Despot
№39 "Леденцы"

Леденцы.

Я шел по грязной, исцарапанной колеями тропинке, каждый раз поскальзываясь на колдобинах и запинаясь о собственные ноги. Лисси, что-то радостно говоря, брела следом, с неприличным интересом вглядываясь в глаза прохожих. Однако, жуткая дорога вскоре оборвалась, сменившись мощенной металлическими блоками, площадки Дайгонского порта.

Лисси, задумчиво засунула руки в карманы, а ее детское личико растянулось в улыбке, ставши похожим повернутый на бок персик. Я угрюмо покосился на нее, и буркнул:

– У лавок с безделушками останавливаться не будем… Времени и так нет.

– Ну ладно… Тогда купи мне леденец! – воскликнула она по-детски через чур громко, так что несколько прохожих, удивленно обернулись на девочку, но тут же мигом вернулись к своими делам.

— Зачем?

— Хочу!

— Не убедительно, — хмыкнул я. — Был бы предлог весомее…

Лисси показала мне язык и насупилась, но тут же забыла о своем расстройстве и стала смотреть по сторонам, наблюдая за тем, что делали другие люди.

А дел у людей вокруг было много: порт работал круглосуточно, за двадцать четыре часа успевая принимать по сотне судов, разгружать их, выставлять на продажу только что привезенные товары, но и запускать столько же под завязку загруженных кораблей. Так что воздух в порту вибрировал от несмолкающего рокота вырывающегося из сопел горючего, говора покупателей, крика продавцов, скуления койотов, сновавших между торговыми павильонами и бросавших тоскливые взгляды даже на грязных попрошаек, которые покусывали губы.

Сам порт представлял собой длинную полосу металла, вырывавшуюся из недр крутой горы, на вершине которой расположилась наша с Лисси деревня, и заканчивающуюся опасным обрывом. Если дойти до края порта, можно было увидеть море, но туда я ходил редко. Особенно на закате. Особенно с сестрой. Именно там на самом краю, прятались самые дешевые гостиницы, самые дерзкие воры, самые пьяные торговцы. Не стоит говорить, что черная торговля шла там же. Полицейские не решались заходить так далеко… на самый край. Там и так слишком опасно. В порту и преступник и страж порядка должен был знать свое место.

По бокам порта парковалось бесчисленное множество кораблей. Крохотных частных машин, блестевших на солнце чистыми боками и огромных гигантов, принадлежавших крупным компаниям. Последние были грязными, черными и закопченными собственным горючим. Вокруг таких монстров толпилось особенно много потных рабочих с бесконечными коробками и ящиками. Проходя мимо таких кораблей, я прижимал к себе Лисси, чтобы ее ненароком не задавили.

Поскольку порт находился рядом с нашей деревней, мы часто бывали тут. Наша деревня жила за счет этого порта. Потому что многие смекалистые торговцы предпочитали останавливаться именно у нас, а не в опасных портовых гостиницах. Но сегодня мы собирались совершить выгодную сделку. Нужно было обменять одно забавное украшенье, оставленное в качестве оплаты одним из постояльцев гостиницы, которую мы содержали. Нам не было никого интереса до старых украшений, потому что в деревне в ходу были именно деньги.

Поэтому сегодня пришлось зайти на самый край порта, чтобы навестить одного приятеля, который прибыл в порт только на пару дней. Он бы мог поменять мне украшение на монеты. Я недовольно шел среди грязных домов, с омерзением глядя себе под ноги, чтобы только не наступить на что-то неприятное.

Встреча была назначена на полдень. Но я знал старую привычку своего приятеля опаздывать, поэтому, добравшись небольшой площади на самом краю порта, я в ожидании нетерпеливо стал ходить по кругу, то и дело бросая взгляды вокруг себя, в надежде увидеть того, человека которого я ждал. Но даже если бы он и попался мне на глаза, я, скорее всего, не заметил бы его среди густой толпы. Решив успокоиться, я повалился на единственную свободную скамейку, и откинулся на спинку.

