Тимур Мазаев
№45394 "Адреналин Его Превосходительства"

АДРЕНАЛИН ЕГО ПРЕВОСХОДИТЕЛЬСТВА

— Три миллиона жизней - это плата за независимость?! - воскликнул Томаш и покрутил пальцем у виска. - Ты действительно считаешь, что независимость Метрополии от Империи этого стоит?

— За сто лет это не так уж много, - зевнул Дайбо, на миг оторвал могучие руки от руля вездехода и сладко потянулся. - Ты ренегат и дезертир, Томаш. Не понимаю, как военные психологи пустили тебя в армию. Сидел бы у своей мамочки Терезы на аграрной планетке, разводил кроликов.

— Мясных ламантинов, идиот, - обиделся Томаш, пихнув Дайбо в ребра прикладом бластера, - сколько раз тебе повторять?

— Сколько раз тебе повторять, салага, чтобы не обзывал меня и не тыкал, когда я за рулем? - взревел Дайбо и резким ударом вогнал могучий кулак Томашу в нос.

Томаш всхлипнул и умолк, размазывая кровь бумажным платочком.

Некоторое время они ехали молча. Вездеход медленно катился вдоль карьерной балки, под гусеницами скрипел оранжевый песок. Внизу в карьере копошились роботы-рудокопы, похожие сверху на больших стальных муравьев. Уже час, как солнце закатилось за барханы, и лишь справа над горизонтом светил маленький далекий Денеб, раскладывая по песку прямые и ровные тени.

— Ты мне нос разбил, - пробормотал Томаш. - Сильный, да? Врагов бы так бил.

— Некоторые напарники хуже врага, - хмуро объяснил Дайбо. - Вот дали мне салагу в караул... Хилый, наглый, спорит, и разговоры подрывные ведет.

— Зато я ножи лучше всех кидаю! - ответил Томаш обиженно и шмыгнул носом. - Убиваю ламантина в глаз со ста метров!

— Дурак ты деревенский, - зевнул Дайбо миролюбиво. - Ламантина он убивает. Ножей солдаты не используют. Качай мышцы, стреляй из бластера и меньше рассуждай про войну.

— Все равно, - упрямо повторил Томаш, хлюпнув носом. - Все равно это неправильная война. Сам полковник говорит, что столетняя война несет только смерть и зло!

— Полковник может говорить всё, - усмехнулся Дайбо. - Он же полковник. Он говорит то, что считает нужным, но ты никогда не узнаешь, что у него на уме. Запомни: он всех видит насквозь, он знает все, что ты скажешь, раньше, чем откроешь рот. А когда надо воевать, он абсолютно безжалостный. Он как робот, понимаешь? Никаких эмоций: только тактика. Он ничего не говорит и не делает без расчета. Плохого слова не скажет без нужды. Но когда есть смысл убить - убьет кого угодно, не задумываясь. Ты просто не видел, как он казнит пленных лазерником: спокойно, быстро, как хлеб режет. Ни один мускул на лице не дрогнул.

— Врешь ты, Дайбо! - покосился Томаш.

— Сам видел, - объяснил Дайбо, - ты еще здесь не служил. Да ты пойми: он полковник. У него все в роду были полковниками, и всех звали Зоран. Зоран Грабовски - герой Метрополии, которому памятник в столице, - это его прадед. А его сын, Зоран Грабовски, погиб в бою за Вегу двадцать лет назад. У него никого нет, у него война в крови, он сдохнет за независимость, но не уступит имперцам. Учись у него, салага!

Вездеход выехал из балки и покатился по полю, уставленному ветряками. Ветряки крутились вяло, на стальных лопастях поблескивал далекий Денеб. Зрелище завораживало. База осталась далеко позади, пора было разворачиваться.

— Интересно, что он будет делать, когда война за независимость окончится? - пробормотал Томаш. - Он же совсем старик, кроме войны, получается, ничего не умеет.

— Война никогда не кончится, - откликнулся Дайбо. - Сто лет тянется, и никогда не кончится. Пока живы люди, они найдут повод драться. Так полковник говорит.

— А все-таки, если война кончится?

— Я трактир открою. - Дайбо притормозил и начал закладывать неспешный разворот.

— Да я про полковника нашего, - перебил Томаш.

— Понятия не имею. Я про себя. Сгоню мышцы, отращу пузо. А еще бороду и хвост на затылке. Буду носить кожаный фартук и подтяжки, стоять за барной стойкой, жарить лангеты и разносить пиво. А к стойке будут подсаживаться посетители и вести неспешные беседы. Про жизнь советы спрашивать. И девки будут приходить, садиться передо мной на барные табуретки, закидывать ногу на ногу в черных колготках...

Томаш не понял, что произошло. Лобовое стекло взорвалось ослепительной вспышкой, а следом взвыла аварийка разгерметизации, потянуло резким холодом и кабину заволокло туманом, как всегда бывает, когда снаружи просачивается холодный аргон. Вездеход резко дернулся, и двигатель смолк. Остро закружилась голова, Томаш бросился на пол кабины, сжимая зубами мундштук кислородника.

— Руки за голову! - надрывался над ухом незнакомый голос, а в шею тыкался раскаленный раструб. - За голову, сказал, убью, сука! Бластер отцепить! Медленно!

