Тутта Тамма
№45356 "Высшая форма"

- Три миллиона жизней - это плата за независимость?! – Сула махом увеличилась в объеме и тревожно запульсировала. Шакрам дипломатично замерцал в такт.

— Границы, Сула, границы… Они привыкли так жить, - Шакрам опасливо покосился на нечто бесформенное, мелко вздрагивающее пунцовой плотью, - и им нужны числительные, для обозначения этих границ.

— Но три миллиона! Всей нашей цивилизации потребовалось меньше, чтобы перейти на астральный план!

— Их тела живут меньше наших, - Шакрам на мгновение обратился внутрь себя, отключившись от дискуссии, - в десять целых семь десятых и три сотых раза. Разумеется, я говорю о средней продолжительности жизни.

— Брат! Не уподобляйся им! С каких пор тобой овладела их страсть к числительным?!

— С тех пор, дорогая Сула, как я стал воплощением их Абсолюта Знания. Ведь и ты не ради своих духовных поисков без конца меняешь облик, - он задумчиво смотрел на огненные переливы меди, разбегавшиеся по острым спиралям из единого центра, откуда пришла кипящая возмущением мыслеформа Абсолюта Изменчивости:

— Ни ты, ни я, ни один из наших соплеменников не просил о воплощении! Вся наша жизнь, все жизни наших предков в едином стремлении к Атме освободили нас от физического плана, и для чего?! Чтобы эти дикари, паразитируя на нас, сделали наши достижения ничтожными?

— Во-первых, не забывай, что полной свободы от материального тела мы так и не достигли, тело у нас, хоть и одно на всех, но есть. И личностное сознание каждого из нас, пребывающее в тонком теле, не делает нас независимыми от Бхатры. Собственно говоря, в этом и заключается некоторая особенность нашего нынешнего положения.

— Особенность?! Да это же катастрофа, это конец всему, это… это конец пути!

— Не утрируй. Может быть именно станет толчком к дальнейшему развитию.

— Как?! Если все мое время заполнено ЭТИМ! – рыжий металлический ком, в который сплелись спирали, завертелся вокруг оси, выровняв поверхность до состояния гладкой сферой.

Шакрам устало затуманился: - Сула, не будучи Абсолютом Единства, кстати, я давно не встречался с Тафту, не знаешь, что с ней?

Переставший вращаться шар не удостоил его ответом.

— Гммм… так вот, не будучи Абсолютом Единства, я не могу передать тебе свою уверенность в необходимости данного этапа нашей эволюции. А пребывание в воплощении, без осознания правильности происходящего доставляет тебе невыносимые страдания…

— БОМ-М-М-МММ! – гулкой медью отозвались тело Сулы. Металлическая поверхность шара завибрировала и схлопнулась в точку, из которой материализовался юркий хорек.

— Надо же… - Шакрам принялся оглаживать пространство вокруг себя, расправляя невидимые складки, - кто это тебя… так?

— Старая карга с Голубых Полян, - фыркнул зверек, - обожает этих тварей. Совершенные создания, высшая форма, воплощения богов и все такое… Сула сделала несколько хаотичных прыжков, будто пытаясь выпрыгнуть из шкуры. Затем хорек замер, подобрался в упругий комочек.

— Брат… Я действительно больше не могу. Это сводит меня с ума. Я чувствую себя комком глины в руках ребенка, который никак не может определиться, какую игрушку ему вылепить! Только глине все равно – сминают ли ее из недолошадки в недоптицу, а из той в недоборца, который становится недо… Что? Что уставился?!

— Ну, ты несколько странно выглядишь, даже в свете своей многоликости…

Кольцо из двух существ, пожирающих друг-друга, о четырех лапах и пяти плавниках потопталось по кругу, в направлении поедания, подволакивая безлапую чешуйчатую рыбью часть. Затем каждая из половинок по очереди, напряженно разевая глотку, попробовала заглотить другую. После безуспешных попыток коточасть, поджав лапы, плюхнулась на брюхо.

