Диана Вишневская
№327 "Счастливый билет"

Счастливый билет

В зале ожидания стоял равномерный гул.

Владик смотрел на людей, переводил взгляд с одного лица на другое. Он видел, что все молчат, абсолютно все. Лица застывшие, никто не переговаривается и даже не переглядывается. Тогда откуда этот гул толпы?

— Внимание! – раздался голос из динамика под потолком, и в зале сразу наступила тишина.

– Внимание! Счастливый билет выпал номеру 98. Просьба к участнику, выигравшему билет, пройти в кабинет администратора.

Толпа опять равномерно загудела и направилась к выходу из зала ожидания. Удача опять прошла мимо, не коснувшись никого из стоявших рядом.

Владик посмотрел на значок, приколотый к его груди. Там на сероватом фоне почти терялись две крупные черные цифры: единица и семерка. И были уж совсем неразличимы несколько мелких циферок перед ними.

Вообще говоря, важны были только последние две. Владик сможет покинуть купол, когда счастливый билет выпадет номеру 17. Для чего нужна длинная комбинация цифр, с которой начинается личное число Владика, он толком не знал. В голове были туманные, неизвестно откуда почерпнутые сведения, что его личный номер уникален и служит тем же целям, что серия и номер паспорта в мире за пределами купола. Но что это за цели, Владик не помнил. И что такое паспорт, тоже помнил смутно.

"Интересно, а у других людей значки такие же тусклые, как у меня?" – подумал Владик и оглянулся по сторонам. Только тут он заметил, что уже давно вышел из зала ожидания и прошел почти весь путь до своего дома. Совершенно механически, не глядя ни на что и ни на кого; точно так же, как делал это изо дня в день уже два года подряд.

Никакой толпы вокруг, конечно, уже не было.

Владик остановился, повернул назад, в надежде увидеть людей на улице и значки у них на груди. Но улицы пустовали.

Владик решил вернуться к залу ожидания. Вернулся. Еще издалека увидел, что дверь большого высокого здания закрыта, и не поверил своим глазам. Разве она может закрываться, она ведь всегда открыта настежь! Владик сам это видел, сотни раз видел! Каждый день приходил сюда незадолго до 15.00 и видел одно и то же, ежедневно одно и то же, два года подряд.

Владик на всякий случай подергал дверь (заперто) и в задумчивости побрел назад. Почему за два года он ни разу не пришел к залу ожидания не к 15.00, а в другое время? Ведь это же так очевидно – сходить и посмотреть, просто из любопытства!

А остальные люди – где они, чем занимаются? Ни возвращаясь к залу ожидания, ни сейчас, по дороге обратно, Владик никого не встретил. Неужели они так же, как он, после розыгрыша номеров вяло разбредаются по домам и лежат там в сонном отупении? Ох, здесь ведь даже снов никаких не снится! В первое время снились, а потом всё реже и реже.

Решено, завтра он обязательно заговорит с кем-нибудь из людей и спросит, как они проводят время. И еще он спросит, где находятся другие залы ожидания и в какое время там объявляют о выигрыше билетов. Ведь если время разное, можно ходить в несколько залов и повысить свои шансы.

А если человек не будет этого знать? Тогда можно спросить у администратора зала. У того самого, про которого каждый раз говорят из динамика под потолком: "Просьба к участнику, выигравшему билет, пройти в кабинет администратора".

Кстати, почему "участнику", в единственном числе, а не "участникам", во множественном? Ведь выигравшие номера всегда двузначные, а людей в зале не меньше тысячи. Значит, у многих номера совпадают. Или совпадающие номера никогда не выигрывают?

Надо посмотреть в видеосправочнике... Владик не пользовался им почти два года...

...администратор... видеосправочник... обязательно... уже пришел, хорошо, открыть дверь...

Владик добрался до комнаты и упал на кровать. Завтра, всё завтра. А сейчас – отдыхать. Он слишком устал думать.

* * *

На следующий день Владик стоял в зале, ждал 15.00 и снова разглядывал лица окружающих. На значки он уже посмотрел – да, такие же тусклые, как у него, или даже хуже. На некоторых цифры настолько сливались с фоном, что их было невозможно разобрать с расстояния в несколько метров. Поэтому Владик так и не выяснил, совпадали номера у людей вокруг или нет.

В самом деле, не подходить же к каждому и не всматриваться пристально в его значок? Неправильно поймут. Могут обидеться. Или даже в морду дать. На вид вялые, сонные, но если к ним проявить интерес – мало ли, как среагируют...

Владик представил, как толпа вдруг становится агрессивной, и поежился. Он не помнил, откуда у него такие сведения, но абсолютно точно знал – люди не любят интереса и внимания к себе, они отталкивают таких, как Владик. В лучшем случае Владик им безразличен, а в худшем...

О худшем Владик решил пока не думать.

Когда объявят победителя, Владик найдет его в толпе. Как? Очень просто – сегодня он выбрал место неподалеку от двери в кабинет администратора, и после объявления будет просто ждать и внимательно смотреть по сторонам.

Вся толпа, конечно, хлынет к выходу - как обычно. Только один человек пойдет ей навстречу, к заветной двери, и на его груди будет сиять ярко-малиновым значок с выигравшим номером.

А потом...

Что потом, Владик пока не придумал.

– Внимание! – раздался голос из динамика.

"Вот оно, - обрадовался Владик. – Начинается!"

— Счастливый билет выпал номеру 17, - объявил голос.

"Что?" – не понял Владик.

Что-то вспыхнуло внизу, почти у Владика под ногами, он отшатнулся. Посмотрел под ноги, но не увидел там ничего, кроме ровного пола. Источник света, оказывается, находился у Владика на груди – там горел ярко-малиновым его значок с семнадцатым номером.

— Просьба к участнику, - говорил голос в динамике, - выигравшему билет, пройти в кабинет администратора.

«Сбежать, - вдруг подумал Владик. – Я еще успею сбежать».

Мысль была настолько неожиданной, что Владик сам поразился ее появлению.

"Я ждал этой минуты, - неуверенно сказал себе Владик. - Я мечтал о ней. Это было смыслом всей моей жизни под куполом... Ведь так?"

Всё было так, всё сходилось. Но...

Но он не хотел идти в кабинет администратора! Непонятно, почему, но не хотел, и всё тут!

"Наверное, я еще не готов, - лихорадочно искал себе оправданий Владик. – Нет, я не испугался! Вовсе нет! Просто всё должно быть постепенно... Да, постепенно... Я еще не изучил окрестности, не освоился. Мне нужно время... Я потом. Завтра. Да, потом, обязательно, да, непременно, да. Как отсюда сбежать?!"

Двери зала были не заперты, охранников у входа не было. Нужно было просто слиться с толпой и с безразличным видом пойти к выходу – как обычно.

Но сначала надо было снять значок.

Как же его незаметно отстегнуть? А, можно сделать вид, что достаешь платок из нагрудного кармана....

— Поздравляю, - сказал незнакомый женский голос.

— Что? – вздрогнул Владик.

Он поспешно отдернул руку от нагрудного кармана.

У девушки, стоявшей перед ним, были блеклые волосы и какое-то сонное, не запоминающееся лицо. Девушка проследила за дернувшейся рукой Владика – автоматически, как животные провожают глазами движущиеся предметы, - взглянула на его ярко-малиновый значок, равнодушно отвернулась и отошла.

Владик перевел дыхание. Обошлось.

«Сделаю вид, что тороплюсь в туалет, - решил он. – А уже там запрусь в кабинке и отстегну значок».

— Поздравляю, - сказала женщина лет сорока – крашеные рыжевато-бурые волосы, лицо серого оттенка.

— Да, да, - согласился Владик, поспешно отворачиваясь и направляясь туда, где, как ему казалось, он когда-то видел табличку с надписью «Туалет».

— Поздравляю, - путь загородил худой лысый мужик со щеками, изъеденными оспинами.

— Спасибо, - Владик попытался обойти его.

— Поздравляю, - сказала толстая щекастая тетка со свиными глазками, похожая на продавщицу из колбасного отдела магазина для пенсионеров.

— Вы из начала 2010-х? – зачем-то спросил Владик. В начале 2010-х он учился в младших классах школы, иногда проводил каникулы в деревне у бабушки, ходил за продуктами в местный социальный магазин по ее карточке и видел там за прилавком похожую продавщицу. У нее был грубый голос, и она постоянно на всех орала.

— Из 2015-го, - ответила женщина.

— А. Можно мне пройти?

— Вас никто не держит, - фыркнула тетка.

Владик протиснулся между нею и пузатым мужиком в грязном пиджаке.

Тетка толкнула Владика локтем в бок. Владик поморщился от боли, но промолчал.

— Поздравляю, - сказал мужик.

— Спасибо, - кивнул Владик.

— Поздравляю, - произнес над ухом чей-то гнусавый голос.

Стало душно. Вокруг было слишком много тел.

— Поздравляю.

У Владика начало болеть сердце.

— Поздравляю.

“Пропустите меня, - беззвучно взмолился Владик. – Пожалуйста, прошу вас”...

— Поздравляю, - кто-то толкнул его в грудь, и Владик упал.

— Поздравляю, - его пнули ботинком в бок.

Владик попытался сесть на полу.

— Поздравляю. Поздравляю, - его пнули сразу с двух сторон, по ногам.

— Ага, - улыбнулся Владик. – Спасибо, спасибо...

Ему вдруг стало смешно.

— Поздравляю, - на этот раз удар ботинка пришелся в живот. Владик задохнулся.

Он пытался отдышаться, кашлял и смеялся.

— Поздравляю, - широкий каблук навис над его правой рукой, над пальцами, начал медленно опускаться.

— Спасибо, - искренне поблагодарил Владик, закрыл глаза и расслабился. От него больше ничего не зависело, а значит – ничего не требовалось делать. Владику было спокойно и хорошо.

Страшная боль пронзила его правую руку. Владик успел подумать, что от пальцев, наверное, теперь осталась только кровавая кашица, и потерял сознание.

* * *

Очнулся он в хирургическом ложе.

— Всё, - произнес человек в белом халате, снимая с лица повязку. – Вероника, вызови мое кресло. Третий уже за сегодня... И вчера было двое... Спасибо, Вероника.

Врач опустился в подкатившееся кресло, осторожно потер пальцами лоб, закрыл глаза.

— Кофе, Сергей Петрович? – раздался у Владика над ухом приятный девичий голосок. – Принести сюда или в комнату отдыха?

— Что? А, кофе... Сюда, Вероника.

— Хорошо, Сергей Петрович.

Владик услышал стук каблучков, мягкий хлопок двери.

— Тебе же велели пройти в кабинет администратора, - устало сказал врач. – Почему ты не пошел? Зачем начал сопротивляться? Зачем?

Владик пошевелил головой. Шея двигалась нормально. Он поднял правую руку, долго с изумлением смотрел на свои пальцы – целые и невредимые. Попробовал сжать их в кулак - получилось. Затем поочередно согнул и разогнул ноги в коленях. Всё сгибалось, разгибалось и не болело. Даже синяков и царапин не было!

