с Тьмой на краю обитаемого мира.

Земле нужен враг.

Земле нужны потрясенья.

Вот он – черный пришелец, воняющий копченым мясом. Безрукий, безногий, проклявший внуков и пенсию. Он сражается за свою Родину. И он никогда не вернется.

Безупречный нац-проект.

21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21.21

Мы сидели и курили, стряхивая пепел на пустые ячейки от Буров.

Ипсилон дважды пытался меня убить, но нам с Омикроном оба раза успешно удалось отбиться.

Станция спала.

Шприцы были у меня.

— Кто будет колоться?

— Все. Колоться будут все, без исключения.

Шприцов для Избранных оказалось всего четыре. Один я оставил для себя. Оставшимися проколол во сне трех новичков. Выбрал наугад. Прочим свернул шею.

— Я собираюсь вернуться на Землю.

— Там ничего нет.

— Глупости. Фронтир – внутри, а не здесь.

— И ты, что же, знаешь, как им это рассказать?

— Пока нет.

— Я с тобой.

— Что будем делать с Ипсилоном?

— Я останусь, - оказывается, гад все это время сидел в своем Буре, затемнив поверхность.

— На хуя?

— Я встречу их. Сам. Ни одна не долетит до Земли. Я Избран для этого.

— Уболтал, - я крепко затянулся в последний раз и прижал шприц к бедру. – Хотя Итрий явно уверен в обратном.

Укола я не почувствовал.

Каким я стану?

Кем?

Рыжим психом Дельтой, что сломал мне руку, а женщину, которую я искренне хотел, взял силой?

Смерть-героем Кси?

Зазубренной ледышкой Каппой?

Как страшно знать, что теряешь себя…

Навсегда.

Я смотрел в душу и видел там сгущающиеся облака, а губы шептали: «Все равно я… я… я… домой!»

0

Никогда не видел такой осени.

Черной с золотом.

Я лежал на траве, и небо смотрело на меня сверху.

«Пожалуйста, - молился я синей глубине, - пусть он промахнется. Пусть они долетят! Ведь им так нужно вернуться домой!»

Омикрон принес пару ледяного пива и сел рядом.

— Выцеливаешь? – усмехнулся он.

— Надеюсь.

Полотнище неба треснуло, и во все стороны рванулись косые молнии разрывов.

Ипсилон промахнулся.

Они пришли.

— А вот теперь – верю, - закричал Омикрон, глядя, как земля встает дыбом.

— Привет, сраный фронтир.