— Знакомься! Новое веяние – наркотический бред диалектиков, единство противоположностей! – утробно возвестили бока-жабры.

Шакрам взял существо на руки, поочередно заглянул в глаза раззявившим пасти коту и рыбе и, определившись с собеседником, подвел итог своей речи:

— Ты не видишь пути в существующем, и хочешь избавиться от воплощения. И ты знаешь, по чьим законам мы живем. И раз уж они воплотили нас, то в их знаниях и следует искать ответ на волнующий тебя вопрос. Поэтому ты и пришла, верно?

Существо устало закрыло обе пары глаз, выражая согласие с говорившим.

— Так вот, в Книге Сущего явно написано, что прошедший путь в три миллиона жизней, обретет просветление и освободиться от материального плана, перейдя в высшие сферы. Осталась лишь найти способ обрести физическое тело, воплотившись из бога в простого смертного. Стать человеком.

***

— Профессор, то есть начальные религии были несовершенны по причине тесной связи с человеческой природой?

— Да, Джина, именно так.

— И что же позволило исключить сей несовершенный фактор, в процессе создания Истинной Религии? Насколько мне известно, в этот раз и вовсе обошлись без нефритовых черепах, белых голубок и говорящих огней!

Аудитория отозвалась бурей откликов: от надрывных охов, до глумливого гогота. Профессор лишь снисходительно улыбнулся юной бунтарке. За его практику это был далеко не первый случай, когда студенты ставили под сомнение Истинность. Уж по крайней мере один такой умник на три курса да находился.

— Вот именно поэтому, Джина. Потому, что в этот раз, люди не отрицали причастность к сотворению религии. Напротив, это было осознанной целью и единым порывом всей общины. Не было потребности в возбуждении воображения и мистификации, с целью привлечения паствы. В едином порыве люди трудились над очищением зерен от плевел. Стремясь выплавить в горниле разума абсолют духовности, взяв за основу древние верования. И отринув то, что вносило раздор и явно являлось следствием несовершенства человеческой природы.

— Но эта самая пресловутая человеческая природа не менялась! И она же явилась причиной всеобщего исхода нашей общины с Теоры! Разве люди, причастные к гибели колонии, могли создать совершенную религию?!

Джина, задыхаясь от собственной смелости и оппозиционности, столь долго вынашиваемой в мыслях, бросала, как ей казалось разгромные аргументы в лицо профессора. А тот лишь тер переносицу, закрыв глаза и не пытаясь отвечать, перекрикивая шум, воцарившийся в аудитории. Кто-то пытался одернуть Джину, кто-то, дурачась, подстрекал ее к дальнейшей фронде. А она, не слушая ни тех, ни других, без перебоя стреляла в цель, уничтожая, как ей казалось, идейного врага в лице профессора теософии Александра Кроу.

Звонок, возвестивший о конце лекции, разом переключил внимание студентов на более важные темы: кто в какое заведение идет вечером, с каким счетом сыграют Хучи с Гампами, что надеть, стоит ли звонить ему первой, и сколько дней следует выждать, прежде чем позвонить ей. Оживленно болтая, первый курс Единого Планетарного Университета в считанные мгновения освободил аудиторию.

Джина Ганди, то и дело, роняя что-то из вещей, крайне смущенная собственным страстным выступлением, постаралась по-быстрому проскочить мимо профессора.

— Джина, постой. Мы не закончили нашу увлекательную дискуссию.

Девушка замерла, вжала голову в плечи, и, шаркая ногами, поплелась обратно. В голове мелькало отчисление, исправительные работы, а то и вовсе шумный обвинительный процесс, и… ярко вспыхнул образ костра, окруженный фигурами в темных плащах с капюшонами. Раздел об инквизиции из истории древних религий, прочно закрепился в ночных кошмарах первокурсницы. Сев на первый ряд амфитеатра, она с трудом заставила себя посмотреть на профессора. А он улыбался! Широко, немного по-детски, открытой улыбкой, готовой в любое мгновение перерасти в смех! Облегчение, разочарование, оскорбление и гнев – она вскочила, села снова, попыталась что-то сказать, уронила голову на руки и разрыдалась.

