ush
№290 "Оголовок наклона"

Оголовок наклона

В купе кроме нас никого не было: заслуга терминала АСУ "Экспресс" на региональной базе.

— Журналист статью про организацию так и не написал. Вы его убили?

Валерий Иванович отложил книгу и внимательно на меня посмотрел.

— Его никуда не дели, Коля. Он написал статью, только другую.

Не хочет говорить. Его право. Организация большая, а я еще только учусь.

— Покурю схожу.

— Помалкивай там.

По пути на базу работать запрещено. Кури и молчи. Или не кури, разминай ноги, проветривайся от вагонной духоты. Проводник попался чувствительный к мольбам замерзающих старух: градусник на электронном табло в конце коридора показывал плюс двадцать семь. Мужики влезли в огромные семейные трусы и ходили по коридору, разомлевшие и распаренные, пугая женщин.

За окном тамбура неслись бесконечные поля и леса. Я в детстве думал, что между городами жизни нет, а на полустанках трудятся роботы. Все эти тети с цветными флажками, рабочие на рельсах, вагоновожатые. Стоп, вагоновожатые в трамваях. Но я и на них думал, что они роботы. Потом мне объяснили - роботы бывают лишь на заводах, да и то глупые. Возьмут болванку, сунут под резец, а затем в коробку. Даже думать не могут, читают инструкции последовательно, как стихи.

В тамбуре было так накурено, что курить уже не хотелось. Впрочем, достаточно открыть пару дверей и оказаться в другом тамбуре. Если переходить долго, можно попасть в уютный СВ - там и туалет чистый и курить можно до посинения. Нас в первую очередь обучают мобильности - работать необходимо по всему составу.

Я прошел в соседний тамбур. Курили двое: желтоволосый хмырь с ноутбуком в сумке (из тех неудачников, что трутся возле туалета, присосавшись к розетке для электробритв) и пожилой человек с платиновым перстнем на мохнатом пальце. Нефтяник! Отчаянно захотелось поработать, но инструкцию нарушать нельзя.

— Эх, Россия, Россия... - сказал хмырь.

Я насторожился. Кодовая фраза из устава - универсальный дебют, подходит в большинстве ситуаций. Не из наших ли?

— Да, - ответил пожилой.

Сейчас посмотрим, чем сходит хмырь. Если заведет разговор о бескрайних полях или начнет про китайцев, тогда наш. Пожилым лучше про китайцев. Мол, в Читинской области китайцев гораздо больше, чем русских. Скоро всех выдавят, а кто не уедет по своей воле, сожгут. Я всегда так начинаю. Но хмырь ничего не сказал, раздавил окурок о внутреннюю стенку пепельницы и вышел из тамбура. Не наш. Есть правило: тронул - ходи. Либо молчи, если чувствуешь, что контингент не готов к общению. Вялый контакт нежелателен.

Пожилой помалкивал. Со мной, молодым, первым заговаривать западло, ведь у него платиновый перстень. Сейчас бы помочь, вежливо начать разговор, внимательно выслушать, кивая и соглашаясь. Рассказать, что раньше качественно делали, а сейчас намного хуже - никому ничего не надо. "Старики падки на прошлое - молодые на будущее" - аксиома первого дня практических занятий.

Не сегодня.

От Новосибирска до полустанка Гребаново три с половиной часа по расписанию. Поезда там останавливаются на две минуты, чтобы выбросить мешок с почтой.

— Сапоги взял, как я тебе говорил? - спросил Валерий Иванович.

— Взял.

— Надевай, нам по грязи шагать.

Мы вышли на залитую водой платформу, с неба падало что-то вроде кусков ваты, пропитанных водой. Поезд ушел, но в ушах осталась тишина.

— Хорошо-то как!

— Вперед, Колян. Дрезина через два часа.

Путь на базу непрост. Сначала километры по непаханым буеракам, затем таинственная дрезина, о которой не знает РЖД. Впрочем, так ли уж не знает? Для подпольной организации слабая конспирация. Либо влияние в Кремле, либо индеец никому не сдался. В первом случае неувязка - с таким же успехом офис можно обустроить в Москве, второе и вовсе чепуха, учитывая масштабы влияния организации на умы сограждан.

