tamargochi
№288 "Cумасшедшая рыба"

СУМАСШЕДШАЯ РЫБА

— Это моя рыба! Я назвал её «Лилли»!

Рыба, похожая на большую разрисованную жестяную банку, парила в воздухе, ровно над каменной головой Курчатова. Человечек гордо стоял «в дверях» сооружения и с высоты вещал собравшимся на площади. Такого разношёрстного собрания эта площадь давно не видела: тут были работники курчатовского института; журналисты и просто любознательные, вычитавшие про перформанс в интернете; сбежавшиеся из соседней больницы врачи; подростки на роликах, привыкшие собираться «у головы», и случайные прохожие, а также фсбэшники, сильно старавшиеся выглядеть как журналисты или случайные прохожие. На самом деле, шоу профессора было обращено именно к ним.

— Я мог бы назвать её «Йеллоу субмарин», - кривлялся профессор, пританцовывая в своей жестянке, - но согласитесь, старо. Я ведь не собираюсь отправляться по морям времени – я собираюсь всего лишь перебраться в другое место. Но для начала я хочу продемонстрировать вам мою рыбу. Это ж «Наутилус» нового времени! Да, кривовата с виду – но я хотел, чтобы она понравилась молодёжи! – При этих словах группка панков на роликах вскричала «йоооуу!» и удостоилась одобрительного кивка профессора.

— Телекомпания НТВ. Для чего вы устроили это шоу? Какие цели преследуете? – неприязненным голосом спросил человек с микрофоном.

— Товарищ Прохоров! – приветливо вскричал профессор. – А что же не представились? Знаем мы такое НТВ, знаем! Вы имели в виду, что у вас квадратная голова? И зелёный шарик внутри? Не вы ли двадцать лет назад рассекретили раньше срока мои наушнички? Господи, как давно, страшно подумать!

Если подумать, это было не так давно. Профессору хорошо за семьдесят, и ему не страшно подумать о младшем сотруднике Прохорове, который работал тогда в соседней лаборатории. По большому счёту, и предательством это не назовёшь – обычное старание молодого парня для родного государства. Они тогда проводили исследования с ультразвуком. Наушники, настроенные на нужную частоту, должны были пригодиться в медицине и биологии. Лаборатория даже получила грант от Минздрава. Проект в очередной раз перехватили для военных целей, чего-то в этом роде профессор и ожидал.

— Почему я назвал свою рыбу «Лилли»? А, товарищ Прохоров, не скумекаете? Думаете, может, в честь Лили Марлен? Да и в честь неё тоже! Но и вам персональный привет: мой предшественник Джон Лилли изучал дельфинов. Помните мои ультразвуковые наушнички? Дельфинам ли они пошли или будущим мамашам? Или вы использовали их в Ираке, куда же вы, Прохоров, мы не договорили!

— Аркадий Павлович! - крикнул кто-то надтреснутым голосом из толпы. – Ну зачем это всё прилюдно? Кто тут что понимает в ваших наушниках?

— А чего скрывать-то, - профессор покачался в проёме своей рыбины и развёл руками, - жизнь-то прошла.

Площадь на секунду притихла. Голова Курчатова смотрела гордо и укоризненно. Жёлтая разрисованная граффити рыба висела над ней, как яркая шаровая молния. С шаровой молнии всё когда-то и началось...

Когда-то, когда его называли Аркадий и чаще обходились без «Павлович», первая его группа изучала электричество и плазму. Он защитил кандидатскую по шаровым молниям, но сам с детства боялся этих штук, и наверное поэтому очень хотелось сделать нечто такое, чтобы оградить человечество от этой призрачной опасности. Хорошее было время. Они не только получили искусственную шаровую молнию, но и научились точно предсказывать точку её возникновения. Его хотели выдвинуть на Нобелевскую премию, а первая жена называла его в шутку «моя Тесла». В институте закатили шумный банкет в честь успешного проекта, но на этом везение закончилось. Пришёл циркуляр от каких-то верхних прохоровых, проект бесшумно свернули и передали в другое ведомство. Через два года первые пушки, производящие направленные шаровые молнии, прошли испытания на военном полигоне.

В это время он уже разводился с первой женой, и научный провал не так волновал его. Призрак Теслы вместе с шаровыми молниями ушёл в прошлое.

— Кстати, знаете, отчего я назвал её «Лилли»? Мой предшественник Джон Лилли изучал давление газа при высотных полётах...

— Это было давно, - вставил кто-то из собравшихся.

— Давно, мой друг Солончаков, давно. А, всё было давно. Помнишь нашу работу в молекулярной лаборатории?