Томаш медленно завел руки за голову и отцепил браслет. Бластер тут же вырвали из его рук и отбросили - Томаш слышал, как он упал на песок шагах в десяти от вездехода.

— Коробка связи где? - надрывался голос в самое ухо. - Отвечай, убью!

— Слева... В кармане... - прохрипел Томаш. - Не убивайте...

Жесткая перчатка ощупала комбинезон и выдрала связную коробку вместе с карманом. Она упала на песок, а следом раздался залп лазерника. Со связью было покончено.

— Встать! - скомандовал голос. - Медленно! Не оборачиваться!

Томаш медленно поднялся, приходя в себя. На полу кабины виднелась лужа крови, саднила прокушенная губа, и кислородный мундштук казался на вкус соленым - видно, он слишком сильно сжал его зубами. Но откуда столько крови? Не снимая рук с затылка, Томаш поднялся на колени, а затем медленно встал.

Кабина оказалась залита кровью и засыпана осколками. В кресле водителя сидел Дайбо. Руки его сжимали руль, но голова была неестественно откинута, и он смотрел вперед широко открытыми глазами. В могучей груди Дайбо чернела оплавленная дыра с засохшей коркой крови.

— Не оборачиваться! - повторил голос. - По моей команде выйти наружу из вездехода, сесть на песок!

За спиной послышался лязг, заскрипел песок под подошвами - незнакомец первым вылезал из кабины. Томаш решил пока не спорить. Он медленно выполз и сел, прислонившись спиной к теплому траку. Лицо и легкие жег холодный аргон атмосферы. Томаш судорожно сжал кислородный мундштук и затянулся поглубже. И только когда головокружение улеглось, поднял взгляд. В десяти шагах перед ним стоял незнакомый чернявый парень в оранжевом камуфляже. Без шапки на таком холоде - значит, шлюпку оставил недалеко. Лицо его было скрыто кислородной маской, а в руке он сжимал "Вакс" - тот самый, которым имперцы вооружали своих десантников и диверсантов. Если Томаш правильно помнил занятия в корпусе, бластер этот был короткофокусный, шестизарядный, а мощностью чуть ли не восемнадцать амстрель. У нас таких не делали. А это значит, шансов никаких.

— Имя? - требовательно спросил чернявый.

— Томаш.

— Полное имя?

— Томаш Мирослав Тереза Новак.

— Повстанцы, сепаратисты... - Чернявый презрительно сплюнул в оранжевый песок. - Что за имя для бойца - Тереза?

— Дурак ты, - спокойно объяснил Томаш. - Полное имя гражданина свободной галактики, кроме имени и фамилии, включает имя отца и имя матери. Это вы, имперцы, как безродные собаки с кличками!

Томаш пригнулся, и вовремя - чернявый вскинул бластер и дал залп высоко над кабиной. Сверху полыхнуло огнем.

— Еще раз скажешь такое - убью, - объяснил чернявый. - Отвечай быстро: численность гарнизона?

— Тысяча человек! - бойко ответил Томаш. - Непробиваемый подземный бункер, двенадцать катодных зениток и два крейсера на орбите!

— У вас пустая орбита, - снова плюнул чернявый и поднял раструб. - Еще раз соврешь - я тебя убью.

— А если скажу правду, не убьешь? - усмехнулся Томаш.

Чернявый смутился.

— Не убью, - пообещал он, подумав. - Свяжу и брошу в овраг без одежды.

"Вот, что ему нужно!" - подумал Томаш, представив, как лазутчик пробирается на базу в его, Томаша, комбинезоне.

— Даешь слово Империи? - спросил он.

— Да, - кивнул чернявый, помедлив.

— Хорошо, - ответил Томаш, понимая, что терять нечего, а время надо тянуть. - На базе тысяча человек. Комендант базы - бригадир-полковник Зоран Зоран Петра Грабовски. Заместитель - файер-капитан Замир Пауль Ольга Юсупов. Планета небольшая, называется "Велга-328", состоит из гадолиния, его и добываем.

Томаш мог рассказывать все это совершенно спокойно - эти факты были известны кому угодно, и имперцам тоже. Но вряд ли они знали, что по тяжелым временам гарнизон базы сокращен в десять раз, катодная зенитка всего одна, и зарядов у нее мало. Сколько - полковник не рассказывал, но старшие поговаривали, что аккумуляторы пусты.

— Снимай комбинезон, - скомандовал чернявый, качнув бластером, - покажешь, где вход на базу.

— Я же замерзну! - возразил Томаш.

— Снимай! - рявкнул чернявый. - А то бластером отогрею!

Томаш подумал, что парень - тоже совсем еще мальчишка, тоже лет двадцать, не больше. Он нарочито медленно стал расстегивать комбинезон. Специально опустил взгляд и смотрел в песок, чтобы чернявый не смог ничего прочесть в глазах. И специально начал стягивать куртку с левого рукава - чернявый не мог знать, что он левша. Только бы успеть и все сделать правильно. Сердце бешено заколотилось, в крови забился адреналин. Томаш потянулся к правому рукаву - не к самому рукаву, чуть повыше, за отворот. И когда ладонь нащупала рукоятку ножа, отсчитал три удара сердца и пригнулся, одновременно делая бросок.

