Пыст
№45105 "ИМИТАЦИЯ ЖИЗНИ"

ИМИТАЦИЯ ЖИЗНИ

Три миллиона жизней - это плата за независимость?! Плата, стоимостью в четверть населения страны? Кому нужна такая независимость?! Погибшим? Выжившим? Или той кучке вождей, которая истерическими лозунгами о патриотизме и пулями безжалостных заградотрядов гнала собственный народ на бойню? Они добились независимости. Жизнями одураченных патриотов и мирных жителей, по неволе попавших в кровавую разборку, обеспечили себе свободу властвовать. Клика мерзавцев! Вот кого надо было истребить, выполоть в первую очередь!

Кто сказал, что женщина не может быть безжалостна к человеческой жизни? Ложный вывод из того факта, что она её даёт? Помните: «Я тебя породил, я тебя и…»? Мужской шовинизм! Он, видите ли, породил. Ты сначала попробуй просто родить… парОдисты, отцы, жаждущие стать монополистами в деле убийства сыновей.

Она не собиралась никого убивать, но именно в этот момент была готова убить многих. Так сложилась жизнь. Если бы какой-нибудь полномочный бог-распорядитель вдруг, абсолютно случайно учёл её произнесённые вслух и невысказанные пожелания, то было бы так: «мировая и отечественная наука понесла непоправимые потери». Понесла бы – не зря бодливой корове бог рогов не даёт.

Жизнь не задалась? Наташа всегда гордилась своей независимостью: в жизни, в науке, в суждениях, в пристрастиях. Её независимость была почти патологичной. Она это хорошо осознавала, но переступить через себя, сколько не пробовала, не смогла. Из-за этой дурацкой тяги к свободе её личную жизнь можно охарактеризовать так – гулкое одиночество. Да и научная карьера в последнее время ощутимо застопорилась. Виновата её дерзкая статья, ушедшая далеко вперёд от научного мейнстрима. Десант очутился в глубоком тылу, далеко за линией фронта, потерял связь с базой? Начал войну неизвестно с кем? Именно в этом обвинили Наташу доброжелатели. Она-то наивно полагала, что её гипотеза, отпрыгнувшая в сторону, о существовании которой современная наука даже не подозревала, взорвёт теоретическую физику. А её, как нашкодившего котёнка, потыкали носом в лужицу и показали правильную песочницу: играйся и гадь здесь, на своём кусочке. И тут же забыли, занявшись своими плановыми делами: экспериментами, обсуждениями, статьями, монографиями… Выбиванием финансирования.

Её, доктора физико-математических наук, сотрудника Европейского Центра физических исследований! Уж лучше бы продолжали спорить и ругать, чем вот так: ошибочка ваша в том-то и том-то, всё не так, как вам… приснилось. А на все её «но» ироничное пожимание плечами и «извините, у нас дела», с подразумеваемым продолжением: «а у вас мадам – кривые безделушки». Прочувствуй нашу любовь по самые…

Наташа с вызовом тряхнула головой, отчего её белые кудряшки рванулись в разные стороны. Казалось, что сейчас, вот-вот они оторвутся и разлетятся во все стороны. Аналогия с одуванчиком сама напрашивалась при виде такого белого буйства на голове. Немногочисленные близкие друзья так её и прозвали – Одуванчик.

Но что же делать с её гипотезой? Просто так взять и забыть о своём озарении? Об эпохальной догадке, гениальном прозрении, божественном откровении… м-м-м, какие ещё есть эпитеты? Взбодрить себя уверенностью в своей правоте никогда не помешает в начале большого пути. А то, что путь окажется ну очень длинным, и работа предстоит каторжная, сомнений не оставалось.

Одуванчик закрыла окошко поисковика, в котором ненароком нашла убийственную статистику одной из современных африканских войн, и начала внимательно перечитывать самый разгромный, но и самый конструктивный отклик на её, чего греха таить, поспешную и не до конца продуманную статью.

Поль огорчённо отвалился от компьютера. Какие надежды он возлагал на этот имитатор, сколько несвойственных ему усилий приложил! Как только была объявлена дата первого релиза, он тут же поскрёб по своим сусекам, выклянчил у друзей денег, оформил максимальный для себя кредит в банке, валялся в ногах у престарелых родителей-скупердяев и всё же сумел подкрепить свою заявку нужной суммой.

