№7 "Авантюристка"

Авантюристка

Вечерело, когда я отправился к ручью собрать камаката, - съедобные местные коренья, по вкусу нечто средние между морковью и редисом. А эта девица с неба спустилась. Не ножками, конечно, и крылышек у неё нет, - не ангел, скорее бесёнок. Вынужденная посадка - вертолёт захандрил.

На остров вообще можно попасть только двумя путями - либо морем, либо по воздуху. Моста нет, туннеля нет, рейсового сообщения, естественно, тоже. Баркасы в гавань не заходили.

Остров?

Небольшой субтропический атолл в полусотне миль от материка. Точно не скажу - убежище он мне или место заточения. Как сюда попал - не знаю. Не помню.

Нет, не пьян. Другое. Говорят, мёртв был. Физически, похоже, не долго на том свете задержался, а вот что касается социума, то для всех я сгорел заживо. Аттуатамакута рассказал. Собственно, в его хижине я и очнулся. А месяца, итак, через два, собственными глазами статью и некролог в "Ньюсавиа" читал. Старый рыбак Тугарес, хозяин убогой маломерной посудины моё фото в газете увидел, привёз, показал. Смеялся долго. Я по-испански не особо понимаю, но общий смысл уловил - раз уж, говорит, похоронили, то долго жить буду. Статейка мерзкая оказалась. Причину катастрофы списывали на человеческий фактор - выходит, на меня. А ведь это подстава была.

Аттуатамакута так и не признался, кто привёз меня на остров. "Друг", - сказал он, - "Тебя привёз друг".

Вернуться в цивилизованный мир, я, конечно, мог. Вот они, баркасы, едва ли не каждый день в гавань заходят. Только что меня ждёт там, в этой самой цивилизации? Ничего хорошего. Для всех я мёртв, для меня они больше не существуют.

Шаман вылечил меня за неполных три месяца. Что лечил? Можно сказать, саму смерть. Для рьяных атеистов и реалистов поясню: проще перечислить, что не было порвано, сломано и отбито. Нет, как раз голова в порядке. Вроде.

Конечно, и прежде приходилось видеть развязных девах на пятнадцатисантиметровых шпильках, извергающих проклятья в адрес захандрившего автомобиля, но это зрелище как-то уж слишком из ряда вон. Тихий, почти райский уголок живой природы, и баба с вечеринки развратных поп или порно звёзд, на вертушке, сама за штурвалом!

Нелепость какая-то. Вертолёт хоть и малолитражный, но всё же это вам не кабриолет какой-нибудь, из тех, что такие фифы в тон сумочки или лифчика выбирают. Это посерьёзней будет. Тут и отношение другое, и ответственность соразмерная. А это что за чудо чудное?!

Ярко-красная помада, прическа - "взрыв микроволновки", под глазами жуткого цвета тени, сиськи, простите, практически наружу, кожаная непонятно-чёрного цвета юбчонка или пояс - разница невелика, чулки с бисером, лаковые штиблеты с тёмно-сине-красным отливом. Вся в побрякушках, как новогодняя ёлка. Пренеприятное ощущение брошенного на цветущем лугу использованного презерватива. А, может, я одичал на живом острове? Не исключено.

— Эй, мужчинка, мужчинка! - да, именно так она меня окликнула по-английски.

Особого желания общаться нет, но скрываться уже поздновато.

— Эй, парниша, друг, амиго или как там тебя?!

Пытается идти. Это надо видеть - по поляне на шпильках…

Молчу, смотрю, что будет дальше.

Догадывается разуться.

Подмечаю несоответствие образу, - она не скинула свою чудовищную обувь футбольным пинком, а бережно сняла и аккуратно поставила у лыжи вертолёта.

Проститутка? Певичка? Танцовщица? Обувь для неё не одна из тысячи, а дорогая вещь для работы или редких выходов в общество.

— Эй! Ты глухой или не понимаешь?!

Не люблю грубость, а особенно бабские наезды. Молчу, как памятник.

— Вот дебил! Надо же, встретить на необитаемом острове одного-единственного мужика, и тот глухонемой дебил!

Не реагирую. Иду посмотреть, что с машиной.

