LoraCleitman
№45331 "ВЕЛИКОЕ ПАДЕНИЕ"

ВЕЛИКОЕ ПАДЕНИЕ

— Три миллиона жизней – это плата за независимость?! – я возмущенно посмотрел на Клеймара.

— Отстань, а? - буркнул он и уткнулся в карту.

— Нет, ну как ты мог?! Мы же договорились – все стратегически важные решения принимать вместе!

— Это был тактика!

Я посмотрел на него осуждающе, но ему, похоже, было наплевать. Чёртов Клеймар! Ему всегда наплевать. А ведь мы были четвёртые в рейтинге. Четвёртые! И вот теперь в такой заднице, что уже вряд ли выберемся.

В кабинет заглянула медсестра из торакального.

— Доктор Денисов, там, по-моему, пришли Чернянские.

— Спасибо, Роза.

Я последний раз взглянул на уткнувшегося в карту Клеймара, пнул со злости корзину с мусором, и вышел. Предстоял тяжелый разговор с родителями умирающего мальчика. Они всегда тяжелые, эти разговоры, вне зависимости от того в первый раз ты их ведешь или в сотый. Этот вот был у меня сто тридцать второй, и я знал, что напьюсь после него до полубессознательного состояния, и Юлия опять закатит скандал и отправит меня спать на диван.

Чернянские сидели в холле и смотрели на меня с надеждой. И я, конечно, обещал им, что мы еще поборемся, что я придумаю какую-нибудь новую схему, что раздобуду новое экспериментальное лекарство, что нужно верить и что шанс еще есть. Вранье от первого до последнего слова. Но в шести случаях из ста тридцати одного до этого сработало. Может, сработает и сейчас? «Волшебник Денисов», так меня называют за глаза. Увы, я не волшебник и даже не учусь на него.

Напиться мне не удалось. В пять вечера, едва закончилась смена, Юлия, словно предчувствуя мой очередной загул, позвонила сама и безапелляционным тоном заявила: «Нам нужно поговорить». «Хорошо», - покорно согласился я. «В кафе у фонтана. Помнишь?». Конечно, я помнил. В это кафе меня часто таскал Клеймар во время обеденных перерывов. В этом кафе я познакомился с Алкой, моей второй женой. И с Тамарой – моей третьей женой. И с Юлией я тоже познакомился в этом кафе. Просто оно располагалось рядом с факультетом международных отношений, и красивые девушки ходили туда косяками.

Никто не виноват, что мне нравятся красивые девушки и я умею за ними ухаживать. Выставки, концерты, прогулки под луной, романтические ужины, переходящие в завтраки… Все это выглядит сказочно до женитьбы и куда-то исчезает после. Все мои браки разваливаются прямо на глазах. Не знаю, кто уж в этом виноват: я сам, или моя работа, или Клеймар, который постоянно вмешивается в мою семейную жизнь и сводит с ума всех моих жен своим в ней присутствием. Чёртов Клеймар! Я сто тысяч раз обещал себе, что в следующий раз, со следующей дамой сердца, я пошлю нашу дружбу к чертям и выберу любовь. Но каждый раз у меня просто не хватает духу сделать это, особенно во имя очередной госпожи Денисовой, которая вдруг решила, что в ее жизни слишком много Клеймара.

Я спустился вниз. Клеймар ждал меня в холле.

— Ты в порядке? - спросил он.

Он всегда знал, когда мне хреново и необходима его поддержка. Он бы вряд ли стал пить со мной вечером, но наверняка подежурил бы у бара и потом дотащил до дома. Довез на своей шикарной красной спортивной тачке.

— Юлия хочет со мной серьезно поговорить, - признался я.

— Это то, о чем я думаю?

— Я не знаю, о чем ты думаешь!

Клеймар улыбнулся ехидно, но промолчал. В его серых глазах мелькнуло сочувствие. Он прекрасно знал, что я знаю, о чем он думает, потому что сам я думал о том же.

Мы вышли из больницы.

— Подвезти?

Клеймар ловко запрыгнул в свой Лексус. Я кивнул и уселся рядом, пристегивая ремень.

Под дикий визг тормозов машина вырулила со стоянки и рванула вперед, за четыре секунды выбирая разрешенный в черте города максимум. Чёрт! Ненавижу, когда он так делает! Ненавижу!

— Почему не спрашиваешь, какой у нас рейтинг? – покосился на меня Клеймар.

