kozerojek
№45243 "Закон сохранения"

Закон сохранения

– Три миллиона жизней – это плата за независимость?! – Макс в отчаянии посмотрел на собеседника.

– Ну-ну-ну… – мужчина в черном лукаво улыбнулся, – Ты же не собираешься их убивать, да? Более того – я абсолютно против их массовой гибели, они должны жить здесь, на земле. Сам посуди – ну зачем мне там, – он выделил это слово голосом, указав глазами куда-то вниз, – такая толпа разом.

– Но весь город? Три миллиона человек взамен одного?

– Не преувеличивай. Все, что от тебя требуется – только усилить шансы на победу Рольфина на выборах, – мужчина сделал глоток красного вина из бокала.

– Ты предлагаешь мне отдать весь город в твои руки… – голос Макса был обреченным, он тяжело опустился в кресло.

– Да брось ты. В какие там руки. Вениамин Захарович контрактов со мной не заключал, и по моим сведениям делать этого не собирается. Проценты, все дело в процентах, друг мой. Я же тебе объяснял, помнишь?

Макс помнил, замечательно помнил тот вечер. Именно тогда он, наконец, собрал эту дьявольскую игрушку. Собрать эту головоломку было для него навязчивой идеей с самого детства. С тех пор, как он нашел ее у деда в деревне, на грязном чердаке в обшарпанном комоде. Она лежала в дальнем углу ящика среди пыльной одежды и древнего тряпья, рядом с папками, из которых вываливались какие-то старые бумаги. Среди всего барахла, какое нашлось у деда, его заинтересовал только пробковый шлем, да эта игрушка. Дед Макса был археологом, но к тому времени уже лет пятнадцать никуда не отлучался из своего большого добротного деревенского дома, купался в реке, ухаживал за огородом, да радовал единственного внука захватывающими историями о далеких землях. Игрушку он, естественно, подарил Максу, как и шлем.

Игрушка была деревянной, потемневшей от времени, представляла собой несколько хитроумно соединенных брусков, колец и дуг, которые можно было вращать друг относительно друга, придавай всей конструкции разнообразные формы. Было ясно, что в итоге должно получиться что-то конкретное, но что именно – непонятно. На одном из брусьев краской было написано «Porta», и краска эта была нанесена настолько давно, что казалась уже фактурой самого дерева, цвет ее был неразборчив, так – потемнение на оригинальном материале. На вид игрушка казалась настолько древней, что сейчас раскрошится в руках. Однако на ощупь она была достаточно крепкой, Макс ее даже ронял несколько раз, что прошло без каких-либо последствий. При повороте ее составных частей было слышно приятное уху поскрипывание. Да и вообще держать ее в руках было очень комфортно, и просидеть можно было несколько часов к ряду, не замечая времени. Она затягивала, звала и словно сама хотела, чтобы ее, наконец, собрали.

Макс приезжал в деревню к деду каждое лето. Он бегал с местными пацанами к реке, они купались, ловили рыбу, загорали, вместе слушали истории деда, вместе играли с разными камешками и мелкими поделками из его коллекции, вместе восхищались огромным количеством умных книг. Но вот игрушку Макс всегда собирал в одиночестве. Отчего-то было ясно, что это занятие только для него, что собрать ее он должен сам, без чьей-либо помощи. Макс садился в комнате на кресло, брал в руки игрушку и с головой погружался в ее мир. Казалось, что он видит и узнает каждую из фигур, которые получаются при поворотах частей, но все они были не такими как нужно, оставляли осадок на душе и заставляли двигаться дальше, к чему-то пока непонятному, но уже совсем близкому. Все время казалось, что последний штрих уже рядом, но после каждого движения становилось понятно, что искомая фигура опять ускользнула. В конце лета Макс уезжал обратно в город и забывал про игрушку.

В год, когда парень заканчивал школу, умер дед. Умер от банальной пневмонии, которая по какой-то причине протекала очень остро.

