Annet
№68 "Нелюди"

Тюремный обед вызывает новый приступ тошноты. Противостоять естественным позывам организма становится все труднее. Но нужно держаться. Срочно переключить свой мозг. В который раз попытаться обмануть серое вещество, и во всей окружающей грязи попытаться найти хоть что-нибудь светлое. Что-нибудь, что укажет на скорое освобождение. Свобода – вот чего требует измученное тело.

Это работает. Уже скоро. Совсем скоро. Наказание когда-нибудь закончится. Память подбрасывает спасительные детали. Камера – меня перевели в новую, более просторную. Пытки – их стало немного меньше. Еда – у нее появился вкус и от нее меньше тошнит. Или все это опять иллюзия? Сколько я уже здесь? Когда?

Соседа слева вытошнило на грязный пол. Он совсем как щенок с испуганными глазами. Его тут так и называют – Щенок. Погоняло, которое назначено судом, обжалованию не подлежит. Он не похож на матерого уголовника. Но внешность обманчива. Сюда другие не попадают, не то место. Щенок мотает срок по 1-й статье. С грохотом распахивается железная дверь. Никто не вздрагивает – привычный звук. Только у Щенка в глазах появляются слезы. Он покорно встает и плетется к выходу, будто его ведут за поводок. Впрочем, куда ему еще деваться. У нас тут у всех в голове по ошейнику, за который, не применяя силы, нас можно тащить куда угодно. Хоть на убой.

Дышать почти нечем. Лужа, оставшаяся после Щенка, нещадно смердит. Но пересесть некуда. Здесь битком. Везде люди. Точнее, нелюди. Каждый, оказавшийся здесь, совершил что-то нечеловеческое. Невинно осужденных здесь нет. Не то место. Если раньше могла произойти судебная ошибка, то нынешняя технология наказаний серьезных сбоев не дает. Ее называют «Прошивка». Каждому зеку так «прошивают» мозги, что он сам себя контролирует и наказывает даже за малейшую осечку. И изгаляться бесполезно – себя не обманешь.

Но ради свободы, ради той жизни, которая ждет нас всех за колючкой, терпеть можно. Цель оправдывает средства. Там рай. Там свободные и счастливые улыбающиеся люди. Туда нельзя с грязными руками, такими, как у меня. Я уже почти понял это. Здесь я отмоюсь от всей грязи и смогу жить. Здесь всех очищают. Только не все выживают. Но я справлюсь. Ради свободы. Ради будущего.

Раньше, когда я был маленьким, мы часто ходили с бабушкой в лес. Какой там был воздух! Чуть влажный от утренней росы, пряный от ароматов цветов. Его нужно было вдыхать маленькими порциями, чтобы не опьянеть. Слишком сильный глоток мог ударить в голову, тогда было уже не до сбора ягод. От кислородного опьянения хотелось носиться по лесу, сломя голову, распугать притаившуюся в траве живность и горланить песни.

Здесь нет воздуха. На зоне мы дышим нечистотами. Теми, что исходят от наших поганых тел.

Здесь нет ничего из внешнего мира. На зону попадает только грязь. И здесь же она остается, когда ты выходишь на свободу.

Звериный рык проносится по камере, эхом отражается от бетонных стен. Это старик в углу. Недолго ему осталось, скорей бы. Все хотят избавиться от неприятного соседства. Этот беззащитный старикашка проходит по самой страшной статье – 6-й. Мы боимся его, а поэтому жутко ненавидим. Впрочем, мы не меньше ненавидим друг друга, а также самих себя.

Крик старикашки пугает, раздражает, бьет по мозгам. Кажется, что еще секунда, и я сорвусь. Не знаю, как, но в самый последний момент удается сдержаться. Наверное, спасла жалость. Жалость – хорошее, светлое чувство, если не к себе, а к другим. Сейчас – к жалкому старикашке в углу. Ему хуже нас всех вместе взятых. Он снова косячнул – подумал о преступлении. И «прошивка» тут же засекла запретные мысли. Наказание не заставило себя долго ждать. Тело слушается невидимых команд с точностью ювелирного мастера. Грязными ногтями старикашка сдирает с себя кожу.

Мне его жалко. Хотя, старик определенно заслужил наказание. Но он долго не протянет. Еще пара срывов – и все.

Снова распахивается железная дверь. Принесли еду. Это полдник. А на деле, помои, потому что едой, полдником эту смрадную жидкость назвать трудно. Зеки осторожно передают тарелки друг другу. Всем достается поровну. Чужого не скрысятничаешь – «прошивка» повяжет и впаяет какое-то наказание. А это почти всегда боль.

