Лиза Эльм
№93 "ЛИНИИ НА ПЕСКЕ"

ЛИНИИ НА ПЕСКЕ

Ветер подул сильнее: разметал над палубой запах дешевых сигарет Андрея,

хлопнул парусом над головой Алекса, надул пузырем лёгкую штормовку Тома.

Океан к выходкам ветра остался равнодушен: ни волн, ни ряби, ни даже

маломальской морщинки. Идеально ровное зеркало – хоть сейчас перегибайся через борт

и любуйся на свое отражение.

«А ты сегодня не в духе, парень», - подумал Том. - «Ладно, не хочешь играть с

ветром – не играй. Туристам веселее будет».

Туристы гуськом спускались к океану по узкой каменистой тропе. Они кутались в

выданные агентством одинаковые брезентовые курточки и сжимали в руках одинаковые

пластиковые бутылочки, в которых плавали одинаковые аквариумные рыбки. Только

крышечки на бутылочках были разные: желтые, красные, оранжевые, зеленые…

«Почему агентство не купит крышечки одного цвета?», - подумал Том. -

«Неужели никто не дерется из-за разных крышечек? Да нет, наверняка дерутся, я просто

не знаю».

Спустившись со склона, туристы дружно загрузились на катер. Катер несколько

раз громко и отчаянно посигналил, словно призывал отстающих немедленно взойти на

борт, потом, пыхтя, отчалил и резво поплыл прочь от берега.

На берегу остались шестеро. Низкорослый, крепкий, моложавый мужчина, в

дорогом – это Том сразу понял – шерстяном свитере и джинсах. За спиной мужчины

высились двое крепких парней. Их Том приметил еще на склоне – они тащили на себе

большой и явно тяжелый ящик.

«Либо почти миллиардер, либо уже миллиардер», - сказал себе Том. - «И парни

рядом с ним – телохранители или носильщики. А вероятно и то и другое. И в ящике…

Аквариум литров на сто, не меньше. А может и больше. Да, пожалуй, уже миллиардер».

Рядом с «уже миллиардером» стояла девица лет двадцати. Шортики в облипочку,

маечка с глубоким вырезом и черные лаковые сапожки на высоких, толщиной в мизинец,

каблучках. Разрисована она тоже была соответственно: черные, загибающиеся кверху

ресницы, светлые бордовые тени, темные, бордовые же, губки. Глядя на нее, Том

непроизвольно поежился: ну куда в такую погоду с голыми ногами, с голым же, прости

господи, животом? При макияже? На каблуках? Ну не дура ли?

«Нет, не дура, - ответил себе Том, - Богатенькая, взбалмошная, немного стервозная.

Но не дура. Влюблена, как пить дать. Сильно влюблена. Значит, либо хочет, чтобы в нее

тоже влюбились, либо пытается вернуть утраченную любовь. Скорее последнее. И рыбок

не аквариум, а одна, но особенная. Красный кардиоид. И везет ее в специальном

маленьком хрустальном флаконе в сумочке, как духи».

Девица поймала на себе взгляд Тома и попробовала состроить ему глазки, но Том

уже разглядывал следующего клиента. Высокий мужчина неопределенного возраста, в

черном парике, очках и с накладными бакенбардами и усами. Известный актер? Беглый

преступник? Частный сыщик?

«Нет. Актер бы загримировался получше. Преступник и вовсе сделал

пластическую операцию. А частному сыщику здесь просто нечего делать. Политик.

Просто политик. Интересно, что он хочет? Победу для своей партии на выборах? Или уж

сразу – в президенты, премьер-министры или что там на их планете?» - Том усмехнулся. -

«Хочет он конечно, последнее. Но просить будет первое. За журавлем не погонится».

Четвертым в этой очереди за счастьем стоял парнишка лет двенадцати. Коротко

стриженые волосы, прыщавое лицо, добротная, но старая и о того выцветшая куртка.

Том рассматривал его дольше всех и никак не мог решить, кто он и что он.

«Слишком молод, слишком беден и слишком неискушён, чтобы быть здесь, -

сказал себе Том, - Однако он здесь, а значит дело и впрямь важное. Уж как минимум мир

во всем мире, не меньше. Хотя нет. Про мир это для девчонок. Для пацанов больше

подходит счастье. Но даже для счастья – ему рановато. Да и не бывает его. Особенно

даром».

