Таис
№45095 "Хомячок"

Хомячок

"Три миллиона жизней - это плата за независимость?!" – кричал заголовок газеты. Славик Володин пробежал глазами статью и чертыхнулся, скомкал газету, бросил её, метясь в мусорное ведро. Естественно, промазал. «Одна показуха, кричащие фразы, - мрачно размышлял он, - на самом деле всем всё по барабану. Хоть три миллиона, хоть десять. А так все мы песчинки на дне океана…» У Славика сегодня был день рождения, стукнуло сорок лет. Дату отмечать широко не принято. Да и что тут отмечать? То, что лучшая часть жизни позади? Славик глубоко вздохнул. Больше всего на свете он боялся умереть. Боялся до икоты. В юности мечтал изобрести эликсир вечной жизни. Не изобрёл. Позже – увлёкся романами про вампиров, с упоением и, не без зависти к нечисти, изучал повадки графа Дракулы. Была даже слабенькая надежда, что встретится ему в жизни настоящий вампир, цапанёт острым клыком в шею, и пополнит Славик Володин ряды бессмертных. И вот, ему сорок, а ничего подобного не произошло. И даже почти никто не поздравил. Коллеги, хоть и не принято отмечать, но поздравить–то могли! Не поздравили, даже не вспомнили про круглую дату!

Утром, ни свет, ни заря, позвонила мать. Славик спал почти младенчески-крепким сном, как раздался звонок на всю квартиру, выдернув из сладкой нереальности, ради пространного рассказа, как мать рожала его, Славика, как много он болел в детстве, и как теперь ей нужен. У матери бессонница, возраст. У Славика - минус тридцать минут утреннего сна. «Всё одна хрень!» - самому себе вслух сказал Славик. Открыл третью бутылку пива и жадно отпил. Неожиданно, в дверь квартиры постучали. (Славику было лень чинить звонок, да и редкие гости вполне обходились стуками). «Может, всё-таки коллеги с пивцом подвалили», - подумал Володин, и открыл дверь.

На пороге стояла жена. Бывшая. В руках держала клетку с белым ангорским хомяком.

«Принесла же нелёгкая!» - вздохнул Володин, отодвигаясь с прохода.

— Ты чего? – спросил он жену.

— Пришла с днём рождения поздравить. Держи подарок! – бывшая вручила клетку.

— А! Спасибо. Только мне - зачем хомяк?

— А мне - куда его девать? Я с утра до ночи на работе, а Петька – весь в тебя – только о себе думать привык, чуть голодом не заморил скотину! Сам поест, про хомяка забудет! Так что держи-держи! А вообще, я к тебе по делу, Петьке куртка новая нужна.

— Офигела, да? Я тебе, между прочим, алименты честно плачу! На что деньги потратила, лучше скажи!

— Всё, Володин, честный алиментщик, до свиданья, другого я от тебя и не ожидала, - развернула фасад бывшая.

— А если не ожидала – зачем приходила? – резонно заметил Славик, закрывая за бывшей дверь.

«Сука, - подумал Володин, - даже поздравить по-человечески не умеет! Ей всегда от меня нужны только деньги были». Славик закрыл дверь и снова выпил пива. На душе полегчало. Открыл клетку, взял в руки пушистый комочек и лёг на диван. Защёлкал пультом. В Ингушетии предотвратили тер.акт. Хомяк зашебуршился в руке. Извернулся и цапнул Славика за палец. «Вот гадёныш!» - изумился Славик, вскочил с дивана и суетливо засунул хомяка обратно в клетку. На указательном пальце алела выступившая кровь.

Через трое суток Славик заболел. Не то, что бы очень, но что-то познабливало, навалилась слабость. Славик сам себе на день рождения подарил тонометр «полуавтомат». После сорока следить за здоровьем – жизненная необходимость. Мерил давление четыре раза в сутки. И если первые три дня давление было чётко сто двадцать на восемьдесят, что не могло не радовать, то на четвёртые сутки к вечеру стало восемьдесят на пятьдесят. Славик так испугался, что чуть не потерял сознание. В голове прыгала мысль «Куда звонить, куда? В ноль три? В МЧС?» Но плюнул, звонить никуда не стал, натянул одеяло до подбородка, уснул. На пятые сутки Славик пошёл к врачу.

Врачиха, давно уже пенсионерка, равнодушно выслушала жалобы и выписала больничный. Славик, растерянно спросил:

— А лечиться чем, доктор?

— обильное питьё, лимоны, арбидол. Через неделю поправитесь.

Через неделю Славик не поправился. Давление так и осталось низким, температура тридцать пять и два. Чтобы добраться до поликлиники собирался час силами. Во второй раз врачиха посмотрела на него с интересом:

— А что-нибудь предшествовало вашему заболеванию? Поездка в экзотическую страну? Укусы животных?

