Ветер
№45181 "Попутного ветра!"

Попутного ветра!

Однажды по морю шла небольшая торговая шхуна. В светлой бирюзе безоблачного неба ярко сияло солнце. Попутный ветерок едва-едва надувал белые паруса. О борт разбивались волны, и брызги летели на выскобленную до мерцающей желтизны верхнюю палубу. Капли воды мгновенно испарялись на раскалённых досках, отчего в воздухе застыл тяжёлый острый дух горячей соли.

Тихо было на шхуне. Матросы скрылись кто куда, чтобы переждать полуденную жару. Только рулевой у штурвала и вперёдсмотрящий на марсе несли вахту. Да приземистый рыжий капитан не уходил в тень, словно зной ему был нипочём. И ещё тоненький юнга по имени Джек – подросток лет двенадцати – будто привязанный замер на носу шхуны. Время от времени мальчик потирал раздражённые запахом нагретой соли ноздри и негромко чихал.

На океанской равнине в течение многих дней пути видны вокруг лишь вода и небо, и затеряться в этом бесконечном пространстве нетрудно. Но даже смутной тени переживаний не показывалось на лице юнги. Он слышал, как за его спиной по верхней палубе продолжал неторопливо расхаживать грузный капитан. Под тяжёлыми шагами лениво поскрипывали доски. Должно быть, старый морской волк ничуть не волновался: путь известен хорошо, судно под ногами – надёжное, команда в подчинении – опытная.

Джек расслабленно облокотился на фальшборт. Это было не первое плавание мальчика, поэтому его лицо и торчащие из белой блузы руки бронзовели от густого морского загара. Заскорузлая от солёных брызг форма стала уже коротковата юнге – в скором будущем следовало нарастить рукава и штанины, а то и пошить новую одежду. Сам он никогда не беспокоился о таких мелочах, как внешний вид. Готов был ходить и в старой форме, лишь бы не гнали с корабля.

Внезапно с марса раздался крик вперёдсмотрящего: он заметил землю слева по курсу. Джек глянул вдаль из-под ладони, но, как и прежде, увидел только синеву морской воды. Капитан огладил пальцами рыжие усы, достал из кармана подзорную трубу и одним плавным движением развернул её на всю длину. Он приставил окуляр к правому глазу и зажмурил левый. Джеку нравилось, с какой ловкостью каждый раз капитан проделывал всё это. И юнга давно уже хотел иметь свою собственную подзорную трубу, чтобы смотреть из неё далеко-далеко…

– Странно, – пробормотал капитан, прикусив ус. – Откуда здесь остров?

Джек в задумчивости почесал голову, сбив свою белую шапочку на затылок:

– А что, его тут не было?

– Не было, – сложил капитан подзорную трубу. – Ничего не было, кроме моря.

– Значит, это колдовство? – загорелись глаза у юнги.

– Или что-нибудь похуже, – капитан в задумчивости подёргал рыжий ус. – Тебе ещё рано знать, конечно…

– Мне? – возмутился Джек. – Рано?

– Поговаривают тут… – капитан оценивающе прищурил глаз. – Нет, юнга. Ты ещё слишком молод, чтоб говорить с тобой об этом.

Джек обиженно понурил голову.

– Юнга! Слушай мою команду!

Мальчик вытянулся в струнку и задрал подбородок.

Капитан одобрительно оглядел его и приказал:

– Зови ко мне боцмана. Бегом – арш!

– Слушаюсь, – недовольно буркнул Джек и побежал выполнять задание.

Во время разговора капитана с боцманом мальчик постарался подобраться к ним как можно ближе, чтобы слышать их слова. К несчастью, сменился ветер, и сквозь скрип снастей и ленивое переругивание троих матросов, переставлявших паруса, долетали только обрывки фраз:

– Возьми… – говорил капитан. – Только будь… И ни в коем случае!..

– Слушаюсь, – вытирал боцман скомканной белой шапкой обильный пот с бритого черепа.

– Если вдруг… сразу обратно!

– Слушаюсь, – повторял боцман.

