Dromok
№282 "Тени другого мира"

Тени другого мира

С каждой минутой дождь хлестал все сильнее, грозя превратить лес в настоящее озеро.

Макс устало опустился на землю. Все. Дальше он не пойдет. Загнанная лошадь и то чувствовала бы себя лучше. Нужно обязательно хоть пару часов поспать, впервые за двое суток. Жаль только, что проклятый ксилпи за это время уйдет на большое расстояние. И найти его будет ох как сложно.

Но, конечно, овчинка выделки стоит. Макс вспомнил, какая награда его ждет, если ксилпи все-таки будет пойман, и приятное тепло разлилось по его телу. Да-а-а… Сто тысяч долларов на дороге не валяются.

На ксилпи ему удалось наткнуться совершенно случайно. В лесу он ловил певчих птиц для одного очень состоятельного бизнесмена. Правда, ни одной ему так поймать и не удалось. Голодный, промокший, Макс в отвратительном настроении возвращался домой.

Вот тут-то он и увидел его.

Ксилпи тоже был не в лучшем состоянии. Некогда ослепительно белая шерсть стала грязно-серой и свалялась в комки. С печальной мордой, так похожей на собачью, он куда-то брел, казалось, совсем не разбирая дороги.

Кроме складной клетки, силков и веревки, у Макса никакого снаряжения не было. Однако это была редкостная удача, и он не собирался ее упускать. Напрочь забыв о неудачной охоте, Макс попытался подкрасться к ксилпи, непонятно каким чудом оказавшемуся здесь. Но тот, проявив неожиданную прыть, стремглав бросился наутек. Макс даже не думал так просто отказываться от столь лакомой добычи и недолго думая кинулся вдогонку.

Живых ксилпи уже давным-давно никто не видел, а многие думали, что они вообще исчезли. Два года назад какой-то турист, устроив приличную облаву, привел полумертвого ксилпи, который оказался очень старым, отказывался от всякой пищи и, прожив несколько дней в клетке, благополучно издох. Но деньги тот турист все-таки получил.

Хотя, по правде говоря, эту затею правительства Макс считал бредовой. Напортачили раньше, а теперь исправить пытаются…

Это случилось шестьдесят лет назад, когда первые исследовательские шаттлы только еще спустились на планету. Она оказалась первой планетой, идеально подходящей для колонизации, и поэтому ей торжественно присвоили красивое имя – Надежда.

А буквально на следующий день были обнаружены ксилпи. Симпатичные зверьки, так похожие на белоснежных собак, стоящих на задних лапах, оказались разумными существами и, понятное дело, уступать место незваным гостям не собирались. Только коренных жителей планеты никто не спрашивал. И колонисты устроили массовую бойню. Охотники на ксилпи возвращались в свои дома окровавленные с головы до ног и, смыв теплую еще кровь, тут же уходили за новыми жертвами.

Немногие ксилпи выжили после этой резни. Оставшаяся жалкая горстка бесследно исчезла в необъятных лесах Надежды. Изредка заблудившийся охотник мог увидеть промелькнувшую в чаще леса белую фигуру, но даже самый зоркий не мог с уверенностью сказать, ксилпи это или медведь-альбинос.

Целых пятьдесят лет прошло, пока колонисты не нашли в себе силы признать свою ошибку. Десять лет назад правительство создало Декларацию, в которой признало массовое убийство тысяч ксилпи «исторической несправедливостью». Однако не по этой причине Декларация оказалась самым популярным официальным документом. Помимо исторической несправедливости, в ней шла речь о том, что правительство пытается возродить расу ксилпи, для чего им понадобятся живые особи. А завершался текст Декларации объявлением: каждый, кто приведет живого ксилпи, получит сто тысяч долларов наличными за голову.

Желающих оказалось так много, что в лесах стало более людно, чем в городах. Толпы охотников за наживой с горящими глазами шастали направо и налево, разыскивая исчезнувших аборигенов. Вот только разбогатевших в одночасье счастливчиков можно было по пальцам пересчитать. Насколько Максу было известно, за десять лет охотники поймали только трех ксилпи, причем все трое оказались самцами. Тем не менее, награду за них исправно выплатили. И если повезет, он может стать четвертым везунчиком, сумевшим привести живого ксилпи и заработать на нем приличные деньги.

Открыв глаза, Макс тут же вскочил на ноги и, чертыхнувшись, сощурил глаза. Солнце стояло высоко в небе и, судя по всему, вместо ожидаемых двух часов он проспал не меньше семи. Причем чувствовал себя еще более усталым и разбитым, чем до этого.

