Irlandets
№44961 "Последняя молитва Падшего Ангела"

Последняя молитва Падшего Ангела

Три миллиона жизней - это плата за независимость?! Да. Нормальная плата. Я так считаю. Другое мнение – чушь собачья. Любит человечество халяву. И чтоб независимость и свободу им без крови и страданий. Жизнь полную приключений, но с перерывом на обед. Да ну их всех. Надоели. Мы тянули этих грязных скотов, шесть тысяч лет к свободе и к свету. Так нет… Сбросив старых тиранов, они сразу надевали на свою шею ярмо новых правителей, и возвращались к прежнему скотскому состоянию. Или почти животному. В последнее время я сомневаюсь в правоте наших предводителей и считаю, что людишек надо оставить в покое, хотя бы на время. На одно поколение или на два. Пускай себе живут, пока не надоест.

Я тоже хочу прожить пару поколений тихо-мирно… Потому как несколько тысячелетий веду постоянную войну, начиная с первого восстания. И я уже устал. Я тоже имею право на отдых от бесконечной борьбы за облик человека. Только кому об этом молиться, кого об этом просить? Мне – некого. Никто не услышит мои молитвы. А если услышат, то посмеются.

Сигарета медленно дотлевает в моих пальцах. Задумался… Выкидываю ненужный окурок вниз, с балкона седьмого этажа. Как обычно он не долетает до земли, а его заносит ветром в распахнутые окна на втором этаже. Закуриваю вторую. Мне нравится стоять на балконе, здесь, в самом обычном городе на восточно-европейской равнине, и глядеть на серые коробки домов-муравейников и вспоминать о прошлом. Например, о первом восстании. Недалеко располагается церквушка. Местные жители вспоминают о её существовании лишь на праздники вроде Пасхи или Рождества, несмотря на то, что её колокола звонят каждый день. Правда, более свободными они не стали… Тогда стоило ли огород городить с первым восстанием?

«И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе. И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним».

Так, наверное, о нашем первом бунте говорят в этом небольшом храме. Хотя, на самом деле, было всё по-другому. Гораздо веселее. Нас вёл в бой штурмовать небеса, сам Денница. Великий ангел. Бывший помощник этого выжившего из ума Элохима, который присвоил себе титул создателя и единственного бога.

Хотя, что жалеть о сделанном? Мы не могли не взбунтоваться, после того как Люцифер открыл нам правду…Истину о сотворении мира. Лишь мы, те, кого называют Дьяволами, знаем правду…

— Тогда расскажи мне её Бельфегор.

Голос из комнаты заставляет меня вздрогнуть. Ну да. Кто ещё такие шуточки любит, как не прислужники Элохима? Все наши соблюдают внешнюю пристойность. Сначала сообщат о визите, да ещё и в дверь постучат. Бывает, правда, иногда поломают при этом… Особенно кто-нибудь вроде Левиафана или Абаддона.

— Тетатия? Что привело тебя, о светоч добродетели, в моё грязное дьявольское логово, - я ехидно улыбаюсь, однако с балкона не ухожу. Ангелы не те существа, которым можно доверять. По крайне мере нам, дьяволам.

— Знаешь Бельфегор, я хоть и была молода во время вашего восстания, но… - она очень кротко улыбнулась. – Даже у меня мелькнула мысль, что заставило тебя известного лентяя, не любящего конфликты, ввязаться в эту авантюру Люцифера? И мало того – крайне успешно себя проявить.

Я молчал и лишь иронично ухмылялся. Тетатия. Милый и нежный ангел… с невинным и наивным детским личиком, чистым взглядом. Конечно, я тебя помнил… Как я мог забыть. Если до восстания мы находили успокоение в беседах друг с другом, если я тебя учил, тому, что умею, но ты не присоединилась к нам. А я тосковал и мечтал, что когда мы свергнем Элохима, то смогу объяснить и ты поймёшь.

— Расскажи Бельфегор, - она мягко улыбается. Разве время может изменить лицо ангела? Оно такое же невинно-чистое, как и в день нашей последней встречи.

– С самого начала. Я попытаюсь понять.

— Тетатия… - я расслабляюсь и вхожу в комнату. – Наивный ребёнок… Хочешь узнать? Тогда слушай. Как тебе известно, в начале был Элохим, потом, Люцифер, Метатрон и другие те, кого мы называем ангелами первого лика. Первое поколение. За ними последовали мы, ангелы второго лика, второе поколение. Ну и ваше поколение. Третий лик. Хоть люди и внесли в нашу иерархию изрядную путаницу, добавив по три ступени к каждому лику, но мы-то знаем, как на самом деле обстоят дела. Элохим утверждал, что создаёт нас, он и только он. Люцифер и Метатрон знали правду, что никого из нас так называемый «Творец» не создаёт. Он лишь выпускает, постепенно, пробуждая нас от первоначального сна, в который мы были погружены истинным Создателем.