Лисси, все это время ходившая по круг вместе со мной, когда я сел, попросила отпустить ее в какую-то грязную лавчконку, в которой торговали тканями. Я кивнул, потому что было только начало дня, и на площади не было так опасно. Лисси убежала, а я остался сидеть на скамейке. Чтобы как-то скоротать время я стал рассматривать проходящих мимо людей.

Мое внимание привлекла странная худенькая девушка, которая словно маяк среди бушующего моря, стояла посреди толпы и всматривалась куда-то вдаль, вытянув тоненькую шею. Она была одета в простую портовую одежду, которую носили почти все торговцы: плотные штаны, широкие сапоги и футболку. Она всматривалась куда-то вдаль, глядела сквозь людей, словно старалась увидеть что-то важное. Она даже слегка приподнялась на носках, чтобы лучше видеть.

Она так неуместно смотрелась на фоне этого грязного района. Любой бандит мог в любую минут ограбить ее, любой прохожий, мог легко толкнуть ее хрупкое тело, но все обходили ее стороной и недобро поглядывали на ее лицо.

— Не будет ли у вас чего-нибудь съестного для нищего? — раздался сбоку сиплый голос, и я повернулся на него.

Рядом на скамейке сидел бродяга в драной одежде. У него было некрасивое кривое лицо, покрытое щетиной и грязью, но ясные и — что странно — трезвые глаза, и добродушная улыбка.

— Нет, нету… — недовольно буркнул я.

Мужчина лукаво улыбнулся, но больше не стал у меня ничего спрашивать, но со скамейки не встал, а наоборот блаженно растянулся на ней, словно кот на солнце. Я снова посмотрел на девушку, пытаясь понять, зачем она тут стоит, куда смотрит и чего ждет.

— На Борри засмотрелся? — засмеялся мужчина, проследив за моим взглядом.

Я рассеянно обернулся.

— Борри, — мужчина указал пальцем не девушку.

— Знаете ее?

— А как же не знать? Неужели вы не слышали о Борри?

— Откуда мне о ней знать? — буркнул я.

— Она достояние этого портового района. Хм… Хотите расскажу о ней?

— Зачем?

— Просто я нищий, — лукаво произнес мужчина. — А вы человек при деньгах. И деньги вы зарабатываете своим трудом… Вот я расскажу вам историю, и вы, возможно, захотите подкинуть мне немного мне немного монет.

Я пожал плечами. Все равно я понятия не имел, насколько задержится тот человек, которого я жду.

— Ну расскажите…

— Жил тут один человек. Он отливал детали для машин и некоторых кораблей — мечтательно начал мужчина, — а звали его Аркус. Все началось с банальной пьяной посиделки… В то время… тут еще не было порта… Это была какая-то старенькая деревушка. Так вот в одном трактире этой деревушки на каком-то пьяном празднике, Аркус вступил в спор с какими-то торговцами. Спор был пьяный, глупый и бесполезный. Торговцы говорили, что в этом мире уже не осталось ничего хорошего и стоящего. Ничего доброго… А даже если добро и есть… Оно всегда останется в безызвестности… Аркус принялся доказывать обратное, хотя не могу найти ни одного доказательства своей правоты… В конечном итоге он пообещал, что найдет настоящее добро и прославит его. Спорщики скрепили договор еще одним тостом…

На следующий день Аркус вышел на деревенскую площадь и сел на скамейку и принялся смотреть. Смотреть по сторонам, в поисках той самой доброты. И хотя он был уже трезв, странное желание доказать свою правоту не оставило его. Выпивохи давно забыли об этом странном споре. Забыли на следующий день, проснувшись с больной головой. Вот так… А Аркус был поглощен странной мыслью и дни на пролет стал проводил тут.

Он сидел здесь, на этой самой скамейке… Хотя может на той тоже… Они на самом деле чертовски старые… Так вот, он искал в добро… или иную радость. Он искал ее в пролетающих мимо деревни кораблях, в проходящих мимо людях, в облачном небе, в блеклом солнце… Везде.