– Вчера в город ездил, в эту… как его… библиотеку. Продуло, видать, в автобусе-то, – говорила соседка, когда Макс с родителями по срочному звонку примчались в деревню, – Неделю уж из дома носа не казал, все книги какие-то читал у себя, в магазин не ходил даже… А потом вот, в библиотеку приспичило. Ну, на кой она ему нужна была, – баба Галя все причитала.

Дед был уже не в себе, бредил, заговаривался и все о чем-то неистово просил. Родители увезли его в городскую больницу, но что-либо делать было уже поздно. Вещи из дедова дома частично забрали к себе, в том числе и игрушку, которую Макс бросил в ящик стола и надолго про нее забыл.

Затем была пора подготовки к школьным экзаменам, выпускной, поступление в университет, первая любовь. Ее звали Катя, они с Максом учились в одной группе. Катя была дочерью достаточно обеспеченных родителей, носила дорогую одежду, тусовалась в престижных клубах и на совершеннолетие получила в подарок новенькую машину. Родители же Макса людьми были обычными, и позволить себе свободную в финансовом плане жизнь он не мог. Макс время от времени выполнял какие-нибудь простенькие дизайнерские заказы на компьютере, занимался репетиторством по математике с детьми средних классов, писал кое-какие рефераты для первого и второго курса. Но доходов, естественно, едва-едва хватало на независимость от родителей. На одной из вечеринок по поводу дня рождения кого-то из одногруппников Макс увел Катю на балкон, где они проговорили пятнадцать минут. Признание в любви заняло всего минуту, потом девушка вежливо, но довольно жестко объяснила Максу, почему они не могут быть вместе.

Домой Макс пришел поздно ночью, прошатавшись по морозному городу два часа к ряду. Он и сам бы не сказал точно, где бродил, хотя был абсолютно трезв, поскольку выпить на вечеринке не успел, ушел сразу после разговора, да и на улице ничего не покупал. Родители уже спали, а вот на Макса сон никак не шел. Он не находил себе места, его душила злость и обида. Откуда такая несправедливость? Пальцы сжимались до хруста в суставах, до белых пятен на костяшках, но легче не становилось. Почему он, без преувеличения умный парень, не имеет возможности заработать достаточно, чтобы обеспечить любимой девушке красивую жизнь? Сердце часто и гулко билось в груди, в такт ему пульсировали виски. Все бы отдал за то, чтобы быть с ней, быть рядом, выполнять любые прихоти. Тело было как будто ватным, Макса била мелкая дрожь. Машинально он достал из ящика свою игрушку и стал беспорядочно передвигать ее части. В мозгу яркими вспышками пульсировала ненависть. Макс ненавидел все – себя, Катю, финансовую систему в целом и ситуацию в стране в частности. Мысли слились в сплошной поток, Макс сидел на кровати и покачивался вперед и назад, его зрачки расширились, дыхание стало глубоким и частым, лицо было словно восковым, а пальцы продолжали быстрый перебор комбинаций, словно задавшись целью перепробовать все возможные варианты расположения частей игрушки. Из транса парень вышел внезапно. Из головы исчезли все переживания ночи, забылась вся ненависть, только что бушевавшая в крови. Макс понял, что держит в руках собранную игрушку. Она представляла собой что-то вроде ворот с витиеватыми створками, надпись располагалась теперь сверху. Макс с удивлением осмотрел ее со всех сторон, все оказалось очень просто, и как только ему в голову раньше не приходило такое расположение…

– Итак, любовь и богатство. Достойный выбор, юноша, – сказал непонятно откуда появившийся в комнате мужчина в черном. Он был средних лет, худощав и гладко выбрит. Улыбка на лице располагала к себе, а глаза притягивали взгляд.

– Кто вы? – Макс уже догадывался, но все еще не мог поверить.

– Часть силы той, что… Ну дальше ты в курсе, я думаю, – мужчина усмехнулся. – Позволишь присесть?

