Квайдан
№67 "Блюз гибеллинов"

Батюшка с гитарой, в садовой беседке за церковью, играл блюз.

Блюз он играл на слова «единственного, реального нигга русской литературы», с каноническим, бардовским, политическим подтекстом. Получалось органично и безумно.

Прочие ели салаты, запивали вином.

—Батько Епифан, - Сашка поднял полный стакан. – Как говаривал некто всуе не упоминаемый - ты его знаешь - «судите по делам их». А дела таковы, что искренне, с огоньком, куется третье издание государственного отдела по идеологической работе, если от Священного Синода начиная. Со всей присутствующей этой конторе борзостью, формальностью и отсутствием духа. Духа, с большой буквы. Дао если хотите.

Не знаю чего там реально в текущей кремлевской голове, но может он не в курсе, как именно Святейший Синод поддержал последнего Романова в момент Февральской революции? Здорово так поддержали. Публично в прессе отряхнули прах монархии с риз своих. От так вот, при всем честном народе. У всех прочих руки и опустились. Отряхнут отцы и национальную демократию, как только время придет. Не в первый раз. Было раз в шестнадцатом, повторилось в девяносто первом. Будет в четырнадцатом или когда тут глобальные гуманисты ожидаются. Тут уж лучше Папе Римскому верить, чем этаким изящным персонам. Он то честно свое в гитлерюгенде отслужил.

—Ты сам, когда в пионерах был, много служил-то? – хохотнул я.

—Да ты все понял, что я сказать хотел.

—Саша, - отец Епифан, кротко улыбнулся, поставив гитару к стенке беседки - Ты сам во что-то веришь?

—Приходили ко мне как-то в девяносто третьем переписчики населения, - Сашка со вкусом закинул в рот ложку «плебейского оливье». – Кем по национальности будете, спрашивают. Ну, не эльф и не хоббит же? Ацтек я, говорю. Правоверный поклонник Уицилопочтли. Так те, не дрогнув мускулом, смотрят в свои таблицы,- нет у нас тут кодов на ацтеков. А на кого есть, спрашиваю? На ассирийцев говорят. Ну, запишите меня ассирийцем, значит. Вот так огнепоклонников у нас в государстве прибыло.

Поржали. Сашка на такие байки горазд. А батюшка Епифан не злой, сколько знаю его, а давно знаю – с детства нашего. На горшках рядом сидели, так сказать.

—Вот Димыч, - спросил меня Сашка. – Ты вот с десятиной своей, что делать собираешься?

—Какой еще «десятиной»? - удивился батюшка Епифан.

Сашка ему пальцем погрозил:

—Ты батько далек от дел налогообложения, тебе простительно, хотя и не верю я твоей простоте. А мы люд торговый, нам в курсе быть положено. Воля нам нынче спущена из Красной крепости. Право свыше даровано, уменьшить сумму налогов на сумму совершенных религиозных пожертвований. Но не более чем на десять процентов, список рекомендуемых организаций прилагается. Не все одним бурятам зякат платить, а? Мы десятиной ответим. Поддержим веру православную.

—Глум ты Сашка, - вздохнул Епифаний.- Еще когда в группе играли…

—А то! Мы не панки, чтоле? - ухмыляется Сашка. – Так, куда отпишешь Димыч, долю малую?

—Да куда мне? В общество научного атеизма разве…

—Так ты че? Нехристь?!

—А то ты не знал?! – ржу.

—Креста на тебе нет, - Сашка в ужасе помотал головой.

С тех пор как атеистом в приличном обществе стало объявлять себя неприлично, а работать на Пасху западло, я о своем научном вероисповедании помалкиваю.

—В третьем колене с обоих сторон безбожники, - отвечаю. - Знаешь, как мне вас слушать странно?

—Уж думаю. Да я сам православный, образцовый. В младенчестве крещенный, не спрашивал никто. К храму ближе, чем вот сейчас, не бывал. А про десятину, я славную схему надумал.

—И?

—А, зарегистрирую малоассирийскую церковь свидетелей Мамонны! Чем я не первосвященник? И буду сам себе отчислять. Налоги оптимизировать!

— Ох, глум ты, Сашка! – воскликнул батюшка Епифан. - Кесарю кесарево, как пастырь тебе советую! Только, слышал ты меня…

— Знаешь батько, с начала года ко мне три раза в карман уже залезли. Федеральная резервная система и Мировой валютный фонд, когда доллар печатали, вторым родной Минфин когда рубль стабилизировали, а в третий раз, на прошлой неделе когда из Стабилизационного фонда стабильности дядькам на нищету, на устриц отлили, меня не спросясь. Так что, распоряжусь я своей денюжкой и сам как-то…

—Прижмут тебя, Сашка.

