ГаврошЪ
№235 "Кому нужны заводные апельсины?"

КОМУ НУЖНЫ ЗАВОДНЫЕ АПЕЛЬСИНЫ?

Редактор сейчас больше всего напоминал сонную курицу. Да это и не удивительно. После вчерашнего корпоратива даже я с трудом держался на ногах, что уж о других говорить. Честно говоря, я планировал сегодня, как следует отоспаться, а ближе к вечеру рвануть к Натали. Но шеф, как водится, поломал все планы. Близоруко щуря красные глаза, он ерзал на кресле, пытаясь удобнее уместить в нем жирную тушу.

— Василий, тут вот какое дело, - он закашлялся, потянулся к графину и плеснул в граненый стакан воды. Немного, всего-то на два пальца. Промочив горло, редактор достал из кармана носовой платок, промокнул бисеринки пота, выступившие на лбу и небрежно скомкав, бросил на стол.

— Так вот, - он продолжил, - есть срочное задание.

Я сразу загрустил. Эх, Натали.… Останешься ты сегодня в одиночестве. Или, что еще хуже, подкатит к тебе какой-нибудь симпатичный хлыщ, запудрит голову, и ты кинешься в его объятия, позабыв про меня.

— …может усиленно охраняться. – Редактор нахмурился. – Василий, ты меня слушаешь?

— Да, конечно, шеф. Я просто немного задумался.

— А тебе есть, чем думать? – завел любимую пластинку редактор. – Ты не думать должен, а слушать, что я тебе говорю! Внимать, так сказать, каждому моему слову! Ясно?

— Ясно, - вздохнул я. – Внимаю.

— Да, кстати, а что это за девушка вчера была? Помнишь, та самая вокруг которой ты весь вечер увивался? – шеф плотоядно улыбнулся.

Вот гад, тоже приметил молоденькую журналистку. Так что я, наверное, ошибся, не хлыщ это будет, и совсем не молодой. Пригласит тебя, Натали на ужин вот этот бегемотообразный редактор, а ты, и отказаться не посмеешь. Как же тут откажешься, когда шеф крупнейшего медиа-холдинга, чьи газеты, журналы и информационные листки имеют самый большой тираж в Солнечной системе, к тебе клинья подбивает.

— Да это так, новенькая стажерка, - пожал плечами я. – Ничего интересного.

Ох, лукавил я, скажу вам. Как журналист она может и ноль без палочки, но вот как женщина… Тем более женщине палочки и не нужны, она, если захочет сама себе их отыщет столько, сколько заблагорассудится.

— Я так и понял, что стажерка, - промычал шеф, подливая в стакан из графина. – Мне уже про нее говорили. Значит, возьмешь ее с собой. Тебе, как говорится в определенных кругах, прикрытие будет нужно.

На секунду показалось, что я ослышался. Возникло совершенно безумное желание расцеловать редактора. Облобызать его отвисшие щеки и погладить по намечающейся лысине. Такого подарка я от него, признаться, не ожидал. Почесав колючий, небритый подбородок я внимательно посмотрел на шефа. Может он издевается? Но редактор по-прежнему оставался серьезен. На его лице отображались всего две эмоции: желание поскорее остаться одному и лечь спать.

— Местным жителям и властям будете представляться молодоженами. Хотя… - он задумчиво посмотрел на меня, - из тебя такой же молодожен, как из меня прима Большого театра.

— Ну, это вы, Сан Саныч, зря, – возразил я шефу. – Я еще парень хоть куда. Да и вы, если постараетесь, можете в Большой театр попасть.

— А ты все ерничаешь, – направив остатки сил на борьбу с похмельем, шеф даже не смог, как следует разозлиться. – Смотри у меня, я ведь терплю, терплю, а потом как отправлю, куда-нибудь к черту на кулички.

— Простите, шеф. Вырвалось, – вздохнул я.

***

В общих чертах ситуация складывалась такая. В небольшом сибирском городке Кондратьевск, стали происходить странные вещи. Пропадали, а потом снова появлялись люди, по ночам на улицах города не понятно с какой целью катались странные лиловые шары, диаметром с легковой автомобиль, резко возросло количество самоубийств, и повысился уровень преступности. Власти, как водится в таких случаях, молчали. Но уже одно то, что из города спешно вывезли завод по производству гиперускорителей для космических кораблей и передислоцировали в другое место комбинат по переработке лунного грунта, говорило о многом. По сути дела, закрылись основные градообразующие предприятия, а просто так в нашей стране, даже мужик не перекрестится. Обязательно будет ждать, когда в небе громыхнет. В общем нехорошая ситуация сложилась в Кондратьевске. Просмотрев секретные файлы, к которым у меня благодаря личным связям имелся доступ, я озадачился еще больше. Оказывается, спецслужбы практически взяли Кондратьевск в кольцо. Негласно, конечно, чтобы не возникло большого шума, попади эти сведения в руки международных общественных организаций. Посмотришь со стороны взглядом невооруженным информацией и видишь - живет вроде себе городок, как жил. Ничего особенного. А то, что каждого въезжающего проверяют на сто рядов, так мало ли, какие причины могут быть. Выезжающих так их вообще нет. Прямо не город, а рай на земле, жители ни в отпуск, ни в командировки, ни на море ездить не желают. Сидят себе в Кондратьевске и в ус не дуют. Опять же поговаривают, что военные готовятся огородить сие достопримечательное место высоким забором и вышки с солдатами по периметру поставить. Но для этого повод нужен, да такой, чтобы никто и пикнуть ни смел.

В общем, изучил я все материалы, которые мне подкинул редактор и даже удивился. Как такая информация от независимой прессы ускользнула? Неужели не нашелся ни один пройдоха журналист, который разнюхал бы о происходящем в Кондратьевске и выдал информацию на страницах своего издания? Ну, да ладно. Значит, я буду первым. А если ничего не выйдет, то хоть с Натали время проведу; вариант тоже неплохой.

Мне удалось убедить шефа отложить поездку да завтрашнего утра. Надо было привести в порядок мысли, собраться и самое главное, получить липовые документы на наши имена. К Натали я не поехал, какой смысл и так скоро будем неразлучны. Только брякнул ей по мобифону, прямо из дома. К перспективе стать на время моей женой и прокатиться на медовый месяц в Сибирь, она пришла в восторг.

—Вася, это же так романтично, - восторженно залепетала она. При этом ее глаза радостно расширились, мобифон, пусть и не последней модели, прекрасно передавал изображение. Я щелкнул кнопкой и приблизил картинку так, что пухлые губки девушки заполнили собой весь экран.

— Я тоже так думаю, дорогая, - в тон ей вторил я, не сводя глаз с ярко алых уст Натали. Чмокнув напоследок, пластик экрана я отключил аппарат.

Время на сборы ушло немного. Старенький ноутбук, повидавший на своем веку много приключений, ручка с встроенными диктофоном и фотоаппаратом, слабенький бластер, подаренный мне колонистами на Сатурне, вот, в общем-то и все. Взгляд скользнул по журнальному столику и, очень кстати, остановился на бутылочке пива.

***

Флаер зафрахтованный для полета в Кондратьевск, висел в полуметре над мостовой, прямо перед крыльцом моего дома. Сумрачный таксист, слушал незатейливый попсовый мотив радиостанции Земля FM и обратил на меня внимания не больше чем на чернильного червячка. Я закурил и назвал адрес; перед полетом предстояло забрать Натали.

— Сигарету затуши, - недовольно буркнул таксист и потянул рычаг. Флаер неторопливо начал подниматься. Притормозив на уровне крыш близлежащих домов, он чуть повисел в воздухе, а секунду спустя, резко взмыл и, развернувшись, полетел параллельно земле в нужном направлении. Крыши домов с высоты птичьего полета напоминали кусочки разноцветных лоскутков разбросанных по зеленому ковру. Все-таки район, в котором я проживаю достаточно престижный. Здесь не увидишь мрачных многоэтажных свечек и труб предприятий, радушно пичкающих атмосферу клубами дыма. Зато тут много маленьких коттеджей с разноцветными крышами. А вокруг практически девственная лесополоса. Флаер набрал скорость и спустя несколько минут домчался до центра мегаполиса. Я закрыл окно, дабы не дышать загрязненным воздухом, и любовался урбанистическим пейзажем сквозь плотно прикрытые стекла. Скоро мне надоело смотреть на городской ландшафт и я, просто прикрыл глаза, ожидая, когда флаер спланирует на крышу семидесятиэтажной «свечки». Натали ждала нас на парковочной площадке небоскреба. Нагруженная вещами она топталась на месте и зябко ежилась под порывами холодного ветра. Рядом стоял пузатый чемодан, с вакуумными застежками, а на плече девушки болталась миниатюрная дамская сумочка. Маленькая на вид, но очень вместительная внутри. Уж можете мне поверить. Я за свою жизнь насмотрелся на чудо природы, в просторечии зовущееся дамская сумочка. Заглянув внутрь, можно поразиться! Если вытряхнуть содержимое такой сумочки, то, чтобы потом вновь уложить вещи потребуется ни много, ни мало средних размеров рюкзак.

— Привет, - я выскочил из флаера и чмокнул девушку в щеку. Натали улыбнулась. И, даже, готов поклясться, зарделась от смущения. Современные девушки не такие, подумал я. Стеснение у них может вызвать разве что стрелка на чулках или не в тон подобранная помада на светском рауте. А невинный поцелуй в щеку… Что-то новенькое. Хотя может всему причиной то, что Натали выросла не на Земле, а на далекой колонии Урана, где всего-то проживает около тысячи человек.

— Знаешь, я так рада! – Защебетала девушка, - просто счастлива!

Я открыл дверцу и помог Натали забраться в кабину, затем, тяжело отдуваясь, взвалил на себя чемодан и загрузил его в грузовой отсек.

— Ну, что? В путь? – я запрыгнул на заднее сиденье, захлопнул за собой дверь и плюхнулся рядом с Натали, оставив угрюмого таксиста сидеть впереди в гордом одиночестве.

— Расхлопались тут, - пробурчал таксист и, не проронив больше ни слова, поднял флаер в воздух.