***

— Боро, я тут говорила с Шакрамом…

— Не трудись пересказывать, Сула. Я помню ваш разговор.

— А… ну да. Воплощенная Память… С тобой просто иметь дело! – Сула нервно хихикнула, огромная радужная капля пошла рябью. – Значит, ты знаешь, с чем я пришла к тебе.

— Память, Сула, не тождественна интуиции или анализу. Потрудись озвучить свой вопрос.

В глубине капли возникло бурление, от которого к поверхности побежали тонкие цепочки пузырьков.

— Как. Мне. Стать. Человеком. – На последнем слове бурление достигло границ и у поверхности заклубился пар.

— Ты всерьез намерена прожить эти три миллиона человеческих жизней?

— Да! Если это даст мне свободу!

— Я помню, как мы были свободны, а потом на Бхатру прилетели люди. Помню всех тех странных существ, которыми мы становились по воле их разума. Помню, как они сменяли друг-друга. Помню какой ты была до того как стать… Этим всем.

Плотное облако перед ним налилось чернотой и засверкало короткими разрядами.

— И того безумного белобородого ренегата, и деву с перекошенным лицом, и то… с шупальцами…

Облако сгустилось в плотную форму, обладавшую рыбьим хвостом до пояса и соблазнительным обликом человеческой женщины выше обозначенного раздела.

— Снова безумные диалектики? – понимающе уточнил Боро.

— Да нет, - отмахнулась хвостом русалка, - просто какой-то медиум начитался древних легенд.

— Люди удивительные существа, их цивилизация насчитывает миллиарды лет, а легенды, рожденные фантазией живших у истоков человечества, по прежнему сопровождают их потомков. Вот уж воистину долгая жизнь!

Боро помолчал, Сула меж тем избавилась от хвоста, отрастив себе ноги, и являя собой полное подобие человеческой женщины.

— Хотя, следует признать, что столь высокий уровень сохранности их творчеству обеспечили астральный и ментальный уровни, на материальном плане все давно обратилось в прах. Получается, что донести свои идеи до потомков смогли только сказители, иные творцы: живописцы, скульпторы, архитекторы канули в Лету. Кстати, интересен сам феномен легенды об этой мрачной реке, воплощающей беспамятство… В какой-то мере она является моим антагонистом. Впрочем, не только она, а истории человечества были и иные воплощения…

— Хватит! Я пришла к тебе не за экскурсом в историю дикарей, паразитирующих на нашем теле! Скажи мне, как стать этим, - Сула раскинула руки, стараясь занять как можно большее пространство перед Боро, стать центром его внимания, обратить Прошлое к Настоящему.

— У меня нет ответа на твой вопрос. Боги никогда не воплощались в людей. Бывало, что сами люди становились богами, но не наоборот… Память не хранит подобных случаев.

***

— Задолго до освоения людьми Теоры, мировые религии перестали существовать в том виде, в котором они описаны в учебнике. Да ты это и сама должна знать, ведь заглядывала в последние параграфы?

— Да, конечно… Сотни тысяч духовных практик, потеря влияния основными конфессиями…

— Верно, человечество наконец-то получило долгожданную игрушку – космос, в свое полное распоряжение. Люди стали больше верить в себя, чем в абстрактных богов. Слишком многое тогда получилось так, как давно мечталось. Слишком много всего требовалось делать. Воистину это было время великих действий! Многие проблемы общества, в которых людям требовалась поддержка религий, разрешились сами собой за счет космической экспансии. Пределы возможностей сказочно расширились. Наши предки колонизировали Теору, один из множества новых миров. Время шло, и человечество снова обрело границы. И эти границы подступили вплотную, а нового витка развития не последовало. Слишком много задач требовалось решить, масштабы цивилизации требовали новых технологий, но к тому моменту многие колонии деградировали. Да и разобщенность сыграла свою роль. Тут как с катализатором, чем выше концентрация в сосуде, тем мощнее реакция. Запертое на прародительнице-Земле человечество имело как раз ту самую концентрацию, которая позволила освоить космос. Ну… по крайней мере тогда казалось, что космос «освоен».

