Hoorly-Moorly
№278 "Три дня на вечность"

Три дня на вечность

Говорят, будто кошки предчувствуют землетрясения. В это сложно поверить, особенно тому, кто ни разу не видел кошек. Но то, что люди, подобно животным, могут иногда предугадывать поступки своих сородичей или важные события – непреложный факт. Хотя и в него мало, кто верит.

Кристиан Стоун как всегда пропустил появление Жустино Батисты. Они знали друг друга лет с трёх, и никогда Кристиан не мог уловить приближение Жустино ни спиной, ни затылком, ни краем уха. Огромный мулат появлялся бесшумно и исчезал, как приведение. Вот и сейчас он возник из ниоткуда, огромной коричневой глыбой навис над столом и положил перед командором фирменный корабельный конверт с логотипом на клапане. Стоун вздрогнул и поднял на Батисту тоскливые глаза.

— Что там? – спросил он, не прикасаясь к конверту.

— Всё то же, - Батиста собрал лоб озабоченными и сочувственными складками. – Текст – слово в слово.

— А кроме текста? – Стоун тронул уголок конверта и сразу убрал руку.

— Мизинец и безымянный.

Командор закрыл глаза и помассировал надбровья.

Кошмар начался вчера утром. Перед люком в галерею D, одну из шести соединявших рубку с жилым кольцом, часовой обнаружил конверт, адресованный «командору Стоуну». С некоторых пор почту главы огромного искусственного поселения, летящего в пространстве со скоростью в миллион раз превышающей скорость пули, проверяли на предмет неприятных сюрпризов, поэтому командор не удивился тому, что конверт уже распечатан. Батиста положил перед ним пакет из плотного пластика и сказал:

— Крис, только не пугайся.

Ещё не понимая, что происходит, но уже внутренне холодея, Стоун перевернул пакет, и на стол выпал указательный палец. Три потемневшие фаланги со знакомым выпуклым ногтем и четырьмя татуированными буквами. Стоун взялся обеими руками за голову.

— В конверте была записка, - Батиста выложил перед начальником половинку официального бланка администрации звездолета.

Стоун приблизил бланк к лицу, пытаясь читать, но буквы прыгали перед глазами. Командор видел только светло-коричневые полоски, засохшие в углу бумаги.

— Они пишут, что твой брат у них, и если ты в течении трёх суток не согласишься на их условия, то они пришлют его тебе по кусочкам, в официальных конвертиках, – Батиста присел на край стола. - На бумажке и подпись есть: бывший член корабельной администрации Антон Морган.

— Подонок! - мгновенный приступ ужаса пронизал Стоуна с головы до ног. - А где Аманда, где Мик?! Его надо срочно забрать из школы!

Командор попытался вскочить на ноги, но Батиста мягко удержал его за плечо:

— Крис, с ними всё в порядке, - сказал он, раздельно выговаривая слова. – Аманда здесь, а Мик уже три недели не ходит в школу. Ты просто забыл…

Да… он просто забыл. Мик уже почти месяц не ходит в школу, потому что началось всё не вчера и не сегодня, а гораздо раньше… полтора года назад, когда Морган и группа его сторонников попытались сместить Кристиана с поста командора. Ничего у них, конечно, не получилось, в уставе колонистов чёрным по белому записано, что на время полёта командор не подлежит переизбранию, ему нельзя объявить вотум недоверия и отправить в отставку. Командор уходит с поста только по состоянию здоровья и перед уходом объявляет имя преемника. Когда-то старик Тодорович назначил вместо себя Кристиана, придёт время и Стоун приведёт к присяге Якова Цимильмана, а Яков со временем подготовит и введёт в курс дела ещё кого-нибудь из зелёных мальчишек. Только так и никак не иначе. Морган затеял афёру и проиграл, ему пришлось уйти с поста, но зараза уже растеклась по ярусам «Фараона».