* * *

Кабинет полковника Грабовски был обставлен со вкусом - мебель натуральной древесины, настоящий рошанский ковер на стене с коллекцией старинных бластеров. Сам полковник сидел в кресле и раскладывал на экране старинную "косынку", чуть склонив на бок седую голову. На его носу стильно топорщилось старомодное пенсне.

Загудел селектор, полковник, не оборачиваясь, нажал клавишу.

— Плохие новости, господин полковник, - послышался голос Замира. - Поймали имперского лазутчика. Погиб один из наших, разбит вездеход.

— Общая тревога по форме три, - быстро произнес полковник. - Если лазутчик жив - перевести в бункер ноль и доложить мне. Выполняйте!

Полковник нажал отбой и положил руки на консоль. "Косынка" сразу исчезла, а на экране появилась таблица орбитальных вспышек за последние сутки. Спустя несколько минут полковник сам нажал вызов селектора.

— Кто дежурил сегодня на локаторах и проспал посадку капсулы? - спросил он. - Обоих выпороть электрохлыстами и в карцер.

— Так точно, господин полковник, - ответил Замир.

— Кто поймал диверсанта - объявить благодарность. - Полковник помолчал. - Кто погиб? - спросил он наконец.

— Дайбо.

— Жаль... - сухо сказал полковник. - Прекрасный был боец, сильный и толковый. Вечная память герою Метрополии!

— Вечная память! - откликнулся Замир.

Оба помолчали.

— Диверсант доставлен в бункер ноль, - доложил Замир.

— Ждите, я спускаюсь, - кратко кивнул полковник.

Диверсант сидел на железном стуле посередине бункера. Его правая рука висела как плеть, а плечо было замотано коллоидной повязкой, через которую проступала кровь. Вид у парня был испуганный.

— Кто задержал имперского диверсанта? - спросил полковник, оглядев бункер.

— Я, господин полковник, - Томаш шагнул вперед.

— В одиночку?

— Так точно, - кивнул Томаш слегка смущенно. - Подлец убил Дайбо, господин полковник!

— Томаш Мирослав Тереза Новак, - размеренно констатировал полковник, в упор разглядывая пленника, - самый молодой и слабый курсант, голыми руками, с ножиком, обезоружил и взял живым шпиона-диверсанта имперской армии?

Чернявый парень затравленно дернулся.

— Другого я и не ожидал... - усмехнулся полковник. - Слабаки имперцы!

Он вдруг шагнул к диверсанту и резко приподнял его голову за подбородок.

— Кто тебя подослал и зачем? - спросил он тихо.

Парень молчал.

— Оскар, подготовьте электрохлысты, иглы, кислоту и две ампулы с болестимулятором, - скомандовал полковник.

Руки парня затряслись.

— Как тебя зовут, мальчик? - участливо спросил полковник.

— Клаус Бонд, - ответил тот.

— Клаус, - спокойно начал полковник, - твоя жизнь тебе уже не принадлежит. Ты имперец, ты воюешь против свободной Метрополии. Ты влез на военную базу и убил нашего друга, и уже за это достоин смерти. Если ты думаешь, что будешь геройски молчать - это ошибка. Героизма не существует, поверь. Героизм бывает в бою, когда салага ловит диверсанта с помощью ножика. А вот в плену героизма не бывает. Ты простой кусок страдающего мяса, который расскажет в ближайшие полчаса все. Это знаем мы, это знаешь ты, это знают и те, кто тебя послал, - никто от тебя не ждет героизма. Но ты можешь облегчить всем эту неприятную процедуру, если станешь отвечать на вопросы сам. И тогда у тебя есть шанс остаться в живых. Обещать не буду, но шанс есть. Думай. У тебя есть несколько минут, пока готовят оборудование.

Полковник отошел к стене и принялся разглядывать клепки на стальной двери. Вернулся Оскар и поставил на каменный пол поднос с лязгнувшими инструментами.

— Хорошо, я буду говорить, - выпалил диверсант, нервно облизнув губы. - Вы со мной откровенны, господин полковник, и я с вами буду откровенен. Меня послали в разведку, чтобы я доложил о численности базы. Я посадил свою капсулу за полем ветряков в яме у заброшенной мачты.

Полковник быстро взглянул на Замира, и тот показал глазами, что это правда.

— Я должен был выйти на связь час назад, - продолжал пленный, - но я не вышел, и это значит, что я убит или в плену. Если вы меня заставите что-то передать - моим донесениям уже не поверят. Вам нет никакого смысла меня убивать, потому что сюда движется эскадра, и через два дня возьмет планету штурмом. Империи понадобился гадолиниевый рудник.

— Что за эскадра? Кто ее ведет? - спросил полковник.

— Это эскадра адмирала Эрнесто Мариануса из шести эсминцев. И с ней добавочный корпус из двух эсминцев ко-адмирала Санчеса Диего Хуана Мигеля Фернандеса.

— Он врет! - воскликнул Замир и поднял электрохлыст. - Нет никакой эскадры!

— Отставить, - тихо скомандовал ему полковник. - Продолжай, Клаус Бонд.