– Сам знаешь, … на Окраине творятся. Что ни день… Одноногий помолодел… тридцать, если не… Королевскую дочь… …найти не могут… Мальчонка… непонятный… – капитан кивнул в сторону Джека. Юнга сделал вид, что не подслушивает, а старательно начищает медяшку, хотя и так все металлические детали на судне горели в солнечном свете.

– …а теперь ещё и остров.

– Слушаюсь! – гаркнул боцман, развернулся и протопал мимо Джека в сторону трапа.

Когда шхуна приблизилась к острову, спустили шлюпку. Осматривать этот клочок суши отправились боцман с двумя матросами. Джек змейкой скользнул в шлюпку следом за ними.

Приближающийся остров выглядел совсем обыкновенно. Над головой громко кричали чайки, которые словно здоровались с людьми, да впереди шумел ветер в ярко-зелёной листве деревьев. Никто не выбегал из леса на белый песок берега – ни с подарками и приветствиями, ни с оружием и угрозами. Остров манил приятной свежестью и загадочностью.

И всё же боцман смотрел в сторону лесных зарослей очень мрачно. Его густые чёрные брови были нахмурены, а возле губ появились жёсткие складки. Он даже не замечал капелек пота, которые медленно стекали по лбу из-под мятой шапки. Рука, стиснувшая руль, побелела от напряжения. В любую минуту боцман был готов повернуть шлюпку обратно. Каждый из сидевших лицом к нему гребцов то и дело норовил взглянуть на остров через своё плечо – то ли с опаской, то ли с любопытством. Голые спины матросов блестели от пота. Гребцы не спешили – они взмахивали вёслами размеренно и плавно. Джек, который примостился на носу лодки, весь извёлся от нетерпения. Он облизнул пересохшие губы, но так и не решился попросить грести быстрее. А затем и вовсе думать забыл о шлюпке, о море, о жаре, и весь подался вперёд. Чем ближе становился остров, тем более загадочным казался. Хотя в чём именно заключалась эта загадочность, юнга сказать бы не смог. Он настолько утомился от ожидания, что с радостью бы побежал по воде, лишь бы скорее очутиться на острове.

Наконец шлюпка пристала к берегу. Джек прижал рукой к голове белую приплюснутую шапку и первым спрыгнул на песок. Боцман оставил одного матроса у лодки и повёл немногочисленный отряд вглубь острова. В лесной тени было прохладно, и даже не верилось, что совсем недавно все изнывали от жары. Никаких следов присутствия человека моряки не обнаружили. Только звериные тропки пересекали лес, только птичьи голоса разносились в воздухе. Но тревожные морщинки на лбу боцмана не разглаживались.

– Эй, малец, – подозвал он Джека. – Сбегай-ка вон к тому старому дубу. Залезь на него, посмотри вокруг.

Мальчик с готовностью бросился выполнять поручение. Он забрался на кряжистый дуб и огляделся. Вокруг простиралась зелёная листва, которая шелестела спокойно и безмятежно. Тёплый ветер лениво покачивал макушки деревьев. В чаще изредка потенькивали синицы и трещали дрозды. Далеко за лесом – во все стороны – синело море, которое под ярким солнцем переливалось серебряным блеском. Виднелась и шхуна в отдалении. На её палубе белели маленькие фигурки матросов, а над мачтами сновали тёмные точки чаек. Казалось, раньше на острове и не было никогда ни людей, ни крупных животных, и чудес здесь не случалось. Джек просигналил боцману, что всё в порядке, и стал спускаться вниз. Гибкой веткой с его чёрных кудрей смахнуло плоскую шапочку, и та улетела далеко в сторону.

