Юлаев
№45083 "Жизнь - игрушка"

Жизнь – игрушка

«Три миллиона жизней - это плата за независимость?!» - фраза, которую я повторял каждый день. С тех пор как попал на бойцовскую арену какой-то захолустной колонии на неизвестной планете.

Мне дали условие, если хочу свободы, должен убить три миллиона человек. На сегодняшний день мне осталось два. Не много не мало. Пока неизвестно, что это за люди, может такие же как я, которым осталось всего лишь несколько жизней.

Время близится. Уже слышу крики толпы. Она чувствует, что зрелище запомниться ей надолго.

Чувствую, как по венам разбегается горячая кровь, полная ярости и злости на всех, в том числе и на самого себя.

— Убивай! – кричу я сам себе, выбегая на встречу тысячам зрителей.

Мне осталось две жизни…

На мгновение прожектора ослепляют глаза, я перекатываюсь по твёрдому полу, ожидая чего угодно. Я вижу, как с небольшого помоста, высоко над ареной, кто-то что-то сбрасывает. Обычно кидают оружие.

Толпа вокруг заревела, заложило уши, а я не останавливаясь, высматривал своих противников, но их нигде не видно.

Сброшенный предмет оказался самым обычным ножом. Я усмехнулся. Распорядители арены решили посмотреть простую рубку? А я то ждал чего грандиозного.

Ну, где же мои противники? Я осмотрелся по сторонам, зрители решили помочь мне, указывая на одну из бетонных плит, что стояли по всей арене, что бы было, где прятаться во время перестрелок.

Ясно. Они там.

Я начал подкрадываться со стороны не зная чего ждать. Кого выпустили против меня?

Нож скользил в потной руке. Я продолжал двигаться к плите, присматриваясь с какого бока лучше подойти.

Зрители завели своё любимое:

— Убей! Убей!

«Да убью я! Не переживайте так! Или вы это не мне? А тем, кто спрятался?»

Я перескочил через плиту, ожидая увидеть какого-нибудь бугая под два метра ростом, но…

Но перед мной лишь жались друг к другу две девушки.

Им страшно.

Они смотрели на меня как на убийцу. Ну что ж, кто я, если не убийца после почти трёх миллионов жертв.

Одна из них что-то шептала. Я прислушался. Молитва… Хоть девушка и произносила слова на незнакомом языке, мне сразу стало понятно – молитва. Обращение к Богу ни с чем не спутаешь.

Увидев, что я не тороплюсь, они затряслись ещё больше, по щекам побежали слёзы.

— Убей! Убей! – доносилось со всех сторон.

Рука взлетела вверх для удара.

Девушки не шелохнулись. На виду у них не было даже оружия. Их просто выпустили на убой, ради кровавого зрелища.

Голос той, что шептала молитву поднялся до крика. Теперь она едва не перекрывала шум толпы.

На минуту я задумался, пытаясь понять по языку, откуда она родом, в каком секторе жила.

Зря. Моя рука бессильно опустилась. Беспощадно нахлынули воспоминания - то время когда у меня был дом, семья. Прошлое до арены причиняло боль. Я вспомнил маму, которая тоже была верующей, отца погибшего в Третью Экспансионную. Сына. Ему уже около тридцати лет. Жену…

Детство… Юность….

Если всё вернуть обратно, не за что бы ни связался с контрабандой - жил бы худо-бедно, но счастливо.

Ярость и злость куда-то пропали.

По рядам прошёлся возмущённый гул.

Пожалуй, только сейчас понял, что такое жизнь и сколько мне пришлось забрать их за двадцать лет арены.

Осталось две жертвы ради свободы, всего лишь две жизни. Но я не мог. Не мог и всё!

Дурак? Знаю.

Нож выскользнул из ослабевших пальцев, дыхание сбилось. Я зашагал на ватных ногах к выходу с арены. Там уже ждал один из распорядителей. На его небритом лице расплылась беззубая улыбка. Мерзкое зрелище.

— Ну что же ты так? Рука на женщин не поднялась? – проговорил он, шепелявя.

— Не поднялась… - ответил я и не узнал свой голос, он показался чужим.

— Мы тебя пожалели, думали, позволим наконец-то расслабиться человеку. Эх, ты.

— Что теперь со мной будет?

— Ничего. Простим уж две жизни, – распорядитель усмехнулся. – Домой съездишь.

— Нет у меня больше дома.

— Беда, что ли? Построишь или купишь новый.

— На что куплю? У меня даже рубахи собственной нет.

— Это нас не касается. Свободу за три миллиона жизней получил? Дальше распоряжайся ей как хочешь.

— А что будет с ними? – я кивнул на бетонную плиту, за которой до сих пор прятались девушки.

— Ничего особенного. Получат такое же условие, как и ты. Будут отрабатывать… если выживут.

— Их убьют.

— Да, лучше бы ты прикончил сегодня. Завтра с них шкуру живьём сдирать будут.

Я задумался. Что ждёт меня на свободе? Без документов? Без жилья? Нищета и скитания по просторам Галактики? А зачем они мне? Всё равно кроме как убивать ни на что не способен. Решение созрело быстро. Горите вы все в термояде!

— Я остаюсь.

— Что? – переспросил распорядитель, но наглая улыбка так и не сползала с лица, я начинал подозревать, что всё задумано специально.

— Отдайте, три миллиона жизней одной из тех девушек, - просьба, конечно, образная, но какова ей цена.

— Всё что угодно! Воля победившего - закон. Твой счётчик обнулен. Завтра новый поединок, иди отдыхай. Кстати, может возьмешь одну из девиц на воспитание? Свободу ты подарил только одной.

— Можно и на воспитание. Моя жизнь закончится в этой дыре, теперь уж точно. Об одном прошу: оставь её в покое.