— Эскадра выйдет на связь с вашей базой завтра к полудню, а послезавтра начнет атаку. Вы не успеете вызвать помощь и не сможете дать отпор, полковник. У вас пустая орбита, нет оружия и энергии. Вас бросила ваша Метрополия в этой дыре. Но вы, - теперь парень явно передразнивал полковника, - сможете облегчить нам всем эту неприятную процедуру, если сдадитесь. У вас есть шанс остаться в живых, хотя обещать не буду. Думайте. У вас есть время.

Клаус Бонд гордо поднял голову.

— Он врет! - снова воскликнул Замир, взмахнув хлыстом.

— А что, - спокойно продолжал полковник, не обращая на Замира никакого внимания, - Эрнесто Марианус все еще входит в изумрудный клан и носит зеленую треуголку?

— Да, - кивнул Клаус гордо. - Мы десантники изумрудного клана!

— А этот э-э-э... как ты его назвал? Санчес, он тоже в клане изумруда?

— Нет. Он из клана тигров.

— Кто он такой? Сколько ему лет?

— Не знаю точно, полковник. Я сам его не видел. Но думаю, тридцать пять - сорок. Говорят, он молодой ко-адмирал. Говорят, потерял в боях глаз и имеет личную награду Императора.

— Кто из них командует всей эскадрой? - продолжал полковник. - Кому подчиняется Санчес? Сколько тигров на двух эсминцах? Сколько зеленых треуголок?

— Зеленых треуголок - двадцать тысяч, - начал бойко Клаус, - Тигров - пять тысяч...

— Замир, вот теперь дай мне хлыст, - тихо попросил полковник, и Клаус осекся. - Клаус Бонд, я с тобой был честен, и ты обещал быть честным. И за каждую твою ложь...

— Я перепутал! - быстро поправился Клаус. - Зеленых треуголок полторы тысячи, тигров - не знаю, они на своих крейсерах живут...

* * *

Сбор в кабинете полковник называл советом, хотя ни с кем не советовался, а лишь отдавал распоряжения. Пригласил он лишь бригадиров и почему-то Томаша - видно, за недавние заслуги. Распоряжение были в основном самые будничные. Хозбригаде полковник велел провести в нижний ангар водопровод и канализацию. Кладовщику сказал выписать новые скатерти для столовой. Адаму, который считался художником, полковник вручил эскиз и велел раскрасить заднюю стену столовой, не жалея красок.

Затем полковник неожиданно для всех прочел небольшую пламенную речь, в которой повторял общеизвестные, в общем-то вещи - о свободе Метрополии, о подвигах отцов и дедов, о лжи и подлости Империи, о том, что победа всегда будет за Метрополией, потому что за нами правда. А еще о том, что жалкие имперские собаки достойны лишь унижений и насмешек. Что и будет им продемонстрировано через час, когда он выйдут на связь.

— Господин полковник, разрешите вопрос? - спросил Замир. - А если диверсант врет?

— Он не врет, - объяснил полковник. - Ведь это ведь сразу видно, когда человек врет, а когда нет.

Замир удивленно пошевелил бровями, но уточнять не стал.

И действительно, через час в эфире появился запрос контакта и зазвучал Имперский гимн - самое мерзкое музыкальное произведение из всех, написанных человечеством.

— Вызываю базу "Велга-328"! - послышался в эфире голос имперского связиста. - Сейчас с вами будет говорить его превосходительство адмирал Эрнесто Марианус и его сиятельство ко-адмирал Санчес Диего Хуан Мигель Фернандес. Наш сеанс связи транслируется на всех кораблях эскадры!

"Вот это они зря, - подумал Томаш, - сейчас им полковник покажет!" На экране появились три фигуры, но связь была неустойчивая, картинка пестрела квадратами и выражений лиц разглядеть было нельзя.

Полковник откинулся на спинку кресла и оглядел свой маленький штаб гордым взглядом.

— Вам отвечает комендант базы "Велга-328" бригадир-полковник Зоран Зоран Петра Грабовски, - произнес он в микрофон так же торжественно. - И мой заместитель - файер-капитан Замир Пауль Ольга Юсупов. Я плохо расслышал, кто там у вас пристроился рядом с адмиралом Эрнесто?

— Его сиятельство ко-адмирал Санчес Диего Хуан Мигель Фернандес, - старательно повторил имперский связист.

Полковник удивленно хмыкнул.

— Что, мальчик из проблемной семьи? - отчетливо спросил полковник и первым захохотал.

А следом захохотал Замир, прыснул Томаш и загоготали остальные.

Судя по тому, как побагровели лица на экране, имперцы догадались, почему над ними смеются.

— Грабовски! - послышался властный голос. - Тебе не долго осталось смеяться, к тебе движется эскадра. Если ты сдашь базу, ты и твои люди останутся в живых.

— Эрнесто, - спокойно возразил Грабовский, - ты же меня хорошо знаешь, я никогда тебе не сдамся живым. И вы, трусливые имперские собаки, это прекрасно знаете, не зря же собрали такую эскадру. Но у нас есть чем ответить, поверь, Эрнесто. Вы получите сполна и подохните в страхе и позоре, как сдох вчера ваш шпион Клаус.

— Грабовски, - Эрнесто повысил голос. - Клянусь, твоя голова...