Можно не спешить. За это время ксилпи наверняка ухромал так далеко, что найти его будет так же легко, как булавку в поясе астероидов. Но и возвращаться ни с чем, проделав такой огромный путь, тоже не очень хотелось.

Повернувшись, Макс с сожалением взглянул в ту сторону, куда ушел ксилпи. И тут, присмотревшись внимательнее, увидел на примятой траве засохшую почерневшую кровь. Странно, что не заметил раньше…

— Так-так, дружок… Видно, ты не такой уж и бодренький, как я думал, - пробормотал он. За это время у него уже успела появиться привычка разговаривать с самим собой. – Смотри только ненароком не сдохни по дороге…

Поправив дорожную сумку, Макс решительно двинулся по кровавому следу, стараясь не задумываться о том, как будет искать обратную дорогу.

В такую глушь ему еще забираться не приходилось. Макс еле продирался сквозь густые заросли, то и дело поминая недобрым словом ксилпи, словно нарочно выбиравшего самые непроходимые места. Несколько раз он терял едва заметный след. Выручало лишь приобретенное за долгие годы охотничье чутье.

Проблуждав еще битых два часа, Макс вскоре с облегчением заметил, что лес начинает понемногу редеть. Кровавый след исчез – видимо, рана несчастного ксилпи затянулась. Однако он и без того наделал много следов, по которым найти его будет легче легкого.

Завидев впереди просвет, Макс поспешил. Может быть, он почти у цели? Хотелось бы…

Припустив во весь дух, Макс выскочил на небольшую поляну. И тут же почувствовал, как радостно заколотилось сердце. Посреди поляны стояла небольшая арка, испещренная странными узорами, а под ней, повернувшись к нему спиной, стояли двое ксилпи.

Стараясь не шуметь, Макс выудил из сумки веревку. Так, теперь самое главное – застать их врасплох, тогда и справиться с ними будет легко…

И лишь подобравшись поближе, Макс сообразил: что-то не так. Слишком уж неестественно, слишком нереально выглядела эта обнявшаяся парочка. Она была словно соткана из густого белого дыма и даже немного просвечивала насквозь. Макс осторожно прикоснулся к призрачным ксилпи - и в ту же секунду они бесследно растаяли в воздухе.

— Твою мать… - выругался он и сплюнул сквозь зубы. – Примерещится же дрянь какая-то…

Старательно обойдя странную арку, Макс поспешил покинуть это место.

Казалось, лесу не будет ни конца ни края. Макс потерял счет времени, и теперь просто шел по следу аборигена. Тот, по-видимому, пытался его запутать, поскольку след выделывал такие кренделя, что и в страшном сне не могли присниться. Максу стоило больших трудов не потерять его.

Больше всего его беспокоило абсолютное отсутствие какой бы то ни было живности. Он что, заколдованный, лес этот? Или такая глухомань, что ни одна тварь сюда не забирается?

Нервы напряглись до предела. Макс уже подумывал: а не послать ли эту затею к черту и малодушно повернуть обратно? Но тут нечто впереди привлекло его внимание.

Подойдя поближе, Макс увидел перед собой холм поистине исполинских размеров. Сердце радостно екнуло – он увидел перед собой двух ксилпи, которые набычившись стояли друг против друга. Но, приглядевшись внимательнее, с разочарованием понял: как и на той поляне, они оказались фальшивыми. Подобрав палку, Макс швырнул ее в ксилпи, которые не замедлили исчезнуть.

— Лечиться, лечиться и еще раз лечиться, - грустно резюмировал он. – Получу деньги – в лес больше ни ногой. Если уже призраки чудятся…

Слегка пошатываясь, Макс медленно побрел по следу, который, к счастью, оказался довольно четким.

Долго идти не пришлось. Вскоре Макс увидел впереди знакомую белую фигуру. И этот ксилпи, кажется, был тем, за которым он охотился…

Боясь даже вздохнуть, Макс тихонько спрятался за толстенным деревом. Осторожно присев, он самую малость сдвинулся влево, чтобы можно было видеть ксилпи, доставившего ему столько хлопот.

Тот, будто за ним и не было никакой погони, совершенно спокойно стоял возле какого-то немыслимого шалаша из камней, веток и мха. Стоял и лениво, даже с какой-то насмешечкой, поглядывал в ту сторону, где затаился Макс.