Внешних повреждений не видно. Заглядываю в салон. Зажигание включено, датчик топлива на нуле.

Почему-то так и думал, искать неисправность надо не в надёжной машине, а в голове этой ветреной дамочки.

Спокойно объявляю:

— Пойдём.

Она в растерянности, - глухой дебил заговорил и куда-то зовёт.

— Куда? Никуда я не пойду!

— Как хочешь.

Пожимаю плечами, иду к ручью по своим делам.

Семенит за мной. Чувствую, влип я с ней по самые… надолго, в общем, влип. На острове нет бензина. Заходящие баркасы дизельные, но заказать канистру - не проблема. Привезут дня через три-четыре, и то, если погода позволит. Муссоны. Кому охота задницу лишний раз мочить? Да и надобности в том нет - возить некого, да и нечего.

— Эй, а как же я?

Шмыгает носом - спесь сдуло.

— А что ты? Ты сказала - не пойду. А мне надо делом заниматься.

— А ты мне поможешь?

Потухла, бабочка, того и гляди, слезу пустит.

— Иди, выключи зажигание, а то не помогу. Заряжать аккумулятор здесь точно негде. Топливо закажем завтра, если баркас подвалит. Жить можешь в кабине или у… - обмерил её взглядом. На хрена мне это надо?! - … в деревне. У местных, найдётся охапка сена и место в хижине. Поняла?

Поняла. Всё поняла. Кивнула и поскакала выключать зажигание. Сейчас вернётся, обязательно выдаст что-нибудь эдакое - бабское.

— А где твой дом?

Вот, начинается. Думает, у меня здесь бунгало.

— Хижина из пальмовых листьев и помёта бегемота - мой дом.

Про помёт, это я так, охоту отбить, да и бегемотов на острове отродясь не водилось.

— Тоже в деревне?

Не слишком смутилась, похоже, нечто подобное ожидала услышать. А вот какое ей дело: в деревне, не в деревне?

— Почти. Метров тридцать отсюда. На дереве гнездо свил.

Вот теперь не понимает. Явно тупит.

— Прямо здесь, в лесу? И деревня в лесу? А здесь змеи водятся?

— Водятся.

Смотрю на её разутые ноги и уже вылезшие из продырявившихся чулок пальцы. Озирается по сторонам - явно хочет подпрыгнуть и зависнуть в воздухе. Слава богу, на мне пока не виснет.

Пожалуй, надо бы её обуть. И одеть заодно. Эти торчащие сиськи начинают раздражать. Киваю:

— Пойдём.

Хлопает глазами.

— Пойдём, выдам обувь, ветровку и штаны, - откровенно прикидываю ширину её таза. - Влезешь ли ты в штаны?..

— Хм!

Отвернулась с этаким гонором, мол, куда мне, мужику-лапотнику, на её зад заглядываться. Женщина, она и в джунглях - женщина.

А она смешная и симпатичная - когда без этой чёрной гадости под глазами. Забавная в моих шмотках.

Час назад понятия не имел, что эта большеглазка живёт на белом свете, а теперь вот оно - это чудо, сидит, моргает часто и бестолково. Правда, прикольная - а ля беспризорник.

Осмотрелась. Не в восторге от моего "бунгало".

Про гнездо на дереве я не шутил. Сооружать жилища на земле здесь попросту глупо. Во-первых, действительно полно змей. Они, конечно, и по деревьям ползают, но не все. Во-вторых, во время муссонов набирается столько сырости, что любая царапина легко превращается в гнойник. В-третьих, кроме гадов достаточно всякой зловредной живности, желающей, если не ужалить или присосаться, то хотя бы поживиться за ваш счёт, - умыкнуть припасы.

В общем, половица хижины примерно на уровне моей макушки. Лестница? Конечно - не парадный подъезд, - два шеста с перекладинами.

— А где туалетная?

Снова тупит, похоже, из города впервые вывалилась. Едва сдерживаю смех:

— Удобства на улице, "джакузи" в ручье. Извини, но горячую воду отключили навсегда.

— Ну да, конечно…

Дошло, что выразилась несуразно. Понятно, что хотела спросить о насущных заботах всякого человека, но вышел конфуз.

— Тебя как звать, курносая?