Александр взболтал остатки остывшего чая и резким движением вылил в рот. Поболтал жидкость во рту, смешно надувая щеки, проглотил, закашлялся. Оглядел кафе, в которое они переместились из университета. Поток вечерних посетителей становился все плотнее, недовольно косились те, кому приходилось ждать столики.

— А не пора ли нам прогуляться?

Джина стала было возражать, мол и в кафе достаточно неплохо, и что ей очень интересно, и не хочется прерываться. Она справедливо опасалась, что в связи с поздним временем профессор попрощается и отправится домой, и повода возобновить столь интересный для нее разговор, может и не подвернуться больше. Не устраивать же, в самом деле, снова то безобразное выступление на лекции…

Скальная терраса перед входом в кафе из обычной смотровой площадки, превращалась вечером в зрительный зал, откуда пришедшие могли наблюдать удивительнейшее по красоте природное действо. Закат. Закат на Бхатре напоминал творческие поиски экспрессивного художника. В нейтральный молочно-голубой фон то тут, то там выплескивались дивные по чистоте и насыщенности краски. Всплеск изумрудно-зеленого от леса, лента карминно-красного, протянувшаяся поверх, разводы ультрафиолета слева и сочный пурпур справа, золотые всполохи, как искры от костра, взлетавшие откуда-то снизу и раскрывавшиеся вверху лилейными раструбами.

— Невероятно красиво… Нам очень повезло с планетой, да, Джина?

— Да, пожалуй… А какой была Теора?

— Судя по имеющимся записям, скромнее, значительно скромнее Бхатры. Кроме того, исходя из тех же записей, она не обладала удивительной особенностью нашего нынешнего дома – гармоничностью всех природных процессов. На ней были бури, шторма, извержения вулканов и землетрясения, людям часто приходилось противостоять не-по-го-де. Забавное словечко, ты не находишь?

Джина беззвучно повторила слово, как бы взвешивая каждый слог. Профессор меж тем продолжил:

— Перепады температуры, несбалансированные осадки, чисто условная цикличность перемен времени года… Наши предки стали быстро забывать обо всем этом, переселившись на Бхатру. Она похожа на саморегулирующийся и притом чрезвычайно умный организм, согласна? – Не дожидаясь ответа собеседницы, Александр продолжил, - А чего стоит удивительная история с названием!

— Вроде бы оно приснилось кому-то из переселенцев?

— Ха! Не просто «кому-то», - профессор передразнил неуверенный тон девушки, - Тысяча двадцать шесть упоминаний в хрониках о пришедшем по время сна, медитации, опья… гмммм… и прочих пограничных состояний психики имени планеты, как будто она вежливо представилась едва ли не каждому члену общины! А если учесть, что изначальное число поселенцев было немногим менее двух тысяч, и хроники, наверняка зафиксировали не все, а кто-то решил промолчать, то похоже так все и есть. И кстати, именно после этого, переселенцы задумались о духовности и необходимости возрождения религии.

Джина оживилась и, перестав любоваться закатом, обернулась к профессору.

— Возродить?..

— Ну… исходный посыл состоял в том, что, несмотря на существенную ограниченность, разнящиеся идеологии и системы запретов, у религий прошлого есть некая общая часть – непреходящие ценности. И группа энтузиастов взялась тщательно изучить все более-менее существенные верования древности и выплавить некий Абсолют. Век за веком, мы пришли к тому, что имеем. Разумеется, в течение всего процесса появлялись так называемые «пророки», одержимые неким ортодоксальным видением божественной сущности мироздания, но порожденные их учениями движения как-то сами собой сходили на нет, лишь укрепляя общую тенденцию стремления к Абсолюту.

— Но трактовки…

— Да-да, разумеется. Не все изучают теософию в университете. И не всем доступна концепция Абсолюта. Пусть кто-то называет Абсолют Знания - Богом мудрости, а Абсолют Созидания – Творцом сущего, важно то, что у всех единое видение их проекции в людях, единое стремление к развитию и самопознанию, ну, опять же с поправкой на способности… Но курс-то один! Понимаешь?