Что-то разладилось на борту. Всё чаще стали попадаться в жилом кольце парни в красных шейных платках, девчонки с крашеными лицами, где-то нелегальные мастерские изготовляли красный грим, и девчонки щеголяли вовсю. Палубные офицеры, служба безопасности, да и сам командор смотрели на платки и боевую раскраску сквозь пальцы. Все уже привыкли к полуистерическим волнам диковинной моды. С завидной цикличностью, похожей на работу маршевых двигателей, они то и дело захлёстывали коридоры жилого кольца, накатывались, заставляя людей вытворять со своей внешностью странные штуки, и откатывались, чтобы уступить место новым изыскам. Сам Стоун, следуя манере второго поколения, до сих пор носил длинные волосы, забранные в седеющий хвост. Корабельную администрацию слегка беспокоила пустая трата материалов, добываемых где-то полузаконным методом, но не более. А любители красного цвета собирались стайками, шушукались, иногда задирали стражей правопорядка и офицеров администрации… Они называли себя бэками.

Ох, как поздно задумался командор Стоун о смысле самоназвания! Когда в коридорах появились корявые надписи, когда двух учителей старших классов уличили в настойчивом распространении слухов про «точку возврата», время было уже потеряно. Надписи, само собой стёрли, учителей лишили преподавательской лицензии и отправили на корпус чистить дюзы. Но время было упущено.

Вскоре после примерного наказания отступников, Сими Стоун заявился к старшему брату в красном платке, повязанном вокруг худой шеи. Нагло закинув ногу на ногу, он требовал каких-то ответов и демонстративно постукивал по столу ногтями, чтобы Кристиан мог оценить вытатуированную на каждом пальце надпись «бэк». Командор был старше своего брата почти на двадцать лет, и его любовь к Симону мало напоминала братскую привязанность, скорее уж чувства отца к сыну. Их разговор окончился ссорой. Младший Стоун заявил, что бросает навигаторский класс, и хлопнув дверью, ушёл к жилое кольцо к подружке.

А спустя месяц на Кристиана напали в четырнадцатом секторе. Трое парней с крашеными лицами… Кастетом ему сломали нос и рассекли кожу на голове. Стоун был готов поклясться, что парни ждали именно его. Жустино Батиста устроил по этому поводу целое расследование, но никого не нашёл, зато обязал Стоуна ходить с охраной и начал вербовку добровольцев в ряды корабельной милиции. Командору он вручил чудной пистолет большого калибра и малой убойной силы, какими была экипирована охрана. На попытку Стоуна отказаться от громоздкой штуковины, Батиста мрачно предрёк:

— То ли ещё будет.

А ситуация что ни день становилась всё напряжённей. Стычки в жилом кольце происходили почти ежедневно. У бэков появилось огнестрельное оружие. Батиста почти доподлинно знал, что в мастерских кольца делаются самопалы и заточки. Стоун велел перевести всех членов администрации с семьями в шесть галерей, примыкавших к навигационной рубке. Батиста посадил своих людей в продуктовые склады и инженерный узел, возле арсеналов была выставлена вооружённая охрана. Бэки были настроены агрессивно. Месяц назад пришёл первый ультиматум с угрозами, и три недели назад Аманда решила не пускать Мика в школу, а со вчерашнего дня рубка с шестью галереями находилась почти что в осаде.

— Жустино, ты должен постараться, - командор с надеждой снизу вверх взглянул на Батисту. – Я понимаю, что это сложно, но если ты за сегодня не найдёшь Сими, то завтра его, скорее всего, убьют, - Стоун зажмурился. - Пятилетний цикл подготовки рабочего вещества закончен, нейтрализатор в метастабильном состоянии. Завтра, в три пополудни, маршевые двигатели должны дать очередной импульс. Я не могу согласиться на то, что требует от меня Морган! Это крах всей моей жизни!

— Я делаю, что могу, Крис, - сказал Батиста. – Как комиссар службы безопасности, я обязан постараться, - он помолчал, потом, кашлянув, добавил. – Симон сам виноват в случившемся. Он был с ними заодно. И получает по заслугам.

— Замолчи, Жустино! – почти крикнул Стоун. – Ты должен мне его найти!

Батиста вздохнул:

— Интересно, где они берут официальные конверты?..

Дверь скользнула в сторону и в кабинет, неслышно ступая, вошла Аманда.

— Привет, птичка, - Жустино Батиста, белоснежно осклабясь, смахнул со стола конверт и сунул его в карман форменной куртки. – Вообще-то я уже ухожу, поэтому - пока.

Аманда кивнула Батисте. Почти на полголовы ниже невысоко Кристиана, рядом с гигантом Жустино, она казалась щемяще маленькой и хрупкой.