Юнга спрыгнул примерно с высоты своего роста и начал искать белую шапочку в траве. Он обошёл толстый ствол дуба, и в эту минуту почувствовал почти неуловимый горьковатый запах дыма. Джек принюхался, точно охотничья собака, и двинулся на запах. Вскоре он заметил, что идёт по узенькой стёжке. Мелкие лесные зверьки проложили себе путь в траве – ёжики, вероятнее всего, а то и белка проторила тропку от дерева к дереву. Чем дальше, тем всё отчётливее становился горький запах. И вот лесная дорожка упёрлась в сплошные заросли жимолости – вернее, в стене кустов была только небольшая дыра, куда и ныряла тропка. Джек почесал макушку, но обходного пути искать не стал. Он опустился на четвереньки и полез в дыру. За ней оказалась лужайка, вся сплошь белая от ромашек. Не сразу юнга увидел хижину, которая скрывалась под деревьями. Оттуда-то и тянуло дымом. Стоило Джеку ступить на поляну, как он тут же утонул в ромашках по колено, и вокруг встревоженно загудели пчёлы и зазвенели комары. Юнга отмахнулся от насекомых, дошёл до лесного жилища, постучался, но никто не ответил. Тогда Джек решительно отворил дверь и вошёл.

– Здравствуй, – сказал пёстрый попугай с плеча старого моряка. Моряк в потрёпанной одежде, с треуголкой на голове, сидел за столом прямо напротив входа, словно только и ждал мальчика.

– Здравствуйте, – широко раскрыл глаза от удивления Джек.

– Ты как раз вовремя, – наклонил попугай голову набок. – Похлёбка уже готова. Садись, малыш, угощайся.

Джек хотел уже отказаться, но принюхался и почуял необыкновенно вкусный запах горячей похлёбки из свежей дичи. Рацион, который был на шхуне – рыба, сухари и солонина, – успел изрядно надоесть ему. Юнга решил, что успеет наскоро перекусить в этой хижине, прежде чем возвращаться к отряду.

– Тысяча пиастров! – хрипло выкрикнул старик. – Промочи глотку, малыш!

– Как видишь, – повернул голову попугай, – у старого Гюнтера нет одной ноги – ходить ему тяжело. Так что налей похлёбку себе сам.

Мальчик посмотрел на ноги старого моряка – и действительно, вместо левой увидел культю, которая оканчивалась потемневшей от времени деревяшкой. Джек налил из котла похлёбку в грубую глиняную миску, сел за небрежно сколоченный стол и начал есть.

Похлёбка и в самом деле оказалась очень вкусной. Ничего лучше её Джеку пробовать раньше не доводилось. От похлёбки чудесно пахло терпким мясом, кореньями и зеленью, вкус был одновременно и сладкий, и кислый, и чуть солоноватый. Казалось, не прошло и мгновения, как миска опустела. Но только мальчик хотел попросить добавки, как почувствовал, что глаза его закрываются, а сам он погружается в удивительный сон.

И приснилось ему, что стал он вдруг капитаном пиратского брига. Имя свирепого Жоффруа Рюдона гремело по всем портам Окраинного моря. Никогда его корабль не оставался без добычи – стоило взвиться на мачте чёрному флагу, как тотчас на судне, за которым пираты гнались, моряки спускали паруса и сдавались в плен. Потому что всем было известно: от быстроходного брига одноногого капитана Рюдона не уйти. А погоня так разъярит морских разбойников, что пощады не жди. Лучше сдаться сразу.

На одном из взятых на абордаж купеческих кораблей люди Рюдона обнаружили пятнадцатилетнего подростка. Он захотел присоединиться к команде брига. Время шло, подросток превратился в смелого юношу, который завоевал у пиратов огромное уважение, после чего сверг старого капитана и высадил его на необитаемом острове. Всё, что он позволил взять с собой Жоффруа Рюдону, – это небольшой рундучок с пожитками, тяжёлую деревянную трость, курительную трубку с некоторым запасом табака и попугая на плече. На своего воспитанника старик обиды не держал: он давно уже хотел уйти на покой и не мог желать ничего лучше для любимого брига, чем молодой сильный капитан. Кто знает, не сам ли Рюдон подсказал юноше устроить бунт на корабле?

На острове сначала приходилось нелегко, но постепенно старый пират приноровился: соорудил себе хижину, сколотил деревянную мебель, вылепил посуду из глины. Расстраивало его только то, что поговорить было не с кем, кроме попугая, который знал всего несколько фраз. Каждую ночь, отходя ко сну, Рюдон молился о том, чтобы завершилось его несчастье. И наконец его желание исполнилось. Но совсем не так, как он ожидал.