Мы с Натали переглянулись и, не сговариваясь, расхохотались.

***

Лететь предстояло недолго, всего-то часа три или около того. Для флаера, даже такого потрепанного, времени вполне достаточно, чтобы преодолеть полторы тысячи километров отделяющих нас от пункта назначения. Полет прошел спокойно, угрюмый таксист не приставал к нам с расспросами и не отвлекал докучливой беседой. Натали улыбалась, время от времени бросая на меня лукавые взгляды. А я, держал ее руку и вполголоса рассказывал спутнице о цели путешествия. Наш полет закончился раньше, чем планировалось и весьма странным образом, флаер неизвестно почему начал тормозить, будто упираясь в невидимую резиновую стену, пока, наконец, совсем не остановился. Он висел в воздухе, двигатели натужно выли, а пилот, чертыхаясь, дергал за ручки управления. И тут нас отбросило назад. Прямо таки выстрелило, как из рогатки. Флаер потеряв устойчивость, выполнил безумный пируэт, и несколько раз кувыркнувшись, устремился к земле. Не знаю, обо что я приложился головой, наверное, о боковую панель, но удар оказался сильным и неожиданным. Теряя сознание, я успел заметить, что флаер включил аварийную систему, сумел выровняться и прекратить лихорадочное падение. Затем, жалобно поскуливая турбинами, он пошел на снижение и резко ткнулся в землю. И вот тут я вырубился.

***

В себя я пришел оттого, что тонкая струйка воды лилась мне на лоб и ручейком по лицу стекала за шиворот. Я с трудом разлепил глаза и приподнялся на локте. Каждое движение тупой болью отдавалось в голове. Передо мной на траве сидела перепуганная Натали и поливала меня из пластикового стаканчика водой.

— Саймаковщина, какая то, - пробормотал я.

— Что?

— Да так, - сквозь зубы промычал я. – Вся плоть - трава.

Голова гудела, будто чугунный колокол, с которым вдоволь покуражился безумный звонарь. Будь поблизости невероятной мощности магнит, думаю, мою болезную голову в один миг бы к нему притянуло. Я поднялся на дрожащие ноги и посмотрел на Натали. Бог ты мой! Да она выглядит, пожалуй, похуже, чем я. Бровь рассечена, на щеке едва подсохшая струйка крови. А ведь держится! Не то, что я. Головка у меня болит! Да если вспомнить, то после некоторых попоек я испытывал и более мучительные страдания. А девчонка – молодец! Я подошел к Натали и провел рукой по ее бледному, как мел лицу.

— Как ты? В порядке? – спросил я. Дурацкая фраза, которую постоянно произносят герои плохих американских фильмов. Но ничего другого я придумать не смог.

— В норме, - в тон мне ответила девушка и попыталась улыбнуться.

Я огляделся. Мы приземлились, а если быть точнее, звезданулись посреди плешивой поляны покрытой клочками пожухлой травы. Кое-где торчали чахлые стволы карликовых берез. Затерянными беспризорниками они рассыпались по округе, протягивая к нам сухие руки-ветви. Метрах в ста от места падения виднелась лента пустынного шоссе, ведущего в Кондратьевск. Я подошел к разбитому флаеру. Покореженный корпус потрескался, пластик местами лопнул, но больше всего пострадала передняя часть летательного аппарата, сзади он остался практически неповрежденным, Натали даже смогла открыть дверцу, когда вытаскивала меня изнутри. А переднюю часть, на которую видимо и пришелся основной удар, помяло изрядно. Сквозь покрытое сеткой трещин стекло, я разглядел лицо пилота. В том, что он мертв у меня не возникло и тени сомнения. Пилот-таксист лежал на пульте управления, на виске зияла глубокая рана, а глаза не мигая, смотрели прямо на меня. Изогнутые губы таксиста застыли, в попытке произнести последнее в жизни ругательство. Я невольно отпрянул, но затем снова подошел к дверце пилота и начал ее дергать. Безрезультатно. Дверь заклинило, да и бедняге, оставшемуся внутри, уже ничем не поможешь. Я достал мобифон. Связи не было. Почему-то я даже не удивился. Маленькая трубка лежала в ладони и лишь плаксиво попискивала.

— Пойдем, что ли? – я повернулся к девушке. Натали кивнула и нерешительно подошла к флаеру.

— А пилот? Что с ним?

— Zed's Dead, baby, Zed's Dead, - я приобнял девушку. – Он мертв.

Плечи Натали задергались, из глаз потекли слезы.

— Надо сообщить… - нерешительно пробормотала она.

— Не надо, - перебил я ее. – Пойдем. Только прихватим наши вещи.

Мы выбрались на шоссе. По моим расчетам до пригорода Кондратьевска, а точнее до блокпоста, установленного на въезде в город, оставалось около трех-четырех километров. Времени достаточно, чтобы, как следует подумать и все осмыслить. Над территорией, прилегающей к городу, установлена некая силовая защита. Этакий невидимый глазу купол. В этом я успел убедиться на собственной шкуре. И мобифон здесь не работает, похоже, дело обстоит серьезнее, чем я предполагал.

— Вася, а что это было? – робко подала голос Натали. Я посмотрел на нее и сообразил, что девушка только теперь испугалась по-настоящему. Какой же я осел, думаю, раз мне не впервой пропадать в подобные передряги, то и очаровательное создание, покорно семенящее рядом, тоже воспримет происходящее спокойно? Девушки они же бывают такие нежные, трогательные и чувствительные. Вот раздавишь случайно бабочку, еще не факт, что гром грянет, а находящаяся поблизости юная леди, такой рев может поднять не то, что будущее, прошлое может измениться.

— Сам не знаю, - честно признался я. – Похоже на силовое поле, вот только кто его установил и для чего остается для меня полнейшей загадкой.

Я не успел развить мысль, сразу за поворотом мы увидели наспех сооруженный блокпост. Странно, наверное, я ошибся, полагая, что до него идти еще далеко. Зебра шлагбаума перегородила дорогу, рядом стояли и напряженно курили два солдата в камуфляже, но без знаков различия, а по обе стороны от шоссе сосредоточенно сновали люди в униформе, огораживая территорию колючей проволокой. Завидев нас, солдаты бросили недокуренные сигареты на асфальт и направили в нашу сторону укороченные стволы БК. Стало неуютно. Бластер Калашникова, несмотря на непритязательный вид, оружие очень мощное. Достаточно сильное, чтобы пробить трехсотмиллиметровую стальную броню. И используется БК, исключительно спецподразделением Ипсилон.

— Стоять! – скомандовал ближайший солдат. Прищуренные глаза смотрели подозрительно и в то же время с любопытством. – Куда направляетесь?

Натали остановилась. Я продолжал идти, усмехаясь краем губ и пытаясь сохранять хладнокровие. Подошел почти вплотную к солдату и уперся грудью в узкое дуло бластера.

— Ствол убери, служивый.

— Документы, - не унимался вояка.

Я вытащил пластиковую карточку и махнул рукой Натали. Девушка робко приблизилась, шаря рукой в сумочке. Через секунду на асфальт посыпались флакончики духов, тюбик губной помады, заколки, непонятные побрякушки. Но свою идентификационную карточку, само собой липовую, Натали все-таки нашла и протянула солдату. Пальцы девушки чуть заметно подрагивали.

— Сейчас сверю с базой данных, - подобревшим голосом бросил солдат и направился в караульную будку. – Карим, присмотри за ними.

— Сытоять на месте, - прикрикнул на нас азиат и угрожающе приподнял бластер.

Натали присела на корточки и принялась собирать рассыпавшиеся по дороге женские штучки. Короткая юбочка чуть приподнялась, и замечательные формы спутницы предстали во всей красе выпукло-упругого очарования. Вдоволь налюбовавшись, я повернул голову и увидел похотливо осклабившегося солдафона. Он, исходя слюной, смотрел на Натали.

— Эй, - я окликнул солдата.

Он сразу напрягся, и с сожалением оторвав взгляд от девушки, грозно посмотрел на меня.

— Будешь пялиться, на жену зубы выбью, - негромко сказал я.

Несколько секунд азиат ошалело смотрел на меня, пытаясь переварить услышанное. Затем схватил обеими руками бластер и направил на меня.

— Убию, сука, - прохрипел он, брызгая слюной.

— Смотри, как бы убивалка не сломалась, - холодно произнес я. Даже не знаю, зачем понадобилось его злить. Скорее всего, сыграла обычная мужская ревность.

— Карим, отставить! – из будки появился напарник. Судя по тону, в этом карауле он был главным. Азиат зло пробормотал что-то под нос, сплюнул и отвернулся.

— Документы в порядке, - дружелюбно начал солдат. – Только, что вам делать в Кондратьевске? Я бы лично посоветовал вам ехать в другое место.

— Может, представитесь, - не удержался я.

— Сержант Иванов-Томпсон.

Было заметно, что он смутился. Да, это точно не спецподразделение. Наверное, обычные контрактники, просто вооружение выдали от Ипсилон и Ко. А вот «спецы», похоже, скоро нагрянут. Недаром город колючкой обносят.

— Иванов-Томпсон? - Натали прыснула. Сержант смутился еще сильнее. Даже веснушки на покрасневшем лице сконфуженно попрятались.

— Разговорчики! - он попытался взять ситуацию под контроль и вернуть остатки авторитета. – Проходите. Нечего здесь топтаться!

Мы благополучно миновали шлагбаум и быстрым шагом пошли дальше. Я молчал, чувствуя на спине взгляды оставшихся позади караульных. Причем один взгляд, наверняка, был направлен через оптику бластера.

***

Кондратьевск встретил нас безлюдными улицами. Унылые здания с наглухо задернутыми шторами на окнах, покосившиеся фонарные столбы, с которых свисали оборванные провода, в беспорядке застывшие на проезжей части автомобили. Вот первое, что бросилось нам в глаза. А людей не было. Жители как будто вымерли, или сбежали от непонятной опасности. И еще небо… пепельно-серое, низкое, с плотной ватой грязных облаков. Возможно, такое впечатление создавалось из-за силового поля накрывшего сверху город. Не знаю. Небо сейчас волновало меня меньше всего. Мы стояли посреди центральной площади города напротив муниципалитета и озирались. Сбоку расположилось двухэтажное здание гостиницы, все стекла в нем были выбиты. Огромный тополь неведомой силой, выкорчеванный из земли придавил стволом автобус. Расплющил его, как картонную игрушку. Под ногами хрустели осколки стекла. Боже мой, что же здесь произошло? И почему никто в мире не знает о случившемся?