– Вы – дьявол? – Глаза Макса расширились от ужаса.

– Можно сказать и так, да это и не важно. А что, тебя напрягает, что твои мольбы услышал не тот парень? – Собеседник, усмехнувшись, сел в кресло, решив, видимо, что одной просьбы для соблюдения вежливости будет достаточно. – По-моему, важно то, что я смогу помочь тебе в твоей проблеме. В конце концов, ты сам меня позвал.

– Я?! А что это? – Макс указал взглядом на игрушку.

– Врата. По крайней мере, так назвал ее один древний монах. Ему, знаешь ли, надоело жить в монастыре, но в то время бросать святую жизнь считалось некорректным. Убить себя он тоже не мог. Вот и молился каждый день о том, чтобы эта жизнь скорее закончилась. Святая жизнь, заметь! – Гость, по всей видимости, веселился. – И пока он так неистово молился, делал эту штуковину. Но – такие просьбы по адресу не доходят. Пришлось заняться этим делом мне. Парень, похоже, так до конца и не понял, что его врата привели совсем в другую сторону, совсем из ума выжил, бедолага. А мне эта головоломка понравилась, поэтому теперь всякий, кто очень сильно чего-то желает, получает шанс собрать эту игрушку. Один из способов связаться со мной. Итак – любовь и богатство. Хочешь уточнить детали?

– Бред какой-то. Вы, наверное, потребуете взамен душу? – Макс неуверенно посмотрел в глаза незнакомца.

Мужчина расхохотался:

– Ну вот, черный пиар во всей красе. Ты же на факультете по связи с общественностью учишься, да?

Макс кивнул.

– Должен понимать, значит, о чем я говорю. Мои недоброжелатели за много лет столько всякой ерунды про меня навыдумывали, тошно становится. И, кстати, заметь, я их методами не пользуюсь! Не распускаю всякие слухи, работаю честно. Душу… – Гость грустно вздохнул. – Выдумают же. И как вы только в это верите? Нет, Максим, нет. Все немножко сложнее. Видишь ли, мы не можем напрямую вмешиваться в ваш мир. Ни я, ни они. – Мужчина многозначительно показал глазами наверх. – Физически не можем, законы природы таковы. Однако мы имеем некоторое влияние на ход событий в этом мире, мы видим вероятности возможных событий и можем ими в определенных пределах управлять. Пределы разные, от нескольких процентов до всей сотни. Но – изменения можно вносить только после прямой просьбы с вашей стороны, однократно. Все остальное делаете вы сами. Свободу вашей воли никто не отменял. Поэтому ответственность за поступки вы несете тоже сами. А продать, или еще каким-либо образом реализовать душу невозможно, – гость наклонился ближе к Максу и доверительно прошептал, – потому что, Максим, душа – это и есть ты. Людям свойственно чего-то хотеть. Человек жаждет богатства, знаний, вечной молодости, власти. Ко мне обращались те, кто впоследствии становились величайшими мастерами в своем деле. Люди получают то, что просят, они открывают миру искусство, творят такие шедевры, на которые никто более не способен, тратят полученные деньги на благотворительность, открывают детские дома, школы, приюты. Они дарят другим знания, радуют своими творениями, двигают прогресс.

– Тираны, воители…

– Да, встречаются и такие, тут врать не буду. Но повторяю тебе еще раз – вся ответственность лежит только на самом человеке, он волен делать то, что хочет. Я могу лишь увеличить шансы на исполнение его желаний.

– И что, ничего не нужно взамен? – Макс с недоверием посмотрел на собеседника.

– Сегодня нет. – Мужчина улыбнулся. – Единственное условие – если ты вдруг захочешь расторгнуть контракт, то должен будешь выполнить одно мое задание. Одно, но обязательно.

– А почему я захочу расторгнуть контракт? И какое задание?