— Вы – капитан Том? - подал голос «уже миллиардер».

— Возможно и я, - согласился Том.

— Я бы хотел зафрахтовать ваше судно.

— Да я вроде не баржа и не грузовой корабль, чтобы меня фрахтовать.

— Хорошо, я неверно выразился. Я бы хотел вас арендовать, снять, выкупить на

день. Целиком. Для себя.

— Ну это вряд ли.

— Почему? Вас не интересуют деньги?

— Интересуют. Но катер уже уплыл, вернется через час. И второй раз он сегодня в

океан не пойдет, даже если вы предложите его команде все золото мира. Жизнь, она,

знаете ли, дороже. А кроме катера здесь есть только одно плавсредство - моя шхуна. А

значит, правила провоза устанавливаю я.

— Да? – чмокнула жвачкой девица, – И какие правила, лапуля?

— Правила простые. Едут все. Поднимаетесь на борт по очереди. Я озвучиваю цену.

Устраивает – идете на корму. Не устраивает – проваливаете в космопорт. Как только все

желающие и согласные с ценой погрузятся, так сразу и отчалим.

— Хорошо. Я первый, - «уже миллиардер» сделал шаг к трапу.

— Нет. Первый не вы. Первый вот он, - Том указал на политика.

Политик пожал плечами, осторожно, не без труда, взобрался по трапу на палубу.

— Я не смогу заплатить много, - отдышавшись, признался он.

— Рыбку покажите, - попросил Том.

— Зачем вам?

Том не ответил.

Политик вытащил из кармана черный непрозрачный контейнер. Нажал на кнопку.

По стенкам прошла радужная волна и черный цвет начал истончаться, превращаясь

постепенно в темно-серый, серый, светло-серый. Потом стенки разом дрогнули и как

будто исчезли. Внутри плавала бурая скучная ничем не примечательная рыбка.

«Рыбка-живучка, - усмехнулся Том. – Такая и без воды час протянет. А уж в воде

сдохнет разве что от старости. Основательный парень этот политик. Продуманный. А про

деньги – врет».

— Тридцать процентов, – озвучил цену Том.

— Тридцать процентов чего? – не понял политик.

— Тридцать процентов от той суммы, которую вам выделили товарищи на это

путешествие.

— И вы даете гарантию…

— Нет. Я только отвожу к правильному месту.

— За что же тогда деньги?

— Если не устраивает – ксмопорт там. Если устраивает – счет вот.

Том достал из кармана кредитку. Политик, подумав, достал свою. Глаз в левом

верхнем углу кредитки подмигнул Тому, сообщая, что деньги перечислены. Том проверил

и остался доволен суммой.

Политик пошел устраиваться на корме.

— Эй, - окликнул его Том. - Вы в церкви, когда свечку покупаете, тоже просите,

чтобы с гарантией?

— Я атеист, - хмыкнул политик и уселся на грубо сколоченную скамью.

— Теперь ты, - Том ткнул в девицу.

Девица, не переставая жевать, продефилировала по трапу.

— Ну сколько с меня, лапуля? – проворковала она.

— Во-первых, не лапуля, а капитан, - оборвал ее Том. – Во-вторых, зря под идиотку

косишь. Глаза выдают. В-третьих. Папуля счета еще не заблокировал? Или догадалась

снять наличными?

Девица потупилась.

— Значит, заблокировал, - констатировал Том. – И наличных не вагон.

— Мне очень надо, - девица умоляюще посмотрела на Тома.

— Всем очень надо. Но так и быть, ради твоей красивой… - Том подумал, к чему бы

прицепиться. К попке? К грудке? Выходило как-то пошло.

— Ради твоей красивой улыбки, - нашел он, - половину от того, что есть.

Девица быстро сунула руку в сумочку и достала тонкую пачку банкнот. Отсчитала

половину и протянула Тому. Потом громко хлопнула пузырем и гордо проследовала на

корму.

— Ну вот, теперь вы.

Том приглашающе кивнул «уже миллиардеру».

«Уже миллиардер» резво взбежал по трапу. Двое носильщиков-телохранителей

осторожно внесли ящик на палубу.

— Откройте, - потребовал Том.

«Уже миллиардер» сделал знак, и ящик открыли.