— Вася, почему нас сюда впустили? – Натали прижалась ко мне. – Зачем они хотели, чтобы мы увидели город?

Я сам размышлял над этим вопросом.

— Думаю, они этого совсем не желали. Но еще больше им не нужны слухи, что в Кондратьевск никого не пускают.

Натали удивленно смотрела на меня.

— Но ведь мы, расскажем обо всем, когда вернемся?

— Если вернемся, - поправил я ее. – Боюсь, что нас отсюда не выпустят.

Натали ничего не ответила, только лицо ее сделалось чуть бледнее. А я и не знал, что еще сказать. Дабы выбраться из аномальной зоны, в которую волей провидения превратился город, надо в первую очередь разобраться, что здесь происходит. Поблизости, за углом гостиницы раздался посторонний звук. Кто-то вприпрыжку двигался в нашу сторону, звонко шлепая обувью по мостовой. Я насторожился. Рука скользнула за пазуху и нащупала рукоять бластера. Я сильно сомневался, что этой пукалкой можно причинить кому-то вред, разве что вырубить на некоторое время, как обыкновенным парализатором. По крайней мере, колонисты Сатурна использовали такое оружие лишь для отпугивания мелких вредителей - крыс, гонзиков и вислоухих шелепендров, во множестве плодившихся на планете, искусственный климат которой явно пришелся им по вкусу. Я достал бластер проверил его мощность и, заслонив собой испуганно юркнувшую за спину Натали, ждал. То, что я увидел, несколько мгновений спустя, привело меня если не в шок, то во вполне приличное замешательство. Из-за угла выскочила девочка лет семи, она весело улыбалась и прыгала на одной ножке, как при игре в классики. На голове девчушки красовался большой красный бант, щедро усыпанный огромными белыми горошинами, оранжевое платьице переливалось и искрило звездными блестками. Возникло ощущение ирреальности происходящего. На серых улицах пустого города, такое яркое беззаботное создание. Прямо как в новейшей стерео рекламе. Идешь себе по тротуару, никого не трогаешь, а перед тобой бредет, понуро опустив голову, уставший и совершенно блеклый человек. А потом он внезапно раскрашивается сочными красками, начинает нереально высоко подпрыгивать, цепляясь за верхушки деревьев яркими ботинками, а в руках держит баночку пива, или какой-нибудь химии типа Болы-Болы. Теперь-то я уже привык, а когда первый раз подобный стерео фортель увидел, чуть сердце не прихватило. Такая реклама компаниям влетает в копеечку, но должный эффект производит.

Между тем милое создание невинно двигалось мимо нас. Затем девочка остановилась и беззаботно качнула бантом.

— Здравствуйте, дядя и тетя.

Я все еще растерянно пялился на ребенка, а Натали уже выскочила из-за спины и побежала к девочке.

— Здравствуй, малыш! Какой у тебя красивый бант! – Она присела на корточки перед ребенком. - Как тебя зовут? Где твои родители?

Девочка поковыряла пальцем в носу. Безразлично скользнула взглядом по мне и протянула ладошку Натали.

— Пойдем, тетя. Покажу.

Натали взяла девочку за руку и пошла вслед за ней по улице.

— Э… постойте, – растерянно произнес я. - Натали, ты куда?

Я зачарованно смотрел на происходящее, шаги Натали стали все менее уверенными, ее тело начало подергиваться и вибрировать. Я потер глаза ладонью. Наваждение не проходило.

— Стой! – я не выдержал и рванул за странной парочкой. Моя спутница не остановилась, продолжая идти за ребенком. Она крепко держала девочку за руку. Или наоборот, это девочка вцепилась в ладонь Натали железной хваткой. Казалось, между ними образовалась некая неразрывная связь, которая настораживала и пугала одновременно. Девочка слегка повернула голову, и меня обдало волной враждебного, чужого холода. Не ледяного, а просто равнодушного, безразличного и злого. Я даже споткнулся, с трудом сохранил равновесие и застыл не в силах сделать ни одного шага. Я стоял на месте, чувствуя себя, как в кошмарном сне, когда надо бежать, а ноги прирастают к земле и отказываются повиноваться.

Хлопнула дверь, из серенькой пятиэтажки напротив, выскочил паренек лет четырнадцати-пятнадцати, не старше. Он в несколько прыжков одолел лестничный пролет подъезда и, что есть мочи, рванул к нам. В руках парнишка держал палку с примотанным к ней проволокой электродом, который кое-где, по старинке, еще используется для сварочных работ. В основном у староверов, не желающих адекватно воспринимать новейшие достижения науки. Они и варят старинными сварочными аппаратами вместо плазменных установок, и пользоваться предпочитают обыкновенными автомобилями, а не флаерами и даже, представляете, наотрез отказались участвовать в программе: «Космос - каждой российской семье». По данному беспрецедентному проекту любая российская семья, имеющая хотя бы одного ребенка, получает право на один бесплатный полет в пределах Солнечной системы. Но староверы, не желая, по их словам, отрываться от земных корней и гневить Господа, от полетов отказались.

Парнишка в считанные мгновения догнал удаляющуюся парочку и ткнул в спину девочке электрод. Не вонзил, а просто прикоснулся. Сверкнула яркая вспышка, сноп искр разлетелся в разные стороны, девочка на глазах исчезла. Растаяла в воздухе. Натали медленно осела прямо на пыльную мостовую. Я подскочил к девушке, приподнял ее голову и похлопал по щекам. Мертвенная бледность лица, тусклый взгляд, безвольно раскинутые руки.

— Черт подери, что это было?! – закричал я.

— Ей срочно нужен укол инсулина. – Не по-детски деловито произнес паренек. – Пойдемте.

Он направился к подъезду дома, из которого выскочил несколько минут назад. Я, осторожно подняв Натали, пошел вслед за мальчиком. Голова девушки вяло моталась из стороны в сторону, руки безжизненно свисали, но она дышала. Тяжелый хрип вырывался из ее горла, а кадык подергивался, будто зверек, подстреленный из рогатки.

***

Нежданный спаситель Колька, привел нас в маленькую двухкомнатную квартиру. Окна, завешенные тяжелыми портьерами, не пропускали дневного света. Да и много ли там, на улице, этого света? Зона вечных сумерек, а не город. Электричества в квартире не было, впрочем, я подозревал, что оно отключено, во всем Кондратьевске. Зато на столе оказалась лампа с аккумуляторной батареей. И самое главное у Коли нашлась аптечка. Так что, Натали повезло. Жгут на руку, ампула с инсулином, чистый шприц и моя спутница начала помаленьку оживать. На щеках появился легкий румянец, взгляд принял осмысленное выражение, она даже попыталась улыбнуться.

— Как ты меня напугала, - с облегчением выдохнул я.

Натали потерла виски и с трудом приподнялась на диване.

— Знаешь, Вася, а я ведь ничего не помню. Прямо, как провалилась куда-то, в иную реальность. – Натали говорила, с трудом подбирая слова. – Было такое ощущение, что окружающая действительность разлетелась на куски и из пустоты появилась некая субстанция, она стала меня обволакивать.… Нет, не могу объяснить. Только я все шла и шла, забыла о тебе, о городе, даже не могла понять кто я.

— Со мной тоже случалось нечто подобное, - желая поднять настроение девушке, начал я. – Правда, в то время, когда я еще в Питере жил. Выхожу, значит, я как-то вечером из бара, а ко мне подходит молодая, красивая женщина….

— С бантиком? – улыбнувшись, спросила Натали.

— Нет, слава Богу, никаких бантов и уж тем более косичек у нее не было. Так вот, берет она меня за руку и уводит.

— И?

— Что, и? Три дня вся редакция в поисках бегала. А когда вернулся, то любимый шеф сгоряча чуть меня не уволил.

— Вася, тебя так легко увести? - Натали улыбнулась.

— Так ведь это… - слегка смутился я. – Молодой был, зеленый.

Девушка засмеялась. Затем открыла сумочку, достала зеркальце, посмотрелась в него и поправила сбившуюся челку. Ох уж эти женщины, только что едва Богу душу не отдала, а уже сейчас о внешности думает.

— Вам еще повезло, - произнес стоявший в дверях Колька. – Девочка С Бантом уже много людей с собой увела.

— Куда увела? – я подошел к нашему спасителю и положил ему руку на плечо. – А вот теперь давай по порядку. Что тут у вас, черт тебя подери, творится?

***

По словам подростка в Кондратьевске произошло следующее… Город жил обычной провинциальной жизнью. Большинство жителей, а населения в Кондратьевске всего-то насчитывалось чуть более пятнадцати тысяч человек, работали на двух градообразующих предприятиях: на заводе по производству гиперускорителей для космических кораблей и на комбинате по переработке лунного грунта. Примерно неделю назад, ночью все вокруг осветилось яркой вспышкой, затем раздался громкий взрыв, такой сильный, что окна в домах задрожали. Вслед за этим исчезло электричество, мобильная связь, почти все приборы вышли из строя. Даже автомобили, не говоря уже о флаерах, напичканных современной электроникой, перестали работать. В городе началось волнение. А тем временем, с южной части Кондратьевска, где, судя по всему, и находился эпицентр взрыва, появилось голубое сияние. Уже утром к месту взрыва отправился наряд милиции и единственный представитель спецслужб, находившийся в городе. Пошли они пешком, поскольку техника так и не заработала. Возглавили группу мэр города и начальник милиции. Больше их никто не видел. На стихийном митинге, жители сформировали поисковую группу, отправившуюся вслед за пропавшими людьми, а несколько человек ушли из города, чтобы сообщить о происшествии федеральным властям. Вот собственно с этого все и началось. К концу дня из областного центра прилетели два флаера и вертолет, они кружили над городом, но при попытке приземлиться, будто уперлись в невидимую преграду и взорвались. Затем, прибыли ученые, окруженные небольшой группой до зубов вооруженных Ипсилоновцев. Возвращения этой группы ждали не напрасно. На следующее утро испуганные и вымотанные ученые и спецназовцы вернулись. Однако возвратились они не все. Из двух десятков человек отправившихся на изучение эпицентра обратно пришли семеро ошарашенных вояк и один изрядно озадаченный ученый. Напрасно ждали от них хоть какой-то информации. Не говоря ни слова, остатки группы покинули город. И вот тут в Кондратьевске началась паника. Жители, взвалив на плечи нехитрый скарб, заполонили дорогу, ведущую на федеральную трассу, но были встречены заградительным пулеметным огнем. Несколько человек даже погибли под пулями.

