Егор Лещов
№77 "История космонавтики"

История космонавтики

1.

У Анжелы открылась старая рана. Кожа на руке отслоилась; обнажилось мясо, выступила кровь. Мы долго возились с Анжелой, пытались остановить кровотечение, но безуспешно. Она улыбалась нам и говорила:

— Вы не беспокойтесь. Мне не привыкать.

Клим сказал, ковыряя пальцем в носу:

— Я слышал, в древности людей лечили кровопусканием.

Анжела обрадовалась:

— Вот видите. Это я так лечусь.

Она была очень бледная, с розовыми пятнами на скулах, и только синие глаза глядели живо и казались сочными акварельными пятнами на Анжелином лице.

Клим вдруг засуетился. Он сказал, что ему надо срочно вернуться на мостик. Сказал, что ему есть, чем заняться, и он не намерен до вечера возиться с Анжелой.

Анжела улыбнулась ему:

— Иди, Климушка. Я знаю, ты очень занят.

Но Клим не спешил уходить. Сначала он заявил, что Анжела сама виновата. Что он не обязан работать при ней сиделкой. Что корабль может пропасть в гравитационной ловушке, и ему, Климу, надо обязательно быть на мостике, чтоб спасти нашу межзвездную экспедицию.

Мы промолчали, подавленные. Кажется, только Тамара не теряла самообладания и о чем-то крепко задумалась. Она выглядела как богиня в своем синем комбинезоне; тонкие руки скрещены, золотистые волосы разбросаны по плечам. Я смотрел на нее, как на чудо, как на наш единственный шанс, а она разглядывала книжные полки. В каюте у Анжелы очень много книг: больше, чем у нас всех вместе взятых. Анжела очень любит читать историческую литературу. Она очень умная, наша Анжела.

Клим топнул ногой и крикнул, что Анжела – обуза для нашей экспедиции и с самого начала было глупо брать ее с собой. Он ковырялся пальцем в носу, смотрел в пол и все время повторял, что ему надо срочно на мостик. Что без него там никак.

— Иди, - сказала Тамара тихо.

Клим замолчал.

Анжела сказала:

— Ребята, правда, идите. Я справлюсь.

— Это не обычная рана, - Тамара покачала головой. – Ты не справишься без нас.

Клим буркнул:

— Бред какой-то: не можем остановить кровотечение.

— Это из-за близости гравитационной ловушки, - сказал я. – Такое бывает… иногда.

Тамара присела на краешек Анжелиной кровати и спросила, ласково гладя ее по белым волосам:

— Какая у тебя любимая книга?

Анжела закрыла глаза и прошептала:

— “История космонавтики”.

2.

Клим потянул меня с собой на мостик. Он крепко схватил меня за руку и ткнул заскорузлым пальцем в видеоэкран.

Он кричал и брызгал слюной:

— Видишь? Понятно теперь – почему?

На видеоэкране развертывалась громадная иссиня-черная спираль.

Спираль давила на пространство.

Сжимала его.

Рвала на куски.

А Клим чуть не кричал:

— Ты хоть понимаешь, что если мы попадем в центр гравитационной ловушки – нам конец?

Он тряс меня за плечи, кричал мне в ухо, и капельки его слюны попадали мне на кожу.

— Поэтому я должен был уйти на мостик! Поэтому вы все должны помочь мне, а не возиться с этой…

Я хватил его кулаком по плечу. Он упал на пол, маленький и нелепый в своем серебристом комбинезоне, и заплакал. Слезы текли из его серых невыразительных глаз, он шмыгал носом и утирал сопли рукавом, а я стоял над ним со сжатыми кулаками и не знал, что сказать.

— Ты не понимаешь, - заикаясь, прошептал он. – Нам всем надо выжить…

На мостик пришла Тамара. Перешагнула скрючившегося на полу Клима, подошла к приборной панели. Провела по клавишам кончиками пальцев, едва касаясь – словно дразнила.

Клим пробормотал:

— Нам надо срочно что-то делать…

— Мы ничего не можем сделать, - отрезала Тамара. – Мы в гравитационной ловушке и теперь…

— Что теперь?! – взвизгнул Клим. – Что?

— Теперь нам остается только надеяться.

Она еще раз коснулась пальцами приборной панели, будто играя на пианино…

И тут зазвучали голоса.

3.

Чуть позже я зашел к Анжеле. Она сидела, закутавшись в одеяло, и читала книгу. Она улыбнулась мне, и я улыбнулся ей в ответ. У Анжелы на лице открылось множество мелких ранок, кровь сочилась из них; ее тело словно плакало кровью. Из Анжелиной руки торчал катетер. Анжела проследила мой взгляд:

— Круговорот крови, - усмехнулась она.