Внутри и правда был аквариум с сотней маленьких разноцветных рыбок. Ни одна

рыбка не походила на другую, и собирали их – Том это точно знал – по разным планетам.

Наверное, это была чья-то аквариумистическая коллекция. Увы, не первая, которую

попытаются утопить в этом океане.

— Миллион, – озвучил цену Том, насмотревшись на рыбок.

«Уже миллиардер» молча достал кредитку – всю в золотых вензелях, радужных

всполохах и ослепительных иглах алмазного блеска. Том оценил ту нарочитую

небрежность, с которой кредитка была извлечена из кармана и добавил: - Плюс два

миллиона за провоз багажа.

«Уже миллиардер», не торгуясь, перечислил запрашиваемую сумму. Том подумал,

не слупить ли еще полмиллиона за проезд носильщиков-телохранителей, но решил, что

это будет уже перебор.

— Добро пожаловать на борт! – Том карикатурно вытянулся во фрунт, отдал честь и

сделал шаг в сторону, пропуская «уже миллиардера» на корму.

Оставался парнишка.

Том посмотрел на берег. Маленькая, слегка ссутулившаяся фигурка в выцветшей

куртке удалялась прочь по тропе, к космопорту.

— Эй! А ну вернись! – закричал Том, и, сунув два пальца в рот, громко

оглушительно свистнул.

Парнишка обернулся. Том помахал ему.

— А ну вернись, слышишь!

Парень в нерешительности остановился.

— А ну давай, пацан! Давай сюда! – кричал Том и размахивал руками.

Ветер дул в лицо и слова Тома вряд ли долетали до парнишки. Но жесты были

понятны, и мальчишка почти побежал обратно.

Он взлетел по трапу, слегка запыхавшийся, но с отчаянной надеждой в глазах.

— Сколько можешь заплатить? – спросил Том.

— У меня пятьдесят всего.

— Рыбку покажи.

Парнишка вынул из-за пазухи пластиковую бутылочку. В бутылочке плавала

обыкновенная невзрачная самка гуппи. Даже яркого хвоста и того не было.

— Как же ты ее вез? – удивился Том.

— Я… Кормил. Я… Воду менял.

— Использовал воду, которую для личного потребления выдавали?

— Ну.. да. Меня в интернате парень один научил.

— Почему рыбку просто в агентстве не купил? Они же продают.

— Ну.. так нельзя ведь? Чтобы исполнилось, нужно же самому ведь?

— Может и нужно, - проворчал Том. - Ладно, с тебя червонец и катись на корму.

Том достал кредитку.

— Я пятьдесят могу.

— Я сказал – червонец. С капитаном на борту не спорят, учти это, салага.

Том махнул Алексу с Андреем и те убрали трап, отшвартовались и вытравили

якорь. Ветер сильнее надул марсель – единственный распущенный парус, в котором все

равно не было никакого толку. Шхуна никогда не ходила под парусами, и управлять ими

никто не умел. Для передвижения использовали старенький, но надежный двигатель, а

мачты и паруса были так, для пущей романтики.

Отчалили. Ветер резвился и хлопал бесполезным марселем. Океан все так же

оставался безучастным и к ветру, и к шхуне, и к людям на ее борту.

— Странно, что не качает, – подал голос «уже миллиардер».

— Волн нет, потому и не качает, - пояснил Том. – Вода по составу земная и

физические свойства, как у земной. Это если в пробирку набрать. А когда так, - Том

кивнул на океан за бортом, - ведет себя не как земная. Вы, наверное, читали. В

путеводителе должно было быть написано.

— Читал, - согласился «уже миллиардер». – Читал, что он мертвый и земные

организмы в нем не приживаются.

— Это правда. – Том повысил голос, стараясь перекричать свист ветра, - Дохнут

через сутки. Поэтому мы не разводим здесь рыбу. Даже аквариумную для туристов. В

местной воде не живет, а привозить с другой планеты слишком дорого.

— Но люди то пьют.

— Так то пресная. Ее здесь не много. Но на те двести человек, что живут постоянно,

хватает.

— А жить здесь не скучно?

— Кому как. Тут ученые в основном обитают. Еще обслуга всякая. Ну и пара-тройка

неудачников вроде меня.

— Человека, который за день заработал три миллиона, трудно назвать неудачником.

— Здесь дорогая жизнь.

Берег, наконец, скрылся из виду. Том приказал заглушить мотор и бросить якорь.