— Кажется да… И больше никого не сжигают на кострах за иную трактовку…

— Именно! Нет страха, нет принуждения, нет навязывания, есть только вечные ценности и гармоничное существование каждого в социуме и с самим собой!

— То есть… кто бы что ни сказал, это будет объявлено лишь трактовкой Единой Религии и принято без агрессии? Без гонений, без попыток вернуть заблудшую овцу в стадо? И никаких конфликтов на религиозной почве? Лишь всеобщее чувство единения?

— Ты умная девочка, Джина.

— Но как же человеческая природа?! Всегда были радикально настроенные личности, всегда были бунтари, всегда! В конце-концов клинические отклонения… - девушка беспомощно развела руками.

— А вот с этим на Бхатре туго. Чего-чего, а клинических отклонений и радикальности у живущих здесь существенно поубавилось по сравнению с нашими предками. Ну разве что кто из студентов на лекции демарш устроит. – Профессор подмигнул Джине, та густо покраснела, в цвет последней закатной полосе на горизонте.

***

Сула металась по поверхности Бхатры, непрерывно меняя форму. В отчаянии, то, пытаясь слиться с планетой, то, устремляясь к высшим сферам. Невидимая глазам людей, она стала причиной огромной трещины в фонтане на площади Становления Истинной Религии. Через пролом ушла вода из чаши, и дно фонтана, с момента постройки обходившееся без чистки, мигом заволокло сором. Помимо этого знакового события, взбудоражившего всю общину, день был отмечен парой сотен обвалившихся крыш, штормом на всех морях и одной шаровой молнией, уничтожившей сложную совокупность геометрических форм, являвшуюся статуей Абсолюта Изменчивости. Извергнув ярость и обессилев, она слилась с обломками.

— Что ж… творение вашего деда, Анджей, прожило долгую жизнь.

— Вы правы, Давид, однако, это не может избавить меня от скорби в связи с гибелью столь чудесного произведения искусства…

— Но все же, гораздо важнее та энергия, которую ваш предок влил в свое творение, то созидательное начало, которое пришло от Творца сущего и нашло воплощение в скульптуре. Подумайте дружище, знать пришла пора обновления. И я бы на вашем месте воспользовался правом преемственности! Тот чудесный макет, который вы показывали мне в прошлый визит в вашу мастерскую, достоин сменить утраченную статую!

— Вы находите? – внук автора уничтоженной скульптуры явно перестал переживать, по поводу трагического события, услышав столь лестный отзыв от своего собеседника.

Однако, Сула, ставшая свидетелем их диалога, и осознав услышанное, тут же покинула материальный план.

— Боро!

— Приветствую, Сула.

— Может ли вещь, созданная людьми, обладать памятью?

— Тебе лучше спросить об этом у Шакрама.

— Боро! Мне нужен твой ответ!

— Считается, что так. Людьми считается.

— И вещь так же как человек проживет жизнь? И физическое уничтожение так же полагается ее гибелью, как и гибель человека?

— И все же Шакрам…

— Ответь!

— Я помню многие людские печали, родившиеся из потери ими значимых вещей. Я помню, как многие люди испытывали чувство утраты. Помню, как они обращались к ним, как к имеющим душу. Помню…

— Достаточно! Я получила ответ на свой вопрос!

Ликование Сулы сиянием изливалось при каждом вращении ее радужного вихря.

***

— О, Джини, что это у тебя? Покажи!

— Ничего! Отстань Джус.

— Зачем так грубо, детка? Я просто не знал, что ты тоже рисуешь, и мне любопытно, что там. Ну, покажи! Не бойся, не буду критиковать твой шедевр! – Парень довольно гоготнул и продолжил увиваться вокруг Джины. Однако та не спешила показывать рисунок, который мелкими аккуратными штрихами вырисовывала на протяжении всей лекции.