Подождав, пока за комиссаром закроется дверь, она подняла на мужа тоскливые глаза.

— Всё в порядке, милая? – спросил Стоун, выбираясь из кресла.

Он старался, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. Аманда кивнула.

— Мик про тебя спрашивает, посиди с ним немного, - сказала она устало. – А я пока здесь побуду, если ты не против. Устала я как-то.

Потолочное освещение в спальне было погашено, горели лишь слабые огоньки по периметру пола. Мик калачиком лежал на кровати, подтянув коленки к самому подбородку. При виде отца он распрямился и подвинулся к стене. Стоун сел на краешек кровати, поправил одеяло, ласково тронул сына двумя пальцами за любопытный нос. Мальчик блаженно улыбнулся.

— Хорошо, что пришёл, - сказал он громким шёпотом. – Расскажешь что-нибудь?

Стоун кивнул:

— Про метеоритного человека или про крысу-навигатора?

Мик покрутил головой:

— Это всё сказки, - нос его сморщился.

— А про что же?

— Расскажи мне про нас, – мальчишка слегка приподнялся на локте. - Почему все остальные люди живут на Земле, а мы живём на «Фараоне»?

— А разве тебе в школе не говорили? – Стоун ласково попытался уложить сына обратно на подушку.

— Говорили, конечно. Но ты интереснее рассказываешь, - Мик улыбнулся широко и заискивающе. - Почему мы летим, а другие – нет? Расскажи!

— Другие тоже летят, - сказал Стоун. – Разве ты не знаешь, что Земля тоже летит в космосе, как все звёзды, все планеты?

— Это не то! - упрямо сказал Мик. – Мы совсем по-другому летим… и быстрее.

— Это точно, - согласился Стоун. – Гораздо быстрее.

Мальчик удовлетворённо кивнул:

— А почему мы полетели на Геб?

— Ну, потому что Земля стала совсем старая и больная. Планеты, они, как люди, стареют и даже умирают. На нашей планете осталось мало лесов, мало воды, мало ресурсов, - Стоун быстро взглянул на сына, пытаясь определить, понял ли тот последнее слово, - мало хорошей земли...

— Как это? На Земле не осталось земли, - подозрительно спросил Мик.

— В смысле почвы, как в оранжерее.

— А что осталось? Вместо почвы?

— Почва-то на месте, - Стоун улыбнулся. – Только она отравлена и урожаи становятся всё меньше и меньше. А людей становится всё больше и больше.

— Тогда мы правильно сделали, что улетели, - Мик нахмурился. – А почему остальные не улетели?

— Понимаешь, Мик, чтобы построить такой звездолёт, как «Фараон», нужно очень много сил времени и средств, - Стоун опять внимательно глянул на сына. – Непросто сделать целый летающий город. Когда мы долетим и устроимся, мы пошлём весточку тем, кто остался и через много-много лет за нами прилетит другой корабль, потом третий, четвёртый…

Мик удовлетворённо кивнул.

— Пап, а расскажи немножко про Геб, - попросил он после короткого раздумья. – Какой он?

— Геб чудесный, сынок.

— Лучше Земли?

— В сто раз лучше.

— А откуда ты знаешь, если там до нас никто не был?

— Почему это не был? – командор задумчиво погладил сына по голове. – Сначала астрономы заглянули в свои телескопы и выяснили, что Геб похож на Землю, как брат-близнец, потому нас и решили туда отправить! Но сначала, за много лет до «Фараона», стартовал беспилотный скаут, он летел гораздо быстрее нас, ведь он не нёс живых пассажиров, а когда прилетел, то взял пробы почвы, воздуха, воды, всё сфотографировал и отправил нам фотокарточки.

— Ух ты! – глаза Мика округлились. – А можно их посмотреть?

— Кого их?

— Ну, фотки!

— Нельзя, - Стоун состроил грустную мину. – Скаут отправлял их специальным радиосигналом, а радиосигналы прилетают и улетают. Но я видел картинки на экране, и могу поклясться, что Геб гораздо лучше и красивее Земли.

— А почему тогда есть люди, которые хотят вернуться…

«Вот чёрт!» - подумал Стоун.

— … если там хорошо?