—А, Страсбургский суд на что?

—Так тыж патриот!

—О. Эт я не подумал. Да соображу чтонть. А вот тебе, Димыч, плотнее думать надо. Тебе, выделяться никак нельзя. Сказали платить - изволь платить. А то приходная графа по смутьянски пустует.

—Извините, но мы пока в светском государстве живем, - отвечаю.

—Спросили вашу светскость, когда Пасху красным днем календаря назначили. Когда лампады с иконами под преподавание православия в общеобразовательной школе развесили.

—Что-то несет тебя Сашка, – батюшка Епифан поморщился. – Перепил в конец.

—Ну, там самодеятельность была, - сказал я. – Некоторые особо одаренные родители…

—Ага. Перегибы на местах. Знаем. – Сашка согласно кивнул. - Ездили мы по этим горкам. Знакомо трясет.

—Тебя-то что трясет? – за батюшку Епифана мне было неудобно, но Сашку и впрямь понесло. – Ты ж правоверный. Статистически.

—А я не люблю, когда мне лезут в душу, - оскалился Сашка. – От такое я гуано.

— Так, - говорю. - Этому больше не наливаем.

—Чего вдруг?! - возмутился Сашка. Но я его не послушал. Я говорил:

—Вот, правда, не знаю я на кой нынешним детям Библия? Ну, я понимаю там, Иосиф и братья, исторический боевик, сам читал, зачитался. Ну, Песнь Песней, классика эротической поэзии…

—Ну, ты скажешь, - Епифан развеселился. – Я детям уроки не веду, но ведь им не мифологию якутов читают. Им код прививают, знаковую систему, духовную азбуку. Постигнут и смогут сами обратиться к глубинам духовности. А захотят чего другого, Бог им судья. У тебя ведь дочка? Ну и как? Искалечили ее на этих уроках?

—А мне не понравилось, что меня не спросили. Можно было и воскресную школу организовать, в той же школе, коли средств нет…

—Знаешь…то что из телевизора хлещет, - произнес задумчиво Епифан, - воскресной школой не заткнешь. Там дичь совсем другого полета хороводит. А людей готовить надо, бог весть, что завтра будет. Если не мы то кто? И если не сейчас то когда?

—Ты как Сашка. Оба к Концу Света готовитесь.

—Так по чину положено. Я ведь христианин.

—И телевизора у меня дома нет.

—Ну и здорово. Значит, дитя у тебя будет тобой воспитанное.

—Да куда там детей воспитывать. Себя бы воспитать.

—Вот вечно вы так. Немощь.

—Тебе тода, тож не наливадь…ик.

—Вкупе солидарен.

Потом Сашка один на один, когда отошли от шума, покурить, сказал мне:

—Все я понимаю. Попы они те же люди. Ну, а что же, не делать ничего? А то они не видят к чему идет. Видят. Тот еще глобальный концлаг затевается. Иго детской шалостью покажется. Нет выхода ваще. Не нашли. Не придумали светлые головы как человеку выше голов всем стадом сигануть. Не нашлось таких гениев. Нет ничего лучше, значит, будут работать архаичные системы. Сами виноваты – надо было думать, надо было делать. Мечтать, в конце концов, о чем-то лучшем, а не блюзы на лавочке ковырять и партизан-гибеллинов, борцов с очередной Римской Империей из себя корчить. Ну, а с этой теорией воспитания подрастающего поколения, они то горы сворачивать начнут. Э-э, головы, точнее. Одна надежда на нашу удачно пересеченную искренним распиздяйством местность.

—Сашка. Вот ты, который год уже к войне готовишься! И где она? Так всю жизнь в схроне проведешь.

—Да по мне хоть и никогда бы не началась. Вот только она идет. Уже. Вовсю. Поножовщина в тесноте на перегруженной лодке, борта с водою вровень. Холодная гражданская война. Топят котят под столом и иногда трупы выметают...

—Блин! Да с чего ты это взял?

—А ты Интернету верь. Там то правду пишут, гы. Некому верить, смысла нет. Вон у нас человека похитили в прошлом году прямо со двора, среди бела дня, мешок на голову и в машину, а ты и не знал ведь. И кто? Хрен его знает кто. Может бандюки а может и менты. Может фашисты, может антифа, может исламисты а может и православные дружиннички. Какие там еще в ходу удельные идеологи?

Ну, после такого дела точно было пора по домам.

