Greemted
№45398 "Золотая Рыбка"

Золотая Рыбка

Сегодня я в настроении. Всегда в настроении. А Джина наоборот. Музыка в баре ревёт, огни светомузыки отблёскивают в стакане. Надо полагать, именно он — всему причина.

— Ты же всегда хотела секса втроём, разве нет?

Подруга всей моей жизни сейчас особенно похожа на персонального злого гения. Глаза стеклянные.

— И как прошло?

Притворно вздыхаю.

— Случилось само. Но даже такие симпатичные парни в раздетом виде и вместе...

Когда-нибудь я вооружусь таким же стаканом (лучше тремя) и решительно скажу Джине, чтобы наконец перестала жить чужими впечатлениями. А то всегда она в стороне, в отъезде, на работе, в депрессии, запое, и где угодно, но не рядом, пока я вытворяю очередное безумство. О чём, впоследствии, вынуждена докладывать ей в развлекательной форме.

«Всё, как ты мне пророчила на прошлой неделе», — так заканчиваю всякий свой рассказ. Чтобы чуть поддразнить называю её Джин-на, с длинным таким Н, и она очаровательно хмурится.

Это правда. У меня есть теория на этот счет.

У Джины на окне стоит аквариум с золотыми рыбками. Мясистые пучеглазые твари круглосуточно мотаются в воде туда-сюда, притормаживают у кормушки и тупо пялятся сквозь стекло. Подруга купила их на Марсе, так говорит. Думаю, дело в них.

Ах да, Марс. И Джина.

Три месяца на полярной станции, с ума сойти можно. Джина успела до меня оттрубить целый месяц в полном одиночестве, а на вопрос «давно ли тут?» вяло ответила «всю жизнь». Марс прекрасная планета, очень красивая и бесконечно скучная, как эти однообразные лёд и камни, лежащие от порога и до горизонта.

Джину сюда забросила гляциология. «Лёд неторопливая штука, а может унести так далеко», — любила она повторять. Я специально выиграла право бить Джину по голове пачкой спектрометрических пластин за каждое повторение этой фразы. Играли в орлянку старым предохранительным клапаном.

На деле, Джина терпеть не могла холод. К моему прибытию, Джина коротала дни геологической практики, сонно попивая чай из многократно перезаваренных пакетиков и почитывая станционные архивы.

Честно — не выношу унылых лиц. Мало того, что ты прилетаешь на край света, так еще и на другую планету, где тебя ждёт заторможенная лохматая девка, которая целый день пялится в монитор. Я незамедлительно начала вносить разнообразие в нашу марсиниаду. Фактически, прописалась штатным клоуном. Орлянка — моя идея. Самодельная сауна из коллекторных труб — тоже. Пока я с визгом барахталась в жгучем снегу, Джина с лёгкой укоризной смотрела на меня сквозь панорамное окно над шлюзом, а потом спускалась вниз с полотенцем. Она вытирала меня, дуру, приговаривая с улыбкой что я, во-первых, шальная, а, во-вторых, действительно дура. Верхом моей разрушительной деятельности стал настоящий самогонный аппарат.

Такое вот незамысловатое начало дружбы.

Кружка набивалась снегом и заливалась пахучей бурдой. Сидеть с таким коктейлем в руках, бок о бок, глядя на бесконечный полярный закат, было очень уютно. Джина любила повторять, что жизнь у неё определенно не сложилась, и дальше не сложится, а я наверняка «возьму этот мир за глотку».

— А не хочешь складывать свою жизнь, так заведи себе какую-нибудь вкусную тайну, — добавляла я.

С тех пор случилось изрядно всякого, у Джины жизнь действительно не сложилась, а я, к своему удивлению, начала брать этот мир за самые разные места.

— ...вторым был помощник мэра. Познакомились на том же приёме. Милый малый, но глуповат и выпил лишнего.

Джина стукнула стаканом о стол. «Сейчас попросит сразу два», — так я подумала. С годами сценарий наших посиделок не менялся, в эпилоге, я всегда несла её домой на собственном горбу.

— Я пошла. У меня встреча.

Пьеса дала сбой. Сразу после антракта с двумя новыми стаканами, должен быть второй акт. Лёгкий трёп, тот что всегда двигал меня совершить еще что-нибудь не скучное. Чтобы дать повод к новой встрече, чтобы рассказать на ней о своих успехах, чтобы снова поговорить, чтобы получить идею для своей шальной, дурной и энергичной жизни. Не потерплю нарушения традиций.

— Я пошла. Извини, надо.

Когда принесли те самые два стакана, за столом сидела уже я одна.

Да, я пошла следом. Не красиво, но когда Джина двинула в сторону моста, у меня аж сердце ёкнуло. Чего-то такого я опасалась всегда. Но за полквартала Джина вошла в странного вида здание, где на фасаде значился «Спорт-клуб», «Группы» и «Путь к себе». Ни о чём таком я от неё не слышала.

Я пробираюсь по светлому коридору, час поздний, пусто, из-за неплотно закрытых дверей слышен гул голосов. Сектанты здесь что ли собираются? Третья дверь слева, вдруг я слышу её голос.

— ...её зовут Варвара Фалсо. Чуть выше меня, стройная, натуральная блондинка. У неё... родинка на шее, вот тут. (я слышу некрасивый всхлип) Мы познакомились с ней во время моей марсианской практики. Она шумная, бойкая, невероятно успешная женщина. Красивая. Смешная.

Кажется, Джина плачет. Несколько человек спрашивают о чём-то. Разобрать невозможно.

— ...да. На Марсе. Она приехала позже. Я была совсем одна.

Теперь я придвинулась ближе и вижу лица сквозь неплотно прикрытую дверь. Странные, одутловатые. У всех одинаковые стеклянные выпученные глаза. Сектанты, определенно.

Вижу и Джину, она стоит ко входу спиной, ревёт и размазывает руками слёзы по физиономии. Мне это определенно не нравится. Ворваться что ли?..

— Всё это время ты отдавала ей всё самое лучшее. С этим нужно закончить. Для этого ты здесь, мы поможем.

Я не вижу говорящего, но вкрадчивый голос вдруг пробирает до костей. Те, со стеклянными глазами, кивают. «Лучше мост», — мелькает в голове.

Все встают. Боже, до чего же у них болезненный вид. Я вдруг понимаю кого они напоминают — рыбы. Только дохлые. Один раз мы пили с Джиной все выходные, а когда завалились домой, одна из её золотых рыбок плавала кверху блюхом. Пару дней, так точно.

— Я Джина Кампински, и у меня есть воображаемая подруга — Варвара Фалсо.

В этот момент я перестаю существовать.