– Да мало ли почему. Люди – странные существа, их желания меняются с огромной скоростью, вспомни хотя бы того монаха, который смастерил эти врата. Был себе был праведником, с таким рвением хотел жить в монастыре, а потом бац – и надоело. Думаю, некоторые просто сами не знают, чего хотят. Но это же не про тебя, верно? А задание будет какое-нибудь простое. Как я сказал, сами мы в ваш мир вмешаться не можем, вот и приходится просить вас о мелких одолжениях. Да ты не переживай, ничего физически невыполнимого я потребовать не могу. Также это не будет связано ни с чем, чтобы повлияло на твое дальнейшее благополучие. Все, что ты к тому времени наживешь, все материальные ценности и моральные устои, все останется при тебе. Просьба будет законной и в рамках этических норм. Что-то, что поможет мне сместить вероятности в нужную сторону. Совсем чуть-чуть. Ведь что, в конце концов, может сделать один человек? Да и вообще, скорее всего, ты останешься доволен своим желанием. – Гость выделил голосом слово «своим». Ты согласен?

Да, – в горле стоял комок, Макс сглотнул слюну, но комок остался, – нужно где-то подписать кровью?

Мужчина снова заливисто и громко рассмеялся.

– Ну вас и запугали, друг мой. Нет, конечно же нет! Достаточно простого рукопожатия.

Макс медленно протянул ночному гостю руку, тот уверенно взял ее своей и крепко сжал.

– Приятно было иметь с Вами дело, Максим. Приятной жизни!

Макс посмотрел мужчине в глаза и уже не смог отвести от них взгляд. Глаза затягивали в темноту, где-то на самом их дне блестела искорка лукавства, но отдернуть руку уже не было ни сил, ни желания.

Утром Макс проснулся в кровати одетый и с больной головой. Видимо вчера, по дороге домой, он все-таки где-то покупал алкоголь. Повернувшись, он наткнулся рукой на «врата», и вспомнил ночной визит. Естественно, Макс убедил себя, что это был лишь сон, хотя настолько подробные сны ему еще не снились. Он отчетливо помнил все детали: и черный костюм незнакомца, и его доверительную улыбку, и приятный бархатистый тембр голоса, и свободную манеру общения, а главное – глаза, такие затягивающие, от которых невозможно было оторваться. Но здравый смысл победил, и, повертев в руках игрушку и не почувствовав ничего необычного, он засунул ее обратно в ящик стола.

Кати на парах не было, от одногруппниц Макс узнал, что она вчера простудилась и решила сегодня устроить себе выходной. Со страхом Макс набрал ее номер.

– Здравствуй, Катя, у тебя все в порядке? Как здоровье? Ты извини, я вчера быстро ушел, не стоило мне с тобой на эту тему разговаривать. В конце концов, мои проблемы – это мои проблемы. Я справлюсь.

Но ответ девушки Макса удивил:

– Да нет, Максимка, все нормально. Это ты меня прости, мне кажется, я была очень резка, наговорило много глупостей. Знаешь что, приходи сегодня меня навестить.

После занятий Макс как на крыльях полетел к Кате, не забыв букетик цветов и коробку с пирожными. Они проболтали весь вечер. Катя оказалась простой, в сущности, девушкой. По поводу финансов и положения в обществе ей постоянно промывали мозги родители, но сама она придерживалась более свободных взглядов. Макс пригласил ее на следующей неделе в кафе, потом в театр. Они встречались практически каждый день, и в мае, когда уже стало понятно, что такую любовь не испортит никакая разница в уровне дохода, Катя познакомила Макса со своими родителями. Вопреки ожиданиям, молодой человек им понравился. И матери, которой Макс подарил большой букет красивых лилий, и отцу, действующему полковнику какой-то правительственной организации, о которой он предпочитал молчать. С отцом у Макса состоялся серьезный мужской разговор, результатами которого оба остались довольны. Вечером родители сказали Кате, что к осени организуют свадьбу. Стоит ли говорить, что молодые люди были счастливы.