Брели назад к беседке и я услышал как батька Епифан в темноте допевает:

—Когда в село войдут пришельцы,

—Я их брошу в тюрьму.

—Нам, русским, за границей,

—Иностранцы ни к чему.

Через неделю Сашка не вернулся домой. Пропал.

А меня на следующий день вызвали в налоговую. Не извещением. Мой инспектор позвонил мне лично, на мобильный и пригласил в ближайший приемный день быть обязательно.

У меня никогда не было проблем с налоговой кроме тех, что своей некомпетентностью организовывал себе я сам. И на удивление, вопреки молве, получал хоть и торопливое, но не вымученное или «надлежащим образом смазанное» содействие. Возможно дело в конкретных, людях. Но и с «вездесущим» рэкетом например, я тоже так никогда и не столкнулся…

Это, что случилось то?

—Дмитрий Иванович? Присаживайтесь, - Хорь Иванович, пухлый дядька в лазурной форме налоговой службы, кивнул на стул рядом со столом.

Я сел:

—А что-то случилось?

—Вы Дмитрий Иванович в текущем периоде воспользовались ведь уменьшением налога на сумму отчисления религиозным организациям?

—Что-то неправильно оформил? Не туда ушло?

—Все ушло туда, к сожалению. В областное атеистическое общество.

Я сначала помолчал усиленно соображая:

—Я понимаю, что считать его религиозной организацией большая натяжка…

—Дмитрий Игоревич… - Хорь Иванович эмоционально закатил глаза. - Я вам как так сказать как единоверец единоверцу… У нас в стране есть только одна религиозная организация может принимать пожертвования таким путем без вопросов и проблем. Единственная. Осознаете, которая?

От тут я и офигел:

—Я вас правильно понял?

—Абсолютно, Дмитрий Игоревич. Мы лучше проведем ваше уменьшение как недоплату, заплатите пеню, вам ведь не в первой, а полезнее будет в сто крат. И платите впредь куда положено. Куда у нас в стране все платят.

—У нас же вроде светское государство было с утра? В Конституции написано… Ладно, я понял.

—И это хорошо. И товарищу вашему передайте то же самое.

—Это, которому?

—Который, Александр Сергеевич. Мамонит, который. Чтобы глупостей этих больше не творил. Это ведь не шутки. Тут все очень серьезно. Головы полетят. Вы же знаете, как у нас это делается.

Я не спросил «как». Сашка меня не раз просвещал. Правда, не верилось.

Когда я вернулся домой, позвонила, жена. Сказала, что Сашку нашли. Его сожгли прямо в офисе заживо, прикрутив к креслу проволокой за шею.

Я выронил трубку на пол.

Мы сидели, в очередной раз смотрели с дочкой диснеевского «Геркулеса». Это был раз в десятый, наверное. Смотрелось. На диво искренняя и неглупая комедь. Ну, это дщерь смотрела, а я так, просто глядел в мелькание цветных пятен на мониторе. Офигевал от жизнедеятельности.

Что это было? Рэкет? Фа или антифа? Кто там дальше по списку? Гвельфы с гибеллинами? Никаких ответов, сплошной сон разума.

И как теперь должен жить я? Что я теперь должен думать? А? Сколько народу погибнуть должно, чтобы выйти за пределы статистической ошибки и стать весомым для меня доказательством? Или какие еще доказательства мне нужны? Домыслы? Где факты?

Факты сейчас в морге, с перекрученной винтом проволокой на почти перерезанном горле. И батюшка Епифан эти факты отпоет.

Но.

Но…

Черт сними что убивают. Нас в «дорожной войне» больше ежедневно погибает. Но они ведь, по сути, отбирают наших детей. Совсем чужие неизвестные мне люди отбирают то что только и останется от меня. И что я буду теперь делать? Я должен буду раскачивать полузатопленную лодку? Топить несогласных с непричастными? Пусть я не буду отличаться от них?

—Пап, - Заюшка дернула меня за руку, когда в финале мультфильма античный герой вернулся, наконец, на Олимп. - А что, Геркулес теперь бог?

—Угу.

—Как Троица?

—Типа.

—Ага, - и дщерь задумалась.

Тут, глядя на нее, задумчивую, я понял, что в представленную ей концепцию монобожия только что влетел основательный булыжник.

Булыжник мегабайт так в шестьсот.

Пока не перекроют дорожки к другим взглядам на мир, у изготовителей правильных людей не будет однозначного результата. По крайней мере, пока им не придется добиваться чистоты метода путем искреннего изнасилования в мозг, ну а там уж всем совсем понятно будет, кто есть кто.

Окончательного нет.

И мне на сердце стало чуть легче.