Liinnfh
№45271 "Наследие предков"

Наследие предков

— Три миллиона жизней - это плата за независимость?! Ты что сдурел?, - Машка резко развернулась и плюхнулась на волновую кушетку, - Причем лучших людей. Цвет всего человечества! Какую вообще независимость? От кого? Что ты несешь?!

— Они не люди, понимаешь? Они даже хуже чем эти, электронщики! Помнишь, Колька оцифровался по болезни? Я как первый раз его увидел, сразу понял, что все… нету больше Кольки, - я раздраженно застучал по клавиатуре, - И голос у него был, такой… машинный, черт! Они нас всех хотят в этих роботов! Так им, блин, управлять легче.

— Клим очнись, что с тобой? Ты мыслишь категориями средневековья. Всемирный совет никого не контролирует. От правительств мы отказались еще в 31 веке. Ну да, оцифрованным немножко не повезло. Ресурсов на все мыслительные функции им пока не хватает, но согласись – это лучше чем просто уйти в небытие. А технологии развиваются, обещают уже через сотню лет каждому цифровику по отдельному серверу.

— Ты еще скажи, что визору веришь. Ха! Превращают тебя в зомби! А потом втихаря начнут в жестянку переделывать. Сначала руки-ноги, а потом бац! Не заметишь, как чип в голову воткнут и прости-прощай свобода воли. Видела, какие жестянки ходят? Все вежливые, добрые, и вечно улыбаются, тьфу аж противно! А советники эти?! Да ты хоть с одним из них говорила?!! Это ж вообще, у них даже лиц живых нету! Смотришь на него, а он весь такой светится, переливается. И, поди узнай, о чем он там думает. Ведь они нас, живых, ни во что не ставят. Мы для них не больше чем биологическое удобрение. Совет, блин!, - разгорячившись, я со смаком впечатал кулак в клавиатуру, наноластик прогнулся, и начал возвращать прежнюю форму. Компьютер даже не зафиксировал результаты хаотичного нажатия. За последнюю неделю уже приспособился.

Машка не нашла что сказать, свернулась калачиком и ушла в свои мысли. Я продолжил печатать. Еще столько нужно сделать. План готов, осталось достать все необходимое. На Машку я особенно не рассчитывал, что с нее взять – баба, но почему-то когда она была рядом, меня переполняла решимость и уверенность. Ведь не ради себя стараюсь, ради нее, ради людей, живых, а не этих…

— Знаешь Клим, - она задумчиво намотала виток рыжих волос на палец, - не понимаю я тебя последнее время. Нет, раньше тоже не понимала, все эти твои компьютерные штучки. Но твой сдвиг на истории – это просто финиш. Дались тебе эти времена рыночной экономики. А киборги-то тебе чего плохого сделали? Они же люди, только модифицированные.

— Дались, еще как дались. Тогда люди были… настоящие. Они жили, счастливо, понимаешь. У них не было всей этой нано-чуши, не было роботов. Они не хотели становиться жестянками.

— Что значит - не хотели? У них и тогда были примитивные протезы.

— Это все не то!! Они не меняли себе мозги. Они умели жить!

— Все равно не понимаю. Мы сейчас живем в раю. У нас нет войн, нет нищеты, нет преступности. Мы, по-твоему, не умеем жить?

— В раю?!!!, - клавиатура снова прогнулась, - Ты называешь этот заповедник раем?! Да мы для них хуже животных!

— По-моему, у тебя просто сбой в ментальной эволюции. Мы же вроде по одному курсу идем? Уже эпоху сингулярности изучаем. Хотя, известный научный факт – девочки взрослеют быстрее, - Машка примирительно хихикнула.

— Вот разнесу твой совет, увидишь, - насупился я, - я тебе покажу настоящий мир, а не эту обертку с блестками.

— Ой, боюсь, боюсь, человек решил потягаться с сингулярами. Лучше бы учился, Моська. А то вон совсем отстал в развитии.