Летом отец пристроил Макса в PR-отдел одной известной партии, вначале, на время учебы, на должность практиканта, но уже с довольно значимой зарплатой. Прошло время. После окончания университета Макс стал начальником своего отдела и финансово уже абсолютно ни от кого не зависел. Он обеспечивал жену всем, что она могла пожелать, у него была интересная работа, заграничные поездки, как деловые, так и туристические, уважение в своей среде. Чего еще можно желать в двадцать семь лет?

– Максим, ты парень умный, находишься на своем месте, занимаешься своим делом. Надеюсь, ты помнишь, как ты оказался в этой команде, уважаешь старика, – Катин папа пригласил сегодня Макса в загородный дом одного, без жены, выпить по бокалу коньяка и выкурить по сигаре. Макс понял, что предстоит какой-то серьезный разговор, тут даже не нужно было быть специалистом с психологическим образованием.

– Конечно, Вадим Федорович, я вам очень благодарен и…

Полковник жестом остановил Макса, отхлебнул из бокала и, вздохнув, поднял на парня глаза. Его взгляд был властным, холодным.

– Подожди, Макс. Благодарность доказывается делом. Преданностью делу.

Макс напрягся. К чему он клонит, на что намекает? Катин отец тем временем продолжил:

– Понимаешь, Максим, бывает так, что обстоятельства меняются, меняется ситуация в стране и в мире. Люди, которые раньше могли сделать что-то полезное, отказываются сотрудничать. Они получают власть и думают, что понимают, в какую сторону им двигаться. Не слушают совета старших товарищей.

– О чем Вы? – Макс уже начал догадываться, слухи о разногласиях партии, в которой он работал, и официальной точкой зрения, появились с полгода назад. Недавнее заявление в прессе лишь обострило конфликт. А теперь их представитель выдвигался на пост главы города. Он имел очень неплохие шансы, и Макс рассчитывал на его победу при грамотном подходе к предвыборной кампании.

– Не буду долго ходить вокруг да около. Дмитрий Евгеньевич Тинько не должен победить на предстоящих выборах. Ты должен провалить кампанию. За свое реноме не беспокойся, сразу после выборов ты уходишь работать к будущему мэру, Володину. А это, мальчик мой, совсем другие перспективы, другие деньги, другой полет мысли.

– Нет. – Голос Макса был тихим, но твердым. Профессиональными принципами он поступаться не хотел.

– Что? Не понял? – Похоже, полковник не ожидал отказа.

– Я не буду этого делать.

– Ну что ж, надеюсь, ты понимаешь, что рушишь всю свою жизнь. Твоя карьера, твои отношения с моей дочерью – все теперь пойдет под откос. Да и какие там отношения? Они и держались-то последние два года только благодаря моему отеческому слову. Сявка, не видел даже, что жена гуляет. – Полковник разозлился не на шутку и вываливал теперь на Макса все подробности, всю обратную сторону, всю низость их семейной жизни. Да, любовь Макса была рядом с ним, но ответной любви никто не обещал. Парень догадывался, подозревал, но предпочитал закрывать глаза на очевидные вещи. Да и финансовое благополучие не гарантирует маленьким людям независимости. Очень часто все решают связи, о чем Максу тут же и напомнили:

– Можешь прощаться с карьерой. Молись, чтобы тебя взяли работать хотя бы школьным психологом! Все, убирайся!

Кати дома не оказалось, телефон ее не отвечал. Макс сначала обзвонил, а потом и объехал всех ее подруг, друзей и общих знакомых, безрезультатно. Утром, обессиленный, он пришел на работу.

– Максим, как Вы могли сотрудничать с конкурентами? Мы в Вас так верили. Надеюсь, Вы понимаете, что дальнейшая наша совместная работа невозможна? На Ваше место уже приглашен другой человек, всего Вам доброго.