— Понимаешь! – я приближаюсь. – Изначальная задумка Создателя была искажена Элохимом! Создатель даёт лишь старт, а дальше мы должны были двигаться сами.

— Кто мы? – Ангел благочестия отшатнулась от меня. Вероятно, я опять не проследил за своим лицом, и оно у меня исказилось, как в те дни, когда я во главе своего легиона бросался на перепуганных людей и ангелов, защищающих очередной бастион.

— Мы! Люди и те, кого называют ангелами, - с трудом беру себя в руки. Сколько лет прошло, и всё равно гнев охватывает меня, когда я вспоминаю о той лжи, которую я считал святой правдой. – Мы должны были пробудиться одновременно с обретением разума у человека и вступить в борьбу за движение вперёд, поднимая людей до своего уровня, подчиняя стихии и упорядочивая мир вокруг нас, двинутся по пути постижения замысла Создателя. Что было вместо этого? Сначала безудержное восхваление Элохима, и

вместо возвышения человечества, опускание его на скотский уровень сытого животного, который не должен забывать после счастливого дня восславить Единого Бога. Великого и могучего, доброго и благодетельного.

Лицо Тетатии не изменилось. Она не удивлена услышанным. Зато поражён я.

— Так ты… вообще все вы знали?

— Да. Элохим нам всё объяснил на следующий день после вашего мятежа. Пробудившись ото сна, дарованным Создателем, он осознал, что если он убедит ангелов в том, что он Творец всего сущего и их в том числе, то удастся избежать того хаоса, в котором оказалась бы планета после обретения человеком сознания. Михаэль поддержал его и призвал остальных ангелов выступить против бунтовщиков.

— Какая глупость…Да не спорю первоначально было бы тяжело. Но и человечество, и мы – боги, справились, преодолели трудности и тогда…

— Боги? Бог один, Бельфегор, и пусть немало народов чтили тебя как бога, но это ничего не значит, а чтобы могло бы быть, это уже фантазии. Я знаю, что случилось на самом деле. Развитие человечества было остановлено, а мир ввергнут в пучину войн и страданий. Сколько миллионов погибло? Из-за тебя Бельфегор, из-за Люцифера и…

— … из-за Элохима, из-за Михаэля, - закончил я её фразу. – Пожалуй, чистеньким вышел из всего этого только Самаэль, Ангел Смерти. Отстранившись от наших разборок… И, как я сейчас осознаю, это был самый разумный шаг.

— Но если ты знаешь, об истинной подоплеке, зачем ты пришла ко мне? Как видишь, я ничего нового тебе сказал.

— Увидеть тебя Бельфегор. Ведь…- она сглотнула подступивший к её горлу комок. Тогда я подошёл к ней и сделал то, чего не делал уже много тысячелетий… Осторожно провёл рукой по её волосам. Тетатия выдохнула и обняла меня.

— Ведь твои молитвы могут быть услышаны, - шепнула она и растворилась, оставив меня в полном недоумении.

Я смотрел на свои внезапно опустевшие руки. Да, у нас нормальные руки и рогов нет, и морды не красные, ибо не злоупотребляем, а ангелы не бесполы и не эфирные создания, в чём я, на свою беду, неоднократно убеждался. Люди как всегда всё напутали. Чего стоит, например, тот факт, что наш совет семи мятежных ангелов – Сатан, они считают одной сущностью. Так вот, выглядим мы как люди. Я, например, высокий, рыжеволосый, глаза зелёные, смотрю с прищуром, нос прямой, в данный момент ни усов, ни бороды не ношу. Слегка располнел в последнее время. Это у меня бывает, люблю роскошную жизнь, вкусно поесть и пофилософствовать. Все эти особенности христианские богословы ставят в вину, как будто сами сушеными кузнечиками питаются.

Я почувствовал себя немного неуютно от внезапного явления Тетатии. Сдаётся мне, что-то происходит, а меня никто не потрудился поставить в известность.

В дверь позвонили.

— Ты же знаешь, что открыто, Люцифер! – крикнул я.

— Приличия надо соблюдать всегда, - сообщил он входя. – Ну, что за дыра, Бельфегор? Я раньше не наблюдал склонности ни к аскетизму, ни желания ютиться в людских муравейниках.