Как-то раз погожим утром капитан Рюдон решил прогуляться по берегу моря. Каково же было его удивление, когда он увидел стаю диких гусей, которые обычно не опускались на остров. Старый пират решил полакомиться гусятиной, подобрался к птицам поближе и метнул в них свою тяжёлую трость. Серая стая разлетелась – на берегу остались только две оглушённые птицы. Подскочив к гусям настолько быстро, насколько позволила деревянная нога, Жоффруа Рюдон намеревался свернуть им шеи, но вдруг услышал визгливый окрик:

– Стой!

Обернувшись, капитан увидел в кустах серую плетёную корзину, а возле неё – крохотную дряхлую старушку в платье мышиного цвета. Старушка прямо кипела от злости, вся тряслась и брызгала слюной. Жоффруа Рюдон рассмеялся.

– Ты только посмотри на неё, – подставил он плечо своему прилетевшему попугаю. – Сама маленькая, а злости – на двух головорезов…

– Ах ты, шмакодявка вонючая! – завопила старушка. – Ты не только убиваешь моих гусей, так ещё и смеёшься надо мной? Я тебе этого так не спущу!

Она выудила из корзины книгу в жемчужно-сером переплёте, страницы сами собой перелистнулись – и вот старушка уже выкрикивает заклятие и взмахивает руками, а внезапно налетевший ветер треплет её поднявшиеся дыбом седые волосы. Резкий порыв вихря хлестнул Жоффруа Рюдона по лицу. Капитана мгновенно скрутило, завертело, словно щепку в водовороте, и он обнаружил себя в теле своего попугая.

– Теперь ты узнаешь, каково быть птицей, скурдык тупоголовый! – выругалась на прощанье ведьма. Она села в корзину, которую тотчас подхватили и унесли серые гуси.

Капитан осознал, что положение его стало ещё хуже прежнего. От ужасного потрясения он лишился сознания. Придя в себя, Рюдон увидел, что переполошённые гуси оставили на берегу несколько пепельных перьев, а злобная старушка позабыла жемчужно-серую книгу. Но сколько Жоффруа Рюдон ни искал, сколько ни листал страницы своим попугаичим клювом, обратного заклинания найти не мог. Вместо этого в серой книге обнаружился способ сделать остров плавучим. Недолго думая, капитан произнёс нужные слова. С тех пор он плавал по Окраинному морю, чтобы отыскать старушку и снова поменяться телами с попугаем.

Джек проснулся и открыл глаза. Он лежал на широкой скамье, а старый моряк с попугаем на плече всё ещё сидели напротив. Только теперь на столе вместо глиняной миски была книга дымчатого цвета. Солнце по-прежнему ярко светило в окно – значит, задремал мальчик всего на несколько минут. Но странное дело – в животе заурчало: в нём снова было пусто, словно Джек и не съел только что полную миску похлёбки. Юнга сел и протёр кулаками глаза:

– Какой необычный сон мне привиделся…

– Это был не сон, малыш, – ответил ему попугай. – Это была история жизни старого пирата Жоффруа Рюдона.

Попугай ущипнул одноногого моряка клювом за ухо. Тот поднял руку и поскрёб ногтями птицу по голове. Попугай прикрыл глаза и чуть слышно протянул:

– Ох, как хорошо…

Так прошло несколько минут. Джек переводил взгляд с птицы на человека и обратно. Уж не разыгрывает ли его одноногий пират? Может быть, старик – чревовещатель? Но слишком убедительны его слова, на обман не похожи… И тут мысли мальчика изменили направление. Из котелка над очагом ощутимо тянуло вкусным запахом варёной с травами рыбы. Видимо, на обед Гюнтер приготовил уху. От голода у Джека даже втянулся живот.

Попугай встрепенулся, вывернулся из-под руки моряка, захлопал синими крыльями и решил извиниться:

– Ничего не могу поделать: привычки у каждого тела остались свои. Правда, табак кончился, и теперь Гюнтер не курит.