Предельно вежливый тон заместителя, главный даже не стал сам разговаривать с Максом. Доказать что-либо было нереально. Вот теперь действительно все. Ни работы, ни жены, ни перспектив на будущее. Деньги в банке быстро кончатся, Макс уже привык к хорошей жизни, а вот приличную работу здесь теперь действительно не найти. Дома он не обнаружил Катиных вещей, телефон ее до сих пор не отвечал.

– Черт, черт, черт… Дьявол! – Макс в сердцах ругался, сидя на террасе пентхауса перед наполовину пустой бутылкой коньяка. Дьявол… На трезвую голову он бы этого не сделал, потому как и до сих пор считал сном то ночное происшествие. Но теперь пошел в комнату, вытащил нижнюю полку комода, где лежало всякое памятное старье, и достал оттуда игрушку. Врата почему-то были разобраны. Макс вернулся на кухню и попытался их собрать. Получилось у него только с третьего раза, когда он всей душой почувствовал ненависть к Кате, ее отцу, ко всем кандидатам на пост мэра и демократической выборной системе в целом.

– Да брось ты. В какие там руки. Вениамин Захарович контрактов со мной не заключал, и по моим сведениям делать этого не собирается. Проценты, все дело в процентах, друг мой. Я же тебе объяснял, помнишь? Рольфин увеличит мои шансы в вашем городе, мне будет гораздо легче здесь работать. Но все решения будет принимать лично он, сам и без всяких подсказок. – Дьявол довольно улыбнулся. – В том-то вся и прелесть, понимаешь? Кстати, для тебя это тоже будет наилучшим решением. К основным кандидатам тебе путь заказан, а вот Рольфин тебя возьмет, все-таки в своем деле ты хорош. А потом ты в команде мэра. Сохраняешь все свои привилегии, но – уже без дьявольского влияния, – тут собеседник открыто расхохотался. – Глупенький, ну мог же догадаться, у вас же в школах закон сохранения проходят. Если где-то добавить, в другом месте убавится. Я тебе подкрутил любовь и деньги, а удача от тебя ушла. Тут я, кстати, влиять не мог, честное слово. Могло что-то другое уменьшиться, красота, например. Законы природы, понимаешь? Попал бы в аварию, или наркоманы в подъезде бы изуродовали. Н-да… тогда бы ты ко мне раньше пришел. А тут – выезжал ты за счет полковничьей удачи, на редкость удачливый дядька, смею заметить. Он тебя, можно сказать, опекал. А ты с ним так, по-свински, прямо скажем. И как только он от тебя отвернулся – все, твоя собственная удача и кончилась. Так что согласиться для тебя сейчас – самый лучший вариант. Заметь, приведешь к природному виду все свои показатели, но сохранишь все, что имеешь. А то и приумножишь даже. Это редкость, большая редкость в нашем деле, честно тебе скажу. Удача, можно сказать, – дьявол снова расхохотался, чувствовал он себя сегодня гораздо вольготнее. – Ну, так что, согласен?

Рольфин был третьим кандидатом на пост мэра, кроме Тинько и Володина. В силу специфики своей работы про Рольфина Макс кое-что знал. Он имел явное криминальное прошлое и настоящее, и если станет мэром, беспредел городу обеспечен, это Макс понимал четко. Человек беспринципный, Рольфин в своих кругах открыто говорил, зачем ему власть. Ничего хорошего жителям это не сулило.

– Нет, не согласен, - лицо Макса было бледным, руки тряслись, а виски болью стучали в ритм с сердцем. Он встал, подошел к краю террасы и грузно перевалился через перила.

– Куда, глупец?! – Но Дьявол, как известно, не может напрямую вмешиваться в реальный мир.

А в голове у Макса до самого конца пульсировали последние слова деда, сказанные им как будто в бреду:

– Не надо, брось. Не подходи к ней больше, слышишь? Не пытайся даже… Только плохое… Об одном прошу: оставь ее в покое!