— Ты старое бездарное ничтожество, Эрнесто, - перебил полковник. - И твои десантники - трусливые щенки, которые оставят в нашем песке свои жалкие кости. Это будет страшный бой и никто из вас не уйдет живым, клянусь! У нас на базе есть такое оружие, которого никогда не знала ваша плешивая Империя. Даю тебе свое слово - слово Зорана Грабовски! Больше я не желаю с тобой разговаривать!

Полковник протянул руку и выключил передатчик.

— Цирк окончен, - сказал он. - А теперь за работу! Я дал распоряжения. Вопросы есть?

Замир помялся и покосился на Томаша.

— Говори вслух, - уловил полковник его движение. - Сейчас уже не важно.

— Господин полковник, - Замир кашлянул. - Но у нас ведь всего одна катодная пушка...

— Да, - ответил полковник.

— А энергии в аккумуляторах на один залп...

— Да, - повторил полковник.

Замир помолчал, а затем до него дошло: он вытянулся и щелкнул каблуками.

— Я готов умереть за Метрополию! - сказал он. - Слава свободной галактике!

— Отставить пораженческие настроения, - строго прервал полковник. - Мы все останемся живы и блестяще разобьем врага. Выполняйте мои приказы!

* * *

Теперь несущаяся эскадра была видна на всех локаторах. Эрнесто Марианус сделал простой, но безошибочный маневр - он шел на "Велгу-328" строго от Денеба, чтобы до последнего дня быть в засветке на локаторах. Теперь эскадра выстраивалась полукольцом для десантной атаки.

— Господин полковник, я уверен - флагман вот этот! - Замир указал пальцем на самую крупную точку. - Прикажете навести пушку? Если нам повезет...

— Флагман вот тот, - полковник ткнул мизинцем в небольшую точку с краю. - Но стрелять мы не будем. Подготовьте связь, я буду с ними говорить.

— Они давно пытаются выйти на связь, - доложил связист.

— Пусть пытаются, - кивнул полковник. - Еще не время.

Следующие полчаса ничего не происходило, если не считать того, что эскадра захватила орбиту и перегруппировывалась для десантной атаки. Вскоре началась артподготовка. Даже здесь, на глубине трех километров, ощущался гул и толчки, а что творилось сейчас на поверхности и во что превратилось поле ветряков и техника карьера - лучше и не знать.

Наконец, локатор словно вспух - эскадра выпустила десантные боты, и они ринулись вниз. Томаш представил себе имперских десантников: как они сейчас сжимают в руках рычаги и несутся вниз - накачанные боевыми стимуляторами, готовые умереть за Империю.

— Проклятые мерзавцы! - прошипел Замир. - Они сейчас орут хором Имперский гимн с выпученными глазами!

— Да, - сказал полковник. - Именно это они и делают. И это прекрасно. Ждем еще двадцать секунд.

Эти двадцать секунд показались Томашу вечностью. Он до сих пор не понимал, почему полковник взял его в штаб, но уже догадывался, что наступает последний день в его жизни. Что ж, он готов умереть за Метрополию, как и любой из восьмидесяти двух солдат гарнизона. Восьмидесяти одного. Томаш вспомнил Дайбо и крепко сжал челюсти.

— Связь! - негромко скомандовал полковник и придвинул к себе микрофон: - Вызывает база "Велга-328"! Говорит комендант базы Зоран Грабовски. Я желаю говорить с его сиятельством ко-адмиралом Санчесом Диего Хуаном Мигелем Фернандесом, - отчетливо проговорил он. - У меня есть важная информация для его сиятельства.

Наступил тишина, а затем раздался голос имперского связиста:

— Его превосходительство адмирал Эрнесто Марианус на связи, он слушает вас.

— Мне не нужен старый дурак Эрнесто, у меня важное сообщение для его сиятельства предводителя клана тигров ко-адмирала Санчеса Диего Хуана Мигеля Фернандеса. Потом будет поздно.

Наступила тишина.

— Не будут они в таком тоне говорить, - покачал головой Замир.

— Будут, - кратко сказал полковник. - Они меня знают и боятся.

— Я, Санчес Фернандес, слушаю! - раздался насмешливый голос. - Предлагаю полковнику Зорану Грабовски сдаться на милость Империи!

— Да, ваше сиятельство, - кротко ответил полковник. - Твои молитвы услышаны, берегись. Мы сдаемся на милость Империи.

Наступила недоуменная тишина.

— Как это? - спросил Фернандес.

— Прекратите огонь, - попросил полковник, - я поднимусь на поверхность без оружия. Со мной выйдет ваш Клаус Бонд, живой и невредимый. Мы сдаемся на милость его сиятельства ко-адмирала Санчеса Диего Хуана Мигеля Фернандеса.

Полковник выключил связь и откинулся в кресле.

— Оскар, подготовьте мой китель и кислородную маску, - приказал он. - Даниэль, откройте карцер и приведите Клауса, снимите с него наручники и принесите их тоже. Бегом! - рявкнул он.

Оскар и Даниэль, не раздумывая, бросились из штаба, в комнате остались только Полковник, Томаш и Замир. Томаш недоуменно перевел взгляд с полковника на Замира - у того тоже отвисла челюсть.

— Господин полковник, как прикажете это понимать? - глухо спросил Замир.

— Так и понимать, как слышали, - ответил полковник. - Мы сдаем базу. Я выхожу.

Замир снова открыл рот и закрыл его.