Я подошел к столику, взял полотенце, намочил в тазике и вытер Анжеле лицо. Кинул грязное полотенце в корзинку для белья.

Анжела сказала:

— Спасибо большое.

Я пообещал:

— Мы обязательно выберемся из гравитационной ловушки, Анжела.

Она сказала:

— Я верю тебе.

Я сказал:

— Тамара выведет нас.

Она коснулась моей руки:

— Не переживай. Я знаю, так и будет.

Я отвернулся и, глядя на книжные полки, сказал:

— Там какая-то аномалия… Тамара обнаружила. Мы слышим голоса.

Анжела закрыла глаза:

— Я знала, что-то такое случится. Чувствовала.

— Как? – удивился я.

— Оно не могло не случиться.

Я отвернулся:

— Чепуха.

Она замолчала. Она молчала очень долго, и я испугался, что она умерла, но Анжела открыла глаза – секунду мне казалось, что я вижу в них отражение иссиня-черной спирали.

Она сказала:

— Выйди, пожалуйста, из комнаты. Я не хочу, чтоб ты видел это.

Я попятился.

Анжела улыбалась.

Я приоткрыл дверь и успел увидеть, как сухая кожа слезает с ее лица.

4.

Тамара вызвала меня себе в каюту. Я зашел к ней, почесывая затылок:

— Черт, Клима нигде не могу найти…

Она повернулась ко мне и сказала скучным голосом:

— Клим повесился.

Я не знал, что на это можно ответить, и только кивнул. Будто это нормально, когда вешается твой товарищ по экспедиции.

Словно это привычное дело.

Тамара что-то паяла на своем столе. Я подошел к ней поближе и увидел, что она возится с древним телефонным аппаратом. Пузатый пластмассовый корпус, диск для набора, нелепо выглядящие детали. Я знал, что Тамара коллекционирует старинные вещи, но зачем ей понадобился этот телефон именно сейчас? Неужели она, как и Клим, сошла с ума? Неужели мы обречены? Неужто…

Она сказала:

— Помнишь голоса?

Я кивнул:

— Да.

Тамара сказала:

— Я слушала их. Это голоса людей, которые жили давным-давно. Голоса, которые попали в гравитационную ловушку.

Я отшатнулся: она точно спятила.

Тамара подняла голову и посмотрела на меня:

— Мы поймаем эти голоса в свою собственную ловушку. Мы поделимся этими голосами с Анжелой.

Она больше не походила на богиню: ее глаза горели, как у демона, руки тряслись, губы дрожали. Она что-то пыталась сказать мне этими дрожащими губами, объяснить что-то жизненно важное: о нашей экспедиции, о звездных кораблях, об Анжеле, которая бредит древней космонавтикой, о Климе, который не выдержал…

— Если и есть что-то, что может нас спасти… - сказала Тамара. Схватилась за голову: – То это они.

— Они?

— Голоса прошлого.

5.

— Алло!

— Здравствуйте! Вы – космонавт?

— А вы кто, собственно? Настенька, кто это?

— Я из будущего. Можно задать вам пару вопросов?

— Настенька, почему вы соединяете меня черт знает с кем? Настя! Да куда же она пошла, дрянь такая. Алло!

— Алло! Простите, пожалуйста, с вами говорят из будущего!

— Девочка, что ты из меня дурака делаешь? Ты Настина дочь?

— Я не знаю, кто такая Настя. Я из будущего. Хочу поговорить с настоящим космонавтом из прошлого. Вы ведь космонавт? Пожалуйста, ответьте. У меня… у нас очень мало времени.

— Настя, дрянь такая, где ты?! Девочка, извини, мне некогда.

— Послушайте!

— Что за чертовщина, не могу сбросить звонок…

— Я хочу задать вам пару вопросов о вашем героическом прошлом. Скажите, вы мечтали о космических перелетах с детства?

— …

— Вы, наверно, смастерили свой первый телескоп в шесть лет?

— …

— Я уверена, пока другие мальчишки ухаживали за девочками, вы тренировались день и ночь, чтоб стать космонавтом.

— Девочка, скажи, как ты со мной разговариваешь? Я повесил трубку.

— Я из будущего, поймите. Это не обычный телефонный звонок. А я просто… я просто хочу знать о вас чуть больше, чем написано в книгах. Ведь у истоков стояли именно вы. Скажите, о чем вы думаете, глядя на звезды?

— Настя! Анастасия, дрянь такая! Что за шутки?! Зачем ты установила в комнате микрофон и динамики?!

— Скажите, вам приходилось выходить в открытый космос? Наверно, страшно, когда под ногами пустота и совсем никакой опоры?

— Настя!!!

— У вас не было ощущения бесконечного падения?