А через какое-то время, в городе появились Лиловые шары, Девочка С Бантом и еще невесть откуда взявшиеся существа и создания.

— А где все люди? – спросила Натали.

— Кто где. – Мальчик пожал плечами. – Некоторые прячутся, многие исчезли, а остальные в карточном доме живут.

— В каком доме? – удивленно переспросил я.

— Ну, знаете, через неделю после взрыва, у нас девятиэтажный дом рухнул. – Начал рассказывать мальчик. – Сложился как картонная коробка. А потом прямо на глазах снова из пыли поднялся, как ни в чем не бывало.

Я иронично посмотрел на Колю и полез в карман за сигаретами.

— Да не вру я, - заметив мой недоверчивый взгляд, начал оправдываться паренек. – Сам видел. И люди не погибли, как жили в нем, так и живут. Только они какие-то другие стали.

Я выпустил из ноздрей струйки дыма.

— А какие?

— Ну, они другие, - мальчик опустил глаза. – Я с ними разговаривал. Они изменились.

— Ладно, разберемся, - буркнул я.

— Это еще отец заметил, - добавил Коля. – Он первый в дом ходил. Он же и название придумал – карточный домик. Говорит, складывается и раскладывается так же, но все время что-то меняется.

— А где твой отец?

— В спальне, - мальчик мотнул головой. – Они с другом пошли к эпицентру, а через день отец вернулся один. Трясется весь и повторяет: «Надувная нитка, надувная нитка». А потом ему плохо стало; уже три дня без сознания лежит.

— Так-с, - пробормотал я и пошел в соседнюю комнату. Натали, поспешила за мной. Действительно, в спальне на большой кровати лежал мужчина. На фоне бледно матовой кожи отчетливо выделялась колючая щетина. Едва приоткрытые глаза смотрели в одну точку, а искусанные губы опухли и покрылись коркой подсохшей крови. Мальчик растолкал нас и протиснулся к кровати. Пощупал рукой лоб отца, потом взял с тумбочки тряпку намочил ее и промокнул его пересохшие губы. Лицо мужчины показалось мне до боли знакомым. Широкий мясистый нос, продольный шрам на покрытом морщинами лбу, густые брови… Я всматривался в его лицо и мысль о том, что я где-то уже видел этого человека, крепла с каждой секундой.

— Как зовут твоего отца? – я повернулся к мальчику.

— Филипп Рязанов, - ответил Коля. – Он работал на комбинате главным технологом.

Я малость опешил. Тот самый профессор Рязанов? Известный в прошлом физик, который изобрел вакуумный двигатель для космических кораблей и работал над абсолютно новой теорией пространства. Я, признаться, хоть и не силен в физике, но имя Фила Рязанова, еще некоторое время назад было у всех на слуху. Чтобы знать известного ученого даже не обязательно быть журналистом. Значит вот он где. А поговаривали, что профессор забросил научную работу и удалился на покой и, это якобы связано с его теорией пространства испугавшей Рязанова до ужаса. Прямо, как Эйнштейна теория полей. Аналогия не прямая, но достаточно близкая.

— Значит, он работал на комбинате обычным технологом, - пробормотал я под нос.

— Не обычным, а главным, - ревниво поправил меня мальчик.

— Ну, да, – я подошел к шкафу, и взял с полки початую бутыль коньяка.

— Можно? – для приличия я поинтересовался у мальчика.

— Пейте, - Коля лишь пожал плечами.

Натали нахмурилась.

— Может не стоит сейчас пить?

Я, не спеша, отвинтил пробку и приложился к горлышку. Напиток слегка обжог горло и уверенно двинулся дальше.

— Знаешь, дорогая, - я поставил бутылку на место. – Был в свое время замечательный писатель Чехов. Перед смертью он попросил шампанского. Не знаю конец этой истории, но представляю, как кто-нибудь из близких сказал бы ему: «Антон Павлович, дорогой, не сейчас. Алкоголь может тебе повредить».

— Слушай, - я покосился на мальчика. – А что это у тебя за оружие такое странное? Которым ты Девочку С Бантом… того. Нейтрализовал.

Коля, смущенно посмотрел на палку с примотанной спицей. Он до сих пор держал ее в руках.

— Да вот… не знаю почему, но действует. Я случайно узнал. Когда это создание стало уводить соседского мальчика, маленького совсем, ему пять лет всего, я побежал его выручать и схватил первое, что под руку попалось. И сработало.

— Н-да, - пробормотал я, - сдается мне, что в этом странном месте совершенно обычные вещи, могут оказаться полезными.

— У него нервный срыв, - прервала мои размышления девушка. – Я на Уране, проходила курсы медсестер и часто сталкивалась с похожими симптомами, правда не настолько ярко выраженными. Коля, принеси из комнаты мою сумочку, в ней должны быть таблетки.

Мальчик кивнул и вышел из спальни.

— Ему можно помочь? – спросил я, когда Коля удалился.

— Не знаю, у меня есть антидепрессанты. Новейшая разработка, они синтезированы из генетически модифицированных веществ. Если дать ему ударную дозу, может помочь. По крайней мере, хуже не будет.

В дверях появился Коля с сумкой в руках. Он протянул ее Натали, а сам присел на стул и с затаенной надеждой стал ждать. Девушка, покопавшись в сумочке, достала пузырек с таблетками.

— Сколько потребуется времени?

— Может час, два… а возможно и больше, – ответила Натали. – Все зависит от организма пострадавшего.

— Хорошо. Тогда я пока прогуляюсь по окрестностям. Посмотрю, что да как. На Карточный домик гляну, на шары лиловые полюбуюсь… Есть здесь шары то?

Коля кивнул.

— Здесь много, чего есть.

— Компанию составишь? - Спросил я мальчика. – А то я в вашем городе беззащитный, как младенец.

— Конечно, составлю. - Коля улыбнулся.

— Только нейтрализатор свой не забудь, - я кивнул на палку со спицей, в эффективности которой уже успел убедиться. – Если еще, какое вооружение есть, типа рогатки стреляющей серебряными пульками или брызгалки со святой водой, то не забудь и его прихватить. Не стесняйся.

— Надо темные очки взять. – Серьезно произнес мальчик. – Если вы к эпицентру идти захотите, то придется мимо Лунного котлована проходить. Без темных очков в него смотреть нельзя… пропадете.

Еще и котлован лунный, час от часу не легче.

— Пойдем, - я взял Колю за плечи, прогуляемся.

***

Выходить на улицу из квартиры, в которой чувствовалась, пусть небольшая, но все-таки иллюзия безопасности, не хотелось. Но деваться некуда, надо разобраться, что все-таки происходит в этом городе. Откуда такая напасть свалилась на Кондратьевск. От ответов на эти вопросы теперь зависел не только очередной сенсационный материал для газеты, но и, как не смешно звучит, спасение наших жизней. Ну, и, конечно жизней горожан. А вот кому-то из руководящих чинов, придется крепко ответить за свои действия, как только мы выберемся из этой передряги. Расстрел людей, заградительный огонь из пулеметов, жуть! В голове не укладывается! В наше-то время! Они бы еще напалмом по Кондратьевску прошлись! А ведь и пройдутся! Если не удастся разобраться, что здесь происходит, то не только напалмом, бомбой нейтронной звезданут, да так, что в округе места живого не останется. И пусть это будет напоминать удар дубиной по комару жизнерадостно пьющему кровь из темечка младенца. Ребенку кердык, но ведь и вредное насекомое уничтожено. Я совсем не утрирую, не в моих правилах преувеличивать, просто не понаслышке знаю, на что способны власть предержащие. Как говорится - цель не только оправдывает средства, но и их диктует. Значит надо поторопиться. Чтобы не оказаться в роли покойника. «Всем известно, в гости к Богу не бывает опозданий», но ведь и слишком рано появляться на пороге господа, как минимум не вежливо. Не прогонит, конечно, но и на радушный прием можно не рассчитывать.

Мы шли по пустынным улицам, медленно, неторопливо, то и дело останавливались и, обратившись в слух, пытались уловить любой посторонний шум. Тщетно. Ни людей, ни странных созданий поблизости не было. Тишина и покой. Неожиданно я рассмеялся. Коля с удивлением посмотрел на меня.

— Знаешь, я представил, как телевизионщики вели бы отсюда прямой репортаж, окажись они здесь. – Объяснил я мальчику причину своего веселья. – Знаешь такую журналистку Марьяну Веселову?

Коля кивнул. Ну, еще бы ему не знать! Эта дамочка, считающая себя звездой телевидения, мелькает по ТВ каждый божий день. Причем еще и вертится, как егоза, чтобы все зрители могли, как следует ее фигурку рассмотреть. Благо сейчас, когда на смену голубым экранам пришло стерео ТВ, появилась возможность показать себя во всей красе.

— Здравствуйте, уважаемые телезрители, - я скорчил гримасу, пытаясь изобразить из своей небритой физиономии, милое личико Марьяны, - мы находимся в Кондратьевске, городе, на который в течение последних дней обрушилось столько испытаний, что только диву даешься. Вы только посмотрите, улицы пусты, кругом пыль. Боже посмотрите на мои белоснежные брючки, они замарались и мне придется сразу же по прилету покупать новые! Здесь даже не работают автомобили и нам с оператором приходиться тащить всю аппаратуру на себе. Ему камеру, а мне целый микрофон!