О, то была настоящая работа, не какие-то шаровые молнии, как это забыть. Вместе со второй любимой женой Леной и новой группой они изучали воздействие на поражённые клетки. Его работы близко подошли к уничтожению раковых клеток, когда выяснились сразу две вещи. Жену сильно расстраивало, что муж не торопится с ребёнком, уделяет ей мало внимания и обращается как с лаборанткой, она всё чаще обвиняла его по мелочам, а потом заметно заскучала. Он долго не обращал внимания на недомолвки и обиды, потому что в то же время странным образом работа лаборатории потекла в другую сторону. Никто не мешал исследованиям рака, но и не давал больше грантов. Зато через некоторое вермя в институт прополз слух о страшном оружии, которое дробит клетки на расстоянии, и человек мгновенно падает замертво, почти не изменившись с виду.

— А почему я ещё назвал мою рыбу «Лилли»? В честь любимой жены, вы, небось, думали? Может быть... А может, в честь моей любимой старинной актрисы Лилли Палмер, которая умерла от рака.

— Сворачивайтесь, профессор! – это уже кричал милицейский матюгальник. – То у вас дельфины, то актрисы, всем работать пора, а вы тут устроили!

— Скоро свернусь, - успокоил профессор с высоты жестянки. – Дельфины, актрисы, высокие температуры – всё связано, друзья мои, всё связано! Вы думаете, между лечением от рака и какими-то наушничками нет связи? Да есть! Всё это кому-то пригождается, да только не тем, кому надо! Между всякой вещью и всякой другой вещью есть связь. Почему я сделал «Лилли» рыбой? Может быть, потому что ещё один мой предшественник, Лилли Франк, сделал океанариум?

— Заговаривается, - донеслось снизу, - крыша поехала, столько лет физики, ещё бы...

— ...А может, потому что он изучал морских эмбрионов? С некоторого времени меня тоже интересует размножение рыб!

Детей у них не было. Жена неожиданно сделала аборт и уехала за границу с другим физиком. А ведь он был уверен, что общее дело приведёт их к счастью. Не привело. Жену не интересовали больше ни медицинские исследования, ни ерунда вроде ультразвуковых наушников, которой он занимался с тех пор, как стал бояться заниматься чем-то серьёзным. Её вообще не интересовала физика. С новым мужем она начала писать картины и открыла в Париже арт-кафе.

Он ещё долго любил её и интересовался её работами. Но не пытался больше её увидеть и совсем не хотел в Париж. Его тянуло в Лондон. Мрачный серый Лондон давно манил его. Чем дальше он старел и разочаровывался в людях, тем больше хотелось спрятаться в старинный каменный мешок. Затеряться в толпе, прижаться к камням древнего аббатства. Вдохнуть знаменитый туман и сырое море. И вместе с ними – свободу. Любой завалящий олигарх мог спрятаться в Лондоне, но не физик с секретностью.

— Да, да, меня интересует сейчас только размножение рыб! И я намереваюсь размножить свою рыбу!

Народ начал переглядываться, камеры и мобильники так и щёлкали, кто-то покрутил пальцем у виска, а машина скорой помощи зловеще вращала мигалкой.

— Надоели вы мне! – с чувством воскликнул профессор. – Сколько можно! Чем я только ни занимался! Любая мелочь... Наушники – в Ирак. Короткие волны для мобильных телефонов – казалось бы, совершенно безобидная штука - на пожалуйста, управляемые телефонные мины. Я изучаю деление клеток, а жена тем временем делает аборт! Я делал лазерные игрушки для котов, а их используют как обманки для радаров! А нагреватель для чашки? Погодите смеяться, он теперь используется в ядерных боеголовках! Да если я в дворники пойду, моя метла через два дня объявится на орбите и будет расстреливать спутники! Причём без моего ведома!

— Заткните его кто-нибудь, - отчётливо послышалось внизу. Жестяная рыбина чуть передвинулась в пространстве.

— Знаете, почему я назвал рыбу «Лилли»?

— Да вы достали всех, профессор! Никого не интересует, почему вы так называли рыбу!

— Вильям Лилли был придворным астрологом английского двора, - невозмутимо отвечал тот. - Семнадцатый век. Любые стены были для него проницаемы. Как-то раз у Лилли украли заказанную на месяц рыбу, и он нашёл её! Нашёл свою украденную рыбу, и я найду. Найду свою свободу, слыхали?

— Снимай его! - раздалась команда. Паутинка лучей, направленных из нескольких точек по краям площади, облепила рыбину и потянула вниз.