Поняв, что его маскировка провалилась, Макс не таясь вылез из-за дерева, подошел к аборигену и остановился в растерянности. Почему он даже не сопротивляется? Так его и связать было бы легче…

— Так и будешь стоять, словно сухой пень? – насмешливо поинтересовался ксилпи на чистейшем русском языке.

Макс вздрогнул от неожиданности:

— А-а-а-а… так ты говоришь на нашем языке? – растерянно спросил он. – Что же ты раньше не сказал?

— А ты и не спрашивал, - улыбнулся ксилпи, обнажив ряд острых белых зубов. – И охотники, много лет назад убившие тысячи моих собратьев, тоже не спрашивали. Они стреляли в нас молча.

Макс понял вдруг, что не может больше смотреть в его глаза. Отвернувшись, он сдавленным голосом произнес:

— Люди поняли свою ошибку. Я гнался за тобой вовсе не для того, чтобы лишить жизни. У меня есть к тебе предложение.

— Да ну? – удивленно приподнял брови ксилпи. – Это что-то новенькое. Что же понадобилось людям от бедного старого ксилпи?

— Правительство Надежды хочет возродить твою расу заново, - сказал Макс, чувствуя, что повторяет слова из правительственной Декларации. – Мы выделим вам резервации, где вы будете свободно жить и размножаться. Мы хотим жить с вами в мире бок о бок.

— Вот оно что… - задумчиво протянул ксилпи. – Резервации в обмен на тысячи безвинно уничтоженных ксилпи. И вы считаете это благодеянием?

— Мы желаем вам добра… - начал Макс.

— А себе – славы, - перебил его ксилпи. – Я ни на секунду не поверю, будто вы совершенно искренне пытаетесь исправить свою давнюю ошибку. Во всяком случае, не этого вы добиваетесь. Больше всего вас интересует жест – благородный, возвышенный – и то, как вы будете выглядеть в глазах своих же соотечественников. Скажи, Макс, - вдруг тихо назвал того по имени ксилпи, - неужели ты и вправду веришь, что моя раса не то что обретет былое могущество – об этом я даже и не мечтаю – а просто сможет спокойно жить вместе с вами бок о бок? Когда ни один ксилпи не будет опасаться, что ему предательски выстрелят в спину, а детенышей заберут, чтобы показывать на потеху публике? Я думаю, не нужно объяснять, почему мы не сможем ужиться. Мы слишком разные. Вы не поймете нас, наш уклад жизни и будете волей-неволей навязывать нам свой. А потом вернетесь к тому, что было в самом начале - к массовой резне. Разве не так?

Не дожидаясь ответа, абориген продолжил:

— Взгляни на этот лес, Макс. Сотни лет назад он был полон жизни. Не скажу, что мы были счастливы, но жилось нам неплохо. Теперь здесь пусто, как в желудке голодного шакала.

Повернувшись в ту сторону, откуда пришел Макс, он указал лапой:

— Ты был у того холма? Наверняка, ведь ты шел по моему следу. Мы называли это место Холмом Взросления – так можно приблизительно перевести на твой язык. Сотни лет молодые ксилпи собирались на нем, чтобы помериться силой и выяснить, кто же из них достоин того, чтобы называться взрослым. Но уже давно не слышно их жизнерадостного лая.

Тебя не смутила поляна с аркой? Она называется Святилищем Влюбленных. Каждая влюбленная пара считала своим долгом побывать там – чтобы брак был удачным, чтобы щенков рождалось больше. Традиция, только и всего, но мы жили этими традициями. Они живут в памяти до сих пор – но не осталось тех, кто будет их соблюдать. Только призраки прошлого иногда появляются там.

— Призраки? – резко переспросил Макс. – Я видел их. Что вообще за чертовщина там творится?

— Я знаю об этом не больше тебя, - печально ответил ксилпи. – Я пробовал с ними заговорить, но они ничего не отвечают. Может быть, это гоблины так забавляются.

— Какие еще к черту гоблины… - злобно проворчал Макс.

— Так мы называем существ, из-за которых покинули свой родной мир.

— То есть как это? – удивился Макс. – Выходит, Надежда не ваша родная планета?

— Нет, - покачал головой ксилпи. – Мы жалкие тени совсем другого мира. Я и сам не знаю, откуда берет начало наш род. Тысячи лет мы перебирались из одного мира в другой, но гоблины оказались в сто раз хитрее. Они всюду неотступно следовали за нами, стали нашим проклятием, отравляли жизнь. Мы давно расправились бы с ними, но Дженкинс нам не позволил. «Лучше потерять этот мир, чем снова убивать», - то и дело повторял он, и мы не смели его ослушаться.