Мне жрать совсем не хочется. Снова бурлящим горным потоком захлестывают воспоминания. Здесь начинаешь ценить то, что раньше было привычным, и чего мы все лишились из-за своей дурости. Истина старая, но почему-то понимаешь ее только тогда, когда почувствуешь на собственной шкуре.

Улыбки близких людей, искреннее веселье. Это сокровище, которого я здесь лишен. Как я раньше не замечал, что можно получать удовольствие от радости, доставленной окружающим людям?

Здоровяк Гурман нервничает. На свободе он был большим любителем вкусно выпить и закусить. Эта страсть и толкнула его на преступление. 3-я статья. Здесь она самая распространенная. Тюремную пищу желудок Гурмана тоже принимать отказывается. Уже неделю бедняга страдает поносом.

Миска Гурмана летит через всю хату, мощным пинком запущенная своим хозяином. Парень не выдержал, сорвался. Теперь не получит никакой еды 15 дней – только воду и горох. Когда очень хочется жрать, время течет медленно. Не каждый может выдержать такую пытку.

Гурман плачет. Огромный мужик давится собственными слезами и соплями. Я молча протягиваю ему свою миску. Гурман воровато оглядывается, хотя, когда твои судьи и палачи внутри тебя, так стрематься глупо. Но он новичок, еще не привык, бедняга.

Как отреагирует на такой поступок моя прошивка? Накажет? Нет, ничего не происходит. Либо я правильно поступил, либо что-то чутка сглючило и наказание последует позже. Но Гурман отказывается от подарка – страшно. Я ставлю полную миску на пол. Жрать захочет – возьмет.

Жарко. Когда я в последний раз мылся? Душ. Прохладная вода мягко щекочет тело. Но, пока душа изгажена, тело тоже не имеет право на чистоту. Поэтому мыться нам не положено.

Кто-то стучит по двери. Но она остается на месте – не отворяется. Принесли почту. Не письма от родных – не положено. Малявы от других зэков. Отбросам разрешено общаться только с себе подобными. Сегодня только одно послание. Почту забирает смотрящий. Мотает срок по 4-й. Серьезная статья – уважаемый человек.

Читает, хмурится. Значит, недобрые вести.

«Вслух давай», - хрипят зэки. Это не любопытство, а скорее боязнь у каждого, что малява пришла по его душу.

Смотрящий игнорирует просьбу. Вместо этого он пускает маляву по кругу. Значит, действительно, что-то серьезное. Каждый должен убедиться, что это не подстава, увидеть своими глазами. Записка у меня в руках. От серьезного человека – этот почерк ни с чем не спутать. Такой за базар отвечает. А базар нешуточный. Костик, оказывается, нам прогнал про свою статью. Не по 2-й он тут, как я, а по 5-й, да еще с отягчающими обстоятельствами. С такими здесь не церемонятся. Опустят парня.

А он уже начинает понимать, что раскрыт. В руке откуда-то появляется заточка. Будет отбиваться. Ни чья прошивка не реагирует на происходящее. В ней заложено, что некоторые внутренние разборки – часть процесса наказания.

Но Костик, вместо того, чтобы защищаться, режет заточкой вены. Кровь смешивается с прочей грязью на давно немытом полу.

Уж лучше бы он дрался до последнего. А попытка самоубийства – признак малодушия. Этим он только все испортил. Прошивка не дает Костику умереть. Но теперь он опущенный – раб.

С перевязанной рукой Костик отдраивает пол от собственной крови. Кто-то пнул его, и парень свалился лицом прямо в лужу с непереваренным обедом, оставленную Щенком. Смех, как теннисный мячик, прыгает по хате, отталкиваясь от бетонных стен. Прошивка поощряет глумление над нелюдями. Может, зачтется, и если когда-нибудь облажаешься, получишь не слишком сильное наказание.

Лязгает дверь. Маячок внутри моей головы тянет меня к выходу. Очередная порция пыток? Нет, мы сворачиваем в другую сторону. Неужели? Нельзя радоваться раньше времени. Нет ничего хуже несбывшейся надежды. Но распахивается дверь, и я вижу солнце, небо и добрые, приветливые улыбки тюремного конвоя, который проводит меня до бани, а затем за территорию тюрьмы.

Да, свобода! Меня ждет идеальный, добрый мир. Больше я не оскверню его.

Примечание

Статьи Уголовного кодекса:

Статья 1. Хмурое выражение лица.

Статья 2. Хамство в общественном месте.

Статья 3. Употребление алкоголя в общественном месте.

Статья 4. Грубость по отношению к должностному лицу.

Статья 5. Матерное слово, употребленное в присутствии несовершеннолетнего.

Статья 6. Хулиганство.