Лоскутик
№16881 "Ах ты, бессовестный!"

- Три миллиона душ - и это плата за независимость?! У нас-то - дешевле!!! - орало на кухне радио.

Устало вздохнув, Николай Максимыч шлепнул рукой по приемнику, с мысленным пожеланием покинуть сие место "далеко и надолго".

День у него выдался, мягко говоря, дурацкий, и не заладился он с самого утра.

Проснулся он в странном расположении духа - все метался по квартире, сам не понимая, чего же он хочет. Вышел, наконец, на балкон, закурил.

Небо к этому времени только начало розоветь, и Николай Максимыч с удивлением понял, что нет еще и пол-девятого. Тут под окном пьяно забранились, загрохотали, и Николай Максимыч страдальчески поморщился.

"Ах, вот бы у всех совесть-то проснулась!" - выдохнул он.

Он стряхнул пепел вниз, и провожал его взглядом до самой земли. До нее, впрочем, было не так уж далеко - всего-то четыре этажа.

Тут что-то рядом с ним зашуршало, и Николай Максимыч резко обернулся, чуть не смахнув плечом лыжи, упиравшиеся ему в подбородок.

"Ох, было время.." - успел подумать он.

Шуршание раздавалось из угла, заваленного старыми вещами, про которые Николай Максимыч старался не вспоминать. Немного поразмышляв, он решил проверить угол на наличие мышей или других опасных субъектов. Он брал вещи в руки и поспешно откладывал их в угол соседний. Чего тут только не было! Были книги, которые надо было кому-то отдать, были инструменты, которыми надо было починить стол, у которого отломилась ножка, была книга-самоучитель "Как правильно пользоваться ПК", и еще множество вещей, нужных и важных, но не сейчас...

Наконец, окончательно вспотев (и это несмотря на октябрьскую прохладу!), Николай Максимыч полностью расчистил угол, и пытливо взглянул в его темную сердцевину. Что-то шуршало...

Тут вдруг послышался громкий чих, от которого в нос Николаю Максимычу забилось много пыли. Он резко выпрямился, стукнулся головой о балку, и зашипел от досады. Когда он снова нагнулся над таинственным углом, незваная гостья уже оправила свое скромное платье и уселась на самоучитель.

Ею оказалась маленькая дама, размером не больше Николай Максимычевской ладони. Волосы у нее были зачесаны в строгий пучок на затылке, коричневое платье мигом напомнило ему о школьном наряде своих детских подружек, а уж выражение лица... Немного подумав, Николай Максимыч пришел к выводу, что больше всего дама смахивает на библиотекаря из школьной библиотеки, которой Николай Максимыч задолжал парочку книжек во времена своей юности.

Запоздало отшатнувшись, он прищурился и заморгал. Дама тем временем встала со своего сиденья, расправила складочки на платье и двинулась к Николай Максимычу.

— Здравствуйте, уважаемый, - произнесла она с дружелюбной улыбкой.

У Николай Максимовича задрожала нижняя губа, и только осознание того, что перед ним - дама, не дало ему швырнуть в нее что-нибудь тяжелое и трусливо сбежать подальше отсюда.

Он продолжал пятиться, пока не споткнулся о стопку газет и не шмякнулся всем своим весом на пол. Постонав для приличия, Николай Максимыч встал. Потом сел. Потом мучительно покраснел.

Присутствие фантастической дамы смущало его закостенелую фантазию.

— Кто вы? - наконец выдавил он.

— Я - Совесть, уважаемый Николай Максимыч, - пропела дама.

— Ей-Богу, больше ни капли! - прошептал, бледнея, мужчина.

— С паршивой овцы - хоть шерсти клок, - заметила дама, по-хозяйски оглядывая его холостяцкую квартирку.

— Что вы тут делаете в конце концов?! - возмутился Николай Максимыч.

— Сами же просили - пробудить совесть. Вот и я! - церемонно поклонилась дама.