— …

— Я много читала о космонавтах прошлого. У меня целая библиотека. Вы, наверно, похожи на Тамару – не внешностью, нет, но чем-то таким… чем-то, что у вас глубоко внутри… простите, я надоедаю вам, но я не могу иначе, потому что хочу понять, что такое настоящая смелость, как это – оказаться наедине с неизведанным, как это – не бояться смерти.

— Девочка, как ты со мной разговариваешь?

— Я из будущего. Я думала, вы быстро поверите мне. Вы же космонавт. Скажите, разве вы не надеялись на чудо, когда впервые попали в космос? Не надеялись, что встретите чужую расу? Сделаете важное открытие?

— Девочка, я давно не космонавт. Я депутат по ондо… одномандатному округу от партии “Медвежья Россия”.

— Это очень хорошо. Но вы были космонавтом, верно?

— Девочка, скажи правду, это Саркисян заставил тебя позвонить мне? Он что, хочет свести меня с ума? Передай ему, что деньги будут в понедельник, как и было оговорено.

— Скажите, а как это – обедать в невесомости? Я никогда не пробовала, у нас на корабле приличная сила тяжести.

— …

— Космическая пища вкуснее обычной? Я читала, у вас еда была в тюбиках, это так здорово!

— Девочка, я – пожилой человек, мне нельзя нервничать! Скажи, зачем Саркисян мучает меня? В понедельник я верну долг. Слово чести.

— Вы мечтали высадиться на Луне? Или на Марсе? Что бы вы чувствовали, делая шаги по чужой планете?

— …

— Алло, вы тут?

— Настя! Настя!! Настя!!!

— Я не Настя. Меня зовут Анжела.

— Господи… девочка, скажи Саркисяну, что я немедленно еду в банк… я влезу в кредит, заложу дачу, что угодно… верну наличными… черт возьми, я сегодня же верну все до последней копейки… только повесь, пожалуйста, трубку. Я хочу вызвать шофера.

— Скажите, вас ждала девушка там, на Земле, когда вы первый раз полетели в космос?

— Настя… Настя, где же ты, дрянь такая… валокордин в нижнем ящичке… не могу дотянуться…

— Уверена, она ждала вас. Она не могла вам изменить. Вы ведь космонавт. Один из тех, кто двигал человечество к звездам.

— …

— Вы плачете?

— Девочка…

— Не плачьте, прошу вас!

— Она ждала меня… хорошая, тихая, скромная девочка. Ее звали Саша, и я ее бросил. Работа, банкеты, другие женщины – для Саши не нашлось места в моей жизни. А потом знающие люди посоветовали, в политику ушел, о Саше вовсе позабыл…

— Здорово. Вы хотели помочь простым людям?

— …

— Вы такой замечательный. Герой прошлого!

— Да ни хрена я не хотел помочь!! Денег я хотел, славы. У космонавта есть один маленький козырь: люди видят в агитационной листовке запись “бывший летчик-космонавт” и доверяют такому человеку больше… и голосуют за него… у нас такая страна, девочка моя: люди не помнят имена космонавтов, но доверяют им.

— Потому что вы герои.

— Девочка, тебя точно не Саркисян подговорил?

— Нет, что вы. Я не знаю, кто это.

— Врешь, дрянь такая… Саркисян, гнида, это его штучки… но я его не боюсь… нет-нет, не боюсь! Передай своему Саркисяну, что не деньги он получит, а шиш с маслом. Шиш с маслом получит эта черная гнида!! Ха-ха!! У меня полно хороших знакомых на самом верху, и если Саркисян решит от меня избавиться, то на него и его шестерок из думы выльется такая куча компромата, что им вовек не отмыться! Ну что? Что скажешь, маленькая дрянь?!

— А если бы на Луне в ваше время построили базу, вы бы хотели там жить?

— …

— Это, наверно, очень тяжело – знать, что вы за тысячи километров от родины. Но с Луны видно земной шар, и вы бы любовались им, и вам бы становилось легче на душе. Правда?

— Дрянь такая… Настя… Валокордин…

— Вы бы выдержали. Космонавт выдержит все.

— …

— Во всех космонавтах древности, начиная с Гагарина, есть что-то настоящее, что-то, что заставляет людей верить в то, что в жизни осталось место подвигу. Романтике. Самопожертвованию.

— …

— Вы слышите меня?

— …

— Але! Уважаемый космонавт, вы тут?

— …

— Але!

6.

Cтало очень тихо.

Анжела уронила трубку.

Прошептала:

— Кажется… кажется, космонавт умер.

— На самом деле он умер давным-давно, - сказала Тамара. – Сотни лет назад.

Анжела закрыла глаза ладонями.

Что-то сочилось между ее пальцами. Я сначала испугался, что это кровь. Но это были слезы.

Всего лишь слезы.