— Просто эти люди струсили, испугались, - сказал командор, ложась рядом с сыном на край кровати. – Они хотят обратно в высохшую пустыню, потому что страшатся трудностей полёта, они боятся свежего воздуха, потому что за него приходится немножко рискнуть… совсем немножко.

— А что было на фотках? – сонным голосом спросил Мик.

— Бездонное синее небо, - Стоун прикрыл глаза, – огромные деревья со стволами в сто обхватов, речки, такие прозрачные, что в солнечный день видно плавающих возле дна рыб в золотой чешуе, и птицы, тысячи птиц с хвостами, как коробка фломастеров… звери, жующие траву… пчёлы… бабочки…

— Командор Стоун… командор Стоун…

Кристиан, вздрогнув, открыл глаза и не сразу узнал склонившегося к нему Рода Спенсера.

— Командор, важные вести…

— Сейчас, - Стоун осторожно поднялся.

Мик спал, отвернувшись к переборке, Аманда спала, свернувшись в кресле, или только делала вид, что спала.

Стоун и Спенсер вышли в коридор галереи.

— Что-то с комиссаром? – сразу спросил Стоун.

Спенсер был заместителем Батисты, и командор невольно подумал о дурном.

— Нет-нет! С шефом всё в порядке.

— Тогда в чём дело? Вести о Симоне?

Спенсер сказал, не глядя на командора:

— Час назад бэки захватили инженерный узел. Комиссар считает, что это предательство. Кто-то открыл им люки.

Стоун взглянул на часы: четверть пятого.

— Вам лучше пройти в рубку, - сказал Спенсер.

В рубке, помимо вахтенных, уже собрались: первый навигатор, старший инженер, главврач «Фараона» Гаспар Сахикян и четверо старших смены. Не было только Батисты.

— Мне нужен горячий кофе, - сказал Стоун, усаживаясь в командорское кресло. - Какие будут предложения, джентльмены?

— Какие уж тут предложения? – костлявый Сахикян развёл руками.

— Мы задраили входные люки всех галерей, кроме D, - сказал старший инженер Арелла. – Что дальше - не знаю. Еды и питья у нас довольно, но с воздухом могут возникнуть проблемы. Регенератор в кольце и управляется с командного узла. Пока люк в галерее D не закрыт, бэки не смогут отключить подачу, но если люк задраить, они перекроют кислород всему командному отсеку.

— Можно защищать люк снаружи, - предложил один из старших смены.

Первый навигатор скептично хмыкнул.

Молодой вахтенный в расстёгнутом кителе принёс Стоуну кофе. Командор отхлебнул, обжёгся и поставил чашку на подлокотник.

— Ещё мысли будут? – спросил он без особой надежды.

Полная бессмыслица! Абсурд! Кто из создателей проекта «Фараон» мог предположить нечто подобное? Где искать инструкцию на предмет Антона Моргана и отрезанных пальцев?

— Сколько мы сможем продержаться без воздуха? – Стоун обернулся в строну Ареллы.

— Если они начнут нагнетать через воздуховоды углекислоту - то недолго, - инженер зябко повёл плечами.

— Сколько верёвочке не виться… - мрачно сказал первый навигатор. – Всё равно они заставят нас делать то, что захотят. Не проще ли развернуть корабль?

Тело командора вдруг сделалось таким лёгким, что слегка приподнялось над креслом, к желудку подкатила тошнота. Странное состояние длилось секунды две, может три, потом всё закончилось так же внезапно, как и началось.

— О! – сказал инженер. – Бэки выключили и включили гравиокомпенсаторы! Демонстрация силы.

Массивная плита одного из люков грузно отвалилась в сторону и в рубку, слегка пригнувшись, вошёл Батиста, от него пахло горелой проводкой, рукав форменной куртки топорщился чёрными лохмотьями.

— Представляете? У этих сук самодельные огнемёты! У меня трое ребят пострадали, - голос у Батисиы был нарочито бодрым. – Пришлось стрелять по ногам.

Он нагнулся к командорскому уху и тихо, так чтоб не слышали остальные, сказал:

— Крис, с тобой хочет говорить Каплин. Он тут, в соседней каюте.

Командор усталыми больными глазами оглядел всех присутствующих:

— Пока все свободны. Я соберу вас через час или два. Можете идти, джентльмены. И вы, молодые люди! – он обратился к вахтенным. – Оставьте рубку… Это буквально на полчаса.