— Кейт. Кейт Салливан. А тебя?

— У меня нет имени, Кейт. Придумай сама.

Какой едкий взгляд! Ладно, живи тут, уйду я.

— Уже совсем темно, и снова пошёл дождь. Можешь заночевать здесь, а я отправлюсь в хижину Аттуатамакута.

— Нет. Мне будет страшно одной. Не уходи.

Не пойму, чего в её голосе больше - просьбы или приказа. Странный народ - бабы.

— А со мной тебе не страшно? Что ты обо мне знаешь?

Уселась в угол, словно забилась - обняла колени руками.

— Ты добрый. Я по глазам вижу.

С каких это пор я стал добрым? И, собственно, смотря что называть добротой? Нарвись она дикаря-людоеда, сейчас не сидела бы под крышей, а болталась на вертеле. На острове людоедов нет, но гипотетически такой расклад вполне вероятен.

Меня ей опасаться не нужно. Хотя, как знать - я ведь тоже не святой отшельник, мужик всё-таки, сам не знаю, сорвусь или устою перед искушением, она-то весьма аппетитная особа.

Нет, секс на острове у меня был. Как порядочный человек, я не мог не спросить, что могу сделать для врачевателя, вернувшего меня с того света. Мудрый Аттуатамакута привёл трёх молодых женщин, замужних, к слову, и попросил сделать им детей. Старый шаман поверил в мою кровь: без свежих генов малочисленному племени грозит вымирание.

Ночью я напугал Кейт. Сильно напугал. Она долго не могла успокоиться.

Сны. Они вернулись. Бессвязный бред, истошный крик. Память вновь и вновь возвращала меня умирать…

— Ты бредил.

В голосе уйма жалости. Она снова забилась в угол, обхватила колени руками.

Мне стыдно. Жалко её.

— Извини. Иногда случается.

Теперь она будет сидеть, и буравить меня взглядом до рассвета.

— Кто ты?

— Я же сказал - извини. Не бойся. Спи спокойно, я не причиню тебе вреда.

Вряд ли убедил. Сидит, не ложится. Почти не вижу лица. Наверно, сильно взволнована.

— Когда ты переодевался, я видела шрамы на спине. Это тревожит тебя по ночам?

Она не дура. Во всяком случае, на простейший анализ способна.

— Тебе лучше этого не знать. Спокойной ночи.

Кейт ещё спит, а я осматриваю вертолёт.

Любопытство имеет основание, - странно, что она вообще осталась без топлива. Машина не из дешёвых, оснащена отличной системой безопасности. С трудом верится, что бортовой навигатор согласился с предложенным маршрутом без достаточного топливного резерва. Кто-то врёт - девчонка или компьютер?

Пришлось наглым хакерским способом взломать маршрутную базу навигатора.

А ведь приземлялась девочка на восточной окраине острова. Минут за десять до нашей встречи. И бензин, похоже, банально слит.

Багажный отсек заперт ерундовым навесным замочком. Церемониться? Ещё чего! К чёрту секреты, когда меня за лоха держат. Петли на обычных наружных винтах, отвёртку видел бардачке…

Забавно: канистра с бензином, запас воды, консервы, два комбинезона, две пары кроссовок, десяток трусиков, прокладки, знакомый номер "Ньюсавиа" с паршивой статейкой и некрологом по мне, безвременно ушедшему. А гостья отнюдь не случайная. Что ей надо?

— Так ты фетишист?!

Я вздрогнул, оглянулся. Кейт у двери, говорит по-русски и ехидно улыбается, поглядывая на свои трусики в моих руках.

— Можешь взять одни.

Это контрольный выстрел в голову, не иначе.

Трусики полетели вглубь багажника.

— Два - один, в твою пользу, Кейт. Или не Кейт?

Смотрю на её реакцию. Держится молодцом.

— Кейт.

Довольно равнодушно. Склонен верить.

— Тебе интересно знать, зачем весь этот балаган?

Она шустро запрыгнула в салон, уселась на место пилота. Лёгкий акцент выдаёт британское происхождение.

— Ну, и?..

Теперь какой историей накормит?

— Не думала, что ты так быстро меня раскроешь, Ешуа Таланин. Кстати, откуда у русского парня такое странное имя?