Он держал руль нарочито небрежно, и я вдруг осознал, что последние пять минут неотрывно пялюсь на его руки, на красивые длинные пальцы. Раньше я никогда не замечал, что у Клеймара такие длинные пальцы.

— Двести шестые или пятьсот пятые - какая теперь разница?

— Вообще-то мы вторые.

— Как? – изумился я. – Этого не может быть!

Клеймар бросил на меня полный превосходства взгляд.

— Ты отличный стратег, Динь. Но в тактике, увы, ты еще такая малышатина…

Не знаю, что общего всё время находит Клеймар между мной и этой грудастой феей из Питера Пэна. Летать я не умею, и волшебная пыльца из меня не сыпется. А малышатина? Что это еще за новое определение для парня, которому скоро исполнится тридцать шесть?

— Может, тебя подождать? – бросил Клеймар, на секунду притормаживая у светофора.

Я замотал головой. Не хватает еще чтобы Юлия разглядела его в окно.

— Ну как знаешь.

Лексус рявкнул мотором и исчез за поворотом.

Все было именно так, как ожидал Клеймар и как думал я сам, с той лишь разницей, что кроме бумаг на развод у Юлии была еще сумка с моими вещами. «Это на первое время, - сообщила она, - Снимешь квартиру, заберешь остальное».

Ни одна моя бывшая не додумалась до такого – выставить меня из моей же квартиры. «Надеюсь, здесь все что нужно?» - пробормотал я, закидывая сумку на плечо и прижимая к груди папку с документами. «Ну, чего не хватит, купишь», - отрезала Юлия.

Я доплелся до парка, уселся на скамейку и долго смотрел на воркующих вокруг голубей. Хотелось уткнуться в чье-нибудь плечо и разрыдаться.

Я просил у этой жизни не так уж много: интересной работы, лучшего друга, победы в «Биг Смол Галактик» и любимого человека рядом, чтобы разделить все это. Но, кажется, Бог, напротив, считал мои желания слишком амбициозными, и от того трудновыполнимыми.

Проторчав на скамейке до самых сумерек и так и не решив, что делать с этой грёбаной жизнью дальше, я направился в единственное место, где мне всегда были рады – к Клеймару.

Клеймар открыл дверь и поочередно посмотрел на меня, на мои красные глаза и на сумку, брошенную на коврик перед дверью.

— Вот даже как, - протянул он, втаскивая сумку в квартиру, - Извини, но я всегда подозревал, что она стерва.

Я едва слышно всхлипнул.

— Твой диван не занят, - он на секунду прижал меня к плечу, - Располагайся, я воды принесу.

Клеймар скрылся на кухне, давая мне время справится с подступившими к горлу слезами. Когда он вернулся со стаканом, я был уже почти в норме, если так можно сказать о человеке, которого только что выгнала из дома пятая по счету жена.

— Ты голодный?

Я пожал плечами. Разумеется, я должен был быть голодным, но есть, почему-то, совершенно не хотелось.

— Ладно. Встань, я заправлю. Тебя будить во сколько?

— В семь, наверное.

— Куда так рано? Мы же на машине.

— Тогда в восемь.

Клеймар положил подушку в изголовье и постелил плед поверх простыни.

— Если что, в холодильнике есть бутылка коньяка.

Я отрицательно помотал головой. Напиваться в одиночку в квартире лучшего друга было верхом идиотизма.

— Извини, что так вышло, - промямлил я и виновато посмотрел на Клеймара.

У него были потрясающие глаза того редкого стального оттенка, который, в зависимости от настроения, позволял взгляду казаться или обжигающе-тёплым, или обжигающе-ледяным. Эти глаза меня всегда восхищали, а сегодня даже больше чем обычно.

— Давай спать, - сказал Клеймар, погасил свет и скрылся в спальне.

Ночь была странной, какой-то сумбурной и полной неясных желаний. Я просыпался несколько раз и даже воспользовался предложением относительно коньяка, надеясь, что пара глотков поможет мне уснуть крепко и без сновидений.

Когда Клеймар пришел меня будить, я лежал с открытыми глазами и изучал тени на потолке.

— Плохая ночь?

— Лучше не спрашивай, - ответил я, вставая.

На Клеймаре был халат тёплого коричневато-золотистого цвета, из-под которого выглядывала кремовая пижама. Пожалуй, оттенки жёлтого шли ему, хоть я ни разу и не видел, чтобы он приходил на работу в чем-то подобном.

