Avvin Skorceni
№57 "Инквизитор Кмет."

Инквизитор Кмет.

До «Старого Опора», города раскинувшегося в северных лесах добраться можно было и по суше, и по реке. Второй вариант экономил время, но не гарантировал сохранения внезапности, первый наоборот, обеспечивал кое какую непредсказуемость и тайну то, что всегда отличало Кмета. Святая Инквизиция, которую он представлял в своем лице, должна была быть на шаг, а то и на два-три шага впереди всех ходящих на двух ногах. В глубине души Кмет был горд за себя, он обладал возможностью на десять, пятнадцать ходов быть впереди других, в шахматах он был непобедим. Кроме того, ощущение положения вещей всегда сопровождало его. Кмет мог появиться ниоткуда и исчезнуть в никуда. Он не мог отдать себе отчета, как все это происходит. Кроме того, Кмет умел пускать нос по ветру, и всё не известное то, что тщательно скрывалось, открывалось перед ним как на ладони. Иногда он сам боялся своей тени, и страшился признаться самому себе в том, что пламя свечи в его присутствии замирает и медленно угасает. Люди боялись Кмета. Когда-то давным-давно, его выгнали из родного города.

Некоторое время в родном государстве и сопредельных землях все было спокойно, может даже слишком спокойно. Народ, принимавший покаяние чтил прежние уроки. Даже в наиболее непостоянных местах, где часто горели костры и ломались кости грешников раз за разом, словно смена дня и ночи, было тихо. Люди инквизиции рыскали волками, выискивая крамолу, но все было тихо, не считая двух-трех оступившихся толкователей святого письма, набравшихся наглости трактовать его по своему пониманию, а не попущению церкви.

И вот настал момент истины, Кмет приближался к городу, который отверг его, изгнал и оплевал. Из-за его жителей ему пришлось поменять имя, обрить голову и отрастить так ненавистную ему бороду и усы. «Старый Опор» теперь был в его руках. Он и его люди добрались к городу рекой. Кмет чувствовал эретизм, церковь вняла также слухам и осведомителям. Нужна была рука готовая исправить отступничество. Кмет думал о том, что сотня другая пытаемых и погибших только оздоровит город, тем более руки у него будут полностью развязаны, ведь еретики используют запрещенные слова, - «изобретатель», «машины», «прогресс»…. Это самое страшное проявление ереси, хуже которой только открытое попирание Догматов религии.

— Ты и есть градоначальник? – Спросил Кмет сутулого человечка одетого во все серое, которого Кмет застал в главной гриднице. Он, постоянно жмурил глаза и шевелил носом.

— Да, - мэр, похоже, не знал какое слово подобрать для дальнейшего разговора, потому что понял перед ним стоят люди инквизиции.

— А что случилось со старым мэром? – Кмет расправил плечи, входя во вкус, он захотел сейчас же приступить к выискиванию крамолы, только ожидая неправильного слова градоначальника или движения.

— Помер, - градоначальник выдержал паузу, и блекло выдавил, - от старости.

— Бывает. – Зло осек речь мэра Кмет и добавил. - Я расположусь во дворце!

— ….

— И еще, - намекнул пришелец, - говорят, этот город сильно погряз в эретизме. Как только пришедшие удалились из гридницы, оставив мэра одного, он понемногу выдохнул и постарался унять дрожь во всём теле.

Удивлению Кмета не было места и предела, когда он случайно узрел брата Василия, тоже инквизитора, который, как оказалось, уже два дня находится в городе.

— Неужели мы все время будем наступать друг другу на пятки? – Василий видно был не так удивлен как зол.

— Разве эти края входят в твою юрисдикцию? – Кмет бросил вопросом на вопрос.

— Хм. Думаю, тебе стоит отступиться, я здесь раньше тебя.

— Что-то я не вижу костров?

— Ты не вправе указывать мне, я ведь выше по званию, а ты лишь епископ. Кстати где ты остановился? Во дворце? Мэра уже запугал? Твои головорезы с тобой?

— Советую тебе убраться с моей дороги, ты подозрительно дышишь, - ответил Кмет на все замечания Василия. Тот лишь улыбнулся в ответ. В этот раз, как и в прошлом году, они мирно разошлись.

Голова Кмета была полна разных мыслей, он не находил себе места при этом. С одной стороны «Старый Опор», был его родным городом, именно тем местом, которое изгнало его много лет тому назад. С другой стороны он хотел мести, даже если бы и не нашлось существенного предлога, Кмет пролил бы кровь. И он знал, что в городе есть изобретатели, эта отдаленная клоака притягивала к себе всякого, кто скрывался во внешнем мире. Парочка другая колдунов или ведьм есть в любом человеческом поселении, значит, есть и повод для крови. Но теперь нечто большее, - изобретатели, ученые еретики. Еще и Василий, у этого брата явно есть свои интересы. Хотя Кмет давно не верил в случай и ему подобные вещи. Действовать, немедленно действовать, вот его лозунг и он так и сделал. Ночью брата Василия и его опричников удалось связать и бросить в погреб. Брат Василий уже успел поработать и среди арестованных им, для пыток, жителей городка, оказалась она!!!

— Ты Кмет! Тот изгнанный нами Кмет? – Удивлённо спросила Митна.

— …, - он приказал всем убраться и остался наедине с женщиной. Когда то, он был влюблен в это существо.

— Я думал ты, давно покинула этот грязный нарыв?! – Она поцеловала его в правый висок вместо ответа и хмыкнула.