— Вроде нет, - растерянно ответил Славик, - хотя нет! Было! Хомяк меня укусил, вот! - доверчиво протянул палец.

— Даже не знаю, что сказать, - пробормотала врачиха, - хомяк, конечно, не собака, и не лиса, но всякое бывает. А хомяк как? Здоров?

— Не знаю, здоров-не здоров. Как лось по клетке скачет. От каждого звука шарахается.

— Идите-ка, лучше, сделайте прививки от бешенства. Маловероятно, но бешенство – такая болезнь, что лучше перестраховаться.

— Какая – такая?

— Смертельная.

Володин, услышав жуткое слово, весь сжался, взял направление на прививку и вышел из кабинета.

Его ждали уколы от бешенства.

Через две недели лучше не стало, но он понял, как себя спасти от неизвестной напасти. Он заметил, что не может смотреть на яркий солнечный свет и громкий звук телевизора бьёт прямиком по нервам. Вечером, когда в холодильнике абсолютно ничего не осталось, он выбрался на рынок. Его мутило, покачивало, но надо было чего-то жрать. Очень хотелось, чтобы приехала мать с другого конца города и привезла еды, но у матери коксартроз бедренных суставов, и из дому она не выходила. Пришлось идти самому. Володин пошёл, и ещё и до рынка не дошёл, а почувствовал, как тонкой струйкой тянется запах свежего мяса. Тонкой, восхитительной, божественной струйкой. Купил сразу пять килограмм. Больше бы не донёс. Пришёл домой и попробовал сразу откусить кусок. Кусок не откусывался. Нетерпеливо отрезал кусок, поскорее засунул его в рот. И закрыл глаза, почувствовав блаженство. «Дураки люди! И чего его жарить? Этак вкуснее!» С этого момента стало Володину лучше. Он не поправился полностью, но и беспомощность отступила. Солнечный свет был непереносим, резкие звуки били набатом. Но сил стало больше. Володин плотно сдвинул шторы на окнах и стал смотреть телевизор без звука. Так даже круче. Можно просто смотреть и ржать, додумывая любой сюжет на свой лад. Телефон отключил. Деньги пока были, о работе можно забыть.

Через три недели навестила врачиха. Пришла утром, ни с того, ни с сего. Осмотрела тёмную комнату. Спросила про свето- и шумобоязнь и тихонько ушла, ничего вразумительного не сказав. А через пару часов приехала скорая, и Володина увезли в инфекционную клинику. Славик попытался не согласиться, отказаться. Но и слушать не стали! Прям, под белы рученьки, подхватили и увезли! Поместили в отдельную палату с решётками на окнах и замком на двери. Приходила другая, молодая, врачиха и профессор (то, что профессор, Славик прочитал на прицепленном к халату бэйджике) в белом, крахмальном колпаке. Смотрели, расспрашивали, профессор покачивал головой и цокал языком. Без свежего мяса Славик почувствовал, что снова слабеет. Стал уговаривать профессора принести сырого мясца. Профессор мясца не обещал. А когда вышел за дверь (Славик приложил ухо к двери и слышал! слышал!) как профессор говорил коллегам: «Нет, не укладываются симптомы в клинику бешенства, не укладываются».

Славик обрадывался: «Разберутся во мне, разберутся, дадут, наконец, мяса». И стал каждый день уговаривать врачиху и профессора накормить сырым мясом, или хоть потрохами, если мяса нет… Мяса так и не дали. Зато через неделю перевели в другую больницу. Психиатрическую. С диагнозом: «Бред малого размаха».

В психиатричке было не лучше. Сил осталось очень мало, но начали, сначала зудеть, а потом и расти клыки. Володин трогал их языком. Клыки показались очень острыми. Палата была тёмная, это ничего. Но шума было слишком много. Почти всё время Володин лежал на койке, свернувшись клубком и натянув на голову одеяло, пока однажды не понял, что клыки уже вполне мило торчат изо рта. «Раз есть клыки, то они для чего-то надобны» - размышлял Славик, - «В самом деле, не умирать же мне!» И пришла в голову Славику очень ясная простая и светлая мысль. А когда мысль пришла, Славик не стал медлить, а кинулся на соседа, эмбицильного Ваню, и вонзил такие прекрасные новенькие клыки Ване в шею. Тут же раздался невыносимый шум. На Славика кинулись, повязали, утащили, накололи аминазином. Но кровь, попавшая в глотку, того стоила. Да что там! И сто аминазинов Славик готов был вынести ради чудесной живительной влаги. Правда, больше возможности не представилось. Поместили в изолированную глухую палату, посадили на пустую кашу. Сначала Володин пытался охотиться за крысами, и даже изловил и съел парочку, но потом крысы куда-то исчезли. Володин лежал и слабел день ото дня.