Когда последний люк закрылся за спиной последнего из выходивших, Стоун повернулся к Батисте:

— Что-нибудь о Симоне?

— Как тебе сказать, - уклончиво ответил комиссар. – И про него в том числе.

— Тащи сюда Каплина! – Стоун быстро поднялся.

Ричард Каплин ничуть не изменился с тех пор, как Стоун видел его в последний раз, всё такой же худой, носатый и редкозубый. Он огляделся, явно желая присесть, но садиться ему не предлагали. Командор стоял перед бывшим телешифровщиком, засунув руки в карманы брюк и слегка покачиваясь с пятки на носок. Батиста стоял в двух шагах за спиной Каплина.

— Меня прислал Морган… - начал парламентёр.

— Что с моим братом?! – не дав Каплину договорить, резко произнёс Стоун.

Каплин слегка сбился и замер с открытым ртом.

— С вашим братом всё будет нормально, если вы пойдёте навстречу единодушному желанию пассажиров «Фараона», - сказал он наконец. – Ему, конечно, досталось, но жизнь наших потомков дороже мучений одного человека!

— Банда краснорожих придурков еще не все пассажиры «Фараона», - презрительно сказал Стоун. – Земля вбухала в нас слишком много, чтобы возвращаться с полдороги.

— Нас почти тридцать процентов! – Каплин выпятил челюсть, – Мы цвет того, что летит на этой жестянке, старичьё с детишками не в счёт, и мы не дадим… - он слегка поперхнулся. – И не надо тут козырять долгами, сдобренными патриотизмом! Я лично ничего никому не обещал, меня и в планах не было, когда «Фараон» снялся со стапелей. Почему я должен платить за решение, которое принял мой дед?

— И бабка, - негромко сказал Батиста.

— Что? – Каплин нервно оглянулся. – Ну да, и бабка…

— А от меня-то вы что хотите? – Стоун потер лоб. – Чем я могу помочь вашему горю?

— Вы единственный реально облачённый властью человек, который может дать приказ развернуть корабль, и нынешний импульс двигателей станет тормозным. Мы возвращаемся!

— А какой вам с этого прок? – почти с интересом спросил командор. – Вы всё равно не увидите Земли. Вы будете лысым вонючим старикашкой, когда начнутся циклы разгона и непременно сдохнете на полпути к исторической родине.

— Пускай так, - Каплин качнул длинным носом. – Пускай до Земли доберутся если не мои дети, так хотя бы внуки, всё лучше, чем сгинуть в космической пустыне. Мне страшно представить, как мой правнук прилетает к каменному шарику напрочь лишённому атмосферы или высаживается в ядовитое болото, разогретое до полутора тысяч кельвинов.

— Жуть, - Стоун покачал головой. – Откуда такой дремучий пессимизм?

— А сигнал скаута?! – запальчиво крикнул Каплин.

— Бросьте, Рич, вы сами участвовали в дешифровке, - сказал Стоун. - Там не было никаких ядовитых болот!

— Вот именно! - Каплин поднял худой палец. – Там вообще ничего не было! Сплошная абракадабра.

— С сигналами это случается, – серьёзно сказал Стоун.

— Не нужно строить из меня дурачка, - Каплин сунул руки в карманы куртки. – Мы доподлинно знаем, что нынешний отрезок траектории кончается «точкой возврата», что в бортовую вычислительную станцию заложен обратный курс, что он специально просчитан на тот случай, если данные со скаута окажутся отрицательными. Нынешний импульс должен быть тормозным! В противном случае «Фараон» не вернётся к Земле никогда. Вы хотите обречь наших потомков на смерть у чёртова Геба?!

Каплин уже почти кричал:

— У вас час на раздумья! Или вы развернёте корабль сами, или это сделаем мы! Поверьте среди навигаторов найдутся те, кто нам поможет!

— Час! – Каплин показал оттопыренный палец, потом вытащил из кармана мятый пакет и бросил командору. – Если не хотите стараться для нас, то постарайтесь хотя бы для брата! Тут ухо и три пальца. Через час пришлём член и глаз…

Телешифровщик не договорил, огромная лапа Батисты сграбастала его за шею.