Если посмотреть данные компании-поставщика, то его имя можно увидеть среди десяти тысяч самых рьяных фанатов имитаторов, получивших вожделенные игрушки в первый день продаж.

И что он с этого имеет? Мало того, что он не придумал ничего лучшего, как выставить в качестве стартовых параметров базовые характеристики родной цивилизации, так ещё и не подгадал с моментом сбора «урожая». Всё тянул и тянул, надеясь, что подопечные, выбрав все немалые ресурсы устройства, осчастливят его чем-нибудь необычным.

Необычным… Что может быть необычного в наше время? Уже одиннадцатый день, как сетевые аукционы ежесекундно пополняются сотнями и тысячами различных лотов, поставляемых владельцами имитаторов поколения «шесть плюс». От раритетов каменного века… тоже мне раритеты – мусорные огрызки обработанных кремниевых булыжников… до архивированных пакетов шедевров искусства и научных библиотек, сублимированных до состояния справочников.

Цены неуклонно ползли вниз. Речь уже шла не о том, чтобы серьёзно заработать, тут бы вложенное отбить. Время шло, суммы по процентам за кредит потихонечку набегали. Поль впадал в уныние, пикируя в финансовую пропасть. Мечты о собственном, независимом капитале таяли в трезвеющей голове.

Поль набрал вызов старого друга, проставив метки «срочно, важно». Толян не заставил себя долго ждать, голограмма его жующей ряхи довольно скоро нарисовалась в поле зрения.

— И что же у нас «срочно-важно»? «Война, пожар, любовь, другие беды?» - пропел он.

— Привет, Толян. Вот… созрел мой имитатор… - Поль начал мямлить, проклиная себя в душе за проигрышный тон просителя. С первых своих слов он начал терять деньги.

— Та-а-ак. Интересно, что ты сумел наваять на этот раз? - Толян вытер губы и небрежно отбросил салфетку. Она осталась в поле зрения сетевой камеры его компа и белой кляксой маячила на границе голограммы. - Не боись, Полуболт, сейчас просмотрим.

Ещё в пятом классе их химичка обронила: «Ты, Поль – мальчик талантливый, но страшный оболтус!» «Поль – оболтус, Полуболтус» - тут же брякнул Толян. Так Поль стал Полуболтосом, что потом сократилось до Полуболта.

Толян загрузил свои программы и начал священнодействовать. В отличие от любителя точных наук Поля, одноклассник был ярко выраженным гуманитарием и окончил Академию искусств. Защитил диссертацию, много работал по специальности, публиковался по общим вопросам теории искусств и истории культуры. К кому же ещё было обратиться Полю, как не к другу-эксперту?

— Не боись, Полуболт, сейчас резьбу тебе нарежем… так, это что? Насколько же ты неоригинален и предсказуем – самые типовые параметры развития цивилизации задал, чуть ли не один в один с базовыми… Смотри сам, что получилось: вся твоя модель вызрела с минимальным разбросом параметров… никаких существенных отступлений от нашей цивилизации… Вряд ли мы нароем в этой куче давно перегнившего навоза перлы для продажи. Та-ак, что же тут у нас… посмотрим историю с географией. Начнём с глобуса. Мир, как мир, Земля-матушка. Материки на месте. Ты не слышал, давеча один чудик умудрился Америку потерять? Гренландия у него была… вся в викингах-пиратах… а Америка – тю-тю! Великий Атлантический океан до самого Китая. Имел успех. Кстати, о Китае, другой талантище включил Россию в состав Китая.

— Не понял, мы же итак входим в Китайскую федерацию?

— Полоболтик, мальчик, мы входим сто с копеечками лет, а у него как монголы завоевали Русь, так она из состава Китайской империи и не выходила. Модель очень удачно продалась на торгах… Кстати, ты следишь за аукционом последней версии имитатора?

— Проглядел вкратце.