— Моим изобретением пользоваться?! – загремел профессор и захохотал. Рыба вздрогнула и поднялась выше, натянув в свою очередь лучи-паутинки. «Вау!» - одобрительно заорали снизу разноцветные головы подростков на роликах.

— Почему я вспомнил про Джона Лилли... - бухтел сверху профессор, хотя даже в микрофон его стало заметно хуже слышно, рыба поднялась ещё в высоту. – Моя рыба сможет путешествовать в пространстве, как освободившееся сознание Лилли! Только тот не догадался поднять свою волшебную ванну в воздух, он проводил эксперименты, сидя взаперти. А я устал сидеть взаперти! Я распустил лабораторию и покидаю мою гостеприимную родину.

— И как же вы это сделаете? – закричали снизу. – В чём принцип работы этого механизма?

— Щасс я вам рассказал! – сварливо выкрикнул профессор. – Несколько лет работы, от силы дюжина человек из присутствующих поймёт, в чём принцип. И время тратить не буду! До свидания! – Он раскланялся и ступил в глубь аппарата. Шторки, между которыми он стоял, схлопнулись. Жестяная рыбина стала таять в воздухе. Никто не стрелял, только щёлкали камеры и вопили восхищённые подростки.

Рыба начала возвращать свои черты уже за Ла Маншем. Профессор давно присмотрел на карте Гугля это тихое аббатство, осторожно наводил справки, кто живёт вокруг, нет ли предприятий и развлекательных комплексов. Он понимал, что его всё равно заметят, но по крайней мере не сразу. Рыба проступала бесшумно, всё было рассчитано. Он тут же попросит политического убежища и поселится в скромном деревенском домике. Познакомится с пожилой одинокой англичанкой... Работать он больше ни на кого не станет.

Появление его рыбы приветствовали бурные апплодисменты. Как только аппарат с последним чпоком восстановил полностью форму и расчехлил внутренности, профессор, слегка ослепший от хлынувшего света, часто-часто заморгал: сквозь слёзы он увидел шагавшую ему навстречу делегацию. Его встречали.

— Добро пожаловать в Великобританию! – строгий, чуть просиявший человек в костюме первым помахал ему снизу. – Ваше появление было предсказано! Мы с удовольствием предоставим вам право на жительство и лабораторию для работы, ваши исследования как никогда нужны нашей стране!

«Военные, - с горечью подумал профессор. – Спецслужбы, чёрт меня дери». Он приземлил рыбину и сошёл на землю.

— Ваше появление здесь было предсказано четыреста лет назад придворным астрологом Его величества давно покойным Вильямом Лилли. – Строгий человек достал какую-то книгу: – Вот, глядите, Лилли оставил карты, которые якобы подтверждают ваше будущее появление в Англии.

— Попрошу не пудрить мне мозги, - отрезал профессор, стараясь принять такой же строгий вид. Он свободно говорил по-английски. - Я физик и не верю в астрологов, тем более тех, что жили четыреста лет назад, тем более при дворе короля, тем более, когда разговариваю со спецслужбами, которым от меня что-то нужно.

— Но, однако, - человек проворно выхватил ноутбук, - только что в интернет была выложена ваша прощальная речь на родине, и там вы упомянули Вильяма Лилли...

— Я упоминал всех Лилли, что мне взбредали в голову! Я пытался пояснить связь различных событий. И как видите, с помощью этой коротенькой лекции я избежал технических вопросов от своих коллег и нашпигованных в толпе дураков из спецслужб. Но это не значит, что я когда-либо верил астрологам!

— Простите, вы в праве верить или нет, но прочтите, - с этими словами человек сунул ему книгу.

— Потом, - буркнул профессор. – Что вы хотите?

— Чтобы вы работали на благо Великобритании.

— Так я и знал.

— Мы готовились, вели переговоры с вашими коллегами, половина из них согласна продолжать исследования. Ваш летательный аппарат – новое слово в перемещениях в пространстве, вы непременно должны продолжить разработки.

— Для военных целей?

— Не только, но в том числе...

— Так я и знал. Так и знал, так и знал. Нигде нет покоя. Люди одинаковы. Так и знал, так и знал.

Профессор повторял эти слова всё время, пока они ехали на приём в министерство, пока ему показывали новое жильё, пока открывали перед ним двери института, где ему предстояло работать, пока он отвечал на звонки коллег... Биг Бен пробил полночь. Отчего он назвал эту дурацкую жестянку, умеющую телепортироваться на расстояние, «Лилли»? Почему его так занимал теперь этот вопрос, на который он и сам не мог ответить... Так и знал, так и знал.