Улыбнулась, но как-то напряженно, почти натужно. Явно подбирает нужные слова, интонацию, настрой.

— Родители окрестили.

Огрызнуться - лучший способ не отвечать на дурацкие вопросы.

— Хорошо, - шумно выдохнула, хлопнула себя по коленям: - Я хотела лично убедиться, что ты вменяем. Насколько мне известно, ты успел побывать на том свете. Обычно посещение загробного мира сказывается на психике не лучшим образом, а если учесть, что живого места на тебе не практически оставалось, то, сам понимаешь, мало ли… Но ты, похоже, мужчина здоровый - даже семя своё здесь посеял. Ну, а приступ фетишизма можно списать, как лёгкую гламурную неувязку.

Откровенно ржёт. Неуместный смех. Мне не нравится. Следует признать, что девочка обыграла меня по полной программе, и это начинает злить.

Надо осадить. Больше жёсткости в голосе:

— Зачем?

Посерьёзнела:

— Проект свернули сразу после катастрофы. Официальная версия - не перспективность. Разработчиков разогнали, а через три месяца вся команда с загадочной последовательностью отправилась к праотцам. Профессор Качалов попал под машину; его ассистент - доктор Макаров, утонул в Москве реке, причём в одежде; доктор Криг вместе с супругой угорели в собственном доме под Лейпцигом…

— Что от меня нужно?

Ясно, что за катастрофой кроется нечто нечистое. Нет, красотка, ты не удивила, а лишь подтвердила мою правоту.

— Документация по проекту вывезена из МКЛ (международной космической лаборатории), если верить отчётным документам, полностью утилизирована. Но у нас появились неоспоримые доказательства, что на аналогичный проект выделены немалые ассигнования по линии вооружения одной из стран участниц.

Похоже, янки в своём репертуаре. Опять "нахлобучили" научную общественность.

— У кого это - "у нас"? О ком речь? Чьи интересы ты представляешь?

— Интересы МКЛ.

Смешно. Кейт - агент спецслужбы.

— Кейт Бонд - агент 007.

— Не ехидничай, Ешуа. Между прочим, это я притащила тебя на этот остров. Я собственноручно написала и опубликовала эту статью и некролог в "Ньюсавиа". Аттуатамакута лечил тебя по моей настоятельной просьбе. Это меня он представил тебе как друга. И поверь, делала я это не за твои красивые глаза и курчавую шевелюру. Кстати, твой отец разве не еврей? Шикарные кудри, божественное имя…

Новость, так новость. Вот эта милашка, которую я раньше в глаза не видел, оказалась моей спасительницей? С какой стати? Зачем я ей нужен? Ну, уж точно не для личного пользования моей шевелюрой и прочими достоинствами.

Не хочу обсуждать тему спасения своей шкуры:

— Ты антисемитка?

— Боже упаси.

Охотно верю. Но, давай уже, ближе к делу, Кейт.

— А я православный. Вопрос исчерпан?

— Пожалуй.

Улыбнулась. Мне всё больше нравится эта симпатичная улыбка. Нет, в шутке о девицах с большим бюстом, занимающихся наукой и шпионажем определённо есть доля правды. Ладно, Кейт, так и быть, расскажу, что произошло на самом деле:

— В тот день луч отработал безупречно, если это ты хотела узнать. Нас просто подставили. Банальный захват управления через спутник слежения. Саймон - мой бортинженер, упокой Бог его душу, вычислил порт дистанционного управления. Его скрыли за панелью управления давлением. Механически вырубить внешний контроль оказалось невозможно. Они позаботились - включили в цепь питания детонатор, а взрывчатку расположили, скорее всего, где-то в районе топливного бака. Поэтому Саймон банально отодрал экранирующую обшивку излучателя и накрыл ею порт. Экран позволил отвести машину от нефтебазы, иначе от меня даже пепла бы не осталось.

Похоже, для Кейт это не новость. Во всяком случае, никаких внешних проявлений удивления или недоверия не выказывает.

— Кто это устроил?

По меньшей мере - странный вопрос. Как будто я могу знать.