— Но это... - начал он. - Это... Это измена? Отставить!

— Замир, комендант базы я, - напомнил полковник, не поворачивая головы - он смотрел только в свой дисплей. - Так что поторопись, Замир, у нас мало времени...

Томаш видел, как правая рука Замира дрогнула и предательски медленно поползла вверх - к кобуре.

— Взять его! - взревел Замир выхватывая бластер.

Томаш не понял, что произошло. Старый седой полковник только что сидел в кресле, а Замир стоял над ним, держа бластер по-полицейски обеими руками, а теперь Замир лежал и стонал, полковник стоял над ним, а бластер, кувыркаясь, катился по полу в дальний угол.

— Томаш Новак, достать нож! - негромко приказал полковник. - Если он дернется - убить!

— С-с-слушаюсь... - заикаясь выдавил Томаш, запуская руку за отворот куртки.

— И теперь слушай меня, Томаш, - произнес полковник, вынимая из своего стола увесистый сверток и вручая Томашу: - Тебя нет и никогда не было. Я уничтожил твою метрику в архиве гарнизона. В этом пакете имперская форма, экранирующий костюм и пять ножей, я заказал их сегодня по образцу твоего. Ты залезешь в вентиляционную шахту над столовой и будешь наблюдать. Просто наблюдать. Когда поймешь, что можешь вылезти без шума и прокрасться в штаб - прокрадись сюда. На орбите они оставят один крейсер, остальные посадят на планету. Ты дашь по нему залп. Основная защита будет отключена, залпа должно хватить. Тебе доводилось наводить катодную пушку?

— В одиночку - никак нет, - растерянно пробормотал Томаш. - Но в корпусе у нас были занятия.

— Разберешься, - кивнул полковник, - автоматика поможет. - Итак, это было твое первое задание. Задание номер два: вернуться из штаба живым, вскрыть дверь ангара и выпустить пленных. И пусть они добьют остальных. Проследи лично: если адмирал и ко-адмирал будут живы - найди и добей их своими руками. Вопросы есть?

Томаш озадаченно чесал в затылке.

— Господин полковник, как же я смогу?

— Им будет не до тебя, - объяснил полковник, - Ты сможешь, я в тебя верю, сынок.

— Разрешите взять бластер?

— Нет, - отрезал полковник. - Они обыщут помещения энергосканерами, я дал тебе экранирующий костюм на тело. Только ножи.

— Господин полковник, а... что будет с имперцами? - спросил Томаш помявшись. - Почему им будет не до меня?

— С ними будет то, что всегда бывает с людьми, - ответил полковник. - Выполняй!

* * *

Щель между щитами оказалась узкой, но вся столовая была видна как на ладони. Столовая была самым большим залом - здесь проводились и собрания, и праздники. Томашу было больно, что теперь здесь хозяйничают имперцы. Имперцы входили в дверь толпами, распевая гимн Империи. Они рассаживались за столиками, продолжая орать. Имперцы орали свой гимн яростно, но чем яростней орали и чем резче были их движения, тем яснее становилось Томашу, что победители не очень-то удовлетворены своей победой. Их было много - очень много, наверно тысяча или две. Большая часть имперцев носила зеленые колпаки, но некоторые оказались в тигровых повязках - их было меньше и они держались особняком. Томаш не мог разобрать, кто они: судя по бластерам, вроде тоже десантники, но может и техники.

На столике у входа лежала большая бобина двухцветной имперской ленты - синей с золотыми звездами, а рядом заботливо висели ножницы. Имперцы по очереди отрезали себе куски ленты и гордо привязывали на правое плечо. Это был их праздник. Томаш не видел, кто и когда принес ленту, похоже, она лежала тут с самого начала, и это было непонятно.

Тупые грузовые роботы заносили бесконечные ящики с закуской и выпивкой. На ящиках торчали имперские гербы - явно из крейсеров, севших на равнине. Роботы ставили ящики в угол, где их тут же потрошили десантники, устраивая импровизированные фуршеты. Один расшалившийся вертлявый парень повязал имперскую ленту на плечо робота. Робот вышел с этой лентой, и вскоре зашел с новым ящиком. И снова вышел. Когда он вошел третий раз, его заметили. Высокий имперец, судя по нашивкам - капрал, догнал робота и выключил его. Робот замер с ящиком в руке. На стальном плечевом поршне топорщилась имперская лента.

— Какой предатель посмел сделать это? - громко спросил капрал.

Его не расслышали в общей суматохе. И тогда капрал вынул бластер, поставил огонь на минимум и дал залп в потолок. По вентиляционной шахте дохнуло раскаленной известкой, Томаш на миг зажмурился. Когда он открыл глаза снова, в столовой царила гробовая тишина.

— Кто?! Это?! Сделал?! - громко отчеканил капрал, обводя зал налитыми кровью глазами. - Кто посмел повесить на робота геральдическую ленту Великой Империи? Ленту, которую имеют право надевать лишь бойцы Империи, верные слуги Императора? Ленту, за которую проливали кровь наши отцы, наши деды и прадеды?

Зал молчал.

— Сегодня-я-я, - бушевал капрал, яростно растягивая слова. - Мы пр-р-разнуем победу-у-у! Победу над вр-р-рагом Империи, собакой Грабовски! Мы захватили гадолиниевый рудник, который так необходим Империи для новых катодных пушек и реакторных блоков! И эту нашу победу! - голос капрала гремел. - Эту великую победу! Посмел оскорбить враг! Он здесь, он среди нас!

