polotenchik87
№45068 "нам на юг, или сообразим на троих"

Нам на юг, или сообразим на троих

кому: Эльзе…

Откуда:..

От кого:…

Часть первая и единственная

Машины снуют туда-сюда. Вот полуобнаженные молодые девушки радостно кричат что-то из проносящегося мимо нас лимузина, демонстрируя тем самым свой настрой веселиться до утра. Ночь, а город не спит; время, знаешь ли, такое: конец лета. Все спешат догулять последние теплые деньки, пока в город не вернется осень и не притащит за собой хандру. Кстати, психологи рекомендуют, чтобы депрессия не одолела, надо одеваться ярче, жалко, что зеленые шорты все равно не подойдут: климат не тот.

— Ой, слушай, давай зайдем! Я есть хочу, а там булочки вкусные…

— Поперли! А-а-а-а-а!!! Осторожней, блин, ну ты! Не видишь, машина несется.

Это Ева. Мой друг. Бежим с ней через дорогу в круглосуточную забегаловку, чтобы я попробовала утолить свой вечный голод. Из нас я самая прожорливая! Вот сейчас двенадцать, мы ужинали в девять, а есть почему-то все ровно хочется. Не без аппетита съедаю простой ржаной хлебец, и вот, мы бредем по улице наполненной шумом городского транспорта и болтовней прохожих.

Так тепло, что не написать об этом невозможно! Я в футболке, в легкой кофте сверху, зеленый свежий шарфик напоминает мне об Индии, и, хотя, я там никогда не была, бирка на изделии утверждает, что он — прямиком оттуда. Кстати, одна индийская девушка, психолог, хотя, это не имеет значения, мне как-то говорила, что лучшее время для посещения ее родной страны — с октября по январь, так что имей в виду! И еще один занимательный факт: проблемы с водой у них есть! Да, есть! И серьезные!

И чего людям не спиться? Чем все занимаются? Вижу туристов, они готовятся сесть в ночной экскурсионный автобус. Говорят по-немецки…Эх, вот бы нам с Евой выучить какой-нибудь язык, чтобы случись экстремальная ситуация, а мы — бах! И договорились, что делать дальше, а никто нас больше и не понял бы да в лопухах остался. Кстати, уместно вкрутить информационную вставочку про лопухи, но, про них я мало чего знаю, так что обойдешься.

—Ты зеваешь…

—Спать охота. Надо к дому двигать.

—А как? У меня денег нет. Хотя, стой, 20 рублей…тоже деньги.

— Давай к Локки вернемся, нам главное через мост успеть проскочить, а там и пешком. Вот и прогуляемся.

Это я предложила вернуться к Локки. Кстати, Локки — наш друг, общий друг. Причем, не такой друг, с которым спишь время от времени, когда никого больше нет, а просто друг, так сказать, товарищ.

Наши попытки вернуться в южную часть города бесплатно не увенчались успехом. Никто не согласился нас вести даже через злополучный мост, как будто он какой-то заколдованный или проклятый, что мол, если перебраться через него, повозка твоя больше никогда не заведется… Сидим на остановке, мысли туманные и какие-то романтичные. Вот Ева рядом. Такая она…нереальная сейчас для меня, как в дымке…Хотя же, могу ее потрогать, погладить по руке, волосы у нее рыжеватые теперь. Это она их хной мазала-мазала, думала, умней станет, а только вот другой эффект получился.

Ну, а тут Serge сам остановился…Нет, вру, кажется, только Ева голосовать стала, причем не за Медведева, и тут притормозил черный автомобиль, и без полуобнаженных девушек, заметьте, такой просторный, и музыка так приятная играла-ла-ла-ла-ла.

—Эльза, ну что копаешься, садись…

Это меня Ева поторопила. Сама плюхнулась на переднее сидение.

—Нам на юг, на проспект…Довезете?

— Да нам можно через мост просто. Не боитесь? А то тут про него шоферы небылицы всякие придумывают, видимо, когда совсем тоскливо, а все из-за того, что ярче одеваться надо, психологи-то рекомендую, а никто их не слушает.

Сижу на заднем сидении…Ева болтает, я что-то подп…ю ей. Но разговаривать как-то не хочется, думаю о Берлине, о том, какой он…У Евы есть отличная черта: внутреннее обаяние. Она умеет нравится людям. Причем сразу.

А этот Serge симпатичный оказался — голубоглазый, светловолосый — ну прям, Есенин! Опять Ева себе мужика подцепила, теперь тот будет названивать, а она не будет снимать трубку, обычное дело.

—Может, кофе попьем?

Это Serge предложил…Хм, едем на юг, там все закрыто давно, весь вкусный кофе остался в центре, я бы не отказалась сейчас от какао.

—Так вот, немки эти как-то не очень, сероватые, а вот итальянки — да, очень красивые. Да там и русских много…

Вот бы мне тоже в Италию сгонять...Там тепло, не то, что у нас. У нас скоро холодно станет, придется снять этот зеленый шарфик с пометкой: «Made in India». Когда он уже нас довезет? Сижу без очков, понятия не имею, где мы…

— Я тут дорогу срежу…

Пусть режет, вот машина впереди едет, наверное, все нормально. Так и надо.

—Ой, что-то я не туда заехал, сейчас развернусь…

В эфире радио …, с Вами …и я желаю Вам приятного вечера.

—Тихо сиди! Хорошо себя вести будешь? Сумку давай!