— Все в порядке? – спросил врач.

— Да, - неуверенно сказал Владик и поднял на него глаза. – Это вы сделали?

Вместо ответа врач улыбнулся:

— Ничего не болит?

— Нет...

В комнату вошла Вероника. Подкатила маленький столик с чашкой кофе и сахарницей к Сергею Петровичу, насыпала в чашку ложку сахару, размешала, заботливо улыбнулась начальнику. Выпрямилась, повернулась к Владику.

— Поздравляю, - сказала она.

Владик ощутил приступ тошноты и сжал зубы.

— Он ничего не чувствует, Сергей Петрович, - сообщила Вероника. – Вы с ними мучаетесь с утра до вечера, лечите, спасаете, а им все равно. Никакой благодарности. Психи. Велено им было: идти к администратору. Так нет же...

— Ступай, Вероника, - с едва заметным раздражением сказал Сергей Петрович. – Я останусь с пациентом.

Вероника вышла.

— Как тебя зовут? – спросил хирург.

— Владик.

— Хочешь кофе?

— Нет.

Сергей Петрович помолчал. Потом вздохнул:

— Обычно люди спрашивают, много ли частей тела мне пришлось им заменить. И какие именно.

— Ага.

— Тебе это не интересно?

— Нет.

— Совсем мальчишка, - задумчиво произнес Сергей Петрович. – Ты пойдешь к администратору, когда я тебя выпишу?

— Вряд ли.

— В следующий раз тебя могут и не починить.

— Ну и что.

— Если тебя ударят по голове, после этого спасти будет почти невозможно. Мозг – главное. Если его повредят... Вероятность выжить близка к нулю.

Владик промолчал

* * *

— Куда его? – спросила Вероника, аккуратно поправляя простыни на носилках. Только что, выравнивая складки на подушке, она деловито подтолкнула голову Владика (чтоб лежал ровнее и красивее) и слегка оцарапала его щеку.

Сергей Петрович стоял спиной к носилкам, засунув руки в карманы брюк, и молчал.

Вероника быстро взглянула на начальника, слегка закусила губу, сжала руку в кулак и с размаху ударила пациента в ухо. Глаза у нее были мутными, в них застыло блаженство.

— Куда его? – ласково повторила девушка. – В восьмую? Или, может быть, в третью?

Сергей Петрович повернулся.

— Вероника, ты устала, - сказал он. – Тебе пора домой. Иди, я сам с ним разберусь.

— Хорошо.

— У тебя по-прежнему ничего не болит? – спросил Владика Сергей Петрович.

“Только ухо”, - чуть было не ответил Владик, но вовремя сдержался.

— Ничего, - сказал он.

Сергей Петрович подошел к носилкам, встал на место Вероники, коснулся пальцами царапины на щеке Владика.

— Ухо? – спросил он.

Владик кивнул.

— Слышишь нормально?

— Вроде бы.

— Ухо, - сказал Сергей Петрович. – Голова... В толпе никто не тронул твою голову.

Владик попытался вспомнить. И вправду, били по ногам, рукам, бокам, груди, животу. По голове - нет. Даже не задели ни разу.

— Зачем ты заставил Веронику ударить тебя по голове? – спросил хирург. – Ты не делал этого раньше, зачем начал сейчас? Для чего? Хочешь умереть?

— Это не я, - попытался защититься Владик.

— Конечно, ты. Ты это знаешь, просто скрываешь от себя.

— Как это? – не понял Владик.

— Например, стараешься об этом не думать, - хирург вздохнул. – А для верности – вообще ни о чем не думать. Вот ты, к примеру. Смотришь мне в глаза, создаешь видимость разумного человека. А у самого лицо неподвижное, на вопросы отвечаешь как автомат: "Да", "Нет". Наверняка мыслительные процессы остановлены.

— Ээээ, - Владик смутился. – Да просто не хочется ни о чем думать.

— Отговорки, отговорки... А на самом деле ты просто боишься ответственности.

— Погодите, - сказал Владик. – Я не понял. О чем я должен знать и почему?

— О том, что в зале тебя окружали не люди, а толпа.

— Ну, я о чем-то таком думал вчера, - вспомнил Владик. – Что они какие-то странные, на людей не похожи. И этот гул толпы равномерный, хотя никто не переговаривается.

— И толпа делала то, что ты от нее ожидал.

— Агрессия, - вспомнил Владик. – Я думал об этом перед тем, как объявили мой номер. Мне показалось, что люди могут на меня обидеться. В морду дать, например. Вы об этом?

— Не совсем. Вчера или сегодня перед объявлением ты мог догадываться. А знание, именно знание приходит к человеку вместе со счастливым билетом. В тот момент, когда его значок вспыхивает.

— Да что же это за знание? – не выдержал Владик. – Ничего мне не приходило, никакой информации!

— Как только ты вытягиваешь счастливый билет – мир вокруг начинает делать то, что ты от него ждешь, - объяснил Сергей Петрович. - Ты руководишь толпой. Фактически, ты приказываешь. И толпа соответствует твоим ожиданиям. Понимаешь, что это означает?

— Нет.

— Это ты управлял ими всеми, когда тебя пинали в живот, и когда давили в кашу твои пальцы. Ты сам расправлялся с собой их руками.

— Неправда.

— Правда. Они не свободны. Они – марионетки в твоих руках.

— Нет, - Владик замотал головой. - Они свободны. Они люди. Каждый из них мог вытянуть счастливый билет! Они не куклы!

— Но ты не позволил им повредить твою голову, - задумчиво сказал Сергей Петрович. Он будто не слышал Владика. – А теперь начал позволять. Ухо... Первой жертвой стала Вероника. Бедняжка.

— Послушайте, - боль в ухе давала знать о себе все сильнее, и Владик поморщился. – Если всё так, то почему вы не делаете то же, что они? И вы один не поздравляете меня. Вы придумали это, вы не правы, я вам не верю, я ни при чем, они сами...

В дверь постучали.

— Сергей Петрович, можно я здесь уберусь? – раздался женский голос.

— Минуту, Мария Васильевна. Я пока занят.

— Хорошо, - дверь закрылась.

— Давай проведем эксперимент, - предложил Сергей Петрович. – Я впущу ее и отвернусь. Она войдет, начнет убираться, увидит тебя. А потом уронит тебе на голову какой-нибудь тяжелый предмет.

Владик молчал.

— Скорее всего, не убьет, - задумчиво сказал хирург. – Просто покалечит. Починим тебя. Но если я не просто отвернусь, а выйду из комнаты... Тогда, пожалуй, все будет посерьезнее... Хочешь проверить?

Владик откашлялся.

В дверь снова постучали.

— Уже можно, Сергей Петрович? – спросила уборщица.

Владик приподнялся на локтях и обернулся к ней.

— Поздравляю, - сказала женщина. Ее глаза помутнели. – Мне нужно вымыть люстру.

Владик посмотрел на люстру над своей головой и лег на подушку.

Тем временем Мария Васильевна забралась на стул и тянулась с тряпкой к люстре.

Он не успеет вскочить.

Но когда он представил падающую люстру – он вдруг почувствовал облегчение.

Оказывается, на самом деле он хотел уйти отсюда совсем. Чтобы больше уже ни о чем никогда не думать и ничего не чувствовать.

— Ну? – Сергей Петрович пристально смотрел на него. – Всё еще не веришь, что это делаешь ты?

Владик сглотнул.

— Верю, - тихо ответил он.

— Хорошо, - хирург кивнул и повернулся к уборщице. - Мария Васильевна, здесь не нужно убираться.

Та будто не слышала его – она стояла на носочках, наклонялась вперед всё сильнее.

Сергей Петрович подошел к уборщице, снял со стула и поставил на пол. Затем он проводил ее до двери, мягко, но настойчиво подталкивая за плечи.

— Экий ты гипнотизер, - сказал Сергей Петрович, закрыв дверь за уборщицей. – В какое состояние ввел женщину!

— Сергей Петрович, – наконец, сказал Владик. – Кажется, я не хочу жить.

— Это я уже понял, - спокойно ответил врач.

* * *

Владик затянул ремень потуже – брюки, которые дал ему Сергей Петрович, были на два размера больше, чем нужно. Рубашка тоже висела мешком. Владик прицепил на нагрудный карман свой значок и повертел шеей.

— Другой одежды нет, - улыбнулся хирург. – Скажи спасибо, что эта нашлась.

— А моя где?

— Ты бы лучше спросил, где то, что было твоей правой рукой. И ногами.

Владик испуганно взглянул на врача.

— Ладно, это неважно, - сказал Сергей Петрович. – Идем.

— Куда?

— Посмотрим на то место, куда тебе дали билет.

— Нет, - Владик отступил на шаг. – Я не пойду!

— Не волнуйся. Это просто комната, в ней нет двери "туда". Зато есть окно. Выйти нельзя, но можно посмотреть наружу.

Владик помотал головой.

— Ты что, думаешь, я вытолкну тебя наружу насильно?

— Мало ли, - неопределенно ответил Владик.

— Ох... Комната с дверью расположена рядом, следующая по коридору, - сообщил он. - Но я не смогу в нее войти. Она доступна только вам – тем, кто вытянул счастливый билет. Дуракам. Им говорят – идите, весь мир перед вами! А они – нет, я боюсь выйти из-под купола, пусть меня лучше угробит уборщица тетя Маша...

— Сергей Петрович...

— Пошли. Набрось халат на голову, чтоб тебя никто не увидел. Иначе ведь не дойдешь – внушишь кому-нибудь из персонала шарахнуть тебя по башке...

* * *

Комната, в которую его привел Сергей Петрович, была маленькая, серая, скучная. Как все комнаты под куполом. Как все люди под куполом. Как вся жизнь под куполом.

— Отдерни штору с окна, - сказал Сергей Петрович.

Владик подошел к тому, что больше всего походило на окно, взялся за серую пыльную штору и отодвинул ее.

Ему в глаза сразу ударил нестерпимый блеск. Уши заложило от шума – это был дикий, болезненный шум машин, голосов, чужого, большого, невыносимого мира. Все было слишком ярко и громко.

— Ну как? – спросил Сергей Петрович.

— Как я и ожидал, - вяло ответил Владик, садясь на пол спиной к окну. – Мне там не нравится. Слишком агрессивно.

— Ты идиот, - с горечью сказал хирург. – Там – краски, а здесь – серость. Там – жизнь, а здесь – паутина. Там можно совершать великие дела, заслужить славу и почет, искать счастье, нести людям добро. Там можно жить, а здесь – заплесневелый уголок, где можно только прятаться и пережидать жизнь. Пережидать, в надежде, что она скоро кончится... Почему ты не хочешь идти наружу? Почему?

— Наверное... Наверное, потому, что я там никому не нужен. Я там лишний. Этому миру наплевать на меня. Ему и без меня хорошо.

— Неужели ты не испытываешь восхищения перед этим миром?