Капрал ткнул раструбом бластера прямо в сторону Томаша, и тот вздрогнул, хотя капрал явно имел в виду не его.

— Этот враг! - продолжал капрал, тыкая бластером во все стороны. - Захотел оскорбить Империю! Оскорбить доблесть! Оскорбить символ! Он надел ленту Империи, ленту победы на робота! На тупого железного робота с куцей памятью и грязными клешнями! Что он хотел сказать этим?! Что мы - роботы? Что знаки нашей доблести - пустая игрушка, которую можно окунать в грязь, вешать на рабов, вытирать задницу?! Пусть эта грязная трусливая собака сделает шаг вперед и...

— Да ладно, тебе, Эфан, - послышался бас, и кто-то опустил руку на плечо капрала.

— Что ты мне - ладно?! - взревел капрал, скидывая руку. - Что - ладно?! Это ты сделал?! Ты?!

— Да успокойся, Эфан, - заговорили со всех сторон. - Что ты завелся-то, в самом деле? Ну какой-то дурак повесил какую-то ленту...

— Не какую-то, а ленту Империи! - надрывался Эфан. - И не дурак, а подлец! Подлец в наших рядах! А это хуже врага! Пусть он выйдет! Пусть эта трусливая собака признается! Мы сразимся один на один! Давай! Выходи!

Ряды расступились, и вперед пробился здоровенный парень в лихо скошенной зеленой треуголке. Он на ходу закатывал рукава комбинезона, обнажая могучие руки.

— Ну я это сделал! - рявкнул он.

Томаш знал, что это сделал не он.

Эфан поднял раструб бластера и лицо его исказилось.

— Ты сделал?! - зловеще повторил он. - Ты, Дельвиг?

— Брось пушку и ответь как мужчина, - пробасил верзила. - Ты хотел сразиться, Эфан? Или ты трус?

Но Эфан не спешил расставаться с бластером.

— Так это сделал ты... - он прищурился, а затем вовсе прикрыл один глаз, поднимая бластер. - Так получи же, поганая собака...

Неизвестно, чем бы это кончилось, но дверь распахнулась и на пороге в сопровождении парней в тигровых повязках показалась высокопоставленная персона. На вид этому человеку казалось не больше сорока лет, был он одет в мундир имперского ко-адмирала, слегка напоминавший расшитый золотом халат, а один глаз его закрывала повязка тигровой расцветки.

— Отставить дебош! - холодно произнес он. - Всем сесть. Сюда идет его превосходительство адмирал Эрнесто Марианус.

— Да здравствует его превосходительство адмирал Эрнесто Марианус! - разом отчеканили сотни глоток.

Настала тишина, ко-адмирал кратко махнул ладонью, приветствуя, и словно по команду вытянулись тигровые повязки:

— Славься его сиятельство ко-адмирал Санчес Диего Хуан Мигель Фернандес! - заорали они. - Слава! Слава! Слава! Вечная слава! Слава! Слава! Вечная слава!

Их было меньше, но орали они дольше. Ко-адмирал гордо прошел по залу и сел у дальней стены - там, где столики стояли на небольшом возвышении. Тут же все тигровые повязки перебрались к нему. Их действительно оказалось почти впятеро меньше, но выглядели они гордецами. Зеленые треуголки смотрели на них очень неодобрительно. Даже не на них - а чуть выше. Томаш пошевелился, чуть отполз и снова приник к щели, скосив глаза - теперь ему целиком стал виден дальний конец зала и стена. На этой стене красовался огромный летящий тигр, растопыривший лапы в прыжке. Томаш мог поклясться, что еще утром его здесь не было.

В этот момент в сопровождении свиты появился властный седой старик в мундире адмирала и небольшой короне с изумрудом.

— Да здравствует его превосходительство адмирал Эрнесто Марианус! - разом отчеканили глотки.

— Здравствуйте, орлы! - гаркнул старик с неожиданной для своего возраста силой. - Да здравствует победа!

Он поднял руку, улыбнулся тонкими губами, оглядывая ряды зеленых треуголок, но вдруг заметил летящего во всю стену тигра и ряды тигровых повязок на возвышении. И улыбка сползла с его лица. Слегка растерянным казался и его адьютант - он держал в руке ящик с микрофоном и не знал теперь, куда его поставить. Вроде бы надо на возвышение, а оно занято.

Наконец Эрнесто Марианус решительно проследовал к тигровой стене и сел рядом с ко-адмиралом среди полосатых повязок. Адьютант установил микрофон, и Эрнесто Марианус начал:

— Бойцы! Орлы! Мы одержали большую победу! Гадолиниевый рудник отныне принадлежит Империи! Наши потери составили - ноль! Наши враги обезоружены и заперты в ангаре! В страхе и мольбах они ожидают завтрашнего дня, когда мы явим им либо милость Империи, либо силу Империи!

— Убить!!! - заорали со всех сторон.

— Преступник Грабовски скован и заперт в моей каюте под охраной моих гвардейцев.

— Убить!!! - заорали со всех сторон. - Убить!!!