– Тысяча пиастров! – вскрикнул одноногий старик и осклабился. – Пей ром, приятель, иначе я пробью тебе голову этим костылём!

– Не могу поверить, что всё это было на самом деле, – прошептал Джек.

– Я воспользовался одним заклинанием из этой книги, чтобы поведать тебе свою историю без долгой болтовни, – проговорил попугай. – Должно быть, твоё воображение настолько впечатлилось, что ты проспал двое суток.

– Как двое суток? – вскочил юнга со скамьи. – Надо торопиться, а то шхуна уйдёт без меня!

– Не хочу огорчать тебя, малыш, но сегодня утром мы с Гюнтером ходили на берег, и никакой шхуны не видели.

– Как же они оставили меня здесь? – у Джека слёзы навернулись на глаза. – Ведь другое судно, наверно, придёт ещё нескоро…

– Ты забыл, что мы с тобой на плавучем острове? Поможешь мне отыскать серую старушку – я доставлю тебя в любую гавань Окраинного моря.

– И эта серая старушка – она маленькая, с пепельными волосами, а платье у неё похоже на высохшую тину из пруда?

– Да, это она! – обрадованно взмахнул крыльями попугай.

– А её гуси – они серые, вот как эти перья? – Джек достал из-за пазухи холщёвый мешочек, а из мешочка – несколько помятых перьев стального оттенка.

– Да! – воскликнул попугай, и Гюнтер трясущейся рукой бросил на стол несколько таких же перьев.

– А…

– Да говори быстрее – кто она?!

– Это колдунья Линдербокк, которая живёт за Краем Мира.

Книга в дымчатом переплёте распахнулась, зашелестели страницы, и попугай нараспев зачитал заклинание. Пол под ногами дёрнулся, как при землетрясении или как при отходе корабля от пристани, и Джека повело в сторону. Если бы он стоял, то не смог бы удержаться на ногах. Мальчик понял, что остров пошёл курсом на Край.

– А что ещё ты знаешь об этой ведьме? – спросил капитан Рюдон. – Расскажи мне скорее, и я высажу тебя по пути – там, где ты захочешь.

– Не надо! Именно к старой Линдербокк я и хочу попасть.

– И что у тебя к ней за дело? – насторожённо поднял хохолок попугай.

У Джека снова заурчало в животе. Мальчик сглотнул слюну. Капитан Рюдон нетерпеливо скомандовал:

– Да налей себе ухи, в конце-то концов, – и говори всё по порядку! И Гюнтеру налей… Сегодня еда без подвохов.

Мальчик с радостью наполнил глиняные тарелки тёплой душистой ухой, взял ложку и повёл рассказ о своей жизни.

Было их в семье двое детей – Джек и его сестра Марта, на год младше. Ещё совсем маленькими они остались без родителей. Что случилось с их отцом и матерью, так никто и не узнал. Просто однажды родители не вернулись домой из леса. Приютили Джека и Марту соседи, которые пожалели сирот.

Брат и сестра вместе играли, купались, веселились, пасли овец и помогали взрослым на сенокосе… Никого не было счастливее неразлучных Джека и Марты, пока в один злополучный день они не встретили у реки стаю серых гусей.

Это оказались не обычные дикие гуси. Они не испугались, когда увидели возле себя детей. Не загоготали шумно, не замахали спешно крыльями и не взлетели, чтобы поскорее скрыться из виду. Нет, эти гуси дождались детей, расступились и пропустили их в свой круг. Едва брат с сестрой зашли в самую середину стаи, как гуси встрепенулись, схватили Марту и улетели. Джек пытался ухватить кого-нибудь из них, но птицы ловко уворачивались. И сколько мальчик ни кричал, сколько ни гнался за гусями – всё было напрасно. Остались ему лишь несколько серых перьев.

Джек отправился на поиски сестры. Кому бы он ни показывал гусиные перья, в ответ были только недоумённое пожатие плечами да совет обратиться к другим людям. Наконец в маленькой глухой деревушке мальчику сказали, что хозяйка этих гусей – злая колдунья Линдербокк, которая живёт за Краем Мира. Когда ей что-то нужно, она посылает на поиски серых пернатых слуг. Гуси приносят всё, что пожелает хозяйка.