Мы уселись завтракать: я - облокотившись на стол и подперев рукой щёку, Клеймар – ловко подогнув правую ногу под себя. Не знаю, как он может сидеть в этой жутко неудобной позе, но он сидит так везде: и в собственном кабинете, и у главврача на совещании, и даже в больничной столовой, если народу не слишком много. Он бы и в машине, наверное, сидел так же, но вести машину без участия правой ноги затруднительно.

Я молча ел омлет и разглядывал руки Клеймара, сжимающие нож и вилку. Чёрт! Меня раньше никогда не интересовали эти руки, а теперь я пялюсь на них почти весь завтрак, словно какой-то альтер. Клеймар перехватил мой взгляд, и я испуганно уткнулся в свою тарелку.

— Все в порядке?

Я кивнул, не поднимая глаз, будто боялся, что Клеймар прочтет мои мысли, хотя в этих мыслях не было ничего стыдного: у Клеймара действительно были красивые длинные пальцы, и то, что я раньше не замечал этого, говорит лишь о моей исключительной невнимательности. Будь я художником, а не врачом, наверняка уже не раз и не два нарисовал бы эти руки.

После утреннего обхода я быстро переделал все накопавшиеся дела – подписал карты, назначил вновь поступившим лечение и проверил, как успехи у моих студентов. Всё работало в штатном режиме, и я с чистой совестью направился к Клеймару.

За ночь мы откатились до шестого места, но теперь, благодаря вчерашнему безрассудному маневру, наши позиции столь упрочились, что вернуть себе второе было лишь делом времени.

Я уселся рядом и слегка навалился на Клеймара. Хотелось немного расслабиться и подремать после полубессонной ночи. От Клеймара пахло чем-то тёплым и уютным, и мне было очень спокойно и хорошо, как никогда раньше.

Я открыл глаза, когда понял, что Клеймар слишком долго не стучит по клавиатуре. Первое что я увидел, была моя левая рука лежащая поверх левой руки Клеймара. Жест, который при желании можно было расценить как фривольный. Мы оба молча смотрели на наши переплетенные руки. Я с ужасом ждал, что Клеймар сейчас сбросит мою, оттолкнет меня и посмотрит взглядом, полным отвращения и брезгливости.

Но Клеймар вытащил свою руку очень бережно, осторожно положил ее сверху и погладил мои пальцы.

— Совсем не спал? – спросил он, обеспокоенно заглядывая мне в лицо.

— Снилась какая-то мура…

— У тебя вчера был сильный стресс. Тебе нужно отдохнуть.

Клеймар был чертовски прав. Все что происходило со мной за последние несколько часов, с легкостью объяснялось стрессом. И вполне нормально, что я искал его тепла – дружеского тепла – в такой сложный для себя момент. Он единственный, кто понимал меня и разделял мои взгляды и увлечения. Он был моей надежной скалой в бушующем жизненном море и мои попытки приткнуться к нему, были естественны и объяснимы.

Клеймар зашел за мной в час, и повел обедать в столовую. Взяв комбинированный ланч, мы пристроились за маленьким квадратным столиком в углу. Клеймар с аппетитом жевал мясное рагу, я разглядывал его голову.

Он очень коротко стригся, почти под ноль, и когда волосы отрастали на пару миллиметров, напоминал окружающим цыпленка, покрытого лёгким желтоватым пухом. Мне вдруг чертовски захотелось ощутить этот пух под своей ладонью.

Это желание меня напугало. Было в нем что-то неконтролируемое и неправильное. Мысль о волосах Клеймара отдавалась внутри какой-то странной тягучей волной, разнося по телу что-то щемяще-сладкое.

— Ты по-прежнему не голоден?

— Нет, - я придвинул к нему свой поднос.

Он склонился над моими тарелками, и я представил, как было бы здорово поцеловать его в макушку.

— Извини, я неважно себя чувству, - сказал я, вставая, - Уберешь все?

Клеймар кивнул. Я почти выбежал из столовой.

Я был напуган. Напуган своими мыслями и странными непривычными желаниями. Это был какой-то неправильный стресс. Я явно как-то неадекватно реагировал на то, что со мной происходило. И мне совсем не нравилось, что объектом моей странной реакции был Клеймар.

Вечером я лежал на своем диване, закутавшись в плед, и переключался с канала на канал. Клеймар заперся в ванной и голосил в душе что-то пахабное. Наконец он вышел оттуда мокрый, взъерошенный, в одном полотенце, обернутом вокруг бёдер.

Я посмотрел на него и понял, что у меня эрекция.

Меня охватил дикий невообразимый ужас, и я накрылся пледом с головой.