— Пожалуй, испытываю, - задумчиво сказал Владик. – Только чересчур сильное восхищение. Слишком острое чувство – так, что даже больно... Этот мир ко мне равнодушен, и чем он лучше – тем мне хуже. Я же говорю – я там никому не нужен.

— А кому ты нужен под куполом?

— Тоже никому, - согласился Владик. – Я устал, Сергей Петрович. Тут можно где-нибудь прилечь? Отведите меня в третью палату или восьмую, или куда вы там отправляете своих пациентов. Или скажите Веронике, пусть она отведет... Я очень устал.

— Останешься здесь, - решил хирург.

Он достал из кармана связку ключей, снял один из них с кольца и отпер дверь в дальнем конце комнаты:

— Там есть все необходимое. Отдыхай. Завтра в это же время я зайду, проверю, как срослись кости.

— Спасибо, - ответил Владик.

— Благодарить завтра будешь. Если доживешь.

Сергей Петрович вышел в коридор и захлопнул за собой наружную дверь.

* * *

За дверью оказалась вторая комната. Там был холодильник, стол, стул и кровать. Еще одна дверь вела, судя по всему, в туалет. Окон в комнате не было.

Владик сел в кресло и закрыл глаза. Врач сказал, что зайдет завтра в это же время. Значит, у Владика есть еще сутки. И за это время надо решить, чего же он, Владик, все-таки хочет...

Ведь все люди чего-то хотят. Все куда-то стремятся, что-то делают, тратят массу энергии, прилагают усилия, чего-то добиваются... Все надеются, что в результате им выпадет счастливый билет.

И иногда он им даже выпадает. Так же неожиданно, как выпал ему.

Как реагируют другие, когда с ними такое случается? Неужели и им тоже свежая майская трава кажется слишком зеленой, чистое утреннее небо слишком синим, пение птиц за окном – слишком громким, а эмоции – слишком сильными? И они тоже хотят спрятаться от этого, сбежать, пусть в скуку и одиночество, но спрятаться?

Да, имеет смысл посмотреть на других людей. Он давным-давно не видел их – почти два года не оглядывался по сторонам, не смотрел на лица, не интересовался тем, как они живут. Ну что же, посмотрим.

Владик открыл тумбочку, достал пульт, нажал на кнопку «Вкл.» На стене перед ним появился бледно-серый экран, на нем высветились черные буквы и цифры – список доступных программ. Владик выбрал четырнадцатый номер – круглосуточную трансляцию выхода из «Питомника».

Большое здание, большие двери. Из них каждые несколько минут выходят новые люди. Каждый выдернут из своего времени, из своей жизни, но никто не помнит, кем он там был, как жил, что чувствовал. И тем более не знает, почему и при каких обстоятельствах оказался здесь, под куполом.

У всех в кармане идентификационная карточка – имя, возраст, а также год, в котором закончилась их предыдущая жизнь. А на груди – значок с номером, который ты должен носить все время, пока на тебе есть одежда. Ложишься спать в пижаме – значит, сними значок с рубашки и прицепи на пижаму.

И все цепляют значки на одежду – изо дня в день. И никто не спрашивает, зачем это нужно делать. Таковы правила игры, и ты их выполняешь, потому что так надо. Надо и все.

Ты ни о чем не задумываешься. Просто в один прекрасный день выходишь из Питомника с абсолютно чистыми мозгами и начинаешь функционировать. И ждать этого хренова счастливого билета. Идиотизм какой-то...

Хотя нет, после Питомника мозги все же не совсем пустые. Например, там сохраняются некоторые воспоминания из предыдущей жизни – по большей части те, которые не имеют непосредственного отношения к тебе самому и твоим эмоциям.

Что помнит та тетка, что поздравила Владика одной из первых? Та, из 2015-го года, похожая на продавщицу из колбасного отдела магазина для пенсионеров? Наверное, она иногда, во сне, видит витрину с колбасой. Много разных видов колбасы: вареная и копченая, дешевая и дорогая. Пять видов "Докторской" – вот ведь придумали, цена разная, производитель разный, а название одно и тоже. И что мне подавать покупателю, если он просит полкило "Докторской"? Прямо нелюди какие-то эти производители, поставщики, покупатели, никто не думает о тяжелой доле честной продавщицы. Покупатели особенно – идут и идут целый день, отдохнуть не дадут, с утра до вечера, и всем что-то надо. Сидели бы дома, не мешали жить!

А вот мужа-алкоголика она, наверное, не помнит – это слишком личное, это из памяти стерли. И детей не помнит. А если мужа и детей у продавщицы не было, то она забыла одинокие, до безумия тоскливые вечера в пустой квартире. Забыла навсегда. Потому что все, что было важным, в Питомнике вычищают.

Владик потряс головой. Откуда он это знал: о том, что в Питомнике освобождают память, и даже о том, что именно там вычищают? Причем именно знал – не предполагал, не догадывался, а знал. Откуда?

Ах, да. Хирург ведь сказал – вместе со счастливым билетом выигравший человек получает новые сведения. В тот момент, когда вспыхивает его значок...

Владик снова смотрел на экран. Двери Питомника распахивались, из них выходили люди. У всех на губах блуждали счастливые улыбки.

Счастливые ли?

Люди выходили из здания, как выходят из транса. Им только что почистили память и отсекли все, что напоминало о страданиях. Пациентам Питомника внушили, что в их жизни всё будет хорошо, и теперь люди в это верили. Без всяких на то оснований.

Взгляд Владика задержался на мужчине лет тридцати. Он только что вышел из дверей Питомника, сделал два шага и остановился, удивленно потирая лоб. Достал из кармана идентификационную карточку, поднес к глазам. Поднял голову, прищурившись, посмотрел на солнце. Улыбнулся.

«Отойди, - мысленно попросил Владик. – Ты загораживаешь проход. Сейчас из дверей появится кто-нибудь еще, ты ему не понравишься, тебя толкнут, ты не поймешь, что произошло, будешь глупо улыбаться, тебя толкнут снова, соберется толпа...»

Двери распахнулись.

«Сейчас», - понял Владик. Ему захотелось переключить программу.

Мужчина вдруг быстро отпрыгнул в сторону и развернулся к выходу из Питомника, одновременно принимая защитную стойку.

«Каков молодец, - подивился Владик. – Наверное, в предыдущей жизни был каратистом».

Из Питомника тем временем вышла девушка лет двадцати двух – короткая стрижка, очки в металлической оправе, футболка, джинсы. Девушка автоматически прошла шагов десять, по дороге сняла очки и начала протирать их подолом футболки. Споткнулась, взмахнула руками, выронила очки. Близоруко прищурилась, опустилась на колени, стала искать очки на ощупь, трогая землю руками.

Каратист расслабился. Враг оказался всего лишь беспомощной девушкой. Каратисту, как выяснилось, ничего не угрожало. Мысль о том, что девушке можно было бы помочь найти очки, мужчине в голову не пришла. Он сунул руки в карманы штанов и, весело насвистывая, отправился куда-то.

Владик проводил его глазами. Мужчина кого-то напоминал ему, но Владик не мог понять, кого именно. Наверное, он встречал таких в своей прошлой жизни, той, что была до купола. Не зря же у него сохранилось оттуда твердое убеждение, что людям ты, в лучшем случае, безразличен. "А если не безразличен, могут и в морду дать," – вспомнил Владик и улыбнулся. Да уж, каратист не стал бы долго думать перед тем, как дать в морду.

Девушка, наконец, нашла очки и нацепила их на нос. Одно стекло было треснувшим. Девушка чихнула, села прямо на землю, оглянулась по сторонам, посмотрела на прохожих, спешащих по своим делам, доверчиво улыбнулась.

«Еще одна кандидатка на счастливый билет, - понял Владик. – Получит его через год. А может, даже раньше...»

И замер. Что за сведения вложили в его голову в тот момент, когда его значок вспыхнул? Неужели он теперь знает, кому дают счастливый билет и от чего это зависит?!

Он попытался собраться с мыслями. Так, что он об этом знает, именно знает?

Итак, счастливый билет выпадает не случайно. Теперь Владик был в этом убежден. Никакой лотереи нет, везение ни при чем. Всё зависит от самого человека. Он получает счастливый билет, когда становится готов к этому. Когда у него появляется воля к жизни, интерес к окружающему миру, желание действовать, а не просто ждать. Когда он начинает задумываться, изучать себя, других людей...

"Стоп-стоп-стоп, - сказал себе Вадик. - А кто решает, что человек уже готов к получению билета? Или, другими словами, к серьезным изменениям в жизни? Вот я, например, был не готов. Я помню свои мысли сразу после выигрыша лотереи – я пока не готов, мне нужно время. Я и сейчас думаю, что пока не готов. Так кто же решил за меня?"

Он искал ответ на этот вопрос у себя в голове, искал долго, но так и не смог его найти. Очевидно, таких сведений вместе со счастливым билетом не предоставляли.

Владик вздохнул и снова посмотрел на экран. Давешняя девушка уже почти дошла до границы четырнадцатого сектора, еще пара минут – и она исчезнет с экрана. Владик быстро развернул изображение, чтобы видеть девушку спереди, навел курсор на её значок и нажал на кнопку с плюсиком: «Увеличить». На экране появилась огромная черная цифра на сером фоне: «100017».

«Сто тысяч семнадцать", - мысленно произнес Владик, запоминая.

Голова работала плохо, с памятью у него были проблемы все эти два года. Кажется, раньше, до купола, он соображал быстрее...

"Лучше запоминать по-другому, - решил Владик. - Семнадцатый номер, как и у меня, а цифра перед этим – одна тысяча. Так, наверное, не забуду».

Он отключил экран, добрался до постели и лег.

«Кем я был в предыдущей жизни? – подумал Владик, погружаясь в сон. – Раньше, до купола. И как я здесь оказался? И как здесь оказываются вообще все? Эта девушка, например. Почему именно мы? Почему...»

Владик уснул.

* * *

Ему снился тот день, когда он вышел из Питомника. Солнце, веселое солнце. Ощущение праздника. «Ты можешь начать жить заново. У тебя есть еще один шанс»... Откуда эти слова? Почему они звучат в голове? Наверное, это сообщение вложили в голову в большом сером здании, из которого он только что вышел.

А почему солнце такое тусклое? Оно должно быть ярче. Что-то здесь не так...

Неважно. Теперь у Владика была цель, было желание – он хотел выиграть счастливый билет. Все остальное – неважно.

Кто-то толкнул Владика в спину: «Пошел вон, скотина, встал здесь, проход загородил».

Удар был сильным, и Владик пролетел не меньше метра, прежде чем больно ударился коленями об асфальт.

Владик попытался подняться, но тут его снова ударили сзади – он не видел, кто именно. Собралась толпа. Били не так, как вчера, в зале ожидания, стремясь покалечить. Нет, в тот раз, два года назад, у Питомника, люди просто смеялись. Издевались, радовались. Им было весело.

Били всегда сзади. И не давали обернуться. Стоило начать поворачиваться, как снова били.

