№45137 "Магазин игрушек"

Магазин игрушек

Бойся своих желаний, ибо они могут исполниться

В углах скопилась тяжёлая, отдающая тухлятиной темнота. Через мутные окна сочился серый, болезненно-дёрганный свет. Голая лампочка под потолком расплывалась нездоровой желтизной.

Его не было и здесь. Привычная уже пустота тёмных коридоров в этот раз вывела Алекса из себя - он смачно выругался. Вроде бы он проверил все места, о которых ему рассказал тот барыга, но всё оказалось зря - магазина не было. А ведь как клялся, как бил себя в грудь грязным кулаком! Тьфу!

А времени-то всё меньше, Волну не остановить ничем. Надо искать. Все вон ищут - и Кривой Пит, и толстяк Григорьев Антон Потапович, и другие. Жить-то хочется, выбраться отсюда хочется. Потому как после Волны уже ничего не будет. Хотя, кто их знает, этих пришельцев-ушельцев, может, отстроят всё по-новой. Хотя Григорьев говорит - нет никаких пришельцев. Это, мол, кара Господня за то, что Россию чуркам запродали. Молится каждый день, крестом себя осеняет. Да только и он не нашёл магазин...

Наверное, это всё же действительно не пришельцы, кто-то более могучий и справедливый устроил всё это. Зачем? Видимо потому, что всё же есть такой закон - по делам вашим будет вам. Но не только по делам, ещё и по словам, потому что они - лишь продолжения мыслей и желаний. Разумеется, дело не в "продаже России", о которой твердит вечно пьяный Григорьев, суть в другом...

Алекс взглянул на часы-таймер, такие получал каждый, попавший сюда - до Волны оставалось ещё сорок девять с копейками минут, алые цифры методично отмеряли отрезки времени. Он вспомнил, что предшествовало этому...

— Чтоб ты сдох, сволочь пархатая! Тварь! Ублюдок! Как же я хочу, чтобы ты сдох…

Ругаться на улице в голос - последнее дело. Не те времена нынче. Но Алексу Котову сейчас было решительно наплевать на общественное мнение. Как и на всё остальное. Злость душила его, плотная, чёрная, с багровыми искорками.

Его подставил партнёр по бизнесу – можно сказать, товарищ и соратник. Подставил крепко – долг, выставленный Алексу, был не то, чтобы заоблачным, но весьма большим, достаточным, чтобы на его покрытие ушёл джип и трёхкомнатная квартира в полсотни «квадратов». С-сука…

Алекс понимал, что его партнёр – далеко не такая уж большая «шишка», что над ним есть свои боссы. И они час назад, чёрт возьми, всего час, списали Алекса. Но они-то – ладно, а вот Стас… От него такой подлости Алекс не ожидал.

Не сказать, что они были такими уж друзьями не-разлей-вода. Сначала сослуживцы в стройбате, потом сокурсники, потом деловые партнёры. Всё это густо приправлено типично российскими полуночными посиделками за бутылкой с уверениями в вечной дружбе и плаканием в жилетку.

Всё рухнуло в один миг, час назад.

Алекс споткнулся, замахал руками, чтобы не упасть и впервые за последний час огляделся по сторонам. Душевный раздрай, как оказалось, отнюдь не способствует рассматриванию окрестностей, и Алекс с некоторым удивлением убедился, что ноги занесли его на окраину города, в какой-то из спальных районов. Взгляд скользнул по лаково-кричащим вывескам магазинчиков, занявших первые этажи, наткнулся на старомодную надпись «Магазин игрушек».

Вроде бы обычная, хотя и нечасто встречающаяся в нынешнем мире супер-, гипе- и мега маркетов, эта вывеска была чем-то неуловимо отличной от других. Не только старомодностью, но и какой-то едва ощущаемой чужеродностью. Алекс пропустил несколько машин и перешёл улицу, стараясь поймать, вербализировать то странное ощущение, что возникало при взгляде на вывеску магазина.

Потянул на себя тяжёлую дверь, та визгливо заскрипела пружиной. Внутри был зыбкий полумрак и едва ощутимый полузнакомый терпковатый тяжёлый запах. Уже перешагивая порог, Алекс сообразил, что показалось ему необычным в этом магазине – во-первых, вывеска была чуть ли не казённой, безо всяких украшенных букв и игрушечных мордашек, которые должны были бы привлекать покупателей, а, во-вторых, не было витрин, заполненных игрушками, обычно мягкими и самых диких расцветок.

Внутри был длинный деревянный прилавок, больше напоминающий верстак, за ним, на стене громоздились полки, заполненные неясными тенями вперемешку с более светлыми пятнами. Тусклая настольная лампа под зелёным матерчатым абажуром. Продавец тоже казался тенью, тёмной тенью в сумеречном углу.

— Желаете что-то приобрести? – произнёс он, зашевелившись. – У нас есть всё…

— Я… это… не знаю. Я случайно зашёл, простите…

Продавец шагнул к свету, блик зажёгся на его обширной лысине. Он был в старомодном пиджаке, в галстуке, на носу – очки в роговой оправе.