Я не мог так реагировать на Клеймара! Просто не мог! Я нормальный! Нет, я ни в коем разе не имею в виду, что люди, ведущие альтернативный образ жизни, ненормальные. Безусловно, они нормальные тоже, и ничем не отличаются от меня или любого другого человека с неальтернативной ориентацией. Я исключительно уважаю право каждого индивидуума на самоопределение…

Но я любил женщин. Всегда любил женщин. Я никогда – даже в мыслях – не представлял себя в постели с мужчиной. И, клянусь, меня не возбуждало это! И… И… вообще, разве у нормального человека может ЭТО вызывать что-то кроме рвотных позывов?

Я отдышался под пледом, чувствуя, как желание потихоньку ослабевает, и осторожно высунул голову.

Клеймар сидел в кресле и что-то читал с монитора. Я почувствовал, как новая волна скручивает меня с прежней силой, абсолютно против моей воли.

— Клеймар, - проскулил я тихо.

Он оторвался от экрана.

— Подойти можешь?

Он приблизился.

—Я хочу тебя. Вернее, я не хочу. А он почему-то хочет.

Я сдёрнул с себя плед, не стараясь более замаскировать следы своего преступления.

— Что со мной, Клеймар? – жалобно спросил я.

Клеймар присел в ногах и с любопытством посмотрел на оттопыривающуюся пижаму.

— А ты уверен, что это на меня?

Я кивнул.

— Забавно, - сказал Клеймар.

— Что забавного?! – взорвался я.

— Я еще вчера начал замечать, что ты ведешь себя несколько неадекватно, но решил не вмешиваться пока ты сам не попросишь.

— Эрекция на появление лучшего друга в полотенце сейчас называется словом «неадекватно»?

Клеймар встал, ушел в спальню и через пару минут вышел оттуда абсолютно одетый.

— Так лучше? – спросил он.

— Пожалуй, - согласился я, чувствуя, как внутреннее напряжение медленно спадает.

— Извини. Обещаю больше не появляться перед тобой в столь… соблазнительном виде.

Я запустил в него подушкой. Он увернулся, подобрал подушку с пола и ответно запустил ею в меня.

— Я сто раз видел тебя в этом твоем соблазнительном виде, - напомнил я ему, - Я даже видел тебя в еще более….

Я задохнулся, чувствуя, как волна желания проходит по всему телу.

— Ну-ну. Мальчик рисует себе эротические картинки. У мальчика богатая сексуальная фантазия, - поддел меня Клеймар, видя невооруженным глазом мое неприкрытое возбуждение.

Я посмотрел на него обиженно и перевернулся на живот.

Клеймар снова вышел и вернулся со стаканом воды.

— На-ка, выпей, - сказал он, присаживаясь рядом.

— Что это?

— Надеюсь, то, что тебе поможет.

Он буквально затолкал мне в рот таблетки, и я приподнялся на локте, чтобы запить эту смесь, отдающую неприятной горечью.

— Блокаторы эрекции?

— Антидепрессанты.

— Я не ощущаю депрессии. Скорее наоборот.

— У тебя стресс.

— То есть ты находишь поведение моего члена нормальным и объяснимым.

— Я нахожу твоё поведение нормальным и объяснимым. Ты напуган происходящим. Ты – по крайней мере сознательно – не желаешь этого. Ты ничего не скрываешь и обратился за помощью к профессиональному психологу. По-моему, пока все укладывается в рамки поведения психически здорового человека, пережившего сильный эмоциональный стресс.

— Надеюсь, ты прав. Осталось только выяснить, что мне делать дальше.

— Ничего. Ложись спать. Может, к утру все пройдет само.

— Хорошо бы. Но на всякий случай, запри дверь в спальне.

В эту ночь я спал сном младенца. Наверное, ушлый Клеймар дал мне не только антидепрессанты, но и снотворное.

Утром он пришел будить меня гладко выбритый, умытый и причесанный. На нем были джинсы и бледно-розовый джемпер, который невероятно ему шёл. Я непроизвольно залюбовался им: и высокой стройной фигурой, и улыбкой, и теплым обжигающим взглядом серых глаз.

— Вижу, таблетки не помогли, - констатировал Клеймар.

Я сел на диване и потер руками лицо.

— Прости. Мне тяжело себя контролировать, когда ты так близко. Это как… как наваждение какое-то.

— Завтрак на столе.