— Ха, а может там у тебя шаловливая картинка, а, малышка? Ну же, тебе нечего стеснятся, старик Джус воплотит любую твою фантазию!

Джина от всей души треснула парня папкой по голове.

— Эй, ты совсем сдурела?! Не хочешь показывать свои дурацкие художества, так и скажи! – сокурсник Джины обиженно отодвинулся от нее подальше, а преподаватель не заметила их перепалки. Какое-то время Джина слушала лекцию, потом снова открыла папку. Увы, рисунок, сделанный на тонком листе бумаги, существенно пострадал в процессе баталии с Джусом, левый нижний угол был порван, остальная часть листа сильно помята. Набросок, изображавший птицу, вылетающую из пасти змеи, чей хвост врос в землю и обладал разветвленными корнями, как у дерева, слегка перекосило из-за изломов бумаги. Джина в сердцах разорвала листок на мелкие клочки, смахнув образовавшуюся горку бумажных хлопьев в карман.

***

— Тысяча семь! – Торжествующе объявила Сула.

— Что? – Шахрам вышел из медитации и непонимающе взглянул на сестру. Черная гибкая тварь сделала еще один ликующий прыжок и мягко опустилась на заднюю пару лап, перебирая четырьмя оставшимися в воздухе.

— Их стало еще на одну меньше! Еще одно мое изображение кануло в Лету, как любит говорить Боро!

— И сколько тебе осталось до трех миллионов?

Сула зашипела, окутавшись облаком искрящегося тумана.

***

Джина все же дорисовала привидевшийся ей во сне яркий образ, в этот раз она выбрала плотную шероховатую бумагу, а, завершив работу, убрала ее под стекло и оправила в строгую серебристую рамку. Какое-то время рисунок висел у нее в комнате, но набравшись смелости, она подарила его Александру Кроу.

— Он завораживает, Джина, спасибо тебе! – Профессор был явно растроган. - Удивительно, такой причудливый сюжет, но у меня есть ощущение, что я где-то уже видел подобное…

Джина вспыхнула, профессор понял промах и поспешил сгладить неловность:

— Нет, нет, сюжет вполне самобытен, и я ни в коей мере не умаляю твоей авторской находки, просто… Просто он навевает какие-то ассоциации. Но это всего лишь игры моего воображения…

Придя домой, профессор долго бродил по комнатам, выбирая место для столь необычной картины. Определившись с местом, он повесил подарок и долго его разглядывал.

— Ну конечно! Выставка в Изумрудной долине!

— Дорогой, ты уже дома? – супруга Александра вошла в комнату и с удивлением увидела новую деталь интерьера, - Ты все же купил одну из тех сюрреалистичных картинок с выставки? Но ты же сам назвал их бредом воспаленного воображения?

— Да, бредом. Но высокохудожественным бредом, притом! К тому же, я не покупал ее… Это подарок одного из студентов.

— Последнее время все как с ума посходили, везде сплошь сюр и авангард. То диковинные звери, то какие-то безумные геометрические формы…

***

— Слишком мало, Шакрам!

— Слишком мало чего, Сула?

— Слишком мало творений погибло с момента создания! И это в основном наброски или глиняные скульптуры… С большими полотнами они обращаются бережней! А есть и такие, кто вздумал увековечить меня в монументальной скульптуре! Ты понял, брат?! Мо-ну-мен-таль-ной! Они намерены вечно любоваться этими громоздкими глыбами, навеянными их снами и медитациями обо мне, вечно!

— Гммм… да, пожалуй, три миллиона человеческих жизней в совокупности могли бы занять значительно меньше времени… А при учете гармонизации и саморегуляции нашего тела, произведения искусства могут жить практически вечно. Правда, ты достигла некоторых успехов в разрушительной деятельности… - Шакрам укоризненно взглянул на шумный поток воды, закольцованный в возобновляющийся водопад.

— Я не могу ждать, брат! Не могу!