Мальчик стал юнгой, но ни один капитан не соглашался повернуть своё судно к Краю, чтобы высадить там Джека. Никто не хотел рисковать понапрасну. Джек уже почти отчаялся, но тут счастливый случай послал ему плавучий остров с капитаном Рюдоном.

Стоило Джеку закончить историю, как Гюнтер крикнул:

– Тысяча пиастров! Ещё одно слово, и здесь появится новый мертвец!

Мальчик уставился на загорелые, жилистые, привыкшие к оружию руки моряка и поёжился.

– Не волнуйся, – сказал попугай. – Гюнтер – мирная птица, он только с виду такой грозный.

– Угу, – недоверчиво кивнул Джек.

Через некоторое время движение острова прекратилось.

– Пойдём прогуляемся, – бодро сказал капитан Рюдон и дотронулся клювом до затылка старого моряка. Гюнтер сунул книгу под мышку, вышел из хижины и заковылял по дорожке к берегу. Из-за резкости его подпрыгивающей походки попугай на плече, чтобы удержаться, был вынужден взмахивать крыльями. Джек побежал вслед за ними.

Тропинка была другая – не та звериная стёжка, по которой мальчик добрался до хижины. Здесь шлось гораздо удобнее, кусты не цеплялись за одежду. Чем ближе Джек и старик с попугаем подходили к берегу, тем громче становился слышный даже сквозь чаячьи крики низкий гул. Стоило выйти из-под деревьев, как тут же в лицо подул ветер – но не солёный, который обычен в открытом океане, а чистый, освежающий, с холодком. Этот ветер летел из-за Края Мира.

Остров больше не двигался. Он замер на месте так неумолимо, словно и не мчался по волнам ещё несколько минут назад, а издавна рос из морского дна именно здесь. Прямо за песчаным берегом был обрыв – и пустота за ним. Взгляд в ней тонул как якорь в море. Небо синело настолько близко, что, казалось, чайки – это плоские камушки, которые кто-то бросил, чтобы они скакали по небесным волнам.

Туда текло море. Оно с гулом перекатывалось через Край и падало в бездну. Джек посмотрел вниз: там клубился густой молочный туман, в который валились бесконечные потоки сверкающей морской воды. Они бесследно исчезали в белоснежной пене новорождённых облаков. Должно быть, под завесой этого водопада и жила старая Линдербокк.

– Ну вот, малыш, мы и на месте. Раскурить бы сейчас трубочку…

– Кто это тут беспокоит меня? – послышался сварливый старушечий голос. – Что за гости пожаловали?

Чайки сгинули с неба, словно сухие листья сдуло порывом ветра. Джек оглянулся и увидел серую колдунью Линдербокк в окружении гусей. Они подлетели незаметно и опустились на песок шагах в пятнадцати позади. В руках колдуньи была длинная трубка, из которой тянулся серый дымок, и старый моряк с попугаем стали шумно принюхиваться к запаху табака.

– Отдавай Марту, – закричал Джек и побежал к колдунье.

Но не сделал он и двух шагов, как полетел носом в песок. Это Гюнтер неожиданно подставил ему подножку тяжёлой тростью.

– Что ты делаешь? – вскинулся Джек.

– Обожди! – бросил капитан Рюдон. – Сначала нужно уладить с ней моё дельце.

Старушка захихикала, отчего мелко затрясся её большой горбатый нос:

– Вы пришли сюда что-то требовать от меня – а что можете предложить взамен?

– Вот! – выхватил попугай клювом серую книгу из-под мышки Гюнтера. И конечно, не сумел удержать тяжёлый том. По красивой дуге книга отлетела в сторону, упала и зарылась одним углом в песок.

– Ах, вот она где, хорошая моя, – засеменила колдунья к книге, но Гюнтер оказался быстрее. Он решительно поставил деревяшку-ногу на пепельный переплёт.