Я молча жевал гренок с сыром и, не стесняясь, разглядывал Клеймара. Я рассматривал его рот, его тонкие губы, каплю сиропа, которую он слизнул языком.

До сих пор я воспринимал происходящее пассивно, оценивая свои ощущения с точки зрения стороннего наблюдателя. Но сейчас мне безумно захотелось поцеловать эти губы, ощутить их вкус, их мягкость и нежное прикосновение языка. Мысль о поцелуе с Клеймаром показалась мне нормальной. Контакт с мужчиной больше не пугал и не вызывал вчерашнего отторжения, лишь воспоминания о том, что три дня назад мне это не нравилось, удерживали меня от прямых действий.

— Что еще? – спросил Клеймар, видя, как изменилось мое лицо.

— Хочу тебя поцеловать, - выдохнул я.

— Ты это серьезно?

— Вчера я тебя не хотел. Ну в смысле, сознательно.

— А сегодня, значит, хочешь?

— Похоже, да.

— Ясно. Так. Поехали на работу.

Клеймар встал из-за стола, на ходу допивая чай.

— А поцелуй?- я посмотрел на него с усмешкой, – Хотя бы один?

— А по зубам?

В больнице мы разбежались каждый по своим делам. Я принял нового больного, провел обход, обсудил с коллегами состояние Чернянского, и, наконец решил, что имею полное право заглянуть к Клеймару.

— Как наш рейтинг? – спросил я, входя в кабинет.

— Никак. Сядь ка вон на кушетку.

Я послушно уселся на самый край. Потом подумал и улегся на нее, изображая из себя клеймаровского пациента.

— То, что происходит с тобой, на депрессию не похоже, – сообщил Клеймар.

Я сел.

— Лучше ляг.

—Я - голубой? – тупо спросил я.

— Мы знакомы больше десяти лет. Ты не похож на человека, ведущего альтернативный образ жизни.

— На гомика.

— На альтера. Если тебе не хочется произносить эту длинную фразу.

— Латентный, - предположил я.

— Пять раз женатый?

— Пять раз разведенный.

Клеймар отрицательно помотал головой.

— Маловероятно. По симптоматике это больше напоминает болезнь.

Клеймар вытащил из принтера чистый лист бумаги и вооружился карандашом.

— Не хочу тебя пугать, но дело кажется серьезным. Попытайся вспомнить, когда всё началось.

— Двенадцать лет назад. Наш курс проходил практику, а ты…

— Если не хочешь об этом говорить, давай забудем. Может, действительно пройдет само. Только заедем вечером в хозяйственный. Куплю надежный замок в спальню.

— Извини.

Я виновато посмотрел на Клеймара. Он хотел мне помочь. Я хотел его трахнуть. Я ощутил это так ясно, так отчетливо, что не знал, куда спрятать глаза от стыда.

— Позавчера.

— После разговора с Юлией?

— До. В твоей машине. Я подумал, что у тебя красивые руки. Позавчера. Вчера твой полуобнаженный вид меня возбудил, но сознательного желания не было. А сегодня… Сейчас. Сейчас я хочу завалить тебя вот на эту самую кушетку.

— Не поцеловать, а…

— Уже не поцеловать. Клеймар, что это значит?

— Это значит, что болезнь прогрессирует.

— А какая болезнь?

— Не знаю. Но ты на всякий случай спустись в лабораторию, сдай кровь и мочу.

— Я уже.

— Молодец.

Спустя два часа я сидел в своем кабинете, развалившись в кресле, и наслаждался чувством невероятной эйфории, заполнившей мое тело. Мне нравилось то, что творилось у меня внутри. Нравилось это влечение к Клеймару. Он был в тысячу, в миллион раз лучше всех моих бывших. И уж с ним бы я ни за что не развелся.

Из эйфории меня вывел телефонный звонок.

— Зайди ко мне, - велел Клеймар.

— Отвали.

— Ну-ка, Динь, соберись. Я жду тебя в своем кабинете.

Он всегда вертел мной как хотел. Он всегда добивался своего. Я взвыл и поплелся к нему.

— Я изучил твои симптомы и не могу пока подобрать подходящий диагноз.

— Впечатляет.

— Я думаю это не психическое расстройство. Это вирус. Он выстраивает в твоем мозгу новую цепь нейронов к участкам мозга, отвечающим за половое влечение.

— Ого! Тянет на Нобелевку.

— Не ёрничай, Динь. Все очень серьезно.

— Назови меня так еще раз, меня возбуждает.

Клеймар покусал нижнюю губу.