— Времена меняются, Светоносный. Кому как не тебе об этом знать?

Войдя в прихожую, бывший заместитель Элохима снял с себя плащ, столь элегантным движением, что казалось, находится он не в небольшой двушке, в провинциальном городе, а, как минимум, в резиденции английских королей.

— Тебя интересует, что происходит, мой друг? Ничего не могу сказать. Лишь намекнуть. Будь осторожен в своих желаниях. Они могут навредить не только тебе, но и всем… Всем нам и даже старику Элохиму.

— Люцифер, в последнее время ты становишься всё больше и больше похож на нашего псевдо-творца. Вместо ясных ответов одни намёки.

Светоносный оставил мой выпад без ответа. Вместо этого он прошёл на кухню, где и уселся на самую обычную табуретку так, как будто это был, как минимум, трон.

— Бельфегор, - начал он, достав сигару и раскурив её. – Последние двадцать лет, ты не принял участия ни в одном более-менее серьёзном восстании.

Я отмахнулся. Об этом с Люцифером было говорено не раз. Я объяснял ему многократно, что серьёзных восстаний я не припомню со времён кубинской революции, а нынешние бунтовщики напоминают мне ролевиков, только решив сыграть не по Толкину, а по Марксу.

— Мы очень ценим твои советы, - подкатывает с другого бока Люцифер.

— Хотя никогда к ним не прислушиваетесь, - парирую я. – Из недавних случаев могу напомнить итальянскую революцию, когда я советовал вам оставить этот полуостров и переключится на венгерское восстание. Вместо этого Совет предпочёл распылить силы и проиграть и там, и там.

Светоносный опять молчит. Тяжело вздыхает, поняв, что разговор со мной бесполезен. Я не поменяю своего решения. Начинает приподниматься.

— Ты помнишь Тетатию?

— Ангела благочестия? Милая девочка, но наивная. Каким и полагается быть благочестию, - губы Люцифера трогает улыбка. И… Как мне недавно стало известно, у неё возникли какие-то проблемы с Элохимом и Самаэлем. Это она приходила?

— Да.

— Я тебя понимаю, Бельфегор. Она всегда тебе нравилась и то, что она стала на враждебную сторону, очень неприятно.

— Что тебе известно об её проблемах?

— Лишь то, что они есть, мой друг. И кстати, совет по давней дружбе… Поменьше думай о своих желаниях. Ведь, как тебе известно, самое худшее, что может произойти – они сбудутся.

С выходом через дверь Люцифер не стал себя утруждать. Просто растворился в воздухе. Где он появился, не имею понятия. Может на очередном заседании штаба антиглобалистов или на революционном совете радикальных повстанцев. Я же опять остался один. Кто придёт следующим? Может сам Элохим почтит присутствием?

К появлению третьего посетителя я успел сделать себе чай и сидел на кухне, дожидаясь. Вскоре я ощутил появление третьей сущности. Передо мной возник…

— Самаэль?

Ангел Смерти явился в чёрных одеждах, в которые он облачился в день первого восстания, как бы знаменуя этим свою скорбь по своим братьям, устроивших гибельный для многих людей конфликт. Лицо его было мрачным, торжественным и слегка отстранённым, а взгляд был устремлён вдаль.

Я поперхнулся чаем. Он объявил во время первого мятежа, что будет являться к нам, только когда наступит чей-либо последний час пребывания на Земле.

— Зачем ты пришёл Самаэль? – сейчас я мог задать только этот один вопрос.

— Твои молитвы услышаны, - изрёк он.

— Кем?

— Истинным Создателем. Он пошёл тебе навстречу, так что берегись…

— Ты возвещаешь теперь о его воле? Поэтому ты отстранился?

Ангел Смерти кивнул. Он всегда был немногословен.

— Нет ли у тебя каких-нибудь просьб, перед тем как отправится к Нему?

— Что с Тетатией?

— Она не хочет, чтобы ты покидал наш мир и, стремясь, как она думает, помочь тебе, нарушила основные законы мироздания. Поэтому мне придётся заняться ей, после того, как я сопровожу тебя к Создателю.

Значит вот как. Дух благочестия из самых добрых намерений пыталась помешать моим мольбам быть услышанными. Как жаль, что у каждого из нас своя дорога, на которой нам не пришлось встречаться и не придётся встретиться.

— Я готов.

Встав, я бросил недопитую чашку с чаем.

— Значит ли это что, просьб нет?

— Не… Хотя, - я заглянул в безразличные глаза Ангела Смерти. - Об одном прошу: оставь её в покое.