«Плевать, - подумал тогда Владик. – У меня есть цель – счастливый билет. На остальное – плевать».

Он перестал оборачиваться, и его отпустили. Владик поднялся на ноги, пошел. Сзади его еще раз пнули, хихикая – не больно, просто унизительно. Он не стал оглядываться. Какая разница, кто это сделал. Вперед. Надо идти вперед.

Впереди светилась цель – далекий и прекрасный счастливый билет. Ради него стоило жить. А тычки и пинки – это неважно. Они – сиюминутны и не имеют никакого отношения к главному.

К билету, то есть.

Владик проснулся, сел на кровати. Добрел до холодильника, достал ледяную минералку, отпил несколько глотков, остальное вылил себе на голову. Стало легче.

Он вернулся на кровать, лег. Зажужжала подушка, обволакивая голову теплом и просушивая волосы. Владик уснул.

* * *

Владику снился Пашка. Первые дни их дружбы. Первые дни Владика под куполом.

Тогда еще было солнце. Пусть тусклое, но было. Потом небо уже стало вечно пасмурным. Хочешь посмотреть на солнце – включи экран и набери программу номер 14. Полюбуйся на выход из Питомника. Там всегда светло и радостно.

Если придешь к Питомнику сам – никакого солнца не увидишь. Только счастливые лица людей, которые выходят из дверей большого здания, запрокидывают голову и щурятся на что-то в затянутом тучами небе. Но если проследить за их взглядом – ничего, кроме серых туч, не увидишь. Такие дела.

А тогда, в первые дни по выходу из Питомника, солнце для Владика еще светило. И плющ вокруг беседки, где они сидели со Пашкой, был ярко-зеленым. И у плюща даже был запах. Дивный, одуряющий запах лета.

В то время Владик думал, что он, Владик, - умный, талантливый, обаятельный, сильный, замечательный. Еще он считал, что нужен людям, и что мир – прекрасен. В нем есть место и для подвига, и для славы, в нем есть добро и надежда на счастье.

И Пашка тоже был очень хороший, как всё в этом прекрасном мире. С ним было жутко интересно. Они разговаривали часами.

В основном говорил Пашка, а Владик слушал. Было здорово. Правда, когда начинал говорить Владик, Пашке становилось скучно и он зевал. Но это, конечно, ничего не значило.

Потом Пашка куда-то пропал на несколько дней. Вернулся, рассказал, как замечательно провел время, и снова пропал.

Вернулся через неделю. Сказал:

— Вокруг вас, новичков, всегда светит солнце. Глазами я его, конечно, не вижу, но оно всё равно чувствуется. Вы такие... Умеете слушать.

После этой встречи Пашка исчез на месяц. Вернувшись, посмотрел на Владика, с сожалением глянул на небо, констатировал: «Ты уже не новичок».

Потом сказал:

— Я уезжаю. Добрый совет хочешь?

— Давай.

— Общайся с теми, кто только что из Питомника. Знакомься с ними сразу, пока они еще тепленькие. Успевай раньше других. Здесь, под куполом, все голодные до человечности, все жадные до новичков. Успевай раньше, чем остальные. Бери то, что можешь. Только надо сразу – потом новички гаснут, как изношенные лампочки.

— Почему ты мне это советуешь? – спросил Владик.

— Ты мне не конкурент, - улыбнулся Пашка. – Я умею отлавливать людей сразу, в первые же пятнадцать минут по их выходу из Питомника. Ты – нет. Ты – слишком застенчивый. Даже если решишься, то будешь неделю готовиться и присматриваться...

Владик молчал.

— В общем, дерзай, - Пашка хлопнул Владика по плечу. – Пока.

— Ты не вернешься? – спросил Владик у его удаляющейся спины.

— Что? – Пашка оглянулся и слегка замедлил шаг.

— Ничего, - ответил Владик. – Успехов тебе.

Владик проснулся, посмотрел на потолок и снова закрыл глаза.

Мы появляемся здесь с уверенностью, что чего-то стоим, - подумал он. – А потом оказывается, что имеет значение только солнце над нашей головой, способность вызывать которое «впрыснул» в нас Питомник. Кончается время действия инъекции, солнце гаснет, и мы уже никому не интересны... И даже пока оно есть, людям нужны не мы, а эта инъекция, подаренная Питомником.

Навсегда остается только одно – надежда получить счастливый билет. Наверное, эту инъекцию в Питомнике вводят надежно, многоступенчато, встраивают в обмен веществ. Внушают мысль о билете параллельно со стиранием памяти, помещают эту мысль на все участки, которые очистили от болезненных воспоминаний. Эмоции на этих участках такие же сильные, что и были, но только теперь они меняют знак, с минуса на плюс.

Например, был у тебя близкий любимый человек, с ним было связано много радостных минут. Потом ты потерял этого человека, и все воспоминания радостных минутах стали вызывать острую боль. Потому что человека уже не вернуть.

Человека не вернуть, а вот билет получить можно. Боль утраты заменяют надеждой на счастье в будущем. Такой же сильной и острой, как боль. А что, нормальный психологический механизм, человеку в трансе, да с современной техникой, и не такое внушить можно.

И в результате все твои желания, все мечты связаны со счастливым билетом. Вот она, главная цель твоей жизни – дождаться, получить его. Потому и ходим мы, как заведенные, каждый день к 15.00 в зал ожиданий. Ничем больше не интересуемся, а туда – ходим.

А может быть, это и не инъекция вовсе? – вдруг подумал Владик. – Память в Питомнике стирают, о билете сообщают, но ничего особенного не внушают. Человек сам заполняет надеждой пустующие места в памяти. Может быть, это просто естественное свойство человека – надеяться на лучшее? Надежда сохраняется, даже когда исчезают все желания, чувства, мысли, когда наступает полная апатия и скука. Потому что если бы не было надежды, тогда просто незачем было бы жить...

* * *

Уснуть не удавалось. Владик дотянулся до пульта, щелкнул по кнопке «Управление голосом» и повернулся к экрану.

— Номер сто тысяч семнадцать, - сказал он. – Вся доступная информация.

На экране загорелся длинный список. Видимо, девушка еще не разобралась, что к чему, и не заблокировала информацию о себе.

— Контакты, - скомандовал Владик. - С кем она уже успела встретиться.

Высветился список из пяти человек. Владик вздохнул с облегчением – Пашки в списке не было.

— Запросы. Те, кто хочет с ней познакомиться.

В списке было около полусотни имен. Да уж. Как там сказал Пашка? "Здесь, под куполом, все голодные до человечности, все жадные до новичков". Так, кажется.

— Добавить ваш запрос? – спросил механический голос.

— Не надо. Дайте номер ее видеофона.

На экране высветился набор цифр. Владик повторил их про себя, запоминая.

— Имя? – спросил он у экрана.

— Ольга.

— Какое обращение она предпочитает?

— Оля.

— Наберите ее номер.

— Это займет десять секунд... Готово.

На экране появилось лицо девушки. Она поспешно снимала очки с треснувшим стеклом. Одной рукой снимала очки, второй – быстро поправляла волосы. Вернее, пыталась поправить, а в результате только создавала на голове еще больший беспорядок.

Потом подняла голову, робко улыбаясь.

Владику стало трудно дышать.

— Здравствуйте, - сказала девушка. Она теперь была без очков и явно видела вместо лица Владика расплывчатое пятно, но героически старалась не щуриться.

— Оля, - произнес Владик. – Мне нужно с вами встретиться.

— Завтра я не могу, - с сожалением сказала девушка. - Весь день расписан. Столько звонков, все хотят познакомиться... И послезавтра тоже. Я не знаю, когда. Может быть, вы перезвоните через неделю?

— Вам нравится здесь? – спросил Владик.

— Очень, - вздохнула Оля. – Я не знала, что так бывает. Столько звонков, столько внимания...

Ещё бы. Когда Владик был новичком, он тоже был потрясен количеством желающих с ним познакомиться. Вот только недолго это продолжалось.

— А здешнее солнце вам нравится? – спросил Владик.

— Оно будто немного тусклое. Мне так показалось. Но, может быть, это только сегодня...

«Зачем я позвонил ей? – подумал Владик. – У нее впереди – месяц счастья. Пока солнце не израсходуется. А я собираюсь этот месяц отнять... Какое у меня право вмешиваться в чужую жизнь?»

— Хорошо, Оля. До свиданья.

— Подождите. Почему вы спросили про солнце?

— Просто так. Это неважно.

— Подождите. Вы правда хотите со мной встретиться? Вы для этого звонили?

— Хочу. Для этого.

Оля помолчала.

— Меня что-то тревожит, - призналась она. – Мне сегодня звонили очень многие люди. И, вроде бы, все хорошо, надо радоваться. Но...

— Но?

— Что-то здесь не так. Только я не могу понять, что.

— Оля, наденьте очки.

Девушка послушалась. В очках с треснувшим стеклом она выглядела совсем жалкой и потерянной.

— Оля, чего вы хотите больше всего на свете?

— Как чего? – удивилась она. – Конечно, получить счастливый билет. Разве не все этого хотят?

— Я вам перезвоню через час. Хорошо?

— А вы перезвоните?

— Обязательно.

Оля вдруг сняла очки и расплакалась.

— Я перезвоню через час, - сказал Владик. И, помедлив, всё-таки добавил, - Мне нужно выяснить кое-что. Насчет билета. Возможно, я смогу помочь.

Она кивнула.

Владик молчал, глядя на нее. Очень не хотелось выключать экран. Хотелось смотреть и смотреть на Олю. Хотелось спросить, что она помнит о своей предыдущей жизни. Что думает о большом сером здании, из которого сегодня вышла, и о своем новом жилье. Как она провела то время, пока он ее не видел... Хотелось смотреть на нее, слушать ее, разговаривать с нею.

Но он должен был спешить. У него в запасе оставалось меньше суток.

А сможет ли он дозвониться ей через час? В списке желающих с ней познакомиться было больше полусотни имен. Скорее всего, в момент звонка Владика ее линия оказалась свободной только чудом.

— Оля, заблокируйте видеофон через час, - попросил Владик. - Для всех, кроме номеров, оканчивающихся на семнадцать.

— Семнадцать? Это же мой номер...

— И мой тоже.

За этот час ей могут позвонить десять, двадцать человек, похожих на Пашку. Очаруют, уговорят, может быть, даже обманут. Отнимут у Владика Олю.

А что делать? Владик не мог лишать ее права выбора.

— Заблокируйте... если хотите, - сказал Владик. - Через час я перезвоню. Я постараюсь что-нибудь сделать. Но не уверен, что получится.

— Хорошо. Я буду ждать.

И изображение на экране погасло.

* * *

Владик отключил экран и вышел в первую комнату – туда, где они разговаривали с Сергеем Петровичем. Подошел к окну. В том мире были сумерки, и теперь чересчур яркие краски, от которых Владик отвык, не резали глаза.

«Может быть, удастся уйти туда вдвоем», - подумал Владик.

Он подошел к двери в коридор. И остановился.