— Кто-то из инженерной службы, кто имел доступ к монтажным работам, к обслуживанию, к предполётной подготовке. Кто мог запросто пронести взрывчатку на аэродром, кто имел возможность захватить управление, а после похитить документацию и передать или продать её. Я не знаю, кто он, но очень хотел бы узнать, Кейт. Не люблю, когда меня подставляют, тем более, когда пытаются убить.

Молчит. Уставилась куда-то сквозь меня, и молчит. Строгий вид её совсем не портит, даже напротив, ей к лицу глубокомысленная задумчивость. Красивая женщина.

— Кейт. Зачем я тебе?

Не реагирует, словно не слышит. Даже не вывалилась из собственного пространства. Бесцеремонно вламываюсь:

— Кейт! Алё, гараж, очнись!

Продолжает смотреть в никуда, но говорит осмысленно и уверенно:

— Ты ведь мог уехать отсюда. Почему остался?

Интересный поворот. Вместо ответа встречный вопрос.

— Меня сделали виновным в трагедии, дорога в небо закрылась навсегда. Понимаешь?

— Ты сам ответил на свой вопрос. Я верну тебе небо, а ты продолжишь испытания луча.

Вертолёт - это всё-таки хорошая штука. Как же приятно, после стольких месяцев прозябания в первобытных условиях, вновь ощутить ни с чем несравнимое чувство полёта. Кейт тоже нравится летать, и делает она это легко и изящно.

Кладу руку на рукоять управления поверх её руки. Она ослабила хватку, позволяет почувствовать машину. И я чувствую. И порывы ветра, ударяющее в корпус, и частоту вращение винтов, и лёгкую дрожь её маленькой руки. Нет, это не улыбка на её лице, это нечто неуловимое и большее, - восторг, трепет…

Узнаю это место - база баллистических испытаний МКЛ. Не самая многолюдная зона в период активного финансирования проекта, а теперь… Взвод охраны и три человека персонал, включая уборщицу. В ангаре нечто даже отдалённо не напоминающее летательный аппарат. Кейт втягивает меня в какую-то авантюру? Очень на то похоже. Что ж, дух авантюризма заставил человечество совершить гораздо больше открытий, нежели безусловное следование догмам.

— Что это?

Допускаю, что эта штука в ангаре каким-то образом должна взлететь, но пока не возьму в толк как именно.

— Мы называем это "матрёшкой". Внутри титановой сферы расположен герметичный реактивный авиаболид. Наземный направленный взрыв придаст необходимое ускорение, луч пробьёт пространство потом распадётся сфера, и… Не пройдёт и полминуты, как мы окажемся на околоземной орбите.

— О-о! Моя из пушка в небо лететь?! Беллисимо! А за волосы себя на орбиту поднимать не пробовали?! Кейт, ты не бредишь?! Нас раздавит в лепёшку, если до этого не разорвёт в клочья!

Смеётся. Разве я сказал глупость?

— Нет, Ешуа, как бы ты ни ёрничал, а не разорвёт, и не раздавит. В истории космонавтики дважды вполне серьёзно обсуждался вопрос выстреливания летательных аппаратов…

— Ну да, слышал, как же. Только оба раза эту чушь отметали сразу, не доводя до полного маразма.

Пропустила мимо ушей.

— Внешний корпус рассчитан на взрывную волну, а от перегрузки защитит луч, выпущенный стационарной наземной установкой. Мы взлетим в пучке луча, словно внутри огромной трубы.

— Стесняюсь спросить, пушка хотя бы гладкоствольная?

— Нарезной ствол, Таланин. Нарезной!

— Мнда. Хотя…

В принципе, наземная лучевая установка - довольно интересное решение для направленного полёта. Луч разрывает атмосферу, создавая ограниченное разряженное пространство, внутри пучка действие сил гравитации снижается до ничтожных величин, так что… Стоп. А что означает это "мы"?

Пристально всматриваюсь в её лицо.

— Кейт, говоря - "мы", ты кого имеешь в виду?

Смеётся. Так по-детски доверительно смеётся.

— Тебя и себя, дурачок! Ты и я - мы.

Единение с природой на отдалённом острове - это, конечно, замечательно, но… Контрастный душ, приличная еда, стерильный клозет, уютная комната, мягкая постель, разделённая с шикарной женщиной все же гораздо приятнее.