Коля улыбнулся. Сначала неуверенно, потом веселее, а секундой позже уже корчился от хохота.

Я тем временем продолжал:

— Говорят здесь ходит ужасная Девочка С Бантом, ворующая не только детей, но даже взрослых! Это же кошмар! Еще здесь есть Лунный кратер…

— Котлован, – перебил меня Коля. – Лунный котлован.

— Да! Точно! Лунный котлован. А по ночам здесь летают собаки породы спаниель! У меня самой дома живет спаниельчик, и я с ужасом думаю, как же он там? Не взлетел ли еще под люстру! А сейчас мы станем свидетелями загадочного явления под названием – лиловые шары атакуют!

— Очень на нее похоже, - Коля вытер выступившие от смеха слезы.

Ну, еще бы. Я с этой барышней имел возможность познакомиться достаточно близко, и с тех пор, как только слышу в коридоре медиа-холдинга ее звенящий голосок, сразу стараюсь смыться подальше. Конечно, как женщина она очень даже ничего, но стоит только ее очаровательному ротику открыться, все окружающее пространство наполняется несусветной болтовней, ни о чем и о ней! Единственной и неповторимой! «Я Познер двадцать второго века», - однажды во всеуслышание заявила она. А на вопрос, молодого стажера, кто такой Познер, Марьяна, ничуть не смутившись, ответила: «Это первая в мире журналистка! Влади Познер! Звезда прошлых веков!» Один раз я, даже позвонил Марьяне Веселовой. По-пьяни, конечно. Никогда не думал, что могу до такой степени надраться. Справедливости ради скажу, что ночка прошла великолепно…

— Шары, шары! – мои размышления прервал отчаянный крик мальчика. Коля схватил меня за руку, глазами показывая, откуда двигаются создания.

— Накаркал, блин, – ругнулся я. – Лиловые шары атакуют, атакуют. Вот и дождались.

Слева от нас в полуметре от земли зависли три шара, примерно семидесяти сантиметров в диаметре. Они висели в воздухе и гудели. Звук от низ исходил противный, как от высоковольтной лини проводов. Неприятный и мертвый, но пробирающий до самых костей.

— Твоя палка на них действует? – спросил я.

— Не знаю. С шарами я еще не пробовал. Я от них только прятался, - ответил мальчик.

Я достал из подплечной кобуры бластер. Не спеша, навел прицел на ближайший объект и нажал курок. Тонкий луч прорезал воздух и иглой вонзился в лиловый бок. Раздалось шипение, затем негромкий хлопок; шар окутало мутной дымкой, а когда она рассеялась, оказалось, что он увеличился в размере и стал как минимум вдвое больше прежнего. Гудение усилилось. Будто огромный резиновый мячик шар ударился об асфальт, подпрыгнул и поскакал в нашу сторону.

— Беги, - я выхватил из рук мальчика палку со спицей и толкнул его в противоположную от надвигающейся сферы сторону. Между тем, шар, гулко ударяясь об асфальт, приближался.

— Давай, катись сюда, дьявольский колобок! - я отступал, выставив перед собой, так называемый, нейтрализатор.

В очередной раз, ударившись о землю, шар метнулся ко мне. Я едва успел отскочить в сторону, с трудом удержался на ногах, но успел концом спицы ткнуть сияющую сферу. Мгновение спустя шар с грохотом взорвался. Ударной волной меня опрокинуло на спину, причем очень неудачно. Упав, я приложился головой о валявшийся рядом булыжник, да так сильно, что подстели я заранее соломку, не помогло бы. Нейтрализатор откатился в сторону, а я лишь хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. И тут же два других объекта рванулись ко мне. Я откатился в сторону, схватил нейтрализатор и, приподнявшись, выставил его перед собой. Ближайшая сфера притормозила, сбавила скорость и попыталась зайти с другой стороны, но маневр оказался слишком медленным; резко повернувшись, я успел вонзить в шар немудреное оружие. На этот раз я приготовился к последствиям взрыва противника и смог удержаться на ногах, меня только немного качнуло. Третий шар, приблизившись, начал нарезать вокруг меня круги, то и дело, ударяясь о землю и взмывая вверх. Устроили тут из меня баскетбольное кольцо, дьявол вас побери. Я поворачивался вслед за шаром, стараясь не упустить его из виду. Ладонь, сжимающая палку, вспотела, а привязанная спица блестела, будто острие клинка. Я усмехнулся. Прямо мушкетер, двадцать второго века. Только вместо гвардейцев кардинала противники - круглые создания без ручек и ножек. Я сделал выпад, шар отлетел чуть назад, предпочитая держаться на расстоянии. Тогда я сделал ход конем, повернулся спиной к висящему в воздухе противнику и стал ждать. Купится он на мою хитрость или нет? Я прислушивался, каждую секунду ожидая молниеносного нападения. Если не получится вовремя среагировать то все, хана! Финита ля комедия, господин Дробный. Я не услышал приближение шара, скорее интуитивно почувствовал смертельную опасность. Резко повернувшись, упал на одно колено и в ту же секунду сделал очередной выпад клинком, то есть, палкой вперед и вверх. И насадил, чертов шар на спицу, как шашлык на шампур. Он даже не лопнул. Просто весь скукожился, оставив после себя, болтаться на спице маленькую лиловую тряпочку.

— Ну, вы вааще! – услышал я восторженный возглас мальчика.

Я вытер со лба пот и бухнулся на землю, чтобы немного перевести дух. Посмотрел на мальчика и улыбнулся. Это ребяческое «вааще», порой гораздо значительнее любых других похвал.

— Вот так-то, Колька, – я подмигнул пацану. - Я вообще люблю разные игры с шариками: бильярд, боулинг, футбол, квидич.

Голова немного кружилась, то ли от вымотавшей меня до изнеможения борьбы, то ли от резкого запаха озона заполнившего пространство.

— Ну, что, - я с трудом поднялся на ноги. – Идем дальше? По дороге из желтого кирпича?

— Из какого? – Коля недоуменно посмотрел на меня.

— Ясно, книжки, значит, не читаем. По крайней мере, детские, - добавил я, вспомнив, кто отец мальчика. Думаю, что учебники по физике паренек знает гораздо лучше меня. - Где ваш замечательный карточный домик? Очень хочется пульку расписать.

***

Дом, как дом, ничего необычного. Девять этажей, вполне ухоженный дворик, даже детишки играют. Сосредоточенные такие; не плачут, не дерутся. Знай себе, сидят в песочнице и деловито орудуют лопатками. А те, кто постарше, ходят, взявшись за руки, и улыбаются; все до одного. Касок только не хватает, как у той девочки из анекдота. Коля обошел детей сторонкой, а они, кажется, даже не обратили на него внимания. А вот со мной поздоровались. Дружно и хором.

— Здравствуйте, дяденька! – в унисон сказали они и, тут же забыв обо мне, снова занялись своими делами.

В подъезде я остановился и дождался идущего сзади Кольку.

— В какую квартиру идем? - спросил я его.

— А без разницы, - пожал плечами мальчик.

Для верности я не стал стучать в ближайшую квартиру, а поднялся двумя этажами выше. Подошел к двери обналиченной белым пластиком и постучал. Тишина. Я постучал сильнее. В квартире послышались голоса:

— Толя, любимый, открой дверь. К нам пришли. – Зазвенел женский голосок. Вслед за этим раздались шаги, дверь распахнулась. На пороге стоял невысокий лысоватый мужчина. Красный застиранный халат, едва сходился на большом животе, на ногах были надеты тряпичные шлепанцы. Мужчина лучезарно улыбался и протягивал ладонь для рукопожатия.

— Я Анатолий, заходите, мы очень рады, что вы пришли к нам в гости.

Он посторонился, пропуская нас в квартиру.

— Проходите в зал, познакомьтесь с моей дражайшей супругой Маргаритой.

Дражайшая супруга толстячка Анатолия сидела в мягком кожаном кресле и листала модный женский журнал. Завидев нас, она улыбнулась, привстала и протянула мне под самый нос руку для поцелуя. Не любитель я лобызать женские ручки, если, конечно не имею виды на женщину. А на эту дамочку я никаких планов не строил. Во-первых, не до нее сейчас, а во-вторых, уж больно она не в моем вкусе, если говорить тактично. Женщина в возрасте, когда кожа больше напоминает пергамент, а количество морщин на лице неумолимо приближается к бесконечности и при этом жутко размалеванная косметикой, не вызывает у меня никаких чувств. Я ограничился тем, что пожал ее руку и тут же перешел к вопросам.

— Я столичный журналист и меня очень интересует, что у вас в городе происходит.

На лицах хозяев промелькнуло удивление.

— Анатолий, дорогой, а что у нас происходит? – недоуменно обратилась к супругу женщина.

— Не знаю, Риточка. Гражданин, наверное, ошибся, у нас все хорошо.

— Вы позволите? – я взял со стола бутылочку минералки и, не дожидаясь ответа, сделал несколько глотков. Затем уселся в свободное кресло.

— Как же не происходит? Вот, например, дом ваш рухнул, а потом снова, в прежнем виде объявился. И никто не погиб. Электричества в городе нет, автомобили и флаера стоят без движения, шары лиловые, будто бродячие псы, стаей на людей кидаются. Много всего… дальше перечислять?

— Ах, вы об этом… - расцвел толстяк. – Ерунда все это. Побочные явления. Зато мы теперь стали добрее и гуманнее. Ко всему надо относиться философски.

— Философски, да, да… - закивала его супруга. Точь-в-точь, как китайский болванчик.

Я закурил. Выпустил клубы дыма в потолок и покосился на хозяев. Женщина поморщилась, но улыбка с лица так и не сползла.

— А шары, это «доброхоты». Так мы их называем. Они не опасные, просто делают людей лучше и переселяют к нам в дом.

— Каким образом лучше?

— Мы не ругаемся, не ссоримся, у нас нет вредных привычек. Мы живем большой дружной семьей! – толстячок говорил, и смотрел на меня пустыми глазами. Будто бездумно твердил заранее заученную речь. Мне даже показалось, что его голос не соответствует мимике лица и движению губ.