Если Сергей Петрович прав, и теперь «толпа» делает именно то, что хочет от нее Владик, то что ждет его в коридорах больницы?

Владик прислушался к себе. Нет, сейчас он не хотел умереть. Не хотел, чтоб Марья Васильевна уронила ему на голову тяжелый предмет. Точно не хотел. Теперь у него была Оля, и больше всего на свете он хотел ей помочь. Дать ей то, о чем она так мечтает – счастливый билет.

Еще не измотанная ожиданиями в залах, еще не привыкшая к тому, что удача всегда обходит ее стороной, она с радостью возьмёт билет и выйдет в тот мир за окном. И Владик выйдет вместе с нею. Оля будет рядом, такая теплая, добрая, человечная, он станет помогать ей, защищать ее, и тогда ему самому будет уже не так страшно в этом чуждом, таком громком и ярком мире.

Ну, последняя проверка перед выходом из безопасной комнаты, хорошенько прислушаться к себе: хочет ли он умереть? Не боится ли жить?

Нет, не боится. Хочет жить. Значит, всё будет в порядке. Его не убьют по дороге. Он дойдет до кабинета администратора.

Дверь была не заперта. Владик вышел в коридор.

В двух шагах от комнаты стояла Марья Васильевна. Рядом с ней лежала взбугрившаяся простыня, из-под нее торчали ноги в тупоносых ботинках.

— Здравствуйте, - сказал уборщице Владик.

— Здравствуйте, - ответила она, опустилась на корточки и стала тереть пол тряпкой.

— Тяжелая работа? – спросил Владик.

— Слишком много крови, - пожаловалась Марья Васильевна. – Каждую ночь. Я мою, мою, а тут снова кровь! Я мою, а пол все равно в крови...

— Угу, - сказал Владик, глядя на ноги в тупоносых ботинках. – И простынями тоже вы накрываете?

— Ну а кто же... – тягостно вздохнула Марья Васильевна.

"Сама убиваю, сама и накрываю", - мысленно продолжил за нее Владик.

— Я хорошая уборщица, - вдруг сказала она, агрессивно уставившись на Владика. – И ты не посмеешь спорить!

— Хорошая, - успокоил он. – Очень хорошая.

— А почему кровь не отмывается? – жалобно спросила Марья Васильевна.

Она подняла руки и недоуменно посмотрела на них:

— Не отмывается...

Владик промолчал.

— Каждую ночь, - сказала она и начала размазывать по лицу слезы грязными ладонями. – Каждую...

Владик пошел дальше.

Он завернул за угол, снова завернул за угол. Больница походила на лабиринт. Из нее не было выхода.

За следующим углом стоял стол, за ним сидела медсестра в белом халате и читала журнал.

— Интересный журнал? – спросил Владик, подходя к ней. Слова произносились сами собой – он не успевал подумать.

— Интересный, - ответила медсестра.

Владик бросил взгляд на страницу. Заголовок гласил: «14 способов похудеть».

— Вам надо поправиться, - заявил Владик. И сам испугался того, что сказал.

А между тем рот произносил:

— Вы слишком худая. Вам надо набрать еще, как минимум, килограмм пять. А лучше семь. У вас талия слишком тонкая.

— Ой, - девушка просияла.

— Где тут выход? – спросил Владик, не давая ей опомниться. – Мне надо в кабинет администратора.

— Я вас провожу. А у меня правда слишком тонкая талия?

— Ага. И живот чересчур плоский.

— Пойдемте! - девушка светилась от счастья. - Кабинет администратора там...

Они завернули за угол, снова завернули. «Слишком много поворотов, - подумал Владик. – Слишком много...». У него кружилась голова. После пятого или шестого поворота он почувствовал, что слабеет.

Откуда-то выехал мужик на инвалидном кресле. Он неприязненно оглядел Владика с головы до ног, затем злобно сказал:

— Ты – здоровый, а я – больной.

У Владика подогнулись колени. Он почувствовал себя виноватым за то, что может ходить.

— Почему Сергей Петрович его не вылечит? - тихо спросил он у медсестры.

— А он не хочет лечиться, - объяснила медсестра. – Отказник. Хочет быть калекой.

— Почему? – не понял Владик.

— Откуда же я знаю, - медсестра пожала плечами. – Тут, в больнице, много таких. Кто-то тело восстанавливать отказывается, кто-то – из апатии и депрессии выходить не желает, а некоторые так и вообще жить не хотят.

— А, - сказал Владик. – Понятно.

Мужик тем временем смотрел на значок со светящейся цифрой «17» на груди Владика. Его глаза мутнели, с каждой секундой всё сильнее.

— Поздравляю, - сказал он. Направил кресло на Владика и начал разгоняться.

Владик застыл на месте. «Ну, вот и все, - подумал он. – Я ошибся, я все-таки хотел умереть. И я ничего не успею сделать... Слишком поздно».

Медсестра достала из кармана пульт, направила на пациента и щелкнула по кнопке. Кресло начало замедляться, остановилось. Мужик схватился за горло. Он попытался дышать, но не смог. Изо рта у калеки потекла кровь, он закрыл глаза и перестал шевелиться.

— Алло, - сказала девушка, набрав несколько цифр и поднеся пульт к уху. – Марья Васильевна? Третий сектор. Уберите здесь. Да, как обычно – телесные отходы. Третий сектор, секция В. И поскорее.

Девушка подошла к Владику и ласково отодвинула волосы с его лба.

— Мне в последний раз говорили, что я красивая, пять лет назад, - сказала она. – Я тогда только что вышла из Питомника... Пойдемте к администратору. Это недалеко.

Владик сел на пол.

— Что случилось? – встревожилась медсестра.

— Нет, ничего... Ничего... Я сейчас...

Девушка внимательно смотрела на Владика, и ее глаза становились все более подозрительными.

«Я должен дойти, – сказал себе Владик. – Я обещал Оле, что позвоню через час. Я должен дойти, не для себя, так для нее".

Он встал, опираясь руками сначала о пол, потом о стену.

— Идемте, - сказал он медсестре, улыбаясь. – Вы – очень красивая. Только у вас слишком стройная фигура. Вот я и разволновался.

— Да? – медсестра сразу расслабилась. – Правда?

— Правда, правда... Идемте.

Они шли. Из палат выходили люди, смотрели на Владика. Он отворачивался. Только не это – сначала мутноглазое «Поздравляю», потом «Уберите телесные отходы».

Люди молчали. Владик и медсестра шли.

— Долго еще? – просил Владик.

— Сейчас, сейчас, - отрешенно сказала девушка. – Сейчас...

Она смотрела на его значок, и ее глаза заволакивались пеленой.

Владик сжал зубы. Он не будет бить женщину. Что бы не случилось – он не сможет ударить женщину.

Телефон в кармане медсестры зазвонил:

— Да? – сказала она, прикладывая трубку к уху. – Что? Ах, да... Да, да... Да, Сергей Петрович. Сейчас.

Она передала трубку Владику и начала рыться в карманах.

— Сейчас она даст тебе карту помещения, - устало сказал хирург. – Ты быстро – очень быстро – пройдешь к администратору. Его кабинет помечен на карте зеленым цветом. Место, где ты сейчас находишься – красная точка. Пока ты идешь, точка будет двигаться вместе с тобой. Сверяйся по карте. И иди быстро. Ты понял это? ОЧЕНЬ быстро. Ты понял это?

— Понял.

— Медсестра останется на месте в течение пяти минут. Дальше я не смогу ее удерживать. Беги прямо сейчас. Телефон возьми с собой.

— Но...

— У тебя осталось четыре с половиной минуты.

Владик посмотрел на медсестру. Та протянула ему маленькую электронную карту. Казалось, она не видела Владика.

Он взял карту, взглянул на нее и побежал.

Люди встречались все чаще.

После пятого поворота Владику сказали «Поздравляю».

После шестого снова сказали.

На седьмом его встретили сразу два крупных мужика в белых халатах. Глаза у них были мутными.

Владик прижал телефонную трубку к уху и отступил на шаг.

— Кнопка на трубке с восьмиконечной звездочкой, - сказал Сергей Петрович. – В самом низу. Она там одна. Как действует – ты знаешь. Видел. Не забудь направить пульт.

— Нет, - Владик сжал зубы и сглотнул.

— Как хочешь, - ответил Сергей Петрович.

Владик отнял трубку от уха, нашел кнопку со звездочкой, положил на нее палец.

— Поздравляю, - лениво сказал тот мужик, что слева, и сделал шаг вперед.

— Не подходи, - прошептал Владик одними губами. – Не подходи. Стрелять буду.

Мужик сделал еще шаг к нему.

— Не подходи! – взмолился Владик.

Мужик протянул руку и взял Владика за горло:

— Ишь ты, - ухмыльнулся он, - какой умный нашелся.

Владик хотел снова сказать, что сейчас будет стрелять, но получился только хрип.

— Поздравляю, - второй мужик в белом халате направился к Владику. – Видел я твой звонок по видеофону. Хорошую цыпочку подцепил. В первый месяц они все очень ничего. А эта...

Владик еще раз потрогал пальцем кнопку с восьмиконечной звездочкой, зажмурился и нажал.

Мужик, державший его за горло, вздрогнул и сдавил горло еще сильнее. Рука Владика, так и продолжавшая нажимать кнопку, конвульсивно дернулась и описала полукруг. Мужик упал. Второй тоже упал. И Владик тоже упал.

Сначала он не понял, что произошло. Он только чувствовал, что хватка на горле ослабела, теперь он может дышать. И еще надо выбраться из-под тяжелой туши, которая навалилась на него сверху и придавила к полу.

Он выбрался, растер горло, прокашлялся. Тупо посмотрел на двух людей, лежавших рядом. Попытался найти пульс на запястье сначала у одного, потом у второго. Безуспешно. Немного посидел, привычно глядя в потолок и ни о чем не думая. Затем нашел на полу пульт, поднялся, и двинулся дальше.

За следующим поворотом он встретил еще одного человека в белом халате.

— Поздравляю, - сказал тот.

Владик направил на него пульт и положил палец на кнопку.

Человек быстро ушел в ближайшую палату.

Потом появились еще трое. Они не поверили, что им что-то грозит. Они были очень настойчивы. Одного Владик убил, двое других куда-то убежали.

Затем он убил еще двоих. И еще троих.

После десятого или пятнадцатого поворота у него на пути встал тщедушный юноша в белом халате.

— Поздравляю, - нерешительно сказал он.

— Иди на хрен, - устало ответил Владик. – Вон туда, - показал он пультом. - В ту палату.

Юноша послушно ушел в палату.

До кабинета администратора оставалось два поворота, когда навстречу Владику выкатилась инвалидная коляска. Ее везла молодая девушка в белом халате. Рядом шел крупный мужчина.

— Поздравляю, - сказал мужчина.

Владик направил на него пульт.

Девушка охнула и закрыла лицо руками.

Ох, да сколько же можно, а? Трупы, трупы... Теперь вот девушка. Неужели и ее придется...

Владик выронил пульт, прислонился к стене и закрыл глаза.