Кажется, ксилпи ударился в воспоминания. Макс не понимал и половины того бреда, что он нес. В любом случае, разговор становился все более затянутым, и Макс не собирался слушать разглагольствования этого паршивца. Потеряв терпение, он раздраженно перебил ксилпи:

— Хватит разговоров. Ты пойдешь со мной? Наше правительство создаст тебе самые лучшие условия. Ты можешь стать родоначальником новой эры ксилпи.

— Новой эры? – саркастически ухмыльнулся ксилпи. – Макс, я последний из своей расы! У меня даже самки нет. Как вы собираетесь продолжить мой род?

Вот черт. Похоже, эта драная псина не лжет. А, плевать! В любом случае, свои деньги он получит. Макс шагнул к аборигену:

— Мы найдем способ. Иди со мной, хоть сдохнешь по-человечески!

Ксилпи неожиданно резво отскочил от него и выставил лапу, из которой с тихим скрежетом выскочил длиннющий белый шип.

— Не приближайся ко мне, человек, - угрожающе прорычал он. – Меньше всего я хотел бы оказаться в становище своих злейших врагов и умереть в неволе, окруженным любопытствующими зрителями. Я ни за что не пойду с тобой добровольно.

— Значит, пойдешь по моей воле, - решил Макс и осторожно шагнул к ксилпи, не сводя глаз с подрагивающего шипа и приготовившись в любой момент увернуться от него.

Но ксилпи и не собирался нападать. Отпрыгнув в сторону, он вонзил шип прямо себе в горло. Кровь брызнула с невероятной силой, как из прохудившегося шланга, и обильно оросила траву и стоявшего рядом Макса.

— Вот урод! – завопил он и в одно мгновение очутился рядом с ксилпи. Тот лишь издал бессмысленный булькающий хрип, грохнулся на землю, обляпав Макса кровью, и затих.

Давно Макс не чувствовал такой злости. Добыча, такая желанная и такая близкая, оставила его в дураках. С чем ему теперь возвращаться? Чинуши точно его по головке не погладят, узнав, что по его вине погиб последний ксилпи. А может, и вовсе решат, будто Макс сам его и прикончил. Вот тогда ему точно не поздоровится.

И тут Макс уловил чуть слышный тонкий звук, больше всего напоминающий повизгивание. Звук доносился как раз из того странного шалаша, рядом с которым он застал ксилпи.

Макс насторожился. Отшвырнув ногой окровавленный труп, он крадучись подошел к логову, наклонился и заглянул внутрь. Да так и обмер.

Посреди шалаша, ощутимо пованивая, лежала мертвая самка. А под ее брюхом, сбившись в кучу, копошились еще слепые новорожденные ксилпи, пытаясь достать до сосков матери.

Макс поднял дрожащий палец и принялся считать. Сбившись три раза, он насчитал десять маленьких ксилпи. Произведя нехитрые арифметические расчеты, Макс издал сдавленный стон.

Миллион. Миллион долларов наличными лежал перед ним, беспомощно барахтался и чуть слышно повизгивал, только и ожидая того, чтобы его забрали в хорошие руки.

Все еще дрожа от жадности и нетерпения, Макс снял с плеча походную сумку, порылся в ней и извлек на свет божий бесформенную груду железных прутьев и досок. Повозившись над ней минут двадцать, он вскоре собрал внушительных размеров клетку, после чего подошел к щенкам и наклонился над ними:

— У-ти мои маленькие… Ну что, пойдете с дядей Максом? Ничего, он вас не обидит. Ну-ка, полезайте вот сюда…

Вскоре все до одного ксилпи перекочевали в клетку и тут же, несмотря на слепоту, принялись с интересом изучать свое новое место. Тем временем Макс набрал мха и сухих листьев и устроил малышам некое подобие постели. Закрыв клетку, он еще некоторое время постоял, оглядываясь по сторонам и словно пытаясь вспомнить, не забыл ли он что-нибудь. Вздохнув, забросил сумку на плечо, подхватил клетку и вышел из шалаша.

Залитое кровью логово ксилпи Макс покидал в прекрасном настроении. Никто и никогда до него еще не возвращался с таким богатым уловом. Макс представил, какой фурор по всей Надежде произведет его находка, и счастливо улыбнулся.

В конце концов, он тоже не отказался бы от славы.