— Вирус, - я повернулся к ней задорно прищурился, - вредоносная программа, такие часто применялись в 21 веке. Вот тебе и Моська.

— Ты что совсем дурак? Не знаешь, что они запрещены Женевской конвенцией, уже тысячу лет. Тебя же за такое…, - в ее голосе почувствовался страх.

— А вот не знаю. Знаю, что сейчас их нет. И защиты от них нет. А значит можно всю систему одним махом!

— То есть, как не знаешь? Мы же с тобой вместе по одной программе…

— Нет, Машка, я еще тогда после 21 века понял, что нас обманывают. Я себе линзы сделал, чтобы ментальный зомбоящик обойти. Это тебя прозомбировали, но ты не волнуйся, у меня есть план, я всех спасу.

— У тебя ментальность 21 века?!!, - Машкины глаза округлились, - как же я раньше… Компьютер! Голосовое! Стере…

Договорить я ей не дал, прыгнул с кресла, и, навалившись всем телом, зажал рот обеими руками. Она забрыкалась, и пришлось надавить сильнее. Я закрыл глаза – мало ли, саданет, а зрение мне в деле будет ой как нужно. «Тише, подожди, я все объясню!!», - под руками что-то хрустнуло, ее тело внезапно обмякло и задергалось. Я разжал руки. Глаза закатились, а изо рта шла пена. «Срочно медбота!», - хотя нет. Нельзя! Ее превратят в одну из них. И план! Они узнают, тогда все пропало. Такой шанс выпадает раз на тысячу, нет, на миллион лет! Пришла мысль, что в такой момент нужно что-то сказать. Я гордо выпрямился, поднес руку к груди, и пафосно выдал: «Прости, Машка, ты погибла не напрасно. Ты погибла во благо великой идеи. Я обязательно отомщу. Обещаю».

На вирус потребовалось еще часа два, дело близилось к вечеру. Оставаться на ночь с мертвой Машкой не хотелось, значит надо успеть до закрытия терминала. Благо до него на флаере минут 5. Хотя нет, нельзя на флаере. Наверняка они обо всем уже знают. У них везде свои люди. Заблокируют, и пиши, пропало. Нельзя так рисковать. Я записал вирус на кристалл и выбежал на улицу. Повсюду сновали жестянки. Отвратительно, как можно добровольно себя уродовать! Понастроили! Стараясь не смотреть на прохожих, я направился в сторону терминала. На входе за секретарской тумбой сидели еще две жестянки. Они приветливо улыбнулись и пожелали мне доброго вечера. Ага, щас я вам устрою добрый вечер. Я прошел мимо них и сел к главному компьютеру. Никто ничего не спрашивал, охраны не было. Тысяча лет мирного времени расслабляет. Ага, расслабились, железки ржавые. Я сунул кристалл в слот и запустил программу.

Бегунок дошел до 100 и все замерло. Наступила тишина, такая бывает между раскатами грома при начале летней грозы. Теперь все. Теперь хоть под расстрел. Я это сделал. Я спас человечество. Мы свободны. Меня заполняло невероятное чувство гордости. Я смог. Сам. Один. Теперь возможно меня сделают главным. Хотя нет, главным я не хочу, это ответственность, дела всякие, лучше главным советником. Каково а? Герой спасший человечество от бездушных машин скромно соглашается стать советником. Да, и еще пусть меня упрашивают. Конечно же, с первого раза не соглашусь. Пожалуй, и со второго тоже.