Потом открыл. Мужчина надвигался на Владика и плотоядно улыбался.

Владик выпрямился. Пульт ему больше не был нужен.

— Уйди отсюда, гнида, - тихо сказал он. – Пошел на хрен, сволочь, - сказал он и сделал шаг вперед.

Мужчина отступил.

— Убью, - честно пообещал Владик.

Мужчина поверил и убежал в ближайшую палату.

Владик наклонился, поднял пульт.

— Проезжайте, - посоветовал он девушке. – Не загораживайте проход.

За следующим поворотом снова были люди. Они ничего не сказали.

И за следующим тоже были люди.

Потом была дверь с табличкой «Администратор». Владик с размаху ударил по ней ногой и ввалился вовнутрь.

— Сволочи, - сказал он серой тени с расплывчатым лицом, сидящей за столом. – Гады.

Он оглянулся, нашел стул, схватил его, поднял над головой и шарахнул об пол, выбрасывая наружу все то невыносимое, что накопилось.

— Скоты, - сказал он. – Идите, посчитайте, сколько человек я убил.

Владик сел на пол и заплакал.

* * *

— Вот, - администратор протянул Владику лист бумаги, - распишитесь здесь.

— Что это?

— Обычные формальности, - пожал плечами администратор. – Вы распишетесь, потом вам выдадут билет, и в назначенное время вы отправитесь по месту назначения.

— Вы, наверное, знаете, зачем я здесь? – спросил Владик. – Раз уж все видеозвонки отсюда прослушиваются.

— Наверное, знаю.

— Ну?

— Что – ну?

— Выиграл семнадцатый номер. У меня – десять тысяч семнадцатый. У Ольги - сто тысяч семнадцатый. Фактически, выиграл и мой номер, и ее. Мы можем уйти оба?

— Нет.

— Почему? Ведь мы могли вчера оба оказаться в зале. И оба получили бы по счастливому билету.

— Но ее вчера не была в зале. Она вышла из Питомника позже.

— Хорошо, - кивнул Владик. – В таком случае, могу ли я передать ей мой билет?

— Тогда вы на всю жизнь останетесь здесь. У вас не будет больше шанса.

— Неважно. Могу я передать ей мой билет?

— Только вместе со значком.

— Ох, - Владику уже порядком надоело разговаривать с этим клерком, который не мог рассказать всё сразу, по человечески, а выдавал информацию по чайной ложке и вежливо ждал вопросов. Может, это не человек, а компьютерная программа?

— Ладно, - сказал Владик. - Могу я передать ей билет вместе со своим значком?

— Да.

Эта программа опять что-то недоговаривала!

— Ольга сможет воспользоваться моим билетом и моим значком, - Владик тщательно подбирал слова, чтобы всё учесть и ничего не пропустить, - и выйти из-под купола?

— Да. Но я должен предупредить вас о последствиях.

— Я слушаю.

— Человек обязан всегда носить на груди свой значок. Свой, а не чужой. То есть, обменяться значками с Ольгой вы не сможете – иначе получится, что вы оба лишились своих значков. Если вы хотите, чтоб она осталась жива и вышла из-под купола, вам нужно отдать ей свой значок и не брать взамен ее.

— Если я хочу, чтоб она осталась жива... – повторил Владик. Ему вдруг стало холодно. - Продолжайте.

— Человек, замеченный без значка, становится преступником и подлежит уничтожению. Потеряв свой значок – выбросив его или подарив кому-то, не имеет значения, - вы становитесь преступником.

— Понятно.

— Если вы отдадите значок при мне, я буду вынужден сообщить о вас в полицию.

— А если не при вас?

— Вы имеете право не носить значок, когда на вас нет одежды. Например, если принимаете ванну или душ. Предполагается, что вы делаете это в одиночестве. Но любой человек, увидевший вас без значка, обязан сообщить в полицию. Иначе этот человек сам становится преступником.

— Если я отдам свой значок Ольге... Я буду подлежать уничтожению?

— Вы всё правильно поняли.

— Ясно. Когда я должен все решить?

— До назначенного времени. У вас оно назначено... – администратор заглянул в бумаги, - на завтрашний вечер, на 20.00. Вернее, уже на сегодняшний – сейчас 1.15. Соответственно, у вас осталось меньше девятнадцати часов.

— А если я распишусь в получении билета позже?

— Не имеет значения, когда вы распишетесь. Время назначено на завтра, на 20.00. Вы либо успеете расписаться, взять билет и воспользоваться им (или передать его, кому захотите), либо не успеете. Вот и все.

— Давайте ваши бумаги.

— Пожалуйста.

Владик расписался.

Администратор передал ему билет – маленькую пластиковую карточку с кучей непонятных значков.

— В 20.00, - сказал он. - Питомник, вход с торца.

— Хорошо, - Владик встал. – Спасибо.

— Желаю дожить, - сказал администратор.

Владик нащупал в кармане пульт.

— Доживу, - улыбнулся он. – По крайней мере, до 20.00.

* * *

Владик вышел на улицу, взглянул на часы, направился к ближайшей телефонной будке. Воздух был свежим и прохладным. Пахло грозой.

В будке Владик набрал номер Ольги, прислонился к стенке, начал ждать. Его взгляд упал на правый рукав – он был в крови. Владик опустил глаза – на рубашке и брюках всюду были пятна крови. Он нашел на видеофоне нужные клавиши и переключился на одностороннее изображение. Незачем пугать Ольгу своим видом.

Через полминуты экран засветился. Девушка садилась на диване и сонно протирала глаза.

— Привет, - сказал Владик.

— Это ты? – Оля радостно улыбнулась. – Только тебя не видно. Темно очень.

Она начала искать на тумбочке очки.

— Я звоню из автомата, - сказал Владик.

Он смотрел на Ольгу. Только сейчас он понял, как устал. И как ему хочется просто лечь на кровать в ее комнате и закрыть глаза. Чтобы он лежал с закрытыми глазами, а Оля гладила его по голове.

Девушка нашла очки, нацепила их на нос.

— Все равно ничего не вижу, - сообщила она.

— Тут одностороннее изображение, - объяснил Владик. – Я тебя вижу, а ты меня – нет. Ничего, что я на «ты»?

— Ничего, - она смущенно улыбнулась.

— Оля, - сказал Владик, - что ты знаешь о счастливом билете?

— Знаю, что каждый день в 15.00 надо приходить в зал ожидания по месту жительства. Там объявляют результаты лотереи. Если повезет – билет выпадет твоему номеру.

— Если он выпадет тебе завтра, что ты сделаешь?

— Он не выпадет, - Оля покачала головой. – Так быстро не бывает.

— Допустим, выпадет. Что ты сделаешь?

— Мне, наверное, объяснят. Куда идти, что брать с собой... Выполню все инструкции.

— Ничего с собой брать не надо, - сказал Владик. – Нужно просто войти в Питомник с билетом. Завтра, в 20.00. Вход с торца. Я буду ждать тебя там.

— О чем ты? Я не понимаю.

— Сегодня выиграл наш с тобой номер – семнадцатый. Поищи в базе данных – там есть информация об этом. Завтра я принесу тебе билет. Питомник, 20.00. Придешь?

— Конечно! – Оля сняла очки, снова надела. Встала, сцепила пальцы, оглянулась вокруг. – А нельзя включить двустороннее изображение? – попросила она. - Совсем никак нельзя? Твой телефонный автомат сломан?

— Нельзя, - Владик закрыл рукой глаза. Захотелось сесть – силы куда-то уходили.

— Может быть, ты перезвонишь из другого автомата? – предложила Ольга. – Или приезжай ко мне. Или я могу приехать – скажи, куда.

— Я буду очень занят в ближайшие часы.

— Ну, хорошо, - согласилась девушка. – Неважно. Раз выиграл наш общий номер, значит, мы выйдем из-под купола вместе. Да?

Вот оно, случилось. Как ей сказать, что он не сможет выйти из-под купола? Что билет не делится на двоих. И что сразу же, как Владик отдаст ей свой значок, он окажется вне закона и будет подлежать уничтожению?

Нельзя этого говорить. Потому что тогда она, конечно же, не примет ни значок, ни билет.

— Мы же выйдем вместе? – повторила Оля. Она с надеждой смотрела в экран.

— Оля...

— Что?

— Я не могу сейчас говорить. Я тебе еще перезвоню.

— Как тебя зовут?

— Влад. Я перезвоню.

Владик повесил трубку и сел на пол. Дышать было трудно.

Он откашлялся. Нельзя расслабляться. Осталось всего 18 часов. Надо успеть во всем разобраться.

Владик встал. Вперед и только вперед. Все остальное – сиюминутно и неважно. Вперед.

* * *

В небе светила луна и горели звезды. Владик подошел к газону, сорвал несколько травинок, поднес к лицу. Так и есть – он ощущал запах травы.

Владик вернулся в телефонную будку, набрал номер, который так и не забыл за два года. Услышал автоответчик, говоривший Пашкиным голосом: «Привет. Если хотите что-нибудь сообщить – говорите после сигнала. Меня дома нет. Говорите, в общем».

Раздался сигнал.

— Пашка, это Владик. Номер десять тысяч семнадцать. Посмотри свои контакты двухлетней давности – мое имя и номер есть у тебя в записной книжке.

Трубка молчала.

— Пашка... Я звоню из телефонной будки. – Владик нажал клавишу, включая двустороннее изображение. – Посмотри туда, за дверь. Ты видишь? Там луна. И звезды. Видишь?

Владик прислонился спиной к стенке. Ему снова было тяжело говорить.

— У меня осталось всего восемнадцать часов... Сейчас есть луна и звезды, а утром, скорее всего, будет солнце. Я еще ни разу здесь, под куполом, не видел такой яркой луны, даже в первые дни после Питомника.

Владик ждал. Если Пашка дома, он снимет трубку. Если он увидит эту луну и эти звезды – возьмет трубку, а затем приедет, нет, примчится.

И тогда Владик задаст ему вопросы, много вопросов. И Пашка расскажет всё, что знает – и о том, что происходит под куполом, и о том, кто и почему сюда попадает, и, главное, о том, как отсюда можно выбраться.

Если, конечно, Пашка хоть что-то знает.

И если, конечно, он дома и может видеть звезды. Потому что если Пашка смог узнать, как отсюда выбраться, он уже давно не здесь, а за пределами купола.

Трубка молчала.

Ну что же, этого следовало ожидать. Пашка очень любил жизнь. И если ему выпал счастливый билет, он, конечно, не испугался слишком яркого солнца и чересчур сильных эмоций. Он воспользовался своим шансом.

А Владик воспользуется своим.

* * *

Владик вышел из телефонной будки, посмотрел на звезды. Вдохнул воздух с запахом грозы. Всё было настоящим, переживания были острыми. Но теперь они почему-то не казались СЛИШКОМ острыми.

Разве звезды и луна чересчур яркие? Да нет, вроде. Они такими и должны быть.

Владик улыбнулся и направился к зданию больницы.