— Случайностей не бывает, молодой человек, это всем известно. Я вижу, у Вас проблемы? Расскажите…

И Алекс, сам не понимая почему, рассказал всё. О предателе Стасе, о том, что он оказался должен огромную сумму, о том, как он ненавидит своего бывшего партнёра.

— Если бы у меня был ствол, я бы грохнул его на месте. Пустил бы пулю ему у брюхо, чтобы наблюдать, как он корчится у моих ног от боли. Чтобы он понял, сволочь…

Продавец кивнул.

— Да, предательство друзей – это больно. Но есть ли смысл убивать Стаса? Рано или поздно к нему вернётся его предательство, он испытает то же, что и Вы.

Алекс пренебрежительно скривил губы:

— Господь покарает? Я не верю в это. Сколько убийц, воров, предателей ходит по этой земле, и Господь их не трогает. Сколько мрази делает, что хочет, и никто на них не покушается, поэтому они верят в собственную безопасность и вседозволенность.

— А если после смерти? Не будет ли там наказания?

— Ад и преисподняя? Огненные озёра и раскалённые сковородки? Не верю…

— Что ж, - продавец развёл руками. – Может быть, тогда купите игрушку? Я, право слово, не торгую современными игрушками, мои произведения скорее декоративного плана. Например, вот эта, - с этими словами продавец поставил на прилавок фигурку величиной с карандаш. Алекс наклонился, чтобы рассмотреть её внимательнее, и содрогнулся. Фигурка была так похожа на Стаса, что казалась копией. Выпуклый животик, бульдожья физиономия, пролетарски-алый пиджак от Армани и ядовито-зелёные штиблеты – Стас до сих пор любил эпатировать окружающих.

— Беру, - хрипло произнёс Алекс. – Сколько?

— Все деньги, что у Вас есть.

Алекс без слов выложил пять с половиной тысяч рублей. Странно, однако цена не показалась ему завышенной, всё его внимание было приковано к фигурке. Возникла мысль – сжать фигурку так, чтобы заныли пальцы. Раздавить, уничтожить!

Звякнул кассовый аппарат, белый квадратик чека лёг на прилавок.

— Спасибо, - странно усмехнувшись, промолвил продавец. Алекс нетерпеливо кивнул, схватил чек и фигурку. Резко-терпкий запах стал сильнее. Алекс шагнул к выходу, толкнул дверь, на мгновение зажмурился и сжал фигурку Стаса. Сильно, до боли в пальцах, до слома. Будто сдавил свечку. Наконец, он узнал запах воска.

Позади хлопнула дверь, послышался негромкий смех. Алекс открыл глаза, рывком обернулся. За спиной была кирпичная стена. Пальцы разжались, и что-то звякнуло о камни. Алекс опустил взгляд – на асфальте лежал тёмный широкий браслет с мигающими алыми значками. Сунул другую руку в карман, куда положил чек. На бумажном обрывке было написано: «Добро пожаловать в Чистилище. Выйти назад можно, только через магазин. Время до Волны укажет таймер». Алекс мотнул головой, надеясь, что это всё ему мерещится. Перечитал написанное ещё раз. Нагнулся, поднял браслет. Огляделся. Город в пределах взгляда изменился, хотя и несильно. Не проезжей части не было машин, светофоры давили из себя мутно-красный свет. Чёрт побери, где же он?! Куда он попал?

Тут его и нашёл Григорьев, который и рассказал о Волне, о том, зачем это всё.

— Потому что Россию-мать продали! Профукали, дерьмократам с коммуняками отдали на растерзание, чернозадые понаехали! Вот Господь и наказал нас. Все помрём тут, а Русь святая всяким недоноскам достанется – хачикам али жидярам поганым…

Алекс не спорил, не было желания. Пропускал националистические речи мимо ушей. Узнал, что Григорьев попал сюда точно также, через магазин, раздавив в кулаке восковую фигурку, изображавщую главу еврейской общины в Ростове-на-Дону, откуда Григорьев был родом. Тоже мечтал убить или хотя бы покалечить «жида». А Кривой Пит лелеял мечту поквитаться с любовником, к которому убежала жена. А Гургенидзе – порешить более удачливого брата. У всех была схожая история, разнились лишь детали…

Город, в котором они были заперты, и где должны были разыскивать магазин игрушек, исправно снабжал всех живущих пишей, водой, спиртным, сигаретами и прочими предметами первой необходимости. Неизвестно откуда всё бралось, ведь город был, по сути, замкнут сам на себя – из него не существовало выхода. Если идти вперед и вперёд, всё равно, в конце концов, оказывался на знакомых улицах.

Таймер пискнул – он отмечал звуковым сигналом каждые пятнадцать минут. Оставалось чуть более получаса.

— Алексей! – голос Григорьева гулко раскатился по пустому помещению. Через несколько секунд появился и он сам – толстый, потный, отдувающийся. В руке – бутылка.

— Слышь, Алексей, тут это… Ну, ты понимаешь… Пошли, накатим по маленькой, оно может и не так муторно будет. Пошли-пошли, а то, это, понимаешь ведь… Полчаса нам осталось. Господь наказал, что Русь хачикам запродали… Пойдём-ка, Алексей…