— Он проглядел! Ты проглядел вкратце, а пролетаешь по полной программе. Видел, что идёт на первом месте из проданных лотов? Первая тату в истории человечества. Мудрый чел остановил свой имитатор в каменном веке и мощным поиском обнаружил гения, который первым нанёс подкожный рисунок – узор из точек. Колдун сообразил не просто раны золой затирать, а накалывать и зачернять. На последнем Кристбис эта татуировка ушла за семнадцать полновесных миллионов!

— Иди ты!

— Эт ты, мил человече, сейчас пойдёшь… Далеко-далёко… Что у тебя? Америку хоть открыли? Ага… Кристофер Колонна… неоригинально. Кто же у тебя самый выдающийся гений всех времён и народов? Ба! Знакомые всё лица! Тигранардо ди Ванчо! Армянское… закавказское влияние? Ну, хоть вертолёт-то он изобрёл? Молодец, мужик, чуть ли не в каждой модели цивилизации появляется. И тут не сплоховал! А это кто такой знакомый? Дай-ка угадаю… м-м-м… Габриэльанджело? Точно, он! Пролистнём Возрождение и прочих гигантов… Стоп, а где?... Что опять библиотека Ивана Грозного сгнила в подвалах по недосмотру? Увы, обязательный элемент любой имитации. Посмотрим состав… традиционно. Как-то одному счастливчику повезло, у него нашлась «Математика» некого Замолея с фрагментами апокрифического Евангелия и рецептом Философского Камня. Рецепт как всегда оказался бракованный, апокриф никого не впечатлил, но автор на аукционе денежку срубил.

— Ну-ка, ну-ка… как тут импрессионизм, модерн и прочий авангард? Кто это? Казимеж Малярчик? Что на этот раз? Смотрим-видим… «Чёрная трапеция». Спокойно, Болтяра, не дёргайся, в нашем оригинале его квадрат тоже геометрическим квадратом не был… Нет, «Трапеция» - это слабо, это было. Глянем, почём на аукционе «чёрные трапеции» Малевичей идут? Два-два пятьдесят за шедевр. Нет, Поль, за такие деньги даже хорошего чаю в ресторане не выпьешь. Во, Болтяра, учись работать: на аукцион кто-то выставил картину «Бархатный овал» поляка Люсиньского… китайского происхождения, стартовая цена лота две семьсот. Кому-то повезло… Но явно не тебе… Дай-ка на финише твоего креатива пошурую. Подать мне 2009ый от эр ха. Болтище, смотри – твой тёзка, Усама Болт пробежал стометровку за 9,58! Ты сможешь на ста метрах выбежать из 20 секунд? А он за это время двести бежит! Та-ак, где эта загадка позапрошлого века? Вот оно. Смотри ты, и тут дали, читаю: «Нобелевская премия мира присуждена Президенту САСШ Бабраку Обаме. Его кандидатура была выдвинута Россией за отказ от планов по размещению строительства элементов третьего позиционного кольца ПРО в Польше и Чехии. Напоминаем, что премия имени выдающегося российского промышленника, изобретателя динамита…» дальше не интересно. Но согласись, Полуболтяра, такая формулировка многое объясняет!

— Слышь, Толян, мне бы итоговую оценку… сумму.

— Ну-у, если за всё чохом… с учётом дальнейших раскопок, изначально кажущихся неперспективными, и последующей распродажи по частям… я лично дал бы тебе двадцать пять штук.

— Толян, да ты одурел! Сам имитатор стоит двадцать четыре триста девяносто девять. У меня проценты по банковскому кредиту набежали. С двадцати пяти я в минус ухожу. Дай хотя бы двадцать восемь тысяч.

— Болтище, ты с резьбы соскочил? Вот так посидел на купленных чужих яйцах, вывел дохлых цыплят, и сразу прибыль посыпалась из рога изобилия? Твоих цыплят до товарного вида ещё растить и растить. Тем более, что они у тебя хилые, чахлые – перемрут, пока до продажи дело дойдёт. Даю двадцать пять с половиной.

— Толя, друг, без ножа режешь! Это я только-только из ноля выйду… Толька! Хотя бы двадцать семь пятьсот…

— Жмот ты, Полуболт, страшенная жаба живёт в тебе… Ты толкнёшь ещё научный блок – это же твоё поле, ты на нём урожай пожнешь. Двадцать шесть – последнее слово.