— Ну вот, - сказал он, - У нас есть ровно час. Через час поворачиваем обратно.

— И это что, все? – возмутился политик.

— Разумеется, нет. Сейчас я подготовлю шлюпку, и потом каждого по очереди

отвезу к нужному ему месту.

Шлюпка была обычная, весельная, без паруса. Но спускал ее на воду специальный

хитрый механизм, не требующий участия человека. Словно лифт, он поднимал шлюпку

вверх, или опускал вниз, достаточно было лишь прикоснуться к кнопке. Том потратил на

него когда-то кругленькую сумму, и благодаря этому волшебному механизму, команда

сократилась до двух человек, чему Том был безмерно рад.

— Шлюпка готова, - крикнул Том. – Прошу в порядке прибытия на борт.

Политик смотрел, как Том гребет: медленно, размеренно, спокойно.

— Здесь, - наконец сказал Том и вытащил весла из воды.

Под зеркальной гладью океана были видны скалы, и если вглядеться и напрячь

фантазию, можно было различить орла, медведя, единорога, черепаху, бабочку и бог знает

кого еще. Каждый видел свое. Неизменно узнаваемым оставалось лишь одно – большая

корона в центре.

Это сюрреалистическая картина земного в неземном действовала безотказно.

— Подойдет? – осведомился Том.

— Да. Я думал… Но это – да.

Политик открыл контейнер.

— Просто отпустить? Вслух говорить ничего не нужно?

— Это как хотите. Надейтесь. Просите. Может, он вас услышит.

— А… Реально он кого-нибудь услышал? Вы же здесь давно, вы должны знать.

— Если бы нет, вы бы сюда не пришли, верно? Пробуйте. Каждый пробует. И кому-

то, говорят, везет.

Политик кивнул. Том видел, как возбужденно заблестели его глаза. Рыбка –

маленькая, скучная, ни в чем не виноватая рыбка-живучка – шлепнулась в океан.

«Даже рыбка-живучка умрет в нем через сутки», - с сожалением подумал Том.

Он отвез девчонку к «Чаше сердца» - высокому скалистому подводному пику,

недостающему до поверхности пары метров. Конец у пика был отломан не то при

столкновении с катером, не то при заборе проб исследовательским судном – в те времена,

когда исследовательские суда еще плавали в открытый океан. Место слома получилось

неровным, с углублением, и действительно напоминало классическое изображение

сердца. Девчонка осталась довольна.

Для «уже миллиардера» Том не стал придумывать ничего. Зачем? Миллиардер не

верил в чудо, он верил в деньги, и достаточно было сказать: «копай здесь».

— Здесь, - сказал Том, отплыв от шхуны на пару сотен метров, и долго изучал

подводный рисунок скал, пока миллиардер вычерпывал из аквариума своих рыбок.

Оставалось самое трудное – парнишка.

Пацан сжимал в руках бутылочку со своей невзрачно гупёхой, а Том все греб и

греб. Шхуна уже превратилась в точку, и нужно было остановиться, а Том все никак не

мог придумать, что показать и что сказать этому парню.

— Может быть здесь, – с сомнением спросил парнишка, вглядываясь в водную

гладь.

— Что у тебя случилось? – спросил Том прекращая грести. – Зачем ты здесь?

— Я? У меня желание. Вот, - парнишка показал на бутылочку, - Мне надо.

— Он не воскрешает мертвых, - бросил наугад Том.

— А, может, они не умерли, - неуверенно сказал парнишка.

— Кто?

Том пристально посмотрел на него.

— Это проверка, да? Вслух желание нельзя говорить, да?

— Можно, - успокоил Том. – Главное, чтобы он тебя понял, а как – не важно. Можно

и вслух. Так кто умер?

— Родители. Только они не умерли. Они пропали. Пропали, это ведь не всегда

умерли?

— А подробнее можно?

— Это было путешествие. Десять лет назад они в путешествие… И… корабль. Он не

вынырнул. И... всё.

— И ты хочешь, чтобы они нашлись?

— Я? Нет… Если они умерли, то не оживут, я понимаю. Но ведь обломки можно

найти? Обломки, мусор, спасательные шлюпки. Хоть что-то. Ведь можно, да? Мне нужно

знать, что они… Что их действительно нет, понимаете?

Том кивнул.