— Знаешь, будет лучше, если ты станешь со мной сотрудничать.

— И ты вылечишь меня, и все будет как прежде? А может, я не хочу лечиться? А может, мне нравится тебя хотеть?

Я не сказал «любить», потому что мои чувства к Клеймару не были похожи на любовь. Это были страсть и неприкрытое вожделение.

— Динь, ты уже совсем неадекватен. Давай положим тебя…

— Да пошёл ты!

Я вышел в коридор, хлопнув дверью. Чёртов Клеймар! Он даже не понимал, как мне тяжело удержаться от того, чтобы не наброситься на него. Он не знал, какие безумные картинки рисует мой мозг, располагая его на столе, у стола, под столом. Чёртов Клеймар!

Я дошел до туалета и сунул голову под кран с холодной водой. Сразу стало легче. «Ну и бог с ним, с Клеймаром», - сказал я себе, - «Что он, единственный мужик в нашей больнице? Если уж мне приспичило трахать себе подобных, то я вполне могу найти кого-нибудь… Кто там у нас из санитаров замечен за этим делом?»

Я представил себя и неизвестного мне «собирательного» санитара, и желудок тут же попытался избавиться от обеда. Я вздрогнул.

Осторожно, боясь расплескать себя, я добрался до кабинета и заперся изнутри. Почему мне раньше не пришло в голову провести подобный эксперимент? Я уселся в кресло, прикрыл глаза и представил себя целующимся с Робином Аткином – нападающим «Сириус Челендж» - моей любимой баскетбольной команды, к тому же стопроцентным альтером. Желудок так явно дал понять, что ему не нравится предложенная картинка, что я даже на всякий случай пододвинул поближе корзину с мусором.

Я перебрал в уме еще десяток знакомых лиц. Результат во всех случаях был одинаковым. И только физиономия Клеймара вызывала такие страстные, такие отчаянные позывы, что казалось, даже сердце перестает стучать. Более того – ни о ком больше я не думал так, как о Клеймаре, и ни в чьих более руках, глазах и одежде не находил ровным счетом ничего интересного.

Я добрался до его кабинета и распахнул дверь.

— У меня новый симптом.

Клеймар встал из-за стола и попытался подойти ко мне.

— Нет. Не приближайся. Иначе я за себя не ручаюсь.

Он кивнул и остался стоять.

— Меня не возбуждают мужчины. Меня вообще не влечет к своему полу. Я по-прежнему нормальный. И мне нравятся женщины.

— Ну что ж, отрицание происходящего это тоже симптом.

— Дай мне договорить!!!

Клеймар присел на край стола.

— Ты единственный мужик, на которого у меня встает, к которому меня тянет, от которого переворачивается все внутри, и… И держись от меня подальше. Потому что я не хочу провести остаток жизни в тюрьме за изнасилование лучшего друга.

Клеймар посмотрел на меня с любопытством.

— Буду ночевать в гостинице, - сообщил я и убрался из его кабинета.

В гостинице было хорошо. Никто не шлялся перед глазами с голым торсом и не смотрел на меня заботливыми серыми глазами.

Я пристроился в кресле перед телевизором, поставив на колени тарелку с макаронами болоньезе, и в пол глаза смотрел какую-то передачу о львах. Один из них как раз прикончил антилопу и теперь пытался её схарчить.

В номер деликатно постучали. Я поставил тарелку на стол и, не ожидая ничего плохого, открыл дверь.

Передо мной стоял Клеймар. Его глаза возбужденно блестели.

— Какого чёрта! – возмутился я.

— Оно заразное, Динь.

Клеймар втолкнул меня в номер, зашел следом и закрыл за собой дверь.

— Зачем ты пришел? Я же ясно дал понять, что не хочу тебя видеть. Не могу тебя видеть. Не должен.

— Оно заразное, - повторил Клеймар и уселся на мое кресло перед телевизором.

— Ты хотя бы понимаешь, что я с тобой сейчас сделаю? – угрожающе спросил я.

— Ничего не сделаешь, - успокоил меня Клеймар, - Но теперь я понимаю, как ты себя чувствуешь. Кстати, красивая рубашка.

Он взял со стола мою тарелку и принялся соскребать остатки макарон.

— Клеймар, шёл бы ты отсюда, - жалобно попросил я.

— Ну вот ещё, - отозвался Клеймар, слизывая соус с указательного пальца.

От этого действа у меня сбилось дыхание, и я схватился за край стола.

— Швейцара на входе помнишь, - покосился на меня Клеймар, – Отвратительная такая физиономия. Представь его на моем месте.