— Дружной семьей. – Подтвердила жена и важно кивнула.

Я понемногу начинал злиться.

— А в чем разница? Раньше вы не понимали, что нужно жить… - я запнулся, - по заповедям господним! Возлюби ближнего своего, не убий там кого ненароком, не укради.

— Понимать то понимали, - толстяк скорчил горестную мину, - но… сейчас мы не можем сделать ничего плохого. Вот, например если вы сейчас начнете ухаживать за Риточкой, я даже не расстроюсь. А случись такое на неделю раньше, обязательно бы накинулся на вас с кулаками.

Меня никак не устраивала перспектива ухаживания за стареющей дамочкой и я, наскоро попрощался со странной парочкой. Коля ждал меня в дверях, напряженно переминаясь с ноги на ногу.

— Не нравится мне здесь. Они все одинаковые. Как будто не настоящие.

— Разберемся, - я отстранил мальчугана и направился в следующую квартиру. На карточный дом я потратил в общей сложности около часа. Обошел с десяток квартир и, честно говоря, мне хватило. Жильцы в доме были разные: седая старушка все порывалась накормить нас черствыми пирожками, а когда я в качестве эксперимента обозвал ее старой каргой, лишь смущенно улыбнулась и кивнула. Одинокий холостяк с лицом все еще хранившим следы былых запоев, пытался прочитать мне поэму собственного сочинения о здоровом образе жизни. Молодая супружеская пара радостно встретила меня прямо у порога квартиры, и юный муж предложил мне наедине пообщаться с его женой. Когда мы уже выходили из подъезда, нас догнал прыщавый подросток и протянул горсть мелочи. Сказал, что это все сбережения из его копилки, и он хочет отдать их нам. Поскольку в мире всеобщей любви и благоденствия деньги ему не нужны.

— Черти что, - я огляделся в поисках подходящего булыжника. На глаза попался кусок кирпича, впрочем, достаточно увесистый. Подняв его с земли, я прицелился и как заправский хулиган метнул обломок в окно третьего этажа. Попал. Стекло зазвенело и брызнуло осколками. Я засунул руки в карманы и, покачиваясь с пяток на носки, стал ждать реакции. Мгновение спустя в проеме окна появилось сморщенное старушечье лицо. Вот, блин, надо же. Угодил прямо к бабке, которую каргой обозвал. Неудачный сегодня денек у бабули.

— Ничего, ничего, - зашамкала старуха. – Я окошечко тряпочкой завешу. Заходите в гости.

Я отвернулся и, махнув Кольке, пошел прочь со двора. Парнишка, все время, молча наблюдавший за моими выходками, послушно направился следом.

— До свидания, дяденька! – дружно попрощались дети все так же сосредоточенно играющие во дворе.

— У вас замечательный мальчик! – из окна махала нам вслед старушка.

***

Мы шли по безлюдным улицам. На душе не то чтобы кошки скребли, но было достаточно поганенько. Колька, взяв на себя функции проводника, шел впереди, изредка останавливаясь и прислушиваясь.

— Слушай, - спросил я мальчика. – Так что там твой отец говорил про надувную нитку? Думаешь, он бредил?

— Не знаю, - он пожал плечами. – Мы сейчас придем к эпицентру, туда отец ходил. Наденьте.

Коля протянул темные солнцезащитные очки.

— Скоро будем проходить Лунный котлован. Там без очков нельзя. Пропадете.

Я не стал задавать лишних вопросов и нацепил очки. Надо значит надо. Скажи мне сейчас, что единственное средство защиты от городского безумия – натянутый на голову презерватив, я без разговоров на поиски аптеки кинусь.

Мы вошли в городской парк, густо засаженный экзотическими деревьями.

— За поворотом аллеи, как раз и будет котлован, - Коля уверенно шел вперед.

В этот момент прямо перед нами возник шар. Он висел над землей, перегораживая путь.

— Изыди демон, на кол посажу, - я вытянул перед собой палку с велосипедной спицей. Как ни странно, «заклинание» подействовало. Шар, с треском метнулся в сторону и исчез в кустах. Не дожидаясь возвращения «доброхота» мы побежали по аллее. Неожиданно подул ветер. Облако пыли поднялось в воздух и завертелось волчком, будто маленькое торнадо. Листья деревьев возмущенно зашептались.

— Что случилось? – я глотал пыль, прикрывая лицо руками.

— Это вроде охранной зоны, - прокричал Коля. - Надо бежать.

Осталась позади ядовито-зеленая скамейка, промелькнул старый вяз, с треснутым стволом, зеркало лужи отразило подошву ботинка и рассыпалось сотнями брызг. Сердце молотилось, как горох в жестяной банке. Вот и поворот. Аллея резко ушла в сторону. Ветер прекратился так же внезапно, как и начался. Мы остановились.

— Вот он, - Коля протянул руку, указывая вперед. – Лунный котлован.

Отдышавшись, я достал сигарету, прикурил, и лишь после этого посмотрел в указанном направлении. В первый момент я даже немного опешил. Действительно в каких-то пятнадцати метрах от нас был вырыт котлован, рядом стоял бесхозный подъемный кран, два экскаватора, на воздушной подушке, с антигравитаторами, еще какая-то строительная техника. Но поразило меня совершенно другое. Вокруг заполненного водой котлована, находились люди. Человек сорок, может быть и больше. Женщины, мужчины, дети, все они сидели прямо на земле и, не мигая, смотрели в воду. В первый момент мне показалось, что они мертвы, однако, когда я подошел ближе то понял, что ошибся. Люди дышали и даже изредка меняли позы. Но все-таки создавалось ощущение, что передо мной не люди, а ожившие мумии, настолько ссохшимися и изможденными они выглядели. А в водной глади котлована отражалась Луна. Самая настоящая. Я машинально посмотрел на небо и тут же мысленно себя выругал. Глупости. Какая может быть Луна в шесть часов вечера. Не ночь же на дворе.

— Когда мы с ребятами в первый раз здесь оказались, то темные очки были надеты только на мне и Мишке. Вон они, пацаны сидят. – Коля показал на троих мальчишек, молча уставившихся на воду. Подойти ближе он не решился. Да и я, только после некоторого раздумья, неуверенно приблизился к ближайшему человеку. Мужчина сидел на земле, вытянув вперед ноги, руками опершись о колени.

— Эй, дружище, - я слегка похлопал мужчину по плечу. Ослабевшего человека качнуло в сторону, и через мгновение он упал на бок. Но глаза его по-прежнему оставались открытыми.

— Оставьте их. Им уже ничем не поможешь. – Коля нахмурился. – Мы с Мишкой одного мальчика отсюда унесли, так он через полчаса умер.

— А Мишка то твой где? – хмыкнул я.

— На него шары напали. Он сейчас в карточном доме живет.

Я бросил недокуренную сигарету на землю.

— Ладно, пойдем отсюда.

***

Дальнейший путь к эпицентру, прошел спокойно. Ничего необычного по дороге мы не встретили. Унылый пейзаж на редкость однотипный и стандартный. Все те же безлюдные улицы, пустые дома, с занавешенными окнами, машины и флаера, застывшие в самых нелепых положениях. Сбоку от дороги стояло полуразрушенное здание средней школы.

— Почти пришли, - понизив голос, произнес Коля. – Во дворе школы все и началось. Там даже дыра в земле есть. Большая такая, глубокая. Оттуда эта штуковина и вырвалась.

— Какая штуковина? Надувная нитка, что ли? – я с усилием рассмеялся.

— Да не знаю я, - Коля насупился, видимо мой смех обидел паренька. – Я близко не подходил.

Мы приблизились к невысокой, покрытой копотью, ограде школьного двора. Металлические трубы ограждения выгнулись и местами расплавились. В одном месте железный столб вывернуло вместе с асфальтом. Зеленая зона и выложенные брусчаткой тропинки оказались покрыты сплошным слоем гари. Серый пепел бархатистыми снежинками взмывал в воздух после каждого шага, потревоженной мошкарой разлетался от подошв и, немного успокоившись, снова опускался на землю.

— Вот оно! – Коля остановился и показал на странный предмет.

Впрочем, он мог и не показывать. Никакой необходимости в этом не было. Непонятная чужеродная штуковина резко выделялась на обугленном газоне, явственно контрастируя с окружающим ландшафтом. Как говаривали в старину, штука эта была явно не нашего прихода. В общем, посреди игровой площадки находился правильный гексаэдр. Большой и черный. В длину грани куба составляли метра три или около того. Выглядел он внушительно, но меня не покидало ощущение, что гексаэдр практически невесомый. Чем дольше я на него смотрел, тем сильнее погружался в бездонную черноту спрессованной вселенной. Прямо наваждение какое-то. Внутри куба сверкала тонкая искрящаяся нить, она мерцала и змейкой носилась в его недрах. То свивалась в спираль, то вытягивалась во всю длину, ее концы подрагивали, словно раздумывая, куда устремиться в следующую секунду. Посредине тонкой движущейся нити темным клубком выделялось уплотнение. Менее яркое и мутноватое оно раковой опухолью вздулось на нитевидном создании, беснующемся в ограниченном пространстве куба.

Я обошел вокруг загадочного объекта, стараясь не приближаться к нему слишком близко. Рядом с кубом зиял бездонный проем. Земля по краям расплавилась и спеклась кусками. Я присел на корточки и осторожно заглянул в него, но ничего кроме черноты разглядеть не смог. Нащупав в кармане монетку, я бросил ее в пустоту и начал считать. Но и этим способом определить глубину разверзнувшейся в земле дыры не получилось. Монетка так и не звякнула, будто провалилась в пасть чудища.

— Вот вы где! – голос Натали прервал мои эксперименты. Обернувшись, я увидел, как к нам торопливо, быстрым шагом, шли все еще бледный Фил Рязанов и моя возбужденная спутница. Я поднялся на ноги, еще раз заглянул в «дыру» и направился к ним.

— Приятно познакомиться, - ученый долго тряс мне руку и пытливо заглядывал в глаза. – Что вы обо всем этом думаете?

