lory
№187 "Добротворец"

ДОБРОТВОРЕЦ

Звуки мордобоя Илья расслышал издалека, еще из леса, - слух у него на подобные вещи был наметан. "Ай-ай-ай, - горестно вздохнул Илюша. - Опять драка! Ну разве ж так можно! Учишь их, учишь, объясняешь-объясняешь – и все без толку! Глупые люди, неужто сами не понимают, что в мире да согласии жизнь милее?" Он снова вздохнул - на этот раз мечтательно, - погружаясь в свое излюбленное видение: идет он по улице, вокруг – чистота, красота, дома светлые да опрятные, а люди - добрые и веселые. Все друг друга любят и уважают, улыбаются, раскланиваются вежливо, обнимаются. А больше всех любят и уважают его, Илью. Как увидят - так шапки вверх кидают и кричат радостно: "Да здравствует отец наш и благодетель, Илюша свет Васильевич! Самый добрый и справедливый!" Эх...

Колокольчики на ногах нежно позвякивали, предупреждая всякую лесную живность, чтоб успела из-под лаптей убраться. А то неровен час - покалечит какую-нибудь букашку, вот горе-то будет.

Впрочем, лесная живность и без колокольчиков разбегалась, едва заслышав мягкие Илюшины шаги. Весь лес гудел, вспоминая, как однажды сердобольный Илюша случайно отдавил лапу лягушке, и как он потом два дня по этому поводу убивался, как носил ее к коновалу - поврежденную лапку вылечить, и как держал потом в кринке неделю, собственноручно подкармливая комарами. Лапа-то срослась, а вот лягушка с тех пор, говорят, шибко нервная сделалась, не то что людей – собратьев своих боится.

Когда Илья вышел к околице, на лице его блуждала благостная улыбка, а в сердце жила твердая решимость насаждать мир и любовь в заблудших душах.

— Ребя! Кончай бузить! - раздался из-за плетня истошный вопль. - Добротворец идет.

Послышалось еще несколько ударов - уже без прежнего энтузиазма - и все стихло.

"Ишь ты! Уважают, - умилился Илья. - Слушаются. Надо бы разговором почтить."

Однако войдя в деревню, он обнаружил, что от многочисленных зрителей не осталось и следа, лишь топот затихал где-то за домами. На примятой траве остались двое - судя по физиономиям в бордово-синих кровоподтеках, зачинщики и главные участники драки. Подбадривая и поддерживая друг друга, они пытались подняться.

Илюша счастливо улыбнулся.

— Друзья мои! Братья! Я счастлив видеть, что вы нашли в себе силы преодолеть разногласия и примириться. Давайте же обнимемся в знак дружбы и любви!

Оба драчуна неимоверным усилием поднялись на ноги и, повисая друг на друге, заторопились прочь.

— Спасибо тебе, Илюша, на добром слове, - пробормотал один, косясь на Илью через плечо и ускоряя шаги. - Мы, пожалуй, пойдем... того... дружбу укреплять.

— Мы уже вше поняли, - добавил второй, сплевывая в траву выбитый зуб. - Прониклишь и рашкаялишь.

Илья подавил вздох разочарования. Вроде бы все хорошо – и драка кончилась, и враги подружились – вон как крепко обнимают друг друга – да только его, Илюшиной, заслуги в том нет. Какое бы еще добро сделать?

Внезапно его внимание привлек истошный кошачий ор. Илья огляделся и быстро нашел его источник: толстый рыжий кот выглядывал из круглого чердачного оконца и надрывно мяукал, не решаясь прыгнуть на приставную лестницу, которую держала в руках худощавая старушка. Но лестница была женщине не по силам – она кренилась вбок, грозя вот-вот упасть, и верхняя ступенька отходила все дальше и дальше от оконного проема. Кот орал. Старушка что-то недовольно бормотала себе под нос.

Илья ни секунды не колебался. Он подхватил лестницу из ослабевших старческих рук, приставил к оконцу и взлетел по трухлявым ступенькам. Рыжий разбойник с готовностью прыгнул ему на плечо, а когда Илья спустился вниз, проворно шмыгнул в кусты.

— Да как же это... –пробормотала старушка, растерянно провожая взглядом исчезающий в зелени рыжий хвост. – Я не...

— Не стоит благодарности, - Илюша ласково улыбнулся. – Творить добро – моя работа.

И тут старуха обрела дар речи.

— Я вот тебе покажу добро! – визгливо вскричала она. –Я, почитай, три дня пыталась этого прохвоста Мурзика поймать! Пока лестницу подняла, чуть пуп не развязался! А теперь кто мне будет мышей на чердаке ловить? Ты, добротворец?

— Дык я ведь...

Старушка подняла с земли причудливо изогнутую клюку и замахнулась на Илью:

— Ступай отсюда! И чтоб больше в деревне не появлялся!

Пригорюнился Илюша, нос повесил, побрел куда глаза глядят. Долго ли, коротко ли, тропинка вывела его к озеру. Сел Илюша на камень и стал думу черную думать. И вдруг глядь - ящерица из травы выскочила. Присмотрелся Илья - ба, да это старая знакомая! Не простая ящерка – волшебная. Предложила как-то Илье одно его желание выполнить. И выполнила. Удружила, ничего не скажешь.

— Что, Илюшенька, не весел? - молвила ящерка человеческим голосом. - Что головушку повесил?

— А то сама не знаешь! – в сердцах вскричал Илья. - Я ведь у тебя что просил? Славы и добра! Хотел богатым да знаменитым стать. А ты что? Добрым да славным меня сделала! Тьфу...

— Разве нет у тебя славы, Илюша? - вкрадчиво поинтересовалась ящерка. - Разве не летит молва по земле русской об Илье Добротворце?

— Летит-то летит, - со вздохом согласился Илья. - Да только от такой славы не то что люди – тварь всякая лесная разбегается. Устал я добро причинять, мир творить да дружбу насаждать! Не могу так больше, сделай что-нибудь, - надрывно попросил он.

— Чего же ты хочешь на сей раз?

— Хочу, чтоб все меня любили.

Ящерка внимательно посмотрела на Илюшу немигающими желтыми бусинами.

— Уверен?

— Уверен. Если меня все любить будут, остального я сам добьюсь.

— Как пожелаешь, добрый молодец, - покладисто согласилась ящерка. - Возьми меня за хвост.

Не успел Илья глазом моргнуть, как крошечный прохладный жгутик остался в его пальцах, а сама чешуйчатая волшебница юркнула в траву.

Свет померк.

***

— Ой, мамочка! - раздался над его головой восторженный детский голосок. - Смотри какой милый! Давай его к себе возьмем!

— Давай, сынок, - согласился второй голос. - Бедняжка. Голодный, наверное.

Теплая детская ладошка легла ему на голову. Илья встряхнулся, открыл глаза и вскочил на ноги.

Женщина и мальчик смотрели на него с одинаковым влюбленно-умиленным выражением лица.

— Пойдешь к нам жить, малыш?

— Тяф! - обрадовался Илья и завилял хвостом.