– Нет, старуха, – сказал капитан Рюдон. – Сначала верни меня в моё тело, а Гюнтера – в тело этого попугая!

– Как скажешь, милок, – закивала колдунья. – А что есть у этого пацанёнка?

Джек сел на песке и зло посмотрел на неё:

– Ничего у меня нет. Ты забрала мою сестру просто так – вот и возвращай бесплатно.

– Не-е-ет, – протянула старая Линдербокк. – Так дело не пойдёт. Теперь она у меня, и я могу назначать за неё любую цену. Просто так я её возвращать не буду. И раз ты не можешь ничего предложить, она останется у меня.

Колдунья вставила мундштук трубки в рот и глубоко затянулась. На шее Гюнтера дёрнулся кадык, а капитан Рюдон на его плече нервно переступил с одной лапки на другую.

– Я могу выполнить любое задание! – воскликнул Джек. – Я сделаю всё, что угодно!

– Э-э, нет, пацанёнок, – пыхнула колдунья дымом. – У меня есть целая стая слуг, и они делают всё, что я пожелаю. Предложи что-нибудь другое.

– Я не знаю, что тебе надо, – растерянно обхватил голову Джек. – Скажи, что ты хочешь! Мне за Марту и жизни не жалко!

– Жизнь мне твоя не нужна, – задумчиво проговорила старушка. – А не мог бы ты, к примеру, отдать мне в обмен на сестру свою память?

– Память? Забирай, не жалко! – согласился было Джек, но встревожился. – А Марту я помнить буду?

– Нет, ты должен отдать память целиком.

– Значит, Марта уже будет не нужна мне?

– Скорее всего, – равнодушно выдохнула серый дым старая Линдербокк.

– И любить её больше не буду?

– Разумеется.

– Но кроме неё, у меня нет никого во всём мире! – Джек вскочил на ноги и кинулся к колдунье. Навстречу ему метнулись серо-стальные тела гусей. Птицы хлопали мальчика крыльями, били его тяжёлыми клювами по плечам, по голове, и оглушённый, он вынужден был отступить.

Джек сел на песок, чтобы переждать, когда перестанет кружиться голова. Он невидяще посмотрел в сторону старой Линдербокк:

– Я буду сам тебе служить, только отпусти Марту…

– Нет уж, пацанёнок. Это невыгодный обмен. Ты будешь строптивым слугой, а зачем мне такие?

Джек низко склонил голову, чтобы никто не увидел, как у него на глаза навернулись слёзы. Он засунул пальцы в песок и сжал их в кулак. Песок забился под ногти, но Джек этого не чувствовал. Какой толк с того, что он прошёл пол-мира и, несмотря на все трудности, нашёл колдунью? Заплатить выкуп за сестру нечем. Освободить её из плена – невозможно.

Мальчик почувствовал, как на затылок легла рука старого моряка. Скрипнул песок. Джек поднял голову. Гюнтер снял свою деревяшку с книги и сказал:

– Тысяча пиастров! Старый пират не обидит ребёнка!

Попугай неохотно проговорил:

– Хватит мучить малыша, старуха. Пусть он получит обратно свою сестру. А мы с Гюнтером всё равно уже привыкли жить так… Только курить хочется.

Джек вскочил, обнял моряка, погладил попугая и повернулся к старухе Линдербокк. Та выпустила мундштук трубки изо рта и покачала головой из стороны в сторону. При этом она прикрыла глаза, и из-за огромного носа-клюва стала похожа на большую серую птицу.

– Не обещаю вернуть тебе сестру, Джек… – сказала колдунья. – Но поговорить с ней ты сможешь.

По движению её руки один гусь скрылся за Край, и вскоре оттуда вылетела сверкнувшая серебром на солнце ещё одна гусиная стая, которая несла корзину, где сидела девочка. Волосы Марты развевались на ветру, и поначалу Джеку почудилось, что они припорошены хлопьями серого пепла. Но вблизи оказалось, что мальчик ошибся. Лишь только птицы опустили корзину на песок, стало заметно, что рассыпанные по плечам волосы сестры, как и прежде, – соломенного цвета. Особенно хорошо они смотрелись на её синеньком платье. Марта подбежала к брату. Они обнялись.