У главного врача психиатрической клиники Василия Васильевича был старинный приятель, директор городского зоопарка Игорь Всеволодович Мухин. И была у них добрая привычка по субботам пить вместе коньяк и играть в дурака. В очередной субботний заход Василий Васильевич, после пятой рюмки коньяку сообщил:

— А вот представь себе, Гоша, содержу я у себя в стационаре настоящего живого вампира!

— То есть? – уставил вопросительный взгляд Игорь Всеволодович.

— А вот так! Бледный, даже синий, с клыками, недавно загрыз соседа-эмбицила, крыс всех съел. А теперь лежит один, в изолированной палате и издыхает.

— Отчего же издыхает?

— От отсутствия нормальной вампирской пищи, Гоша! Отчего же ещё? И кормить нам его нечем – психиатрическим ни сырое мясо, ни сырая кровь, тем паче, не полагаются! Вот и издыхает! Издохнет скоро совсем.

— Позволь, Вася! Как он у тебя-то оказался?

— Представь себе – с бредом малого размаха. Мяса хотел! С сырца! А уж у меня в больничке размахнулся. Чего там, - Василий Васильевич махнул рукой, - Эмбицила загрыз. Теперь отдельно лежит, издыхает, - психиатр смаковал слово.

— Да откуда же он взялся, нечисть?!

— Я думаю, мутация у него произошла, его хомяк укусил, а потом сразу от бешенства привили, вот и мутировал какой-то вирус. Не иначе!.

— Вася, а чего человека губим? Давай его к нам, в зоопарк! Посажу его рядом с уссурийским тигром. На тигра мясо, на человека-то, много не требуется! А потом, народ пойдёт на вампира смотреть. Со всех сторон верное решение, - довольно заключил Игорь Всеволодович.

На том порешили.

На следующий день Мухин поехал в психиатричку. Через маленькое решётчатое окошко осмотрел Славика. Славик лежал на полу бледно-зелёный и тоскливо подвывал. Клыки белели в сумерках. Мухин остался доволен.

А через три дня перевели Славика в зоопарк. Как и планировал Мухин, слева от Славика распологался уссурийский тигр, справа – бурый медведь. На Славиковой клетке повесили табличку «Владислав Володин. Вампир. Сорок лет. Ареал обитания – г.Москва». Мясом стали кормить сразу. И тут же Владислав воспрял, ожил, прямо-таки – возродился. То был на краю, а то уже и ходит в полный рост и людям улыбается. Конечно, как был бледно-зелёным, так и остался. Но на то он и вампир.

Как-то приходила бывшая с Петькой. Стояли, смотрели. Бывшая начала было ему зудеть: «Посмотри, Володин, во что ты превратился! Ты какой пример подаёшь сыну?» Но Володин так зыркнул глазом, что бывшая быстро-быстро заткнулась, взяла Петьку за руку и ушла.

Обычно ночами Володин не спал. Через клетку располагался волк, в особо тёмные ночи волк выл, Славик подвывал вторым тоном, периодически срываясь на фальцет. Сил он чувствовал в себе много, очень много. Однажды, в полнолуние Володин стукнулся башкой об пол и превратился в летучую мышь. Легко перешагнул между прутьями клетки, взмахнул крыльями, и полетел. Он летел домой. Дом нашёл сразу, хоть раньше летать по Москве ему и не приходилось. У подъезда дома снова стукнулся башкой, в этот раз об асфальт. Принял свой привычный облик. Зашёл в подъезд. Постучал соседке. Та долго не открывала, наконец, отворила дверь. Всплеснула руками:

— Ой, а я слышала – вы болеете!

— Ключи давай от квартиры, дура, - недобро огрызнулся Володин.

— Сейчас-сейчас! А я и за квартирой глядела! И хомяка содержала! И цветы поливала!

— Рот закрой.

Рот соседки тут же закрылся, женщина протянула ключи.

Володин открыл дверь квартиры. Зашёл. Включил свет. На столе в зале стояла клетка, в ней сидело два хомяка. Белый, ангорский, и бурый короткошёрстный, неизвестной породы. Ангорский, хорошо известный Славику хомяк, засуетился, встал на задние лапки и стал заслонять собой бурую особь. Второй хомячок как будто съёжился и закрыл головку лапками.

«Почкованием, что ли размножился»,- подумал Володин. И тут понял, что хомяки разговаривают между собой! Больше того, он понял, что ему совершенно ясно, что они говорят.

Бурый, мелкий хомяк пискнул:

— Милый, мне страшно!

— Ничего, солнышко, я тебя защищу! – ответил ангорский.

Володин оторопело уставился на зверей.

А белый ангорский хомяк посмотрев прямо Володину в глаза совершенно отчётлива сказал: "Об одном прошу: оставь ее в покое".

25.10.2009.