— Не делай так больше, пожалуйста, - попросил Кмет, одновременно чувствуя тепло.

— Василий посчитал тебя за ведьму? Рыжие волосы. – Кмет немного отстранился от женщины, он понял, что до сих пор ощущает к ней вожделение.

— Да нет, все намного хуже. – Митна прикоснулась к его губам.

— Ты так изменился.

— Это вопрос или утверждение? – В дверь вдруг постучали, и в помещение вошел брат Григорий.

— Мы нашли машины, много всего нечистого. – Кмет бросил беглый взгляд на Митну и почувствовал внутри себя колебания. Не будучи уверен в том ведьма она или простой человек, инквизитор подавил свое нутро.

— Я скоро вернусь. Оставайся здесь, так безопаснее, - бросил он, уже уходя.

Она промолчала в ответ, несколько прищурив глаза.

Как ни странно, а может, как раз наоборот монахами Кмета была обнаружена тайная комната, да что там комната, целый зал, прямо под домом градоначальника, который теперь стоял на коленях со связанными за спиной руками и виновато хлопал ресницами. Пожалуй, наибольшее, что когда-либо удавалось обнаружить инквизиции. Зал был просто набит разными изобретениями. Кроме связанного мэра поодаль лежало трое человек.

— Изобретатели, - пояснил Гриша, - я связал им руки и заткнул рты тряпками, чтобы не наколдовали чего.

— Интересно, интересно, - произнес Кмет пропустив мимо ушей слова Гриши.

— Ну что скажешь паршивец? – Обратился Кмет к градоначальнику.

— Вы ошибаетесь это не колдовство, а знания, - выкрикнул он и получил сапогом под ребро.

— Ладно, завтра поговорим. Всех в холодную, да покрепче свяжите, - Кмет плюнул на побитого мэра и покинул зал. Он поймал себя, на том, что все мысли как то странно сплющивались под действием одной. Конечно, он поймал себя, на том, что вновь думает о Митне. Но в ту ночь он не пошел к ней, лишь приказав прислуге смотреть за женщиной. Он настолько засомневался в самом себе, что подумал, а не сон ли все это. Утром его разбудили крики, выйдя на крыльцо бывшей светлицы градоначальника, взору Кмета предстала картина бунта, народ, словно живое море окружил дом, и кто с чем в руках требовал отступить. Голова пошла кругом, руки дрожали не от испуга, а от потери чувства контроля над ситуацией. Никто еще не восставал в открытую против святых братьев.

— Отдай нам мэра, - выкрикнул, очевидно, лидер бунтарей, после того, как народ прекратил гудеть.

— А не то что? – Попытался взять над собой и ситуацией контроль Кмет.

— Всем смерть, - лидер присвистнул, и народ приготовился ринуться на штурм.

— Стойте, - Кмет невольно оглянулся на вскрик и глазам предстала Митна, появившаяся вдруг на ровном месте.

— Стойте люди, - вновь запротестовала она, взмахнув руками.

— Этот человек, инквизитор, он свой! Это Кмет! Мы изгнали его, когда-то. – Толпа, было умолкшая, немного вновь загудела, волнуясь пуще прежнего. Подчиненные палачи Кмета вмиг отшатнулись от своего предводителя Пылыпа.

— Да это правда, - Кмет крикнул так, что толпа вмиг умолкла, - я сменил имя и немного внешность, а сегодня я пришел карать еретиков, и если вчера я был неуверен, то теперь вижу одних еретиков.

— Неправда! - заступилась за нерадивого инквизитора Митна. – Это он вчера арестовал тех других пришедших жечь. – Митна взяла Кмета за руку и подошла к нему почти вплотную.

— Отдай им мэра.

— Пусть берут и подавятся, - Кмет махнул рукой и ушел в светлицу, Митна последовала за ним под довольные окрики и свист людей.

— Ты сегодня отрекся от самого себя, - Митна просто наседала на Кмета.

— Теперь я изгой, ты спланировала все это?

— Нет, я защитила тебя дорогой.

— С каких пор я им стал?

— С сегодняшних,- она поцеловала его в губы и улыбнулась.

Следующие несколько дней Митна, мэр и другие «еретики» много рассказывали, что за изобретения они сделали. Зачем они нужны, самое главное, какую пользу и добро они принесут людям. И пытались ему втолковать что церковь дает на них запреты только потому что видит угрозу замены церкви на изобретения. Что люди будут поклоняться не Богу а «Прогрессу». Василий и его опричники были казнены, это был единственный выход, как сказал мэр…

По происшествию еще двух недель Кмет решил действовать, как раз когда луна только зарождалась, он покинул город довольный собою. Еще бы, - город горел подожженный Кметом, мэр и все изобретатели-еретики были зарезаны, Митне он оставил письмо и окровавленный нож. Его темная тень помогла сделать все тихо и без осложнений. Может город и был ему родным когда-то…. Но теперь эта клоака выгорит дотла. Еще не было такого, чтобы Кмет упустил возможность добиться славы, пусть даже такую кровавую. Ведь он знал, что надеяться на славу и добро людей можно всю свою жизнь, и если ничего не делать, то ничего и не получишь. Всё это он делал ради добра, прежде всего, только ради добра, отбрасывая всевозможные личные чувства. Когда Кмет прибыл в экзархию, ему вручили орден и повысили.

Через несколько лет, один из таких же инквизиторов в ночи связал Кмета и тихонько зарезал, он не мог перенести его славы и сделанного добра…