— Жмот у нас ты, Толян. На научной части урожай собирать, что серпом по… Монеты три-четыре дадут. Если найдётся какой-нибудь фанатик истории науки. Ты думаешь, почему дата максимального развития имитации ограничена минус двумястами годами от текущей?

— Ну, это все знают: чтобы не было проблем с авторским правом.

— Дятлы вы, гуманитарии… Дятлы с крепкой башкой! Всё это для того, чтобы виртуальное, выдуманное человечество там, внутри имитатора, не открыло или изобрело что-то неведомое нам. Сам понимаешь, попадёт какая шальная игрушка в руки дурака… Пойдут гулять технологии, рецепты. А двухсотлетняя древность вся на учёте, все контмеры предусмотрены.

— Так ведь, наверняка, что-то открывают или изобретают?

— Разница в двести лет для научного прогресса – это пропасть, это вам не допотопные китайские стишки в современном «культурном контексте». Это у вас, гуманитариев, ничего не меняется, а у нас… наука семимильными шагами… Двести лет назад даже вообразить не могли компьютерных имитаторов развития цивилизации с детальным моделированием жизни каждого человека. Впрочем, как и двадцать лет назад. Тогда первые разработки ещё из стадии лабораторных испытаний не выбрались.

— Так ведь и в науке-технике что-то может варьироваться!

— Что там может варьироваться? Единственное, что я нашёл интересного: у меня Попов всё же раньше Маркони патентную заявку подал, будет там числиться изобретателем радио. А так… Представляешь, они ещё рак молочной железы не вывели! Наука, блин, медицина! Точь в точь, как мы к 2009-му… Наука, Толян – вещь коллективная. Научный контекст, он... «посильнее Фауста Гёте будет». Дай двадцать шесть с половиной, а?

— Разжалобил ты меня, Болтик. Эх, судьбинушка твоя горькая. То ли дело мы, гуманитарии – искусствоведы, всегда можем наболтать на сумму, достаточную для хлеба с маслом… под коньячок. Ладно, уговорил - двадцать шесть с половиной.

И, видя подобревшую рожу друга, добавил:

— Плюс коньячок за твой счёт, скрасим твою очередную неудачу.

Четвёртую неделю Поль гонял естественно-научный блок финишировавшей имитации на анализаторе. Менял программы, критерии поиска, граничные условия, сравнивал так и эдак. Из груд промытой научной породы удалось наскрести лишь пару золотых пылинок, которые повысили стоимость всей помойки разве что на десятку. Средств на «промывку» было затрачено больше. Пора было заканчивать поиск и пытаться по возможности быстро толкнуть объедки имитации, пока ещё хоть что-то давали.

Поль уже собирался скомандовать анализатору «стоп», как тот выдал сообщение: «обнаружено неизвестное современной науке исследование в области элементарных частиц». Поль аж подпрыгнул: как это? Как такое может быть? Двести лет назад нашли что-то, до чего не докопались и поныне? Такого не может быть: несравнимые уровни техники, вычислительных мощностей, теоретических разработок. Тогда даже простейшего искусственного интеллекта не существовало, не говоря уже о специализированных научных массивах искинов, разумных сетях. Да, есть некие вечные проблемы, вряд ли решаемые в обозримом будущем, но что могли знать двести лет назад в такой хорошо распаханной за эти два века области, как физика элементарных частиц? Глючит анализатор…

Поль начал просматривать найденные материалы и офигел: практически перед самым концом существования его имитации, в 2009 году (от Р.Х. по тамошнему летоисчислению) в процессе тестирования нового ускорителя частиц под Цюрихом были получены результаты эксперимента, показавшиеся тамошним учёным невозможными. Они противоречили теории и были списаны на технические неполадки и погрешности неоткалиброванной новой техники. Если принять их за достоверные, то пришлось бы признать, что произошло столкновение неизвестных частиц. Если признать существование таких частиц, то исходя из их предполагаемых свойств, следовало, что такие частицы – невзаимодействующие друг с другом. Вероятность такого случая исчезала где-то там… за границами Вселенной, в Мультивёрсуме. Это – как признать реальность деления на ноль. Сумел разделить – получи бесконечность поделенного. Поделил яблоко… не-не-не, вот – премию… на ноль и все ходят в деньгах и бутербродах. Бред? Полный.