Я представил. Помогло.

— Иди ко мне, - Клеймар приглашающе постучал рукой по подлокотнику.

Я отрицательно помотал головой.

— Иди, не бойся. Ничего не случится. Ты нормальный. Я нормальный. Оба врачи. Оба понимаем, откуда ноги растут. По-твоему, не справимся с такой штукой, как альтернативное сексуальное влечение?

— Я уже вижу, как ты справился, - пробурчал я, - Даже дома усидеть не смог, так вставило.

— Брось. Просто соскучился по тебе за три часа.

— Клеймар. Я не собираюсь с тобой трахаться. И целоваться, кстати, тоже.

— Я и не прошу. Я пришел симптомы обсудить.

— Уходи, - повторил я, и на всякий случай отступил в сторону ванной комнаты.

— Эй, ты же не думаешь…

— Еще как думаю, - подтвердил я, и скрылся за дверью, запирая ее на хлипкий замок.

Я слышал, как Клеймар встал и приблизился к моему убежищу.

— Открой! – поскребся он в дверь.

— Иди к черту!

— Тебе же все равно придется выйти оттуда утром.

— Я надеюсь, что к тому времени ты уже уберешься!

— Динь! Это не смешно. Давай обсудим все как два взрослых человека.

— Слушай ты, психиатр хренов, не усугубляй ситуацию. Лучше иди домой и подумай, что за гадость мы с тобой подцепили.

Клеймар долго ходил под дверью, и несколько раз принимался отчаянно в неё скрестись. В конце концов все стихло. Я искренне надеялся, что он ушёл, но на всякий случай остался ночевать в ванной, постелив на пол большое полотенце и укрывшись двумя маленькими.

Утром я явился в больницу невыспавшийся, небритый и дико злой. Впервые передоверил обход отделения своему заместителю, а сам заперся у себя в кабинете и продремал в кресле почти до одиннадцати. Все это время Клеймар не звонил, не заходил и не искал со мной встречи.

Ближе к полудню я залез в сеть. Без неусыпного контроля с нашей стороны наш рейтинг опустился куда-то в район двадцатых мест и продолжал падать. Почему-то это меня не только не расстроило, но даже оставило в какой-то мере равнодушным.

Перед обедом позвонила Юлия.

— Документы подписал? – спросила она.

— Нет еще.

— Ты что, чем-то серьезно занят?

— Нет.

— Тогда займись нашим разводом. Хочу уехать в следующую командировку свободной.

— Ладно, - пообещал я.

— Кстати, надеюсь, вы с Клеймаром хорошо проводите время и полностью удовлетворяете другу друга.

Юлия хихикнула и отключилась.

«Она что-то знает», - испуганно подумал я, - «Она за нами следит».

Мысль была глупой. Юлии было абсолютно ни к чему следить за нами.

Я кинулся в кабинет к Клеймару.

Клеймар сидел за компьютером, уткнувшись в монитор. Он оторвался от экрана и обреченно посмотрел на меня. Он выглядел измученным. У него были красные глаза. Наверное, не спал всю ночь. Мне стоило особых усилий сдержать себя, чтобы не подойти и не погладить его по голове, притянув к себе за плечи.

— Юлия знает, что с нами что-то не так.

— И что?

— То, что знать ей абсолютно неоткуда. Но она знает. Значит, имеет к этому отношение. Значит, у нас что-то известное человечеству. Значит, есть надежда, что это лечится.

Я уселся на кушетку подальше от Клеймара, Клеймар же принялся грызть карандаш, что всегда было для него признаком глубочайшей мыслительной деятельности.

— Куда она летала в командировки в последние несколько раз?- наконец спросил он.

Я принялся перечислять сектора и планеты. Клеймар торопливо набивал их в поисковике.

— Вот стерва! - бормотал он, читая что-то с экрана, - Вот стерва!

— Что там? – спросил я.

— Погоди.

Клеймар застучал по клавиатуре, вылавливая новую порцию информации.

— Вот дрянь! – снова выругался он.

— Что?

— Я к тебе в четверг приходил, ты лимонный пирог пёк. Использовал такой белый порошок с резким запахом ванили?

— Ванилин? Я его всегда использую.

— Вот стерва!

Клеймар принялся нервно грызть карандаш.

— И откуда только знала, что ты меня им угощать будешь!

Он смял лист бумаги с нашими симптомами и запустил им в корзину.