***

Боль, стыд, страх, мучительное желание и осознание невозможного. Страсть, унижение и смирение. Буря чувств, овладевшая Джиной с момента того памятного разговора с профессором. Мучительная потребность открыться и понимание бесполезности. Боязнь последствий и невозможность делать вид, что он – всего лишь ее учитель. Ночи без сна и дни как во сне. Невыносимые страдания и чувство, что сердце вот-вот разорвется на множество клочков, как тот набросок, от картины, подаренной ему. Мучительный год, до конца которого она и не чаяла дойти. Но, дойдя, отринув запретную страсть, справившись с неугодными желаниями, Джина почувствовала себя едва ли не сверх существом. Отстраненная, предельно рассудочная, неподвластная глупым порывам и эмоциям, силой воли затушившая горнило собственной страсти, она уверилась в необходимости очищения через страдания, возвышение, путем боли, через тернии – к звездам.

И эти невыносимо жгучие сны! В которых каждый из ее окружения проходил очистительный огонь и становился чище, возвышенней и духовней. Уже давно ей не снились мрачные костры в окружении людей в плащах с капюшонами, скрывающими лица. Давно исчез страх перед болью, напротив, страдания, стали казаться ей единственным путем к духовному развитию, движению к Богу. Стремлению слиться с Абсолютом. Очередная курсовая работа, раскрывающая суть Апокалипсиса, заслужила отличную оценку и спровоцировала бурные споры на факультете, задействованы оказались все, включая преподавательский состав.

Джине было плевать на споры. Она была уверена, что новый виток развития, новая ступень, могут придти только через боль и страдания. И она была готова стать новым пророком – спасителем человечества, проводником на высший уровень развития, борцом со сладким пленом Бхатры.

***

Бхатру лихорадило: наводнения, засухи, землетрясения, перепады температуры… За последние три года исчезло более сотни видов животных и растений. Среди людской общины возникли и укоренились эпидемии, о которых ранее было известно лишь из хроник. Небольшие поселения целиком исчезали за день. Где-то прошла сель, где-то вышла из берегов река, где-то разверзлась земная твердь… В столице пришлось учредить клинику для душевно больных. Правда, никто не знал, что с ними делать, и цель учреждения свелась к изоляции страдальцев от общества, уходе и наблюдении. Возникали и исчезали секты. По улицам бродили проповедники, большей популярностью среди них пользовалась девушка, называвшая себя Очистительным огнем. Боль и страдание, вещала она. Боль и страдание приведут вас к новой ступени сущего. Боль и страдание очистят вашу душу.

За последний месяц, впервые за всю историю человеческой колонии на Бхатре, были зафиксированы семнадцать поджогов, восемьдесят семь грабежей, тридцать одно убийство и несчетное количество драк.

***

— Сула! – Шакрам, Боро, Тафту, Орго, Басти, Абьянга, Кшира, Дхава… прочие воплощения людских богов плотным кольцом окружили синеватое пламя, резко выбрасывающее в стороны жгучие языки, как будто нанося удары.

— Сула! – голоса сливались в мощный гул, заставлявший трепетать сферы.

— Сула! – к вопрошающим присоединились те, кто избежал участи идолов, пространство задрожало, наполнилось звуками лопающихся связей.

— Сула! – и синее пламя распустило языки в дымное облако, а то, сгустившись в плотный ком, влилось в поток, заключивший его в кольцо.

***

— Джина!

Ей показалось, что кто-то зовет ее.

— Джина!

Девушка вздрогнула и проснулась, но вместо привычных стен комнаты вокруг нее крутилось плотное кольцо туманных сгустков.

— Кто ты? Я не боюсь тебя! – но тугой комок сжался в области солнечного сплетения, согнув ее в полупоклоне. - Чего ты хочешь?!

— Свободы. Очищения. Огня. Дай! Уйдите, очистите, сгорите, оставьте!

Кольцо сжалось вокруг девушки, обратилось в змею, хвост которой уходил глубоко в землю и ветвился там тысячей корней. Змея разинула пасть и выпустила на свободу птицу, та, раскину крылья, повисла перед Джиной.

— Я Будхи, дух Бхатры, планеты, которая приютила вас. Об одном прошу: оставь ее в покое…