Кейт разнесла в пух и прах впечатления первой встречи, кроме одного - в теле богини живёт самый настоящий бесёнок, - и это обалденно!

За месяц персонал базы увеличился всего на одного сотрудника. Приехал ученик профессора Качалова. Он занимается пушкой и наземным излучателем.

Привезли кресла пилотов и защитные костюмы. Всё по размерам, всё выполнено безукоризненно. Я досконально изучил машину. Собственно, сам модифицированный болид мало чем отличается от своих спортивных собратьев, за исключением режима автопилотирования и полной герметизацией салона. Обычную окраску фюзеляжа заменили чешуйчатым керамометаллическим покрытием, плоскости и хвостовое оперение складываются и выпускаются гидравлическим приводом.

Сегодня Кейт объявила, что старт через две недели. Я не вполне понимаю, что происходит. Либо за прошедший год руководство МКЛ научилось наплевательски относиться ко всем инструкциям, что просто невероятно, либо в лаборатории понятия не имеют о том, что происходит на их базе. Как бы там ни было, но Кейт не смогла бы сама провернуть это дельце. Похоже, действует она с молчаливого согласия МКЛ. Не исключено, что, и эта база давно списана с баланса лаборатории, - выкуплена, снята в аренду…

— Милая, может быть, ты объяснишь смысл этой авантюры?

— Какой авантюры, дорогой?

Хитрющая кошачья улыбочка. Буквально вижу виляющий пушистый хвостик, а это "дорогой" сродни мурлыканию.

— За две недели до старта обычно собирается такое количество персонала, что яблоку негде упасть. Одних пожарных до десяти экипажей. А у нас что? Кооператив "Рога и копыта"?

Хвост исчез, улыбка слетела.

— Как тебе сказать, Таланин. Если мы с тобой сейчас не сделаем это, важные, можно сказать прорывные технологии тихо уйдут в область вооружения. Они вернутся в мирное русло, но лет этак через дцать. Понимаешь?

Понимаю. Прекрасно понимаю, потому и нахожусь здесь с тобой.

— Кейт, на твоей карьере будет поставлен жирный крест, надеюсь, ты осознаёшь это?

Каким же ядовитым бывает её взгляд!

— Я знаю людей, которые с радостью положат собственную жизнь на алтарь науки. У меня есть возможность пожертвовать всего лишь карьерой, и я сделаю это, Ешуа. Сделаю!

Сказала, будто змея прошипела. Умница.

А этот сумасшедший бесёнок в ней мне определённо нравится!

Сказать, что перегрузка была сильной - не сказать ничего. У меня глаза чуть затылок не проломили. Слава богу, длилось это какие-то мгновения.

Сфера развалилась уже на орбите, так что, образно говоря, в космос мы прилетели внутри футбольного мяча, крепким пинком отправленного выше ворот, трибуны, и самой области понимания болельщиков. Бред вошёл в стадию реальности весьма успешно. Барон Менхаузен не врал, он просто чуточку недоговаривал.

— Мы сделали это! Мы вписали свио имена в историю космонавтики, а заодно надрали задницы вороватым янки!

Кейт орёт так, что мои перепонки умоляют о пощаде. Пусть орёт, потерплю.

Запела по-английски. Какая-то детская песенка про добрых и злых зверушек.

Забавная, восхитительная Кейт. Моя Кейт!

Тоже хочется горлопанить:

— "Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!.."

Странно, ничего другого почему-то в голову не полезло. Крепко же в нас засеяли разумное, доброе, вечное. А, может, это даже хорошо? Может, без этого я бы и близко к пушке не подошёл? Наверняка.

— Слушай, Кейт. Давно хотел тебя спросить, где ты так хорошо выучила русский?

— Моя мама русская.

— А я всё гадал, откуда у тебя такой взбалмошный характер. Материнская кровь.

Хохочет. Весело и беззаботно хохочет.

Красиво! Сколько лет отдал испытательской работе в МКЛ, но так ни разу в космосе не побывал. Всё где-то рядом, у самой кромки, а вот так - на высоких спутниковых орбитах, никогда.