— Здесь выпускать? – спросил парнишка, отвинчивая крышечку. – Думаете, здесь он

меня услышит, поймет?

— Нет. Ты не просишь чуда. А сюда я привожу лишь тех, кто просит чуда. Денег,

власти, любви. Здоровья. Хотя за здоровьем сюда ездят редко. Он не воскрешает мертвых

и не лечит живых.

Том принялся грести обратно к шхуне. В голове уже начало звенеть и значит

времени на то, чтобы убраться на сушу, оставалось мало.

— Вот что, - сказал Том, когда шлюпка ткнулась шхуне в борт, - оставь свою рыбку

мне. Я знаю одно место…

— Разве я не сам должен?

— Нет. Будет достаточно, если кто-то просто выпустит, но в нужном месте.

Парень насупился.

— Эй, - сказал Том. – Если не доверяешь – могу отвезти обратно. Выпускай где

хочешь.

— А вы... обещаете?

— Что выпущу где надо – да. Что он услышит… нет. Решать тебе.

Парень протянул бутылочку Тому и тот поспешно спрятал ее в карман.

Шлюпка молниеносно поднялась на борт.

— Эй, лапуля, - накинулась на Тома девица, - чем вы там так долго занимались?

Голова, между прочим, уже совсем раскалывается.

— Да, - подтвердил политик, - боль просто адская. Вы что, не чувствуете? К берегу

давайте. А то мы тут все сейчас по палубе кататься будем.

«Уже миллиардер» не сказал ничего, лишь сглотнул и промокнул платком

вспотевший лоб.

Шхуна взревела мотором и понеслась к берегу.

— Не понимаю, как вы живете, - просипел «уже миллиардер» на ухо Тому, - не

понимаю.

— Это только в океане, если заплыть далеко, - прокричал ему Том, - И то первые

два часа не ощущается. Ученые исследования проводили, говорят некоторые и до

четырех часов переносят спокойно. А на берегу... На берегу – нормально.

Шхуна пришвартовалась. Андрей с Алексом скинули трап. Том первым спустился

на песок и, не оборачиваясь, пошел вдоль берега.

— Куда это он? - спросила девица у Алекса.

— Он там живет. У него там дом. Далеко. Отсюда не видно.

— Что, один живет? - поинтересовался политик.

— Да нет. Не один. У него там дочка. Только она того немного…

— И вовсе не немного, - проронил Андрей, - Она совсем того.

— У нее надпростарнственный аутизм, - пояснил Алекс.

— Что за хрень? – удивилась девица.

— Это когда ребенка рожают в надпространстве, - ответил «уже миллиардер».

— А-а-а…, - протянула девица. – А зачем?

— Ни зачем. Видимо так получилось.

— И сколько лет дочке? – спросил политик.

— Да лет двадцать, наверное, - ответил Андрей и сплюнул в океан.

Шхуну слегка качнуло.

Том шел к дому, сжимая в руках пластиковую бутылочку, внутри которой плавала

невзрачная гупёшка.

«Почему? – думал он, - Ну почему? Почему ты привез такую серую и такую

скучную рыбку? Почему ты не привез что-нибудь яркое, запоминающееся. Что-нибудь

необычное. Почему я не догадался попросить хотя бы одну из коллекции этого денежного

мешка? Он бы дал. Наверняка дал. А теперь? Что делать теперь?»

Том долго счищал грязь с сапог, прежде чем войти в дом.

Тая, как и всегда, сидела за кухонным столом и смотрела в одну точку. Элиза мыла

посуду.

— Как она? – спросил Том.

— Как обычно, - ответила Элиза.

— Хорошо. Ты иди домой. Я сегодня сам.

Элиза быстро сняла передник и упорхнула.

Том поставил на стол бутылочку и сел рядом с Таей.

— Посмотри, - сказал он, - посмотри, какая рыбка. Рыбка хорошая. Рыбка красивая.

Тая молчала.

— Я знаю, знаю, что она не такая яркая и не такая интересная, как те, другие рыбки.

Но ей тоже нужна помощь.

Тая никак не реагировала.

— Пожалуйста, - взмолился Том. – Тая, пожалуйста, посмотри. У рыбки есть

желание. Ты же можешь попросить его выполнить желание? Ты же умеешь. Я знаю. Ты

умеешь.

Но Тая не видела рыбку и не слышала Тома.