Адмирал улыбнулся краем рта и снова поднял ладонь.

— Мы празднуем нашу победу! - повторил он. - Слухи о нашей доблести летят так далеко, что теперь любой враг Империи предпочитает сдаться нам на милость, потому что...

— Не на вашу милость, господин Эрнесто, - тихо, но веско произнес кто-то за столом рядом с ним.

Адмирал запнулся, и губы его побелели.

— Не на вашу, - повторил тот же голос, - А на милость его сиятельства ко-адмирала Санчеса Диего Хуана...

— Молчать! - рявкнул в микрофон адмирал Эрнесто. - Как ты смеешь перебивать командира эскадры?!

— Вы не мой командир, ваше превосходительство, - возразил голос. - Мой командир - был, есть и будет его сиятельство Санчес Диего...

В зале поднялся ропот и вперед выскочил капрал Эфан со своим бластером.

— На колени! - орал он. - Проси извинений, мерзавец! Ты оскорбил адмирала!

— Отберите у него бластер! - заорал кто-то, но было поздно.

Эфан поднял раструб и дал залп поверх голов. На стене, там где была голова тигра, появилось раскаленное алое пятно. Оно вспыхнуло, словно по инерции прогреваясь изнутри, и медленно погасло, став черным. Тигр остался без головы.

— Подонки оскорбляют клан! - послушался истеричный голос, а следом раздались два залпа.

Обезглавленное тело Эфана безвольно обмякло.

И следом начался настоящий ад.

* * *

Полковника хоронили в закрытом гробу - настолько оказалось изуродовано его тело. Роботы-рудокопы привычно и деловито ковыряли оранжевый грунт. Они делали это легко и бездумно - так же копали они руду десятилетиями, так же вчера рыли котлован, куда свалили две тысячи имперских трупов.

Гарнизон стоял в молчании - все восемьдесят человек. Лишь тихо сипели кислородные мундшутки. Наконец гроб опустили в яму, и комендант базы файер-капитан Замир Пауль Ольга Юсупов первым снял с головы капюшон и поднял раструб бластера.

— Бойцы! - начал он. - Братья! Сегодня мы прощаемся с тем, кто был для нас дороже отца и матери! С тем, кому мы верили как самому себе! С тем, чья мудрость и военный опыт не знали границ! С тем, кто все предвидел, все понимал и все рассчитывал лучше нас на три хода вперед! С тем, кто самоотверженно отдал свою жизнь за нашу победу! Нашу горькую победу! Прощай, замучанный подлыми имперскими гвардейцами, но не сдавшийся бригадир-полковник Зоран Зоран Петра Грабовски!

Замир качнул бластером и дал залп в низкое серое небо. Холодный аргон пронзил оранжевый световой луч и растаял в вышине. Следом вскинули бластеры остальные. И Томаш, закусив губу, яростно надавил на кнопку.

Роботы деловито закидали яму грунтом, а рядом поставили пирамидку из гадолиния с выгравированной надписью.

"Оказывается, ему уже было семьдесят три", - сообразил Томаш.

Обратно шли молча, гуськом. Лишь в санпроходнике перед лифтами, когда уже сняли кислородные маски, кто-то сказал задумчиво:

— Да уж, всего не рассчитаешь...

— В каком смысле? - обернулся Замир.

— Я говорю, - продолжал рассуждать Оскар, - вряд ли полковник рассчитывал погибнуть. Он грамотно рассчитал, что нерастраченный боевой дух и вражда кланов заставят их устроить драку. Но ведь его не собирались убивать в тот вечер, просто под горячую руку попался, когда у них началась бойня.

Замир прищурил глаза и смерил Оскара взглядом.

— Оскар Шимон Бояна Вельд! - отчеканил он. - Уж не хочешь ли ты сказать, будто полковник не совершил свой последний подвиг? Будто он не отдал жизнь за всех нас и за победу над эскадрой? Будто погиб по глупости и недосмотру?

— Да не, - покачал головой Оскар. - Я так не говорил. Я сказал, что полковник вряд ли собирался погибать так просто. Наверняка думал выжить, да всего ж не учтешь...

— Оскар Шимон Бояна Вельд! - отчеканил Замир яростно. - Сегодня, в день нашей победы, в день прощания с полковником, ты посмел усомниться в его мудрости и героизме? Выйди и повтори при всех, чтоыб все видели, что в наших рядах враг!

— Послушай, Замир, - неожиданно для себя вмешался Томаш. - Может быть, хватит, а? Уж кто бы говорил про сомнения в мудрости полковника?

Замир вспыхнул, его лицо пошло багровыми пятнами.

— Томаш Мирослав Тереза Новак! - рявкнул он, поднимая бластер. - Ты как смеешь говорить с комендантом?!

— А ты мне не комендант! - выпалил Томаш, отступая на шаг. - Мне полковник был комендант! А ты для меня трус и изменник!

— Тихо, тихо! - встревожился Оскар. - Да вы что, парни? В день победы, в день похорон?

— Не тихо! - яростно огрызнулся Томаш на Оскара и снова повернулся к Замиру, чувствуя, как левая рука сама прижимается к груди и тянется вправо, за отворот комбинезона. - Не трогай память полковника, понял? Все что угодно говори! Но об одном лишь прошу: оставь ее в покое!