— Но я же просил у всех! - обиделся он.

— А вы у нас - экспериментальный образец. Коли хорошо пойдет - выделим всем и каждому, - расщедрилась госпожа Совесть.

— Ох нет, - позеленел Николай Максимыч, представляя, как на такой беспредел отреагируют его коллеги и знакомые, - Не надо нам такого счастья!

— Что же так? Сами же просили... У нас там штат большой, можем в качестве акции выделить вам еще Ответственность - она очаровательная женщина, - Долг еще - истинный джентльмен! - и еще...

— Хватит нам и вас, - нервно засмеялся Николай Максимыч.

Совесть даже порозовела от комплимента. Она, наконец, определила свое место, устроившись в любимом кресле Николая Максимыча.

Так прошел целый день, в нотациях и упреках. К концу дня, Николай Максимыч уже совсем отчаялся, и стал кидать неприличные взгляды на бельевую веревку и лавандовое мыло, скромно ютившееся на тумбочке. Совесть совсем распоясалась и указывала ему что есть, как разговаривать с приятелями, что смотреть по телевизору, и, что особенно возмутило Николай Максимыча, как надо пить!

На следующий день, Николай Максимыч пошел к магу. Была у него одна на примете, старая, волосатая, сгорбленная, точно самокат проглотила! В карманах у нее вечно валялись экспериментальные образцы, магические камушки и травы, издающие мерзковатый запах. Иногда камешки выпадали и больно тюкали прохожих по ногам, а кто смел ругаться - старуха их превращала в водителей маршруток. Короче, был она несомненным профессионалом, и единственной, кто мог Николай Максимычу помочь.

На его просьбу магичка отозвалась дружелюбно - посоветовала место, в котором ему точно помогут и подскажут, что же дальше делать. Маршрут Николай Максимыч переспрашивать не стал - понял, что магу нужен аванс, причем немалый. Немного поразмышляв, он решил подарить ей что-нибудь из редких ингридиентов - ногти мертвеца там, или зуб дракона. Однако, таких сумм у Николай Максимовича не водилось со времен беспокойной юности. И пришлось ему выкручиваться по старинке - подорожниками, волосками из шкуры черного кота - Николай Максимович до-олго обдирал соседского Мурзика! - и свечками.

Однако даже этот щедрый дар старушке не угодил. Та произнесла несколько магических заклинаний, грозно потрясая кулаком, и совсем расстроила Николай Максимыча. Он уже решился на последний шаг, и решение его было вынужденным и, чуть ли не героическим. Вернувшись домой, и схватив кухонный нож и сачок для бабочек, он начал охоту за неуловимой теперь дамой. Что-то зазвенело у него в ушах, и он догадался, что это - нотации, выкрикиваемые, оскорбленной таким обращением, Совестью. Он забегал по квартире, нашел вату и судорожным движением запихал ее в уши. Гоняясь за дамой, он грозно вопил и размахивал ножом, превратившимся в грозное орудие убийства.

Неожиданно над ним вознеслась карающая длань Совести, выросшей до размеров небоскреба. Кричать от страха было недостойно мужчины - и он ограничивался скромным повизгиванием. В глазах у него потемнело, и он стыдливо обрушился в обморок...

...Который оказался вовсе-таки не обмороком, а пробуждением.

Он потряс головой, приподнялся на локте и огляделся.

Было утро. Вставало октябрьское обманчивое солнце. Запела одинокая птица, и тут же забранились под окном, разбрасывая трехэтажные конструкции.

"Какой реалистичный сон!.." - подумал взмокший от страха Николай Максимыч.

Он встал, сделал два неуверенных шага, и зацепился ногой обо что-то.

На полу лежали сачок и нож, и белел выписанный счет на шестнадцать хороших поступков, включающий в себя неустойку и чаевые.

"Бессовестно большие", - отрешенно подумал Николай Максимыч.