«Все это бесполезно, - вздохнул Том. – Не стоило и мечтать».

— Знаешь, Тая. Мы пойдем с тобой гулять к океану, - объявил он.

Они шли вдоль берега и ветер трепал Таины волосы. Потом Том остановился и

долго всматривался в ровную зеркальную гладь. Он обнял дочь и они зашли в воду.

Как обычно сначала ничего не происходило. Потом тело Таи конвульсивно

вздрогнуло.

Том всегда боялся этой первой судороги. Боялся, что она придет. И боялся, что она

не придет. И того и другого одинаково.

Том подхватил Таю и прижал к себе. Тело дочери затряслось сначала мелко, часто,

потом глубоко, прерывисто. Напоследок выгнулось дугой и на миг обмякло.

— Папочка! - закричала Тая обнимая Тома. – Папочка!

— Да, малыш, - сказал Том, - Это я. Привет, малыш.

— Мы играем?

— Да, мы играем. Иди. Побегай по океану.

Тая засмеялась и понеслась вдоль берега, поднимая тучу брызг.

Том вышел из воды и сел на песок.

«Почему ты не слышишь меня? - спросил он у океана. – Почему ты слышишь

только ее? Если бы ты мог слышать меня. Если бы ты знал, как мне нужно, чтобы ты

слышал меня».

Том закрыл глаза.

Он снова вспомнил себя и трехлетнюю Таю.

В космопорте тогда было шумно, и корабли приземлялись и взлетали каждый пять

минут. Планету оккупировали сразу несколько крупных рыболоведческих компаний. Они

делили океан, делили дно, делили единственный клочок суши. Они везли икру, мальков,

взрослых особей. Они тоннами сбрасывали водоросли, ракообразных, моллюсков. Они

сеяли, и готовились пожинать плоды.

Они не знали, что плодов не будет. Никогда.

Слухи об океане, который исполняет желание, если выпустить в него рыбку,

ползли тогда повсюду. Туристический маршрут пользовался спросом, и на причале стояло

не меньше тридцати разнообразных катеров, лодок и псевдо-парусников. Но все они

просили за проезд столько, сколько у Тома не было. И все они уплыли, увозя счастливых

клиентов, а Том и Тая остались стоять на песке.

Они пошли вдоль берега. Тая сжимала в руке бутылочку с рыбкой. Рыбка была

большая, пузатая, золотая. Тая могла смотреть на нее бесконечно. Ей нравилась рыбка,

Том видел это.

Потом он устал и уселся на песок, а Тая стала бродить вдоль берега. А потом – Том

помнил это четко – Тая открыла крышку и выпустила рыбку в воду. И спустя минуту Том

увидел ту, первую, судорогу, а спустя еще три впервые услышал: «Папочка».

Умственно неполноценная Тая, родившаяся в надпространстве, и не бывшая

человеком в полном смысле этого слова, умела разговаривать с океаном.

Веселая, бегающая вдоль океана Тая, человеком была, но с океаном разговаривать

не умела. Тому понадобилось очень много дней, чтобы понять это.

«Почему ты не слышишь меня, - снова спросил Том у океана, - Ведь у меня нет

никого кроме Таи и тебя. С кем я еще могу поговорить, кроме тебя? Кому я еще могу

доверить свои тайны, кроме тебя? Кого еще я могу попросить о помощи, кроме тебя?

Почему ты меня не слышишь?».

— Папочка, - крикнула Тая и стала плескать на Тома воду.

Том улыбнулся. В теле двадцатилетней взрослой Таи жила маленькая трехлетняя

девочка. Ах если бы было можно, Том уплыл бы на шхуне, бросил якорь и они жили бы с

Таей там, в открытом океане, и она бы росла и взрослела там. Но Том не мог. Он пробовал

однажды. Он продержался почти семь часов, а потом потерял сознание, и шхуна в

автоматическом режиме вернулась на берег.

Том не сдавался. Он пробовал построить плавучий дом недалеко от берега. Но

стоило Тае вылезти из воды, и спустя полчаса она становилась прежней – молчаливой, с

отрешенным взглядом, смотрящим в одну точку.

Оставались только ежедневные прогулки к океану. И Том гулял, и сидел подолгу

на берегу, глядя, как бегает вдоль прибоя Тая – если у океана было хорошее настроение, и

он играл с ветром в прибой. Или глядя, как Тая ходит по воде аки посуху – если у океана

было плохое настроение, и он мутнел у берегов и становился упругим, как каучук.