— Хр… хр-р-р… - глаза Каплина полезли из орбит, он бестолково пытался оторвать железные пальцы комиссара от своего кадыка.

— Жустино, стой! – Стоун ухватился за драный рукав куртки. – Стой! Отпусти его! Я приказываю.

Батиста неохотно разжал пальцы, и Каплин, судорожно втягивая воздух, отскочил к стене.

— А через два часа, - с трудом проговорил Каплин, - мы будем штурмовать галерею, чтобы вручить второй глаз тебе лично. Мы всё равно повернём корабль, хочешь ты этого или нет. И почаще оглядывайся, командор!

— Вышвырни эту тварь, - сказал Стоун, обращаясь к Батисте. – Пусть катится к своему Моргану.

Комиссар брезгливо морщась, ухватил парламентёра за шиворот и потащил к люку.

— Я сейчас, - сказал он.

Люк гулко захлопнулся.

Стоун остался в рубке один и сразу принялся за дело. Меньше чем через пять минут всё входы были заперты, а через десять - надёжно задраены. Теперь попасть в рубку снаружи можно было лишь разрезав стальную жаропрочную плиту. И командор не без оснований полагал, что это отнимет у людей Моргана много сил и времени. Его вдруг охватила буйная радость, такая, что захотелось запрыгать между консолями управления. Снаружи гулко поскребли по железу. Кто-то пытался войти.

— Жустино, это ты? – спросил Стоун, нагнувшись к решётке внутреннего коммуникатора.

— Крис! Какого дьявола ты запер двери?! – проскрипела решётка голосом Батисты. – Что ты задумал?

— Жустино, скажи мне честно… - Стоун на мгновение задумался. – У твоих людей есть шансы удержать вход в галерею? Только честно.

На той стороне железной стены долго молчали. Потом Батиста кашлянул и сказал:

— Никаких.

— Помнишь, ты хвастал тем, что имеешь представления обо всех сферах жизни? - спросил Стоун.

— Обо всех сферах корабельной жизни, - глухо сказал Батиста.

— Сколько времени нужно, чтобы имеющимися на борту инструментами вскрыть входные люки рубки?

Батиста молчал дольше, чем в первый раз.

— От семидесяти пяти до восьмидесяти часов, - сказал он на конец.

— Три дня, - задумчиво сказал Стоун. – Три дня мне хватит.

— Ты уверен, что это единственный выход? – спросил Батиста.

Стоун пожал плечами, и спохватившись, добавил вслух:

— Не знаю…

— Ничего не выйдет, - сказал Батиста. – Они возьмут в заложники Аманду и Мика… и тебе придётся открыть.

— Не придётся! - сказал Стоун.

Батиста молчал.

— Зато я попаду в учебники истории планеты Геб. Меня будут проходить в школах, – командор усмехнулся. - Жустино, ты хорошо видишь зал в камеру наблюдения?

— Неплохо.

— Меня видишь?

— Вижу, Крис.

— Жустино, передай Мику и Аманде, что я их очень люблю. Передашь?

— Передам, Крис.

— Не убирай камеры! – Стоун выключил коммуникатор и прошёлся по залу, проверяя работу навигационных приборов.

Всё работало, как часы. Через шесть часов рабочая масса будет автоматически подана в зону аннигиляции, и «Фараон», получив новую порцию ускорения, пересечёт «точку возврата»… навсегда. И полмиллиона человек отправятся дальше, к неведомым землям. «Как в старину», - подумал командор. Он подошёл к ближайшей консоли, выбрал нужный квадратик и надавил на него пальцем. Огромные лепестки броневого цветка у него над головой поползли в стороны, открывая его восхищённому взору триллионы неподвижных ярких точек, миллионы миров, пригодных для того, чтобы попасть в их учебники истории.

Стоун, задрав голову, смотрел сквозь прозрачный купол, пока у него не заболела шея. Он знал, что минут через десять автоматика сама закроет бронеставни. Авто-ма-ти-чес-ки. А потому - нечего беспокоиться о каких-то кнопках. «Три дня мне определённо хватит», - подумал командор. Он сел на пол, прислонился затылком к ребристой холодной плите люка, и подняв лицо к звёздам, вложил в рот толстый ствол чудного пистолета.

19.04.09

??

??

??

??

7

1