Он прошел мимо двери администратора и двинулся дальше, в больничные коридоры. Через два поворота столкнулся с санитаром.

— Я выиграл счастливый билет, - сказал Владик. – Поздравьте меня.

— Поздравляю, - буркнул санитар и прошел мимо.

Владик догнал его и загородил путь.

— Поздравьте меня, - потребовал он.

Санитар попробовал обойти его, потом отвернулся.

— Поздравьте, - повторил Владик, доставая пульт. – Вы сделаете это или нет?

— Что вам нужно? – санитар отступил.

— Ваша одежда и ваш значок.

— Оставьте меня в покое, - сказал санитар.

Владик вздохнул и нажал на кнопку.

Потом спокойно снял с трупа халат, залитый кровью, отцепил значок. Рубашка под халатом не успела запачкаться. Брюки тоже были чистыми. Владик переоделся.

Посмотрел на табличку на стене – девятый сектор, секция А. Набрал на трубке номер, сказал:

— Марья Васильевна, девятый сектор, секция А, телесные отходы. И поторопитесь.

Отключил телефон, не дожидаясь ответа.

Из палаты вышла медсестра, посмотрела на труп, на халат, комком лежащий на полу, на маленькую лужицу крови, натекшую изо рта санитара.

— Не тревожьтесь, - весело сказал Владик. – Сейчас придет местная леди Макбет, она все уберет и отмоет.

— Что? – переспросила медсестра.

— Идите в палату, - посоветовал Владик, направляя на ее пульт. – Лучше идите.

— Хорошо, - медсестра ушла.

Владик вышел на улицу. Навстречу двигались трое подвыпивших парней.

— Привет, ребята, - Владик направился к ним. – Закурить не найдется?

Парни остановились.

— Ну? – подбодрил их Владик, приближаясь.

— Псих какой-то, - нерешительно сказал один из парней.

Второй вдруг развернулся и побежал.

Владик достал пульт и с удовольствием направил на бегущего. На кнопку нажимать не стал.

Двое других отступили на пару шагов.

Владик повернулся к ним:

— Кого из вас? – спросило он. – Кто хочет первым?

— Э-э-э, - сказал один из парней.

Владик направил на него пульт и нажал на кнопку. Потом убил второго.

Прислушался к своим переживаниям. Ощущения были такие же, как в кабинете администратора, когда он шарахнул стул об пол. Облегчение от того, что сломал вещь, неодушевленный предмет; выплеснул лишнюю энергию. Просто облегчение.

"Вот так-то лучше", - пробормотал Владик.

Вышел на дорогу, проголосовал. На пустой дороге почти сразу появился автомобиль с шашечками, вывернул из-за угла. Подъехал к Владику, затормозил. Владик открыл дверцу, заглянул вовнутрь.

— Ты тоже кукла? – спросил он таксиста.

— Что? – вежливо переспросил водитель.

— Кукла, муляж, - объяснил Владик. - С кетчупом вместо крови.

— Я вас не понимаю, - сообщил водитель.

— Конечно не понимаешь, - согласился Владик, забираясь в машину. – Ты при случае передай тем, кто вас всех программирует, чтоб они внешнее сходство с людьми усилили. А то понаделали резиновых манекенов... Поехали.

— Куда?

Владик назвал Ольгин адрес. Водитель послушно тронулся с места.

— Ты понимаешь, - вдохновенно говорил Владик, устраиваясь на сиденье поудобнее, - я и раньше подозревал, что вы - не люди. Например, в зале ожидания. Народу в толпе – тысяча, не меньше, а номера все двузначные. О чем это говорит? Да о том, что вокруг боты, как в компьютерной игре! А настоящих людей - не больше сотни!

Владик посмотрел на водителя, но тот молчал.

— И выигрывает всегда только один участник, - продолжил Владик. - Значит, номера у людей не повторяются. Правильно?

Владик подождал ответа, но его не было. Он с досадой посмотрел на водителя:

— Скажи "угу".

— Угу.

— Вот, молодец, - Владик успокоился. - И отвечай так каждый раз, когда я сделаю паузу.

— Угу.

Владику хотелось говорить и говорить, его будто прорвало после двух лет молчания. А может быть, это напряжение, накопившееся за последние несколько часов, выливалось теперь наружу.

— Так вот, двузначные номера у людей не повторяются. Ольге дали мой номер, потому что я выбыл из игры, - рассказывал Владик. – А я ведь действительно выбыл. Администратор сказал, что у меня не будет шанса получить второй счастливый билет. Значит, мне нет смысла ходить в залы ожидания. Даже если меня не объявят преступником, подлежащим уничтожению, я стану для всех бесплотной тенью, которая вообще никому не интересна. Дальше будут играть без меня.

— Угу.

Владик задумчиво посмотрел на водителя:

— Хорошая программа, быстро обучаешься... А скажи-ка мне, кто тебя программировал? Где они, как их найти?

— Я не знаю.

— Хм. А если так? – Владик достал из кармана пульт и навел его на водителя.

Тот, не меняя выражения лица, затормозил, а когда машина остановилась, снял руки с руля и ровно произнес:

— Я действительно не знаю.

— Ты зачем машину остановил? – удивился Владик.

— Вы же меня сейчас убьете, - объяснил водитель. – Если сделать это на полном ходу, автомобиль потерпит аварию и вы можете пораниться.

— Круто! – восхитился Владик. – В тебя что, заложены три правила робототехники? "Не навреди человеку" и всё такое?

Водитель молчал.

— Ладно, поехали дальше, - Владик убрал пульт в карман. – Раз уж под дулом пистолета ничего не сказал...

— Угу.

— Я когда впервые в руки этот пульт взял, чуть от страха в штаны не наложил, - улыбнулся Владик. – Думал, людей убивать придется. Не знал ведь, что это пульт для выключения роботов. А они еще так натурально: "Ох, ах, не надо, пожалейте, не трогайте нас".

— Угу.

— Вернее, мне казалось, что натурально. Потому что на взводе был. А может, я уже тогда подсознательно догадываться начал, - задумчиво сказал Владик.

— Угу.

— А знаешь, когда я понял?

— Угу.

— Ты должен был спросить "Когда?"

— Когда? – послушно спросил водитель.

— Когда звезды увидел. Яркие, отчетливые. И травинку в руках размял. Такой запах был сильный, свежий. А потом еще запах грозы... И вот представь, трава пахнет, воздух пахнет, а одежда моя, вся в крови, ничем не пахнет!

— Угу.

— Про кетчуп в жилах я, кстати, пошутил. Это просто какая-то краска без запаха, что-то вроде акварельной. И цвет не темно-красный, а, скорее, розовый. Когда высыхает – не темнеет... Халтурщики ваши программисты.

— Угу.

— А я, идиот, волновался, что людей убиваю. Эх... Пульс у них на руках искал. Да какой там пульс! У них руки на ощупь вообще не человеческие. Ни костей, ни жилок. Куклы и куклы. И как я этого сразу не заметил...

— Угу.

— Ты чего опять остановился? – спросил Владик.

— Приехали, - объяснил водитель.

— И всё-таки, я не понимаю, - задумчиво сказал Владик. – Зачем они заставили меня думать, будто я убиваю людей? Они – это те, кто вас программирует, - пояснил Владик. - Эмоции, что ли, во мне пробуждали? Или агрессию? Но зачем? Наемного убийцы из меня все равно не выйдет. Если на что и сгожусь, то только на пушечное мясо. Спрячусь в окопе и буду ждать, когда война закончится. Пока бомба мне на голову не прилетит...

— Угу.

Владик вздохнул своим мыслям, открыл дверцу машины. Обернулся:

— Слушай, а тех роботов, что я выключил, можно включить обратно?

— Можно.

— Как? Той же кнопкой?

— Нет. В лаборатории.

— Надо же, - Владик покачал головой. – Такой спектакль устроили! Кому и зачем всё это надо? Эх...

Владик вышел из машины и отправился к Ольгиному подъезду.

Сначала он проверил номер улицы и дома. Всё совпадало, это был дом Оли.

Нашел почтовый ящик. Перед ним немного помедлил. Уверен ли он, что поступает правильно? Решил, что уверен. Бросил в ящик пластиковую карточку с непонятными символами, которую все называли "счастливым билетом". Затем отцепил с рубашки значок с номером десять тысяч семнадцать, опустил и его в прорезь ящика.

Ну вот и всё. Теперь он не только вне игры, но и вне закона. Подлежит уничтожению.

Владик нашел ближайший телефон-автомат, зашел в будку, набрал номер Ольги. Спохватился, набрал программу одностороннего изображения – если Ольга увидит его без значка и не сообщит в полицию, она тоже станет преступником. Ни к чему это.

Оля... Сейчас он ее увидит. Такую забавную, растрепанную, в очках с треснувшим стеклом. Такую теплую и живую.

Скорей бы.

— Привет, - сказала Оля в трубку

Экран был темным.

— Привет, - ответил он. – Это Влад.

— Я поняла.

— Почему я тебя не вижу? – спросил Владик.

— Наверное, мой видеофон сломался.

Владик помолчал.

— Ну, сломался, так сломался, - наконец, ответил он. – Спустись к почтовому ящику. Там счастливый билет и значок. Сегодня вечером, когда придешь к Питомнику, пристегни значок к одежде. Только свой не снимай. Просто прицепи второй рядом.

— Ты не придешь туда? – спросила Ольга.

— Боюсь, у меня не получится.

— Понятно.

— Ты заберешь сейчас значок и билет из ящика?

— Не знаю.

— Почему не знаешь?

— Вокруг все такое тусклое... Я ничего не хочу.

— Оля, ты выиграла счастливый билет! Забери его из ящика!

— Я не хочу.

— Пожалуйста.

— Нет.

— Я тебя прошу. Если не заберешь, ящик могут взломать. Какой-нибудь грабитель. И воспользуется билетом.

— Значит, ему нужнее. Пусть берет.

— Оля... Я очень много сделал для того, чтоб билет оказался в твоем почтовом ящике.

— Разве я просила тебя об этом?

— Оля...

— Если бы ты хотел что-то сделать для меня, ты бы пришел сам. Пусть и без билета. Но пришел бы.

— Оля...

— Пока.

Она положила трубку.

Владик вышел из телефонной будки, поймал такси, доехал до больницы. Как лунатик добрался до комнаты с бежевыми стенами, светло-коричневым ковром и большой кроватью. По дороге его никто не остановил.

В коридоре, неподалеку от комнаты, сидела на полу Марья Васильевна. Мокрая тряпка лежала рядом с ней.

— Добрый вечер, - кивнул ей Владик. – Нет ли у вас тяжелого предмета, которым удобно бить по голове?

— Что? – спросила Марья Васильевна.

— Ничего, - Владик толкнул дверь в свою комнату.

— Я очень устала, - пожаловалась Марья Васильевна.

— Ничем не могу помочь, - сказал Владик, останавливаясь на пороге. – Скажите, а каково это – каждую ночь отмывать кровь с рук?

— Они не отмываются.