Жестянки все также сидели на своих местах, но теперь уже абсолютно неподвижные. Вот вам гады-терминаторы. Я вышел из здания терминала и посмотрел на вечернее небо. Сегодня оно было особенно прекрасно. Солнце уже спряталось за домами, но его отблески еще окрашивали облака алым. Под ними, мирно покачиваясь, заходил на посадку флаер. Он очертил плавную дугу, повис над городом и камнем рухнул вниз. В доме напротив отключился свет. Вся улица последовала его примеру. Полотно дороги начало скукоживаться и терять краски. «Они и этим управляли?!!», - возникла запоздалая мысль. Будто вторя ей, раздался взрыв со стороны распределителя энергии. Земля странным образом ушла из-под ног, сзади ударило чем-то тяжелым, и наступила тьма.

Сознание потихоньку возвращалось, и вместо небытия нахлынула вязкая тишина. Я разлепил глаза и уставился в потолок. Наноткань потеряла форму и свисала тонкими мутными сосульками. В них отражался тусклый свет, который исходил, откуда-то сбоку.

Я с трудом повернул голову и увидел знакомый с детства аппарат ментальной эволюции. Сразу вспомнилось, как отец впервые запустил мое обучение. Его сильные нежные руки усаживали меня в кресло. Он что-то говорил, язык я тогда еще не понимал, но в самих словах чувствовалась надежность и уверенность. Вот я, за два часа преодолев разрыв между веками эволюции человеческого сознания, слезаю с кресла и понимаю, что мир преобразился до неузнаваемости. Начинаю жадно разглядывать окружающие предметы, обнаруживая все новые и новые их свойства. Нет. Не мир изменился. Я стал другим. Память хлынула ледяным потоком. Все события последних дней промелькнули перед глазами в быстрой перемотке и сознание застыло в шаге от черной пропасти. Усилием воли я подался вперед и понял.

Я выл, плакал, молил о прощении рвал на себе волосы, я мечтал сойти с ума, забыть все что сделал, но спасительное забвение не наступало, не клонило даже в сон. Я, именно я. Почему? Как же так получилось, что легенды об апокалипсисе ходили тысячи лет, а устроил его именно я? Ничем не примечательный обычный человек?!! Зачем?! За что мне это?!! Вдруг вспыхнула спасительная мысль: «Я не один! Кто-то посадил меня в кресло. Кто-то довел мою ментальность до нужного уровня!». Но, тут же, громким взрывом по голове раскатилось осознание того, что я не смогу встретится с ними, я не смогу посмотреть им в глаза. Они знают, что я сделал. Хуже всего, что это знаю и я…

Хрустнула застывшая корка пластика, и дверь в несколько рывков отворилась. В комнату начали заходить люди, у кого-то не было рук, у некоторых вместо глаз зияли черные дыры. Все наны перестали функционировать. Тысячи лет прогресса одним махом. Люди все заходили, а я стоял, не смея пошевелится, глядя в ноги обступившей толпе.

— Извините…, - прохрипел я, - я.. хотел..нет, не хотел чтобы так… Я больше не могу… простите..

Толпа расступилась, и ко мне вышел старик. Он виновато посмотрел на меня, и протянул руку.

— И ты нас прости, что так…, - в руке лежал старый музейный пистолет, - лучше ничего не нашли.

Я взял пистолет, на секунду с благодарностью прижав ему руку. Он коротко и понимающе кивнул, и жестом попросил всех выйти. Люди зашевелились.

— Подождите!, - закричал я, голова очистилась, слова звучали ровно и четко, - Я должен вам сказать. Спасибо. И. Живите, пожалуйста, только живите! Радуйтесь, грустите, любите и ненавидьте, только живите. Все вместе, всем миром. Вы крупица разума в бесконечной темноте вселенной. Вы одни, но вы есть друг у друга. Вы разные, со своими желаниями, мыслями, воспоминаниями, но вы так похожи, ведь все вы люди, - я поднялся, взвесил холодный металл в руке и с грустной улыбкой обвел собравшихся взглядом, - А эту агрессию, ненависть, злость, политику, зависть, недоверие, клевету, лесть, оставьте всю эту гадость в прошлом. Пожалуйста, об одном прошу: оставьте ее в покое.