Сначала мы шли по опушке, затем углубились в лес, потом по полю и так до бесконечности. Валерий Иванович неожиданно крякнул и заговорил:

— С тобой будет разговаривать Борис Степанович, наш руководитель. Он всегда беседует с новичками. Ты не оплошай, веди себя как зрелый человек. Если Степаныч хоть в чем-то усомнится, например, в твоем желании работать, служить стране, обществу - пойдешь в армию, снег копать. Потренируемся прямо сейчас. Я буду спрашивать, а ты отвечай. Готов?

— Так точно!

— Как ты узнал про организацию?

— В тамбуре поезда "Иркутск - Москва", где был завербован Валерием Ивановичем Человековым.

— Слово "завербован" не употребляй. Мы не шпионская организация.

— А какая? Почему прячемся в лесу?

— Общественная организация без названия. Цели и задачи: информационное обслуживание общества, поддержка социального градуса на местах, разъяснительная и воспитательная работа в поездах дальнего следования. Мы не прячемся, а просто не мозолим глаза властям и населению.

— Почему без названия?

— То, что никак не называется - никак и не обсуждается. Это же очевидно. Продолжим. Почему тебя привлекли к деятельности? Как ты думаешь сам?

— У меня хорошо подвешен язык. Я работал торговым консультантом, умею убеждать. Разбираюсь в политике, искусстве, социологии.

— Думаешь, в девятнадцать лет можно разбираться в политике и искусстве?

— Возраст - субъективная характеристика. Один в тридцать тупит, другой в шестнадцать рисует акварельные шедевры.

— Почему именно акварельные?

— Да так, к слову.

— Борис Степанович попробует тебя подловить на этом слове. Вот ты сказал про акварель, да? Расскажи о ней, докажи, что разбираешься. Слабо?

— Акварель - самая сложная техника изобразительного искусства. Не терпит исправлений, прогресс художника в мастерстве достигается годами мучительной работы, тоннами изведенной бумаги. Хорошая бумага для акварели очень дорога, несколько сотен рублей за лист, а коробочка приличных красок - полтысячи. Врубель не смотрел, какой краской он рисует, брал, что под руку подвернется, оттого его работы к нашему времени выцвели. Выбор качественных материалов позволяет акварельному рисунку храниться дольше, чем масляному полотну.

— Где же ты это вычитал? Рисуешь? В кружок ходил?

— У меня в ленте друзей художник живет. Надо ведь читать, интересоваться всем на свете, а не еблом щелкать в офлайне. Не можешь купить компьютер, укради. Но не будь тупицей!

— Это ты кому?

— Да я, Валерий Иванович, ко всем вообще. Образно.

— Борис Степанович мат не любит. Скажешь так - получишь наряд на дальний рейс, ферштейн?

— Понял.

Валерий Иванович пытал меня всю дорогу, задавая каверзные вопросы и хлестко отчитывая, когда я совсем уж заходился красноречием. У меня вырвалось, что большинство людей глупы и исповедуют дешевые культурные ценности, такие как телевизор или сайт одноклассников.

— Ты как балаболка! Мало в тебе серьезности. Умные вещи знаешь, но из-за несдержанности доверия к тебе немного. Я-то привык за время практики, другие же не имели подобной возможности. Сунут в рыло, оно тебе надо? Вот стану бить тебя палкой по колену, научишься вовремя останавливаться?

Мы вышли к узкоколейке, когда солнце скрылось за горизонтом. В темноте мы с трудом нашли столб с табличкой "Остановка дизеля". Ноги с непривычки гудели.

— Ничего, - утешил Валерий Иванович, - еще полчаса и на базе. Столовая до девяти работает.

Дрезина оказалась моторизованной, а в кабине сидел хмурый усатый мужик в промасленной телогрейке. Валерий Иванович поздоровался с ним как со старым знакомым. Мы сели на жесткие сидушки. Когда дрезина зачадила и тронулась, мне на минутку показалось, будто я жертва политических репрессий и машинально поискал рядом с собой буханку хлеба. Потом подумал, что с таким же успехом мог хватиться мыла или узелка с носками. Никто не знает, о чем ты думаешь - и слава богу!..