Я пожал плечами и посмотрел на Натали. Разгоряченная девушка, с покрытыми румянцем щеками выглядела более чем соблазнительно.

— Представляешь, лекарство подействовало, - улыбнулась Натали. – Через полтора часа после вашего ухода, профессору стало лучше, и он сразу же потащил меня сюда, вслед за вами.

В руках Натали смущенно крутила детские солнцезащитные очки с треснувшей дужкой.

— Профессор, может быть, сначала вы поделитесь впечатлениями? – я повернулся к ученому. – Все-таки вы практически очевидец событий.

Профессор нахмурился, облизнул покрытые коркой крови губы.

— Я долгое время работал над теорией пространства, а если точнее – межпространственных переходов. И знаете, почему я прекратил работу?

Я промолчал, только закурил очередную сигарету.

— С помощью достаточно сложных расчетов, которые долго объяснить дилетанту… - он посмотрел на меня, - вы же не физик?

— Нет.

— Так вот, чтобы было понятнее скажу проще - я смог доказать существование параллельных миров. Только на нашей планете их насчитывается несколько тысяч. Между нашим миром и остальными существуют так называемые переходы. Я назвал их «Просветами».

Я заинтересованно слушал, каждую секунду ожидая, что профессор начнет оперировать научными терминами и тогда я уж точно ничего не пойму.

— Чтобы пересечь границу параллельного мира, - продолжал Рязанов, - необходимы определенные условия, которые, кстати, не так уж и сложно создать. Достаточно найти «Просвет» и…

Тут профессор запнулся.

— …воздействовать на него определенным образом.

— А почему вы прекратили исследования? – спросила Натали.

— Я, не то чтобы прекратил… – профессор сконфузился. – Понимаете, об этом нельзя никому говорить. Если люди узнают, что можно достаточно легко шагнуть в параллельный мир, условия жизни в котором гораздо комфортнее чем у нас, то начнется паломничество. И тогда «переходы» из сакральных, изредка открывающихся тропинок, станут протоптанной дорогой, через которую не только люди будут толпами шастать по пространственным измерениям, но и создания иных миров смогут легко попадать к нам.

Я хмыкнул, оснований не доверять ученому с мировым именем у меня не было.

— Но это еще не самое страшное, - продолжал профессор. – Согласно моим расчетам в соседних мирах часто происходят катастрофы. Иногда даже взрывается планета.

— Какая? – не понял я.

— Наша. Земля, но только находящаяся в параллельном измерении. И тогда даже у нас возникают катаклизмы, к счастью достаточно слабые. Землетрясения, извержения вулканов. Но представляете, что произойдет, когда проходы между пространствами откроются настежь? Любой глобальный катаклизм в другом измерении вызовет цепную реакцию и в других мирах, включая наш.

— Все это достаточно интересно, профессор, - я задумчиво почесал подбородок, - но причем здесь вот этот объект?

Я кивнул в сторону куба.

— И зачем вы нам рассказываете о научных изысканиях, пусть даже очень интересных? Каким образом они связаны с событиями в городе?

Фил Рязанов нахмурился. Шрам на лбу профессора стал ярко пунцовым.

— Дай закурить. – Он протянул руку.

— Па, ты же бросил. – Колька, про которого все успели забыть, подошел к отцу.

— Да, да. Конечно, - ученый виновато посмотрел на сына. Потом смущенно глянул на меня и покачал головой.

— В Кондратьевске был «Просвет». Собственно поэтому я здесь и поселился. Работал на комбинате, а в свободное время изучал свойства пространственного перехода. Что произошло, я не знаю, могу только предполагать. Вот эта штуковина, похожая на правильный гексаэдр появилась оттуда. Из параллельного измерения.

— Вы знаете, что это такое?

— Догадываюсь. Хотя и не уверен. – Профессор подошел к кубу и начал рассматривать серебристую змейку, мечущуюся в черноте. – Гексаэдр не что иное, как искривленное пространство. Серебристая змейка внутри него это искусственно созданная нить времени. А время это форма последовательной смены явлений и длительность состояний материи. Или если говорить проще цепь событий происходящих в определенной последовательности. Влияние на нить времени может менять события, и корректировать их.

— Надувная нитка? – осенило меня.

— Именно!

— Но почему надувная? – озадаченно спросил я.

— Попавшая в другое измерение она начала раздуваться, остановив тем самым процессы плавного течения времени. И стала менять окружающую действительность пространства, в котором оказалась.

— Выпить есть? – я с затаенной тоской посмотрел на ученого.

— Что? – ученый растерялся. – Вот только спирт во фляжке.

Он полез во внутренний карман куртки.

— На всякий случай взял, раны дезинфицировать.

***

Натали подошла к гексаэдру долго всматривалась в черную пустоту, потом неожиданно протянула руку и прикоснулась к нему.

— Натали, бл… блондинка! – заорал я.

Девушка испуганно отдернула руку и повернулась к нам.

— Он холодный и упругий, как… - она замолчала, подбирая слово. – Как резина.

— Тебя, кто просил трогать, эту, это, искривленное пространство в общем! – я был вне себя от ярости.

— Ну, прости. - Девушка виновато улыбнулась.

Я подошел к Натали, приобнял ее за плечи и отвел в сторону. Меньше всего мне хотелось, чтобы с девушкой что-нибудь произошло.

— Значит эта штуковина, способна менять окружающее пространство? – спросил я ученого.

— Это только мои предположения, - вздохнул профессор. – Сложно утверждать наверняка. Но совершенно точно, могу сказать, что гексаэдр появился оттуда.

Он показал на дыру в земле.

— Это просвет.

— Скорее уж провал, - усмехнулся я. – А что происходит с жителями? У вас на этот счет тоже имеются соображения?

— Тот, кто создал все это, обладает исключительными знаниями и могуществом. Нить не просто меняет события, но и подстраивает их под оптимальные результаты. То же самое она проделывает и с людьми. Кто оказался под ее влиянием, начинает вести себя исключительно толерантно и покладисто. Практически идеально. И живет долго и счастливо. Представляете, если влияние этой штуки распространится на всю планету. Не будет никакого насилия, люди будут жить в мире и согласии и умирать от старости в собственных постелях.

— То есть, как? Значит, будут подставлять левую щеку, когда ударят по правой?

Профессор грустно улыбнулся.

— Именно. Только бить никто не будет. Человеческая жизнь станет протекать в оптимальном режиме.

— Да на хрен он сдался? Оптимальный режим! Он хорош только для роботов.

Я взял у профессора фляжку и приложил к губам. Глотнул, поморщился и тут же прикурил сигарету. В отсутствии закуски никотин отличная замена. Конечно, он не дотягивает до малосольных огурчиков или красной икорки, но на безрыбье сойдет.

— А вам то, как, такая перспектива? – я покосился на ученого.

— Честно говоря, не очень. – Профессор с завистью смотрел, как я выпускаю из ноздрей струйки дыма.

— Вот и я тоже не хочу жить в мире заводных апельсинов, - сквозь зубы процедил я. - С детства ненавижу цитрусовые.

Я замолчал, сквозь сигаретный дым, рассматривая гексаэдр. Золотистая нить бесновалась внутри, будто загнанный в ловушку зверек. Странно, почему военные не забрали эту штуковину для исследований, а просто оцепили по периметру город. Хотя, если подумать, ничего непонятного в этом нет. Вот американцы, еще в начале 21 века обнаружили обломки инопланетного космического корабля, и давай его лазером вскрывать, как консервную банку. Звездануло так, что половины Техаса, как не бывало. Вот до сих пор спецслужбы и перестраховываются.

— Знаете, что я подумала, - подала голос Натали. – А может это панацея? Сколько человечество боролось против насилия и экстремизма…

Меня даже передернуло.

— Нет, милая. Это не панацея. Скорее модернизированный троянский конь. Представляешь цивилизацию не способную никому причинить вред? В том числе и защитить себя от вторжения? Вот через годик другой, а то и раньше появятся здесь воинственные ахейцы, что тогда делать будем?

Я подошел к гексаэдру и осторожно коснулся его рукой. Действительно ладонь будто уперлась в холодную вибрирующую резину.

— Даже если я ошибаюсь, все равно жить в таком мире не по мне.

Я еще раз приложился к фляжке. В животе булькнуло, меня замутило, и жидкость подкатила обратно к горлу, стремясь вырваться наружу. Я зажал рот рукой, еще не хватало, чтобы меня в такой момент вырвало. Переждав тошноту, я помотал головой и уставился на спутников.

— Я вот что подумал. Когда в организм попадает нечто вредное или явно лишнее, - я с отвращением покосился на фляжку со спиртом, - что он делает?

— Кто? – не понял ученый.

— Организм! – пояснил я и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Он выталкивает из себя вредную субстанцию. Вот я сейчас лишку спирта хватил, и меня чуть не вырвало. Значит и этот куб необходимо выкинуть от греха подальше, очистить от него Землю, тогда и его влияние исчезнет.

Ученый хмыкнул.

— Каким образом? Вы предлагаете его закопать, или отправить на космическом корабле в соседнюю галактику?

— Фил, я понимаю, что ученые любят все усложнять, но ты ведь сам говорил, что эта хренотень появилась оттуда.

Я кивнул в сторону провала.

— А если она вывалилась из соседнего измерения, значит, есть возможность сделать так, чтобы она туда снова ввалилась…

Помаленьку до спутников начал доходить смысл возникшей у меня идеи.

— Попробуем? – ученый первым подошел к кубу и оглянулся, ожидая нас. Я подошел и встал рядом.

— Натали, Колька, живо сюда, - скомандовал я. – Надеюсь, если профессор прав и куб это не что иное, как искривленное пространство то мы сможем сдвинуть его с места.

