mr. G
№323 "ИЗМЕНА"

Оперативная группа филологического отдела вошла в подъезд старого пятиэтажного дома. Ее вел майор службы культурной безопасности Глеб Краснов. В пыльном луче света блеснула кокарда с нефтяной вышкой и развернутые книги на петлицах. Лицо Краснова, его фигура, все естество стремились к одной цели: избавить страну от безграмотных. В данном случае — посредствам ареста кружка писателей-самоучек, на которых поступил сигнал от бдительных соседей.

Дошли до четвертого этажа, рассредоточились: двое — вверх, двое — вниз, Краснов — возле двери. Перед глазком осталась бабушка в халате и тапочках. Позвонила.

— Здравствуйте, — громко, с нарочитостью сказала старуха, — это Мария Филипповна, соседка. У меня закончилась соль, не одолжите?

Щелкнул замок, звякнула цепь. В проеме появилось молодое бородатое лицо. Осмотрело старуху и лестничную площадку. Исчезло.

Снова звон цепи. Дверь открылась.

— Спасибо, — еще громче произнесла бабка.

Краснов рванул дверь на себя и ворвался в квартиру, сбив с ног хозяина. За командиром бросились остальные. Мария Филипповна еле успела отскочить и спрятаться за ободранной дверью своей квартиры.

— Всем оставаться на местах, — скомандовал Краснов, водя дулом пистолета.

Сидели четверо — двое мужчин, девушка и пожилая дама. На круглом журнальном столе лежали распечатки текстов. Из динамиков лилась песня: безобразная музыка и глупый текст.

Оперативники ввели бородатого хозяина, закованного в наручники.

Пока филологи проверяли документы и связывались с центром, Краснов успел пролистать распечатки. Обошел квартиру, оценил обстановку. Порылся в компьютерных файлах, нашел много интересного, потому снял жесткий диск и положил его на стол — к другим вещественным доказательствам.

Прошелся по комнате, глядя на безграмотных. В ответ на суровый взгляд легендарного Глеба Краснова бородач посмел хмыкнуть. Майор немедленно ударил наглеца в скулу. Тот осел на пол и закрылся скованными руками.

Кто-то из оперативников включил на кухне радио — квартиру заполнил спокойный ритм. Незатейливая мелодия успокоила Краснова, а простые, понятные слова о березах и соловьях даже приободрили Глеба Савельевича.

Есть у нас прекрасная эстрада, замечательная литература, удивительные художники! Что им нужно, этим подонкам от искусства, самоучкам-неумехам? Почему нельзя поступить в институт, изучить правила, следовать им и творить прекрасное? Нет же: сволочи, прячутся по подвалам, ставят спектакли, пишут кустарные стихи, снимают авторское кино. Короче — развращают молодежь. Сегодня пацан сказуемое перед подлежащим поставил, завтра переставит события в фабуле, а там и до убийства недалеко.

От абстракции до проституции вообще один шаг.

Изменники!

Когда они бесплатно учатся, сытно едят, живут в мире, у них нет особого мнения. Но как доходит до культуры и искусства, каждый трактует произведения по-своему, плевав на Страну.

Нет уж, извольте читать, смотреть и слушать то, что нравится Родине.

Краснов посмотрел на плачущую девушку. Что с нее взять? Шла бы на филологический, журналистский, режиссерский, стала бы специалистом. А так — отправится в Магадан или на Сахалин — собирать фольклорный материал для диссертаций молодым ученым. Мужиков, конечно, зашлют в тайгу — валить лес на бумагу для новых правильных книг.

Давить эту гидру самообразования, рубить с плеча!

В подтверждение мысли Краснов бросил на пол окурок и уничтожил его каблуком сапога. Снял фуражку, дыхнул на кокарду, протер рукавом.

— Значит так, пиши, — Краснов махнул рукой подчиненному, который расположился на диване с ноутбуком. — При обыске в квартире номер 36 по улице Снегирей, 11 было обнаружено: четыре самодельных текста (проза) с грубыми стилистическими и пунктуационными ошибками. Сдается мне, там еще постмодернизм пришить можно, но то пусть эксперты разберутся. Также найден дисковый накопитель с музыкальными и графическими файлами, подпадающими под статью 17 Уголовного кодекса — «Нестандартное мышление»; в частности, пункт 7.3 — «модуляция в запрещенном месте» и пункт 11.28 — «обратная перспектива в особо крупных размерах». Написал? Отсылай в музей, пусть готовят место для этих голубчиков.

Девушка плакала, остальные держались спокойно — видать, тертые подпольщики. Ничего — не таких в музейных подвалах кололи. Бывало, покажешь оригинал написанной по стандартам картины «Восхождение на трибуну», так грамотей мигом обмочится. А потом — на дыбу его, и включить полуторачасовой фильм «Газ животворящий». На невежд он почему-то особое влияние имеет — немого заставляет говорить. Что значит сила канонической режиссерской мысли! А для самых стойких можно и музыкантов из третьего отдела позвать. У них репертуар ядреный, проверенный. Солистка как затянет «любовь — кровь, глаза — слеза», так арестанты из кожи вон лезут, подписывают любую бумажку.

Был бы человек, а искусство для него найдется.

Не зря круглосуточно работает Министерство культуры — на благо Родины, на радость Заслуженному Руководителю Страны. Не вхолостую трудится передовой отряд интеллигенции под началом боевого офицера-филолога Глеба Краснова.

Майор сунул пистолет в кобуру, заложил руки за спину и пошел к выходу:

— Грузите эту темноту в машины.

Через десять минут серый грузопассажирский автобус с надписью «Центральная библиотека» повез вольнодумцев на перевоспитание.