База оказалась заброшенной ракетной шахтой советских времен. Дрезина въехала в тоннель. Свет фар выхватывал различные надписи: "ДМБ-78", "Огромная харя, лопата в руках, где служишь братишка - в ракетных войсках!", "Оголовок наклона" и т.п. Наконец, мы остановились на миниатюрной платформе: скалистые своды, пара тусклых ламп в решетчатых намордниках, ржавая дверь с пухлыми заклепками.

Народу на базе оказалось неожиданно много, да и отделка на уровне - линолеум, белые двери, таблички. Точно как в нашей районной налоговой.

— Сейчас в столовую, потом спать. Утром побеседуешь со Степанычем, подпишешь трудовой контракт, получишь э-э, подъемные, схемы маршрутов, набор билетов на месяц.

— С армией проблемы снимаются?

— Распишешься в контракте и забудешь как страшный сон. Разумеется, до двадцати семи будешь работать на нас, это мы уже обсуждали.

— Как вы будете контролировать, что я веду работу, а не катаюсь по стране как турист?

— Никак. Будешь работать сам, иначе не оказался бы здесь. У тебя появятся друзья, единомышленники, жизнь превратится в служение делу, иначе и быть не может. Дадим опытного напарника, станете как Бонни и Клайд, только в позитивном, разумеется, ключе. Поведете народ к счастью и добру, извини за пафос. Да, вот еще что. Ночью уезжаю. Дела, брат. Ждет работа на ответственном направлении "Москва - Санкт Петербург". Там больше всего несчастных людей, как это ни странно. Уровень жизни не всегда повышает духовный комфорт. Как оформишься, позвони. Мой телефон у тебя есть.

Мы пожали друг другу руки и расстались.

Ворочаясь на жесткой кровати в бывшей казарме ракетной базы, я размышлял о том, куда меня завернула судьба. Скорее всего, виновато несоответствие книжного мира - миру реальному. Кому-то легче переломить себя и принять мир таким, каков он есть, кому-то проще остаться там, в идеалистичной юности, а родителей сменить на организацию без названия. Заплатить деньги, закосить? Но армия это еще не все. "Мне нужна такая справка, чтобы всем справкам справка!". На всю оставшуюся жизнь.

Я окончил школу и оказался в тупике. Не хочу туда, хочу сюда. Ненавижу второе нутро в людях! Сегодня он интеллигентно говорит с тобой о поэзии, а когда умирает бабушка, рвет глотки родне, чтобы хапнуть кусок пожирней. О люди, о нравы! Противно. По мне лучше простые, откровенные люди. Пусть не стихи, а гайки - космосу на разницу плевать, мне уж и подавно. Хотя ценности, конечно дешевые, но можно воспитать, научить, отнять телевизор, забанить одноклассников.

Три месяца назад я ехал в гости к тете в Иркутск, там и встретил Валерия Ивановича. Он курил в тамбуре. Слово за слово, познакомились. Потом оказалось, что будущий наставник почитал мой сетевой дневник, пробил данные по базе, с помощью АСУ "Экспресс" отследил билет на поезд, оформил себе в тот же вагон и завербовал. Знал кого, знал как. Отработанная схема. Но согласитесь, это чудо, когда ты кому-то нужен!

Долго не колебался. Убедился, что не аферисты, не сектанты, проникся идеей. Завтра на собеседовании отвечу так, что у Бориса Степановича не возникнет никаких сомнений: я им нужен. Я современен, начитан, знаю компьютер и интернет. Веду социологическое сообщество. Изучаю психологию - Юнг, Фрейд, все дела. Программирую скрипты. Я -способный. Я - умею. Приложу все старания, проявлю инициативу, настойчивость, господи, да что угодно! Только не обратно в магазин, уговаривать покупателей платить больше, а уносить меньше. Хочу и могу наоборот. Есть же душа, в конце концов, а не только кошелек или руки для армейской лопаты. Я почти достиг цели, без высшего образования, без взяток и знакомств, пусть мне помогла случайность, но на нее надо было согласиться, поверить чужой идее, принять её внутрь!