Я вслед за остальными налег на гексаэдр, толкая его в сторону провала. По рукам пробежала дрожь, ладони закололо тонкими иголочками, но куб начал двигаться. Он скользил по земле, как по льду, уверенно приближаясь к бездонной дыре, из которой не так давно появился. Толчок, еще один, и куб завис над провалом. Неожиданно прямо под гексаэдром возникла воронка и медленно начала засасывать его внутрь. Раздался резкий свист, воздух завибрировал. Сильная боль пронзила барабанные перепонки. Казалось, голова сейчас лопнет. Я закричал и, прижав ладони к ушам, упал на колени. Рядом скорчился Колька, профессор и Натали катались по земле. Перед глазами поплыли радужные круги, тошнота подкралась к горлу. Меня вырвало. Сдавленные невидимыми тисками кости трещали. Я уже начал терять сознание, как вдруг все прекратилось. Звенящая тишина стальным обручем сдавила голову, каждое движение давалось с трудом, но, самое страшное, похоже, закончилось. Я едва смог подняться на ноги. Меня все еще мутило. Натали сидела на земле и терла виски пальцами, профессор ошарашено моргал, размазывая рукавом кровь, полившуюся из носа. Лучше всех выглядел Коля, он уже отдышался и с немым восхищением смотрел на нас.

— Ни фига себе, - прошептал он. – Такой фейерверк в голове был!

— Полное очищение, - я посмотрел на вонючую лужу и вытер губы. - Катарсис!

Гексаэдр с заключенной в него нитью времени исчез. Воронка затягивалась, вбирая в себя комья земли и куски разломанного асфальта. Покачиваясь, я подошел к валявшейся неподалеку фляжке. Подцепил ее носком ботинка и пнул в сторону воронки.

— Получите подарочек, - злобно пробормотал я, наблюдая, как фляжка, вместе с остатками спирта исчезает в земле.

***

Назад шли молча. Впечатлений хватило с избытком, и каждый переваривал произошедшие события. Я до сих пор не был уверен, что мы все сделали правильно. Может дело то и не в гексаэдре и не в нити времени, черт его знает. Ну, да ладно, скоро станет ясно. Я шел, прижав к себе всхлипывающую Натали, смотрел на вечернее небо и жутко хотел домой. Подальше от вселенских загадок и опасных мест. Хватит. По крайней мере, на сегодня.

— Смотри, - Натали остановилась. Я проследил за ее взглядом и увидел на аллее усыхающий лиловый пузырь. Маленький, размером с футбольный мяч, он прямо на наших глазах продолжал уменьшаться в размерах и, наконец, издал хлюпающий звук и растекся жидкой массой.

— Готов, доброхот. Что ж, вселяет надежду, - прокомментировал я.

За поворотом находился Лунный котлован. Мы дружно нацепили очки, но как оказалось, они нам не потребовались. Люди, сидящие вокруг него, уже пришли в себя; шатаясь и падая, они вставали на ноги, помогали подняться совсем ослабевшим и удивленно озирались по сторонам. Отражение Луны в наполненном водой котловане исчезло. Ученый вместе с сыном побежали было помогать землякам, но я их остановил:

— Послушайте, Фил, сейчас гораздо важнее выбраться отсюда. Пользы будет больше.

Но профессор меня не слушал. Он лишь вяло отмахнулся и бросился к ближайшему мужчине, который прерывисто дышал, хватаясь за ствол деревца. Я догнал ученого, когда он уже щупал у бледного мужчины пульс.

— Поймите, они смогут помочь друг другу! Но если мы не успеем сообщить всему миру о происходящих здесь событиях, то все эти люди погибнут! Умрут, черт побери!

Кажется, он услышал. Повернул ко мне голову и процедил сквозь зубы:

— Не говорите ерунды.

— Так, - я начал злиться. – Город оцепили? Расстрел беженцев был? Думаете, там наверху, кому-то хочется за это отвечать? Да если мы не успеем, то город просто-напросто взорвут! Сотрут с лица земли! И причину придумают, им не впервой.

— А каким образом мы выберемся? – профессор с надеждой посмотрел на меня. Ответ я знал. Вернее хотелось надеяться, что моя догадка не ошибочна.

— Думаю, что флаера теперь можно поднять в воздух. Наверняка техника работает исправно. А силовое поле над городом дело рук отнюдь не военных, иначе как объяснить, что их летательные аппараты первыми натолкнулись на это препятствие и разбились? А раз военные здесь не причем, значит, силовое поле тоже должно исчезнуть.

Я говорил торопливо и сбивчиво, стараясь убедить ученого приводимыми доводами.

— Воздух сейчас никто не контролирует, они просто не ожидают, что из Кондратьевска можно выбраться таким путем. Так что шанс у нас есть.

Не знаю, насколько доходчиво я объяснил ситуацию, но ученый и стоявшие позади меня Натали с Колей, больше не медлили, ни секунды.

***

Город потихоньку начал оживать, по крайней мере, на улицах появились первые прохожие. Испуганно озираясь, горожане бродили по тротуарам, выглядели они при этом растерянно и ошеломленно. Флаер мы нашли сразу, как выбрались из парка. Причем нам повезло - попалась хорошая спортивная модель. И почти новая, если не считать вмятины на двери.

— Быстро, по местам. – Я дождался, пока спутники усядутся, и ввел координаты. Дальше все сделает автопилот. Оставалась только одна опасность, когда нас заметят с земли, а в том, что это произойдет, я не сомневался, на перехват могут послать военный флаер. А с ним даже нашей спортивной модели тягаться будет сложно. Тем более мы идем на автопилоте и лишены возможности маневрировать. Отличная мишень для напичканной вооружением боевой машины. Оставалась надежда на нерасторопность военных, которые не ожидают нашего бегства за пределы оцепленного с земли Кондратьевска. Так и произошло. С высоты птичьего полета мы наблюдали, как засуетились внизу ипсилоновцы. Забегали, замельтешили. Прямо муравьи в растревоженном жилище. Как я и предполагал, у спецподразделения не оказалось быстроходных летательных аппаратов. Одни грузовые флаера доставлявшие к периметру зоны необходимое оборудование. Через несколько минут, когда Кондратьевск скрылся из виду, я ввел новую программу в автопилот и изменил курс полета. Теперь оставалось расслабиться и надеяться на удачу.

***

Материал вышел уже на следующий день и произвел фурор! Эффект разорвавшейся бомбы на пороховом складе. Я ходил гоголем и принимал поздравления коллег. С минуты на минуту ожидалось выступление президента, хотя и так всем было понятно, что скажет глава государства. Назначит комиссию по проверке описанных мною событий, отстранит кое-кого с должности, и извинится перед гражданами за беспредел устроенный спецслужбами.

— Купаешься в лучах славы? – редактор похлопал меня по плечу.

— «Что Слава? – Яркая заплата. На ветхом рубище певца», - усмехнулся я.

— Сам придумал, - редактор взглянул на меня исподлобья.

— Нет, Пушкин.

— Ну, ладно, не умничай тут. – Шеф ухмыльнулся. – Я думаю, что премию ты заслужил.

— Сан Саныч, за премию, конечно спасибо, вот только боюсь, что этой суммы мне вряд ли хватит, чтобы просто посидеть в ночном клубе.

Редактор вздернулся, сузил глазки и как-то очень недобро посмотрел на гордость отечественной журналистики, то бишь, на меня.

— И какое же заведение, Василий, ты хочешь осчастливить своим появлением, – ухмыльнулся редактор.

— «Марс атакует», - я скромно потупил взгляд. Это заведение считалось одним из самых дрянных и захудалых. Дешевое, вонючее пойло, подозрительного вида посетители, хамоватый бармен… Не спасал положения и стриптиз мутантов, единственный, кстати, в Солнечной системе. Вот только билет до Марса и обратно обошелся бы мне в годовую зарплату.

Редактор закурил сигару.

– Откуда у тебя, только здоровье берется? Растолкуй мне, по-дружески.

— Плясать смолоду учись, под старость не научишься. – Я вытащил из толстых губ шефа сигару и с наслаждением затянулся.

Редактор позеленел. Брови поползли вверх, губы скривились. Даже живот шефа заколыхался от ярости. Мелькнула запоздалая мысль, что, пожалуй, на этот раз я слегка переборщил. От справедливого гнева начальника меня спасло только прямое включение из Кондратьевска.

Прямо посреди стереоплощадки офиса, специально предназначенной для просмотра теленовостей, возникло голографическое изображение Марьяны Веселовой. Она шла по улице города, испуганно прижимая к силиконовой груди микрофон.

— Здравствуйте, уважаемые телезрители, мы находимся в Кондратьевске, городе, на который в течение последних дней обрушилось столько испытаний, что только диву даешься. Вы только посмотрите, какая кругом пыль. Боже посмотрите на мои светлые брючки, они замарались и мне придется сразу же по прилету покупать новые!

Я вернул шефу сигару. Смущенно пожал плечами, буркнул извинения и нырнул в дверь кабинета. Слушать Марьяну не хотелось. Я с наслаждением развалился в кресле и достал мобифон. Однако номер Натали набрать так и не успел, уже на третьей цифре в дверях появилась ухмыляющаяся физиономия шефа. «Все-таки хороший у нас редактор, отходчивый»,- успел подумать я, прежде чем Сан Саныч загадочно поманил меня толстым пальцем. Я покорно поднялся и вышел вслед за начальником из кабинета.

Вся контора смотрела репортаж Веселовой и дружно хохотала. Заинтригованный я протиснулся сквозь ряды коллег. На стереоплощадке Марьяна держала микрофон перед лицом той самой старушки, безуспешно пытавшейся угостить меня черствыми пирожками.

— И вот тогда, этот гад, скотина, называющая себя журналистом запульнул кирпичом в мое окно! – Ябедничала бабка. Марьяна сочувственно кивала, всем видом выражая неподдельную жалость к пожилому человеку.

— И еще он называл меня старой каргой, - прошамкала старуха. На глазах бабки выступили слезы. Она трясла маленьким костлявым кулачком, угрожая беспутному журналисту Василию Иванову божьей карой и судебными исками.

Шеф, прохохотавшись повернулся ко мне. Вытер носовым платком выступившие на глазах слезы.

— Все у тебя не слава Богу, - посмеиваясь произнес он. – Ладно, не бери в голову, пошли по рюмочке пропустим.

Он подмигнул и, тяжело ступая, направился к редакторскому кабинету.