«Если бы рыбка была яркой, - думал Том. – Если бы она заинтересовала Таю. Если

бы Тая попросила тебя… Ведь ты бы мог разыскать его родителей. Я знаю, ты бы мог. Ты

никогда не отказывал в простом. Ты никогда не жадничал. Ты никогда не скупился на

ответы, если они были по-настоящему важны».

Звезда, которую по привычке именовали Солнцем, хотя она имела какое-то свое,

красивое название, начала клониться к закату. Том не боялся, что Тая простудится, океан

грел ее. Но под ним песок стал совсем холодным и Том подложил под себя куртку, чтобы

не замерзнуть окончательно.

«Жалко, что ты можешь исполнить только одно желание, - сказал Том океану. –

Если бы ты мог исполнить два, то вторым я бы обязательно попросил чтобы ты мог

слышать меня. Я раздобыл бы яркую красивую рыбку…».

— А может, дело не в рыбке, Том? – спросили за спиной.

Том обернулся.

За спиной стояла Тая и что-то чертила палкой на песке.

— Может, рыбка совсем не важна, Том? Может быть важно, какое желание?

Тая оторвалась от своего занятия и внимательно посмотрела на Тома.

Это была чужая Тая. Не его Тая. Не та Тая.

— Тая, - прошептал Том.

— Вот здесь, - сказала Тая тыкая палкой в песок. – Двойная звезда и четыре планеты.

Пятая разрушена гравитацией. Он умный мальчик. Он найдет.

— Они погибли?

— Да. Мне очень жаль, Том.

Том почувствовал, что по щеке катится что-то теплое.

— Не надо, Том, - попросила Тая, уселась рядом и обняла его.

Том смотрел в ее глаза. Глубокие, холодные, умные.

— Тая, – сказал он одними губами.

— Не Тая. Никогда не была Тая. Прости.

Она прижала его крепко к себе.

— Нет Таи, Том. Есть только твое желание видеть Таю. Но Таи нет. Не могу

воскресить. Не могу вылечить.

— Нет, - попросил Том, - Пожалуйста, нет.

— Прости, - Тая взяла его за руку.

Они сидели на песке и смотрели на прибой.

— Ты был счастлив, Том? – спросила Тая.

— Иногда да.

— Тебе нужно уехать туда, где ты будешь счастлив.

— Я не могу.

— Можешь.

Тая погладила его по голове.

— Все закончилось, Том. Можно быть или маленькой Таей или большим океаном.

Но не тем и другим одновременно. Тебе была нужна Тая и океан молчал. Но потом тебе

стал нужен океан. Сначала чуть-чуть. Потом все больше и больше. И однажды он стал

нужнее, чем Тая, и обман раскрылся. Таи нет, Том. Тая никогда не разговаривала с

океаном. Это всегда был ты, Том.

— Неправда. Он никогда меня не слышал.

— Слышал. С самого первого дня. Он доверял тебе. Он был рядом с тобой. Он хотел,

чтобы ты был счастлив, Том.

— Он меня обманывал.

— Ты сам себя обманывал. Уезжай, Том.

— Ты меня прогоняешь?

— Нет. У кого-то жизнь - целая вечность, у кого-то краткий миг этой вечности. И за

этот миг нужно познать если не все, то многое. Не только дружбу с большим всемогущим

океаном.

Тая улыбнулась. Том поднялся с песка.

— Уже поздно, пора идти домой, - сказал он и попытался взять Таю за руку.

— Не мне, Том, - покачала головой Тая.

Она легко поднялась и побежала к океану. Забежав в воду по пояс, Тая обернулась.

— Будь счастлив, папочка! – крикнула она и нырнула с головой.

Том стоял на берегу, пытаясь в наступающих сумерках различить ее тело. Но тела

не было. Был лишь океан, весело выкидывающий волны на берег.

«Прощай, - сказал океану Том. – Ты и Тая. Оба прощайте».

Он повернулся и пошел прочь. Но пройдя пару сотен метров, вернулся.

В последних багровых лучах заката, Том пытался разобрать чертеж на песке:

двойная звезда, четыре планеты и крест, указывающий местонахождение обломков

звездолета.