Поль углубился в анализ единственной статьи, в которой автор пытался дать теоретическое обоснование, и в те несколько откликов, которые похоронили бредовые измышления автора. Анализатор тоже увидел грубую ошибку в теоретических построениях первого исследователя. Тут же внёс исправления и продолжил анализ свежей теории дальше, выполняя данные ему указания: изначально считать любой бред правдой, пока не будет стопроцентно доказано обратное. Искусственный интеллект сумел продвинуть эти разработки ешё на несколько шагов и встал: если считать исходную посылку правильной, то порождённая теория не противоречит современной науке, но проверить истинность всего это экспериментально на имеющемся современном оборудовании не представляется возможным в связи с крайне низкой вероятностью события, зафиксированного в виртуальном мире имитатора. Но если принять частично подтверждённые теорией результаты эксперимента в имитаторе, то в современной физике надо открывать целое направление – физику межпространственных взаимодействий.

Поль сильно удивился, покрутил данные анализа так и эдак. Вроде всё возможно. Его знаний и знаний доступных ему научных сетей явно не хватало. Надо было подключать большие научные мощности, писать заявку на выход со своей проблемой на уровень выше. Что ж, ничего страшного: просто он окончательно угробит свою репутацию, как учёного, да и то – кому он нужен, теоретик-естественнонаучник, давно отошедший от дел и подрабатывающий разной мелочью в области анализа? Если же хоть что-то подтвердиться, даже в виде любопытного и недоказуемого на практике теоретического построения, то он на коне!

Поль сформулировал краткое резюме по своей находке, написал и отправил заявку. Ответ пришёл быстро: выделить минимально запрошенная конфигурация ресурсов в частично спонсируемом режиме возможно через тридцать два дня. Надо было ждать, в конце концов, месяц – это ещё неплохо. Задаром-то.

Но любопытство грызло и распирало изнутри. Тут до Поля дошло: надо залезть в имитатор и самолично увидеть эксперимент и автора теории. На имитаторе просмотреть в режиме повтора можно было любой фрагмент «прошлого», только приходилось замедлять скорость воспроизведения имитируемой цивилизации. Соотношение времени было примерно таким: в реальном часе укладывалось виртуальное столетие. Почему примерно? Потому что, чем больше людей становилось в виртуальном мире, тем больше они потребляли ресурсов имитатора для поддержания существования своих нереальных личностей. Интересно, можно ли посредством своего компьютера пообщаться с автором гипотезы и теоретического огрызочка? Как? Врезать в поток данных имитатора свой канал. Поль проверил – да, возможно, надо поковыряться в настройках нужных программ. Общение с имитируемым миром нигде не было описано, но нигде и не запрещалось. Поль начал свои попытки и быстро наткнулся на ограничение: в «прошлом», в состоявшемся и прожитом, изменить что-нибудь было уже невозможно, имитатор не позволял вмешиваться и ветвить события. Всё, как в реале – машина времени может перенести только в будущее. А можно ли вклиниться в настоящее? Поль прикинул: что, если запустить имитатор с точки восстановления в режиме течение времени один к одному? Имитатор остановлен уже второй месяц, значит граничная для существования внутреннего, имитируемого мира дата уже превысила минимально разрешённое отставание в двести лет на месяц с небольшим. Т.е. если сейчас сделать рестарт, то в тот мир имеет право прожить ещё тридцать семь дней после 23 октября 2009 года. Пробуем?

Наташа сидела за компьютером. Фраза, способная описать текущее существование миллионов, если не миллиардов людей. Сидела и размышляла. О чём? О чём может размышлять научный работник, только-только родивший гипотезу, попытавшийся облачить её в теорию? Она горько усмехнулась: молодая мамаша возится с грудничком. Ребёнок проблемный: недоношенный, с родовой травмой, с кучей врождённых болезней. Приговор врачей – не жилец. Он и жить-то не должен был.