Время шло, а он превратился в безумного фанатичного старика. И только в преклонном возрасте он понял, что он никогда не найдет того, что ищет. С тех пор он закрылся в своей мастерской и больше никогда оттуда не выходил. Он передал свое дело молодой девушке. И она стала искать то, что не успел найти Аркус. Говорят, что он любил смотреть на нее из окна своей мастерской.

Чтобы ей было легче, искать, он придумал превратить свою старенькую деревушку в торговый порт, чтобы тут было много людей. Его идею мало кто принял с энтузиазмом, но тем не менее, но он добился соответствующих разрешений у властей… Потом он тихо умер, а его дело продолжили его сыновья. Которых старик обязал строить порт, чтобы получить наследство. А девушка все искала…

— То есть Борри и есть эта девушка? — скептически нахмурился я.

— Конечно. И она все еще ищет.

Я вскинул брови и недоуменно посмотрел на нищего. А потом поднялся со скамейки, и направился к девушке, которая все так и стояла на месте. Незаметно для себя проплыв в потоке толпы, я оказался рядом с ней и заглянул в ее лицо. Оно было прекрасным, с большими глазами и взволнованной, немного нерешительной улыбкой. Брови выгнулись восторженной дугой, а щеки игриво приподнялись. Она никак не отреагировала на мой назойливый взгляд, и я знал почему. Знал, почему она так неподвижно стояла на пути у идущих людей. Она была бронзовой статуей, одетой в настоящую матерчатую одежду. Ее металлический взгляд был добродушен, ласков и тверд.

Я тоскливо улыбнулся ей и для верности посмотрел туда, куда она смотрела. Ее взгляд был устремлен не на прилетающие корабли, где бы стал искать такие вещи, как «добро и слава» я, а внутрь порта, в кипящую площадь. Я вздохнул и вернулся к нищему.

— Мда… давно ждет… — заметил я с усмешкой.

— Давно. Живому человеку никогда не хватит терпения дождаться… Аркус Дайгон отлил ее в своей мастерской. Она был первой частью построенного позже порта. И есть столько же лет сколько и ему.

— А если она увидит то, что ищет? Мы все равно этого не заметим.

— Поэтому я присматриваю за ней, чтобы не пропустить…

— А ты…

— Я прапрапрапра… и еще много раз правнук того скульптора. И я надеюсь, она знает это, и даст мне знать. В прочем… если она стоит здесь и ищет добро… не значит ли это, что она уже увековечила его?

— Добро?

— Да… Может она памятник добру? Может однажды она укажет добро… или радость. Важно ли?

Я посмотрел на нищего снисходительным взглядом. Наверное, приятно верить в добро в такое время и в таком возрасте. Я не так часто бывал на окраине и ничего не слышал об этой скульптуре. В задумчивости я перевел взгляд на девушку, которая все также храбро смотрела вперед. Но теперь она не была одна. Рядом с ней стояла моя сестра и сия от счастья, смотрела в глаза статуи. Рядом с ней стоял мой старый знакомый. Заметив меня, Лисси развернулась и подбежала к скамейкам, а знакомый поспешил за ней.

— Нейал! Нейал! — кричала девочка. — Видишь ту девушку? Видишь?

— Да, Лисси… — я неожиданно ласково улыбнулся сестре, а потом кивнул мужчине рядом с ней. — Привет Локк.

— Привет…

— Та девушка… это статуя. Она указывает на ту самую лавку, в которой продаются леденцы. Понимаешь? Она сказала, мы обязательно должны их купить!

Я рассмеялся, подивившись изобретательности моей сестренки…

— Она меня уговорила! — я улыбнулся и поднялся на ноги. — Пойдем купим.

Лисси завопила от счастья и радостно посмотрела на нищего.

— Пойдем, — между тем со смехом заметил Локк. — Потому что мне показалось, что она показывает на отличный трактир на западе порта.

Нищий долго пристально рассматривал мою сестру. Она подмигнула мужчине и подала ему яблоко, которое взяла из дома. Прежде, чем я успел удивиться, она заявила:

— У меня все равно теперь будет леденец. Пошли.

— Пойдем, — позвал Локк.

Я повернулся к нищему, а тот, откусив, от яблока большой кусок, подмигнул мне и снова блаженно растянулся на скамейке.