Это Serge Еве говорит, держа руку у нее на горле. Блин, сумку? Он в уме, что у нее он собирается воровать?! Может паспорт, чтобы по ее документам уехать в Израиль? Да вроде как на еврея совсем не похож, что он там забыл, в Израиле?

Пытаюсь открыть дверь, она, естественно, блокирована. Мы где-то, где-то далеко, а еще дальше — наши родители, друзья, знакомые, у них — обычный пятничный вечер, а у нас он немного не такой, как всегда.

—Ах ты, сука! Это он заорал на мои несчастные попытки открыть несчастную дверь. Тут у своей головы я почувствовала что-то тяжелое и стволообразное. Нет, это не то, о чем можно подумать, то самое будет позже, а сейчас это был пистолет, плотно прилегающий к моему затылку. Хотя, он, наверное, был не заряжен, или заряжен пластмассовыми пульками…А они тоже больно бьют.

—Ну вот, влипли. Влипли, как наступили в липкую смолу, которой заливают асфальт, так ведь? Потому что, блин, кажется, а-а-а-а, пронесет, а тут взяло, и не пронесло, не кефир же с селедкой, а Serge!

Это подумала я! Моя первая мысль. Или вторая + третья. А еще ощущение безысходности. Вот такая вот смесь.

Сидим втроем. Прямо как в лодке. Только собаки еще не хватает. Serge постоянно орет, ругается, мы с Евой молчим.

О чем думать, когда оказываешься в подобных ситуациях? Почему я? За что? Нет, таких глупых вопросов не возникало и не возникает теперь. Я подумала о Боге. Попросила его о том, о сем…о всяком.

Я ждала появления одной вещи, нет, точнее одной женщины в тот момент. Но у Serge ее не оказалась, хотя, блин, она была в отъезде. Тетку зовут Совесть. Вот так всегда: или шляется где-то, или потом начинает заедать как проголодавшийся зверь. Интересно, может, у Serge иногда все-таки появляется эта загадочная женщина в виде уточки и начинает пощипывать за его розовую мошонку?!

—Раздевайтесь! Просто потра….ся с вами хочу!

«А я не хочу…» — это я так подумала, но вслух не сказала. Пистолет не отлипал от моей неумной головы.

Ева упросила не трогать меня. С целью сохранения моих мозгов у меня же в голове, она покорна раздевается. Уже без одежды перебирается на заднее сидение и оказывается рядом со мной. Ну, и Serge конечно же. А теперь сцена из фильма: играет музыка, скажем, хорошая песня «Golden brown», на ее фоне в замедленном действии разворачиваются события сексуального характера. Нет ни криков, ни мольбы о «пощаде», нет слез или истерик. Я сижу. Молчу. Serge не отрываясь от процесса постоянно что-то болтает, видимо, стеснялся, ведь между нами троими возникла неловкая пауза, как никак только познакомились! Ну, я никогда не тяготела к натурализму в литературе, поэтому избавлю от подробных описаний. Просто скажу: мы втроем на заднем сидении, где-то далеко, вокруг темно и страшно: не знаю, где страшнее — в машине или за ее пределами…Хотя вру, знаю: у меня внутри страшнее всего. Чувствую боль в области сердца…Испугалась? Думаешь, пуля?! А нет, это…это очень трудно описать, и не знаю даже, как назвать, но что-то сжимающее и выкручивающее твое (в данной истории — мое) нутро, потому что не могу помочь другу, а ему сейчас не сладко. Сладко только Serge.

Сидим на остановке. Где именно — без понятия. Звонит Локки. Интересуется, где мы и когда приедем. Хвастается, что приготовил нам курицу с картошкой. Она, кстати, оказалась пересоленной. Так что мог бы и не хвастаться. Вытираю слезы Евы. Она стоит рядом, живая, руки и ноги целы. И мои мозги, так сказать, на месте, а не на стекле машины, которая за это время стала уже как родная.

Я и Ева — мы растворяемся в гуле ночной улицы, огоньки ослепляют уставшие от слез глаза, но больше от слез радости, потому что все позади, потому что живы и потому что вместе. Мне до сих пор кажется, что все это — дикая ненормальная выдумка или подсмотренный сценарий глупого сериала.

Свежий ветерок развевает наши растрепанные волосы, я смотрю на Еву, и она мне все равно кажется какой-то нереальной, хотя вот же, могу погладить ее руку, что и делаю.

Молчим…

—О, наше такси приехало.

Спасибо Локки за это. Потому что друг, потому что не бросил. И курица все равно вкусная была, хоть и пересоленная.

Эпилог

Эльза, все, что написано здесь — не выдумка, это письмо ты должна получить как раз после описываемых событий от самой себя из далекого будущего! Да, вот до чего мы докатились: можно писать письма в прошлое и предупреждать нас же самих о различных событиях. Я хочу, чтобы ты знала — не стоит стараться избежать того, что должно произойти, нужно уметь переживать и плохое, и хорошее. Гораздо важнее, как ты будешь жить после этого, как будешь смотреть на мир и на людей, сможешь ли доверять им. Видя свое настоящее, могу сказать, что все будет ох……о! Кстати, с Евой все хорошо.

И под занавес

Я никогда не просила Бога возмездия этому человеку, потому что знаю, Он сам знает, как его судить и за что. Но Serge могу сказать: самый страшный враг для нас — это мы сами, так что — берегись!