– Как же давно мы с тобой не виделись!

Марта сказала, что она стала ученицей серой колдуньи. Оказывается, несколько лет назад в сторону Края Мира шёл корабль, на котором к старой Линдербокк направлялась королевна. Эту королевну послал по договорённости с колдуньей собственный отец, чтобы девушка стала преемницей старушки. Но корабль не прибыл к Краю. Так и не дождавшись его, старуха Линдербокк похитила с помощью гусей Марту. И Марта стала её наследницей. Выслушав сестру, Джек в ответ рассказал, как несколько лет назад пират Жоффруа Рюдон захватил судно, на котором плыл подросток, и что произошло позже.

– Так значит, дочь короля?.. – широко раскрыла глаза Марта.

– …стала молодым одноногим пиратом! – торжествующе закончил Джек.

Неожиданно Марта расплакалась.

– Это из-за неё я здесь, – объяснила она сквозь всхлипы. – Если бы королевна не решила поиграть в морских разбойников…

– Так её же взял в плен капитан Рюдон, – неуклюже попытался утешить сестру Джек. – Что ей оставалось делать?

Марта ещё сильнее залилась слезами. Она ухватила брата за короткий рукав блузы и стала теребить белую ткань, словно хотела что-то сказать, да не решалась.

– Тебе здесь плохо? – посмотрел ей в глаза Джек.

– Нет! – бросила взгляд на колдунью Марта. И вытерла слёзы серым платочком.

Тем временем старая Линдербокк говорила моряку и попугаю:

– Я думала, люди уже разучились совершать добрые поступки.

– Всегда найдётся попугай, чтобы напомнить человеку о благородстве, – грустно сказал капитан Рюдон и почесал клювом Гюнтеру за ухом. Треуголка на голове старика-пирата совсем сбилась.

– Неважно, отчего ты это сделал. Главное, что кому-то в Мире стало лучше.

Старушка подняла серую книгу и отряхнула от песка.

– Любое доброе дело заслуживает награды. Сейчас я поменяю вас местами.

– В этой книге нет обратного заклинания, мы просмотрели её от корки и до корки.

– Нет обратного? – спросила колдунья Линдербокк. – Но есть прямое. Если его прочитать задом наперёд, оно утрачивает силу.

Она пропела дребезжащим голоском заклинание. Одноногий моряк дёрнулся всем телом и чуть не рухнул на песок – удержаться помогла трость. Попугай на его плече взмахнул крыльями, встопорщил перья и закричал:

– Тысяча пиастров! Мне нужно хорошенько глотнуть рому и выкурить трубку!

– Рома у меня нет, – сказала колдунья, – а вот табачку немного завалялось.

Старый пират Жоффруа Рюдон трясущимися от предвкушения руками достал из кармана трубку, набил её табаком колдуньи и крепко затянулся. Моряка сразу скрутил кашель, и Гюнтер еле удержался на его плече.

– Тысяча пиастров! – закричал Жоффруа Рюдон. – Мне никогда не было так хорошо!

– Тысяча пиастров! – повторил попугай.

А после гуси понесли их прочь в серых корзинах. В первой летел капитан Рюдон с дымящейся трубкой в зубах, во второй – Джек с Гюнтером, перья которого были по-прежнему взъерошены. Мальчик смотрел назад, на остров. Там замерли две фигурки: одна в сером платье, другая в светло-синем. Чем дальше становился остров, тем всё более похожими делались старая Линдербокк и её ученица Марта. Как хорошо, что злая колдунья оказалась вовсе не злой! И как замечательно, что Марта всем довольна! Напоследок она снова расплакалась от переживаний. Девчонки, что с них взять? Порой не поймёшь, радуются они или горюют.

Две фигурки на белом берегу уменьшались до тех пор, пока не стали тёмными, совершенно неотличимыми друг от друга точками. Потом остров скрылся за туманной линией горизонта. Джек повернулся и начал смотреть вперёд – туда, где открывалась новая жизнь.