— Кейт, выведи контрольные точки, пора задать координаты приземления.

Лихо шлёпает пальчиками по клавиатуре.

— Готово, милый. Курс - Плесецк, нас уже ждут!

Любопытные новости. Кейт не устаёт меня удивлять. Признаться, ожидал возвращения на базу.

— Кто ждёт, стесняюсь спросить?

— Нас поведут на посадку три двадцать девятых МИГа. Ты только не пугайся, будет немного шумно.

Интересно, что за пулю она надумала отлить в этот раз?

С такой скоростью входить в атмосферу может себе позволить лишь сумасшедший нездешний метеорит, и тот сгорит в считанные секунды. Мы вламываемся в земные объятья даже без перегрева чешуи обшивки. Луч расчищает путь. Минута, и мы на пятикилометровой высоте. Шикарно, виртуозно, сногсшибательно!

МИГи выпали из облачности, будто сидели там в засаде. Журавлиным клином пронеслись под нами, рассыпались в трёх плоскостях. Чуть ниже нас, впереди, попутным курсом возникла какая-то груда летающего металлолома.

— Что это, Кейт?

— Эта штука замылит глаза радарам.

— Не понял.

Старенький самолёт быстро приближается. Сзади выныривают три ракеты, сходятся в точку точно на фюзеляже этой железяки. Над нами появляются плоскости МИГов.

Кейт бурно выражает эмоции - хлопает в ладоши, пытается подпрыгивать. Эта военная игра и щенячья радость Кейт остаются загадкой. Пытаюсь почесать затылок - шлем не позволяет, вопросительно поглядываю.

— Мы были точкой на радарах слежения. Попутный самолет и МИГи тоже. Радары засекли три ракеты, выпущенные МИГами, три взрыва. Сейчас на радарах одна точка, её образовали МИГи, укрыв нас своими корпусами.

— И зачем этот балаган?

— Ты непроходимый тупица, Таланин! Ты-то мёртв, и это все знают. С мёртвых взятки гладки. А я минуту назад была жива. А у живых, милый, ответственности побольше, чем у вас, мертвецов. Дошло, Таланин?

— Нет, Кейт, ты не бесёнок, ты сам дьявол в бабьей шкуре!

Кейт хихикнула, как обычно, по-кошачьи.

— Иисус воскрес, милый!

Сегодня православная пасха.

— Кейт, правильно говорить: "Христос воскрес", и целоваться тоже принято. Иди-ка сюда, кошечка.

— Я не про того, - ткнула пальцем в небо, - я про этого, - теперь в меня. - Ешуа и Иисус - одно имя.

Бросила на стол два российских паспорта:

— Смотри, что я раздобыла.

Открываю первый: Фотография Кейт - "Екатерина Егоровна Таланич".

Одобрительно хмыкаю.

Беру второй: Моя физиономия - "Ешуа Алексеевич Таланич".

Подозреваю неладное. Листаю страницы:

"Брак зарегистрирован отделением ЗАГС … района города Москвы"

— Ешуа воскресе, любимый муженёк!

Опять ржёт, опять надула, мерзавка!

Хохочет и драпает.

— Далеко не убежишь!

— Ну и ладно.

Падает на кровать.

Сейчас порву, как тузик грелку!

Откуда-то появляется конверт.

— Тебе письмо!

Пыл сбит, внимание отвлечено.

— Это ещё от кого?

— Изменник! У тебя две дочери и сын на стороне, и этого я тебе никогда не прощу!

— Какие дочери? Какой сын?

Отчётливо вспоминаю женщин-островитянок.

— Одну девочку назвали Оката, что на островном диалекте означает "вера"; Другая Айлота - "надежда"; мальчик Аттуатамакута. Имя, означающее во-первых - "разум племени - добрый и вечный", а во-вторых, что такое имя может носить только шаман, а значит, старик умер, и твой сын займёт его место.

Основательно чешу затылок.

— Посеял разумное, доброе, вечное - нечего сказать!

Кейт раскидала свои сказочные волосы по подушке, лукаво подмигивает.

— Ми-лый, не пора ли посеять Любовь?

— Нет уж, дочерей с меня достаточно, Роман стучит в виски!