— Ну…. Она мучного не ест. Я обычно для тебя пироги готовлю. Ты любитель.

Клеймар странно на меня посмотрел и вышел из-за стола. Я вцепился в кушетку.

— Не знаю, что у нас, но пожалуйста, скажи, что это лечится, - попросил я.

— Это не болезнь, - хмыкнул Клеймар, – Это – отравление.

Я молчал, ожидая продолжения.

— Есть такой наркотик, циньлакрелин. Природный минерал. Применяется в религиозных обрядах некоторых гнездовий планеты Цинь. Слышал о такой?

— Нет.

— Цинь телепаты. Но слабенькие. Наркотик помогает им усилить эту способность в несколько раз. Исключительно в обрядовых целях. Кстати, категорически запрещен к ввозу на Землю. Странно действует на человеческий организм. Объединяет всех принявших в одну м-м-м… ну типа сексуальную подсеть. Вызывает что-то вроде массовой истерии. Пол не важен. Так что поделись ты своим пирогом с большим количеством народа, групповуха нам была бы обеспечена.

Я фыркнул.

— Во многих земных секторах, кстати, есть религиозные секты, которые используют циньлакрелин в своих… Ну сам понимаешь, чем они там занимаются.

— Извращенцы, - хмыкнул я.

— Фанатики, - пробурчал Клеймар.

Я встал и подошел к нему вплотную.

— И как нам теперь быть?

— Никак. Подождем пару дней. Пройдет само. Ну какова дрянь, а?

Он посмотрел на меня.

— Клеймар, я не переживу еще двух дней.

Я осторожно погладил его по щеке.

— Я даже сомневаюсь, что смогу пережить еще час, – признался я, а мои руки между тем стали расстегивать пуговицы на его рубашке,- Физиономия швейцара больше не помогает. Ничего не помогает.

Я обнажил его грудь и нацелился губами на правый сосок.

— Беги, Клеймар, - попросил я жалобно.

Но Клеймар стоял, положив руки мне на плечи и запрокинув голову.

— Прости, - прошептал я, склоняясь над его грудью.

В этот самый момент распахнулась дверь и в кабинет заглянула Роза, медсестра из торакального.

— Доктор Денисов, там родители Чернянского…

Она уставилась на нас, потом испуганно ойкнула и попыталась закрыть дверь.

— Роза!!! – завопил я, - Ради Бога, только не уходите! Я вас умоляю!

Роза вздрогнула, но как настоящая медсестра, приученная слушать доктора, мгновенно застыла на месте.

— Декапетил. Обоим, - пробормотал Клеймар.

Спустя сутки мы сидели в его квартире на диване и смотрели какую-то нелепую передачу про размножение разумных насекомых не то с Альтаира, не то еще откуда-то из нечеловеческого сектора галактики.

После пяти капельниц, которые полностью вывели из организма этот грёбаный наркотик, я чувствовал себя расслабленно и умиротворенно.

— Ничего. У меня друзья в отделе наркоконтроля. Еще посмотрим, кто над кем посмеется, - пробурчал Клеймар и открыл пачку с чипсами.

Я положил голову ему на плечо. Мне было чертовски хорошо и абсолютно не хотелось ни с кем воевать.

Мальчику Чернянских почему-то стало лучше. Вероятно кратковременная ремиссия, но и она сродни чуду.

Наше место в рейтинге после катастрофического падения, стабилизировалось, и теперь мы потихоньку ползли вверх.

Я остался прежним после всего случившегося, и нет никаких признаков того, что мое психическое здоровье как-то ухудшилось.

Сейчас я был счастлив просто от того, что как и раньше, могу сидеть, уткнувшись Клеймару в плечо, и слушать его бурчание над ухом.

— И продать ее, пока не поздно, - прохрустел чипсами Клеймар, - У меня есть знакомые в риэлтерской фирме.

— Плевать на квартиру, - замотал головой я.

— Господи, ну какая же ты все-таки малышатина! – проворчал Клеймар.

Я положил свою левую руку поверх его.

— Эта стерва не заслуживает ни цента, ни пенни, ни рубля из твоих денег.

Он вытащил свою руку из-под моей и положил сверху, сжав мою ладонь своими длинными пальцами.

— Эта дрянь не должна получить ничего, кроме…

Я накрыл его руку правой. Он замолчал и посмотрел на меня вопросительно. Я зевнул, поудобнее устраиваясь на его плече.

— Об одном прошу: оставь её в покое.

————————————

Декапетил – лекарство, подавляющее сексуальное влечение.