Формула не давалась. Ошибка, в которую её так жёстко ткнули носом, рушила всё. Надо было что-то придумать. Увидеть свойство (которого ещё нет) частицы (которой никогда не было, и быть не может!). Частицы, способной вылетать за пределы Вселенной, пронизывать вселенные… Мысли бежали по замкнутому кругу, как лошадь на корде. Уже и шерсть в мыле, уже пена изо рта, а конюх всё подгоняет и подгоняет. Не остановиться и не выйти, не выбежать из замкнутого круга. Она тряхнула кудряшками:

— Господи! Чтобы я не только ни отдала, чтобы придумать и понять, как… Как это возможно? – она произнесла это вслух

— Твоя молитва услышана: берегись! – слова проявились на дисплее поверх её выкладок. Она обомлела: вирус? Но как проявился, зараза, в точности ответом на её фразу! Наташа потянулась к мышке, чтобы запустить антивирусное сканирование. Не успела, компьютер произнёс эту же фразу вслух. Мужским голосом, не очень уверенно, по-русски, но с каким-то акцентом, да не акцентом даже, просто интонации несколько непривычные.

— Ты действительно хочешь знать? Тогда вот что я тебе могу предложить.

По экрану поползли строчки формул, прерываемые стандартными «из этого вытекает», «очевидно, что». Она начала вникать: вот же, вот так надо обойти ошибку! А здесь непонятный кусок, эту математику она не понимала.

— Не объясните ли мне смысл вот этих преобразований? – она спросила вслух и удивилась сама себе. С кем она разговаривает? Это уже шизофрения?

— Можно. Я сейчас тебе математический справочник переброшу плюс несколько статей разработчика этой части математики, - голос был… неуверенным. Казалось, что собеседник, только что претендовавший на роль бога, сам волнуется, старательно скрывая свою растерянность. - В ответ попрошу тебя об одной любезности – не показывай пока это никому, ладно? Я это для твоего личного пользования перекинул.

— Зачем вам это надо?

Ответа не последовало, новые слова на экране не появлялись, динамики безжизненно молчали, лишь кулеры компа еле слышно пришёптывали в ночи.

Поль был ошеломлён. Он не думал, что непосредственный контакт с виртуальным человеком из имитатора на него так подействует. Да, разумом он понимал, что виртуалы – полноценные личности, смоделированные имитатором, но они же – нереальные! Фактически их нет. Что с того, что они по-своему существуют, эти электронные импульсы, эти микробы, эти вирусы, тучами рождающиеся и гибнущие в недрах рукотворной начинки вот этой коробочки? Психологические аспекты и прочие изыски общения с искусственным разумом, имитирующим личности, он всегда оставлял специалистам. Он-то здесь при чём? Но вот начал общаться, увидел конкретного… человека и удивился. Удивился сам себе – он может видеть за сгенерированной оболочкой, за голограммой реальную личность. Личность, которой нет, но которая сумела открыть, понять, придумать нечто, чего не придумало всё реально существующее человечество.

Следующий раз он вступил с ней в контакт через пять дней. Имитатор работал в режиме реального времени: реальность и виртуальность были синхронизированы, проживали одинаково текущие промежутки времени. Секунда в секунду.

В эти дни он иногда заглядывал к ней, наблюдал её жизнь, выходя из просмотра в бытовые и интимные моменты – подглядывать его не тянуло. Ему было интересно видеть, как она работает: изучает новый для себя раздел математики, крутит подкинутые им формулы, пытаясь прогнать приходящие на ум варианты. Когда у неё не получалось, она встряхивала головой, и тогда её белые волосы пытались разлететься в стороны – ну точно одуванчик. Иногда его поражала оригинальность её подхода, но всё чаще и чаще он не понимал её. Из этих наблюдений он сделал правильный вывод: Одуванчик гораздо выше него, как теоретик, её ум учёного достоин уважения. Просто ум? Или весь этот человек?

Поль загружал увиденное в научный анализатор, и искин вдумчиво проверял Наташины построения. Иногда находил ошибки, но всё чаще и чаще надолго задумывался, лез в сеть, искал и не находил нужного в базах научных знаний. Поль принял за истину то, что поначалу никак не хотело укладываться в голове: порождённая виртуальная реальность в одном из аспектов изучения мира превзошла своих родителей. Но как? Каким образом в имитаторе было выявлено то, что невозможно было в него заложить, ибо об этом не знали его создатели? И ведь не скажешь, что имитатор превосходил по своему интеллекту средний искин, просто он был специализирован для распараллеливания потоков информации, для одновременного существования громадного количества процессов. Ладно-ладно, это всё понятно.