— Не отмываются, - согласился Владик. – Одним трупом больше, одним меньше – уже все равно. Главное – первые несколько. А потом уже безразлично. Все равно не отмыть. Так какая разница...

— Никакой, - подтвердила Марья Васильевна.

— Спокойной ночи.

— Приятных снов.

* * *

Владик добрался до кровати и лег. Ему снились дельфины и акулы. Люди купались в море, а дельфины очень хотели сказать им, что был шторм, и теперь здесь много акул, их принесло штормом из океана, они опасны, нельзя купаться. Но дельфины не умели говорить, а их молчаливой мольбы в глазах люди не понимали. Поэтому дельфины плавали рядом с людьми и каждый раз, когда к человеку направлялась очередная акула, бросались ей наперерез.

Акулы кусали дельфинов. Их, умирающих, вытаскивали на берег маленькие китайцы и пытались лечить, натирая снадобьями и закапывая в теплый песок.

Китайцы очень старались. Наверное, некоторые дельфины выживали. А может, и нет. В любом случае, это было неважно.

Китайцы не знали языка, на котором говорили беззаботные пляжники, а потому были бессловесны. Дельфины же кричали – но не могли докричаться.

Дельфинам было очень больно. Не потому, что их убивали акулы. А потому, что их никто не слышал. Совсем никто.

«Нас становится все меньше! – говорили дельфины. – Рано или поздно нас станет совсем мало, и мы уже не сможем служить для вас живым щитом. Остановитесь, пожалуйста, поймите – здесь акулы! Здесь нельзя купаться!»

Но глупые люди ничего не слышали. Они входили и входили в воду. Их запах подманивал акул со всего океана, и дельфинам ничего не оставалось, как загораживать людей своими телами и умирать.

* * *

Владик открыл глаза.

“Почему так? – спросил он себя. – Почему ты хочешь, как лучше, а приносишь только несчастья? Почему ты отдаешь – но никто не берет? Почему ты просишь – но никто не слышит?”

Владик поймал себя на том, что смотрит на пульт. Мучительно хотелось набрать номер Ольги.

Он сел, потер руками глаза, взялся за голову.

"А может быть, сон означает обратное? – подумал он. – Это меня хотят спасти и о чем-то просят, а я не слышу, упорно не слышу..."

«Хорошо бы включить одностороннее изображение, - подумал Владик, закрывая глаза. – Я их вижу, а они меня – нет. Как в видеофоне... Почему, когда я вхожу в эту комнату, все желают мне приятных снов? Может быть, дело в кровати?"

Владик закрыл глаза.

Во сне Владик шел по улице и искал людей. Он знал, что они где-то есть - настоящие люди, на первый взгляд неотличимые от кукол. Он искал и не видел никого.

Вдруг впереди что-то засветилось. Владик бросился туда:

— Оля! Оля, это ты?

Но никого не было. Никого.

— Ее здесь нет, - услышал Владик голос Сергея Петровича. – Только роботы.

Владик оглянулся по сторонам, но не нашел источника звука. И тогда он спросил у пустоты:

— А люди? Люди здесь есть?

— Есть, - ответила пустота. - Но людей ты боишься. Предпочитаешь разговаривать с ними по видеофону и включать одностороннее изображение.

— Я не боюсь... Я просто...

— Просто люди слишком непредсказуемы. Понимаю. Тебе проще и спокойнее жить среди имитаций. Ты боишься выйти из под купола.

— Я не боюсь.

Владик ждал, но голос почему-то молчал.

— Сергей Петрович, вы где? – Владик оглянулся по сторонам. – Сергей Петрович? Сергей Петрович!!!

Владик проснулся от собственного крика.

Через несколько минут ему удалось впасть во что-то вроде дремоты. Он ждал Сергея Петровича. И врач появился.

— Здравствуйте, - сказал ему Владик.

— Привет, - ответил врач.

— На мне нет моего значка. Почему вы не звоните в полицию? И почему не поздравляли меня вчера?

— Я помню номера вас всех. Всех, кто за эти годы прошел через мои руки.

Владик помолчал.

— Вы не просто хирург, Сергей Петрович, - наконец сказал он. – Верно?

Врач ничего не ответил.

— И не просто один из нас, живущих здесь, - задумчиво продолжил Владик. – Я не удивлюсь, если вы попали сюда не так, как все остальные. Возможно, вы никогда не проходили через Питомник. И вам не стирали память. И вы помните все о себе, о своей жизни, - у Владика закружилась голова от сумасшедшей догадки. – Вы знаете, что такое купол и почему мы здесь. Знаете, что за мир находится по ту сторону купола. Может быть, вы даже свободны и можете выйти туда в любую минуту, когда захотите. Возможно... Возможно вы вообще житель того мира, а здесь – просто работаете. И в ваши должностные обязанности входит...

— Ну, хватит, - резко прервал его Сергей Петрович.

И тут появилась полиция.

Владик не смог разглядеть их – он просто знал, что это полиция. Почему-то люди в форме очень громко топали ногами. Так, будто кто-то стучит ногами в дверь.

— Беги, - Сергей Петрович сделал шаг, загораживая его от людей в форме. – Звони Ольге, пусть она достанет из почтового ящика твой значок.

— Откуда вы знаете про почтовый ящик? – тихо спросил Владик.

— Беги, дурак! – закричал врач. – В Питомник! С торца! В 20.00!

Полицейские приближались. Владик слышал топот их ног, он становился всё громче.

От этого грохота Владик проснулся.

Кто-то и вправду долбил ногами в дверь двухкомнатного блока. И громко кричал: "Откройте, полиция!"

Вот так, значит.

Они слушают и смотрят твои звонки по видеофону. Они следят за каждым твоим шагом. Они подсовывают тебе кровать, на которой тебе снятся сны, и они влазят даже в эти сны.

Ничего, он успеет.

Он подошел к окну и отдернул штору. Как ни странно, новый мир уже не казался ослепительным и не бил по глазам. Мир как мир. Там живут такие же люди, как и он. Конечно, у Владика там не будет пульта с волшебной кнопкой "Выключить", но уж как-нибудь он сможет за себя постоять.

Владик поискал на окне ручку, ее не было. Ну да, Сергей Петрович ведь говорил, что выйти через окно нельзя.

Нельзя? Ну, это мы еще посмотрим.

Владик вернулся в комнату, открыл холодильник, достал стеклянную бутылку минералки, размахнулся и бросил ее в окно. Владик достал вторую бутылку и завершил начатое.

За спиной раздался грохот – дверь не выдержала под ударами полиции.

— Стоя-я-я-ять!!! – закричал кто-то.

Владик глубоко вдохнул, оттолкнулся и прыгнул вниз.

* * *

Владик открыл глаза.

А сквозь шторы светило солнце. Его лучи падали сверху внизу, и в них кружились мелкие пылинки.

В дверь без стука вошла девушка в белом халатике и белом колпаке. Уставилась на Владика, вскрикнула: "Ой!" и выбежала.

"Хм", - подумал Владик.

— Пациент очнулся! – услышал Владик из коридора девичий голос.

— Иду-иду, не волнуйтесь, - отозвался мужской.

В дверь вошел мужчина. Он был очень похож на Сергея Петровича, только у этого на лбу и вокруг глаз были морщины, под правым глазом родинка, на рукаве халата – жирное пятно.

— Здравствуйте, Влад, - сказал мужчина, присаживаясь на стул возле кровати.

— Здравствуйте, - ответил Владик. Вернее, прохрипел. К его удивлению, язык с трудом ворочался во рту.

— Как вы себя чувствуете?

Владик попробовал пошевелить руками и ногами. Тело отозвалось болью.

— Вижу, не очень, - врач улыбнулся. – Не волнуйтесь, с вашим телом всё в порядке. Вы постепенно придете в норму. Просто здесь я не смогу починить вас так же быстро, как под куполом. Мы ведь теперь в реальном мире.

— Где? - переспросил Владик.

— Вы были в коме после автокатастрофы. Но теперь вы выздоровеете. Я ваш лечащий врач, меня зовут Сергей Петрович.

— Тот самый? – спросил Владик.

— Тот самый, - подтвердил Сергей Петрович, улыбаясь.

— Погодите. Какая автокатастрофа? Я прыгал из окна...

— Нет, вы не прыгали из окна. Вы уже два года лежите здесь, на этой кровати. А мы пытались вытащить вас из комы. При помощи новейшего оборудования под названием "Виртуальный купол".

— Не понимаю, - сказал Владик.

— Поймите главное, вы – молодец, - Сергей Петрович улыбнулся. – Я очень рад за вас. Поздравлять не буду.

— Спасибо, что не будете, - искренне поблагодарил Владик и рассмеялся.

— Вы могли бы очнуться уже давно, - Сергей Петрович улыбнулся. - Физически вы в порядке. Вы просто не хотели жить.

— Вы не хирург? – спросил Владик.

— Я психотерапевт. Кстати... Здесь интересно. Отличная аппаратура, широкие возможности для научных исследований. И для помощи людям, конечно. Есть место и для добрых дел, и для славы. – Сергей Петрович улыбнулся. - Когда встанешь на ноги и освоишься, сможешь стать моим ассистентом.

— Но я не врач и психолог. У меня нет образования.

— Образование – дело наживное. Желание-то есть?

Владик подумал.

— А почему через некоторое время после выхода из Питомника человек впадает в спячку?

— Это естественный процесс – за возбуждением следует торможение. Это нормально... Некоторое время человек отдыхает после стресса, затем его силы постепенно восстанавливаются, возвращается интерес к окружающему миру, потребность в общении, к деятельности.

— И тогда ему дают Счастливый билет?

— Да.

Владик помолчал.

— А зачем вы заставили меня думать, что пультом я убиваю людей?

— Я прослушивал твой разговор с роботом-водителем. Ты правильно понял – мы пробуждали в тебе эмоции.

— И агрессию.

— Нам было нужно, чтоб ты перестал чувствовать себя пассивной жертвой. Иначе ты бы так и не вышел из-под купола.

— А Оля? - задумчиво сказал Владик. – Когда Оля вышла из Питомника, ее не били. Но ей всё равно было плохо. Она упала и разбила очки.

— Оля не считает, что люди желают ей зла, - согласился Сергей Петрович. – Скорее, она думает, что в своих неприятностях виновата сама. Но это тоже негативные ожидания, и они способны задержать ее под куполом надолго. Потому нам и нужна твоя помощь.

— Значит, вам нужна моя помощь, - задумчиво сказал Владик. – Как странно. Кому-то нужна моя помощь. Именно моя. И я в это даже верю, - он улыбнулся. - Когда меня пустят к ней?

— Для этого тебе сначала нужно выздороветь.

— Сергей Петрович, вы ведь врач. Скажите, сколько времени мне потребуется?

— От недели до нескольких месяцев. Это зависит от того, насколько сильно твое желание жить.

— Значит, неделя, - сказал Владик. – Удивительно. Через неделю я ее увижу и смогу проводить с нею сколько угодно времени... Как странно. Неужели мне и вправду выпал счастливый билет?