Утром в столовой дали гречневую кашу с огромным куском масла и яблочный компот. В одиннадцать меня принимал Борис Степанович, а затем да здравствует профессионал? Да! Да! Мы работаем в пределах диапазона, принимая общество за норму, невзирая на отклонения. Мы не делаем различий, наша цель - здоровое, умное, образованное население. Говоришь со студентом? Узнай, чем он живет, чем дышит, принеси информацию в штаб, после обработки мощными компьютерами верни обратно в тамбур и укажи пути личностного развития. Это очень важно! Наша страна слишком долго жила в конкретике суровых будней, сознание зашорено, мы не видим перспектив. Поможем стране стать счастливой и богатой!

С такими лучезарными мыслями я и пришел на прием к Борису Степановичу, руководителю сибирского регионального штаба организации без имени. Уважаемый человек, легенда первого "тамбурного" движения в стране. Тогда отдельные энтузиасты начинали дело, не думая о том, что их мало, что они разрознены, не имеют сформулированной идеологии. Все это пришло позже.

Борис Степанович принял радушно, предложил чаю, вопросы задавал совсем простые, зря меня наставник пугал. Я расслабился. Похлебываю себе из блюдца, в кресле посиживаю, ножкой помахиваю. Эвон я, какой молодец! А другие-то? А вот! Если ищешь иной, интересной жизни - ты её найдешь. Не призвание, судьба. Мир прогнулся, а я - нет. С детства к этому шел. Учился. Правда, на тройки, но в библиотеках сиживал, марки собирал, самолеты клеил. В Ту-154 заливают тридцать с гаком тонн топлива! Аквариумные рыбки бывают живородящими и не только! Акварель - искусство управлять пятнами. Чем я плох? Чем я хорош? Могу рассказать, если спросят. Сейчас я помалкиваю. Скромность украшает, язык берегу для дела.

— Грязной работы боишься, Николай?

— Что вы, Борис Степаныч, не боюсь. Родина позовет - и я там. Могу не спать ночами, все ради общего блага!

— Прямо ж так и блага?

— Так точно, - отвечаю я по-армейски, четко, ясно.

— Да что я тебя мучить буду? Принят! Документики оформим и в штате!

Я выпорхнул из кабинета, слетал за вещами, сунулся в канцелярию.

— Документы выдать положено, маршруты, билеты. Только что от Степаныча.

— Все будет, дорогой, - приветливо улыбнулась секретарша. - Иди, погуляй полчасика.

Я отправился в столовую. Пока они тут оформляют, да выписывают, бюрократию разводят, а народ в поездах туда-сюда, туда-сюда. Сколько возможностей пропадает!

Компот был из сухофруктов, мой любимый, совсем как у бабушки.

— Люблю такой! - крикнул я будущему сослуживцу за соседним столиком.

Сослуживец покрутил пальцем у виска.

Я засмеялся и крикнул:

— Сработаемся!

Жизнь была прекрасна. Получив в канцелярии пакет с документами, я отправился на платформу. Еле нашел, не поверите! Столько всяких переходов, закутков, вот же наши ракетчики бравые, закопались-то, закопались, будто муравьи, а ты теперь тут броди, конверсируй народные деньги в народные души.

На платформе стояли двое. Незнакомец в камуфляжной форме и Борис Степанович. Друзья улыбались, возможно, только что обсуждали смешные случаи в плацкартных вагонах, тамбурах, коридорах СВ.

— Собрался, голубок? - улыбнулся руководитель сибирского регионального отделения.

— Так точно!

— Вот и славно. Знакомься, это твой напарник, дембель Вася. Он будет тебя учить социологической, так сказать, науке, а так же искусству и прочим дисциплинам. Видишь, какие у него кулаки?

Вася широко улыбнулся, театрально согнул руку, пощупал мышцу толщиной со свиную шею, а затем скорчил ужасную, невыносимо страшную рожу и проскрипел:

— Ты в армии, сынок. И любишь грязный труд.