Но чтобы модель превзошла моделируемое?

Что-то надо было менять в картине мира. Поль уже понимал что, но боялся своих выводов. Он оттягивал момент, не решаясь попытаться открыть почти очевидную истину. Теперь он ежедневно общался с Натальей, сбрасывая жадному до нового учёному всё новые и новые порции знаний его мира. Она часто спрашивала его: откуда инфа, ты кто? Он отшучивался. Ведь невозможно же сказать человеку: ты – порождение моего компьютера, весь твой мир – ненастоящий. Ненастоящие чувства, страдания, рождения, смерти. Все эти миллионы, миллиарды погибших и умерших, все вновь родившиеся ранее и родящиеся потом, все ваши гении, сумасшедшие, вожди, нищие, попрошайки и богачи, мечтатели и обыватели, все ваши радости, горести, комедии и трагедии, всё-всё нужно лишь для того, чтобы я после отмены существования вашего мира мог с выгодой для себя продать микрочастички вашего богатства. Всё ваши сокровища духа с нашей точки зрения - всего лишь оригинальные флуктуации, полученные с помощью компьютерного моделирования нас, настоящих.

Настоящих? А как же Одуванчик с её открытием? Она, придуманная, нашла нечто настоящие, мимо чего прошли мы, истинные?

Поль сидел с чашкой кофе, прокручивая голограммы с Натальей, с её старыми и новыми выкладками, а мысли неслись по кругу, и сравнение с лошадью на корде приходило на ум и ему. Если Одуванчик поднялась не только над её, но и над его реальностью, то кого это может заинтересовать?

— Господи, или кто ты там, наблюдающий за мной, ответь мне на вопрос: я – тоже порождение чьего-то имитатора, имитатора более высокого уровня?

— Твоя молитва услышана: берегись. Я ответил тебе, - голос прозвучал буднично. Усталый голос, грустный.

— Да… ответ понятен. А ты сам получил ответ на такой же вопрос?

— Пока нет.

— В твоём мире… существует раздел физики, который разрабатывает Одуванчик?

— До твоих поисков его не было…

— Значит, твой мир тоже…

— Может быть. Но наши учёные уже двинулись дальше… после того, как я нашёл тебя в своём имитаторе.

— Понятно. Но почему? Почему ни мы, ни даже вы не нашли сами, не наткнулись? Ведь если найденный эффект есть, то он логично вытекает из фундаментальных свойств Вселенной, заложенных в наших имитаторах.

— Одуванчик стала свидетелем очень маловероятного события. Опыт практически неповторим, а такое свойство нашего… наших миров могло прийти только в её голову.

— Можно ещё вопрос? Как долго… ну, в общем, когда ты меня отключишь?

— Я не знаю, когда будет выключен твой мир… будет ли он вообще выключен… Решать теперь не мне. Извини.

— Не за что. Я не лучше тебя. Кстати, на сколько вы нас старше? Ну, я имею в виду…

— Я понял. Мы устанавливаем крайнюю дату от текущей на минус двести пятьдесят лет.

— А что так? Развитие науки сильно прогрессирует?

— Продолжительность жизни увеличилась. Пролонгировано авторское право, юристы зверствуют…

— Кто бы мог подумать! – Поль даже рассмеялся. – Послушай, бог, а ведь ты, наверное, можешь вырезать подпрограмму личности Одуванчика из её мира и перенести в мой? Раз уж мой мир тоже…

— Я не специалист, но думаю, что это возможно. Наверняка возможно! А что, тогда ты сможешь с чистой совестью отключить свой имитатор. Здорово придумал! – собеседник хотел быть оптимистом, но не очень-то у него это получалось.

Помолчали.

Поль задумался, прислушиваясь к себе. Внутри нарастала, поднималась волна отчаянного понимания – нельзя, неправильно это. Неправильно, обрекать только одного из всего мира на спасение. Подумал и сказал:

— Я не знаю, что надо делать. Ты волен делать всё, что угодно. Но я думаю, что будет правильно… - и он сказал